Адельфина Призрачная
Иллюзия Реальности
– Гостей в таком месте не примешь, – озадаченно прошептала я, вспоминая дом Анны и гарнизон с особым теплом. Там было уютно, несмотря на отсутствие окон. Неужели я все же скучаю по прежнему дому?
Обследовав бокс, я решилась подойти к окнам вплотную. Огромное стекло от полотка до пола не внушало доверия. Прозрачная стена создавала ощущение полета, от которого сердце билось чаще, а низ живота неприятно тянуло. Казалось, надави на стекло, и оно провалится вперед, потянув меня за собой. Но это не так. Конструкция надежна.
Со временем я привыкну. Вид стоит того, чтобы проводить время у окна. Помимо огромной военной базы я заметила постройки вдалеке. Это город?
А со стороны главных ворот, откуда мы заехали в лагерь, расстилались огромным покрывалом огненные просторы пустыни. Отсюда я видела только то, что есть с правой стороны Витрума. От базы до города тянулись мелкие постройки. Возможно чьи-то фермерские хозяйства?
Оставаться в боксе надолго я не смогла. Решила разведать территорию. Первым делом снова запомнила, как выглядит дверь, повторив вслух, – Пятьсот тридцать три. Пятерка и две тройки, не забудь, Эмбер.
Новая реальность не подарила мне ручки и блокнота. Даже в доме Мира приветствовались записи, но Витрум напичкан техникой так, что компенсировал технологическим прогрессом весь Андарион вместе взятый, если забыть о его высокотехнологичном куполе. Здесь не нужны карандаши и ручки. Любую информацию жители получают через панели на стенах.
Второй раз подходить к перилам я не стала, и сразу направилась на первый этаж. В лифте со мной спускались двое мужчин, оба военные. Зашли на десятом этаже и странно покосились в мою сторону. Даже стало как-то не по себе. Только на выходе один из них с усмешкой сообщил, – Жены командующих с незнакомыми мужчинами в лифтах не катаются.
Я одарила военных недобрым взглядом. Вот еще! С какой стати мне выбирать с кем спустится на одном лифте? Я хотела сказать о том, что мужчины сами зашли в кабину уже занятую мной, но не стала. Это стоило определенных усилий. Теперь, возможно, к запрещенным разговорам о воспоминаниях стоит добавить и обязательное умение молчать в провокационных ситуациях.
– Пропуска сдаем и отмечайтесь, – прямо передо мной двух нерадивых солдат затормозил высокий охранник у стеклянных дверей.
– Посмотри, какая секретность, – рассмеялся тот, что помоложе, – Из этого саркофага без снимка сетчатки не выйдешь.
Вот оно что! Они не жители Витрума, а гости. И эти гости проводили меня недовольным взглядом, когда я просто приложила руку к сканеру, покинув здание за пару секунд.
За короткое мгновение успела почувствовать себя отмщенной и особенной. Даже настроение поднялось.
– Эмбер?
Знакомый голос окликнул меня. Я обернулась, увидев Анну с дочкой на руках. Повезло так повезло!
– Поверить не могу? Разве так бывает?
– Вот уж точно, – женщина подошла ко мне вплотную и крепко обняла. Затем отвела глаза, отстранившись, – Пройдемся?
– А где второй малыш?
– Раз уж мы встретились, то пошли в сторонку, нужно поговорить. Я так рада тебя видеть!
– Да, конечно.
Я сразу поняла, что произошло что-то плохое. Темные круги под глазами и уставший вид женщины плохо маскировали ее попытки быть улыбчивой.
Мы повернули направо, в сторону зоны отдыха и детских площадок. На улице было очень шумно. Со стороны базы доносились звуки машин и голоса солдат на построении. Я то и дело косилась в сторону прозрачного ограждения, но искаженное стекло мешало рассмотреть, что происходит за пределами элитной жилой зоны.
Детская площадка гудела от криков детей и разговоров молодых матерей. Час пик для отдыха с малышами и повод мамочкам обсудить новоприбывших. Правда на нас никто не обращал внимания. Анна осмотрелась, оценивая обстановку, и отпустила Диану поиграть в песочнице. Та радостно побежала в своем желтеньком платьице к черному квадрату, наполненному доверху белым песком. Там уже вовсю резвилось двое мальчишек ее возраста.
– Присядем? – предложила подруга, – Только отойдем в сторонку. Здесь и у стен есть уши.
В сторонку это ближе к ограждению. В самый угол к двум деревьям неизвестного мне сорта, растущим в больших горшках при искусственном освещении.
– Что случилось? – я опустилась на стеклянную поверхность лавочки. Оказалось очень удобно. Изгиб к спинке анатомически подходил под тело человека. Будто форма до миллиметра высчитана лучшим мебельщиком Пустоши.
– Да сущий ад творится с первого дня, как мы сюда приехали! – Анна потерла нос, справляясь с эмоциями, – У Томаса лихорадка. Он весь в крапивнице. Слабеет день ото дня. Я понятия не имею, что это за болезнь. Есть подозрения на вирус. В Пустоши мы впервые. Сынок привык к другому климату и воздуху, понимаешь?
– Боже, – выдохнула я, – И где же он сейчас?
– В местном медицинском блоке. Чтоб его! – ругнулась подруга, сплюнув в сторону, – Он рассчитан на жен военных и на детей. Там почти ничего нет и палат всего пять, одна из которых занята роженицами. Я сразу подняла панику и моего мальчика забрали.
– Что говорят?
– Да ничего не говорят, – вздохнула женщина, – Пока разрешают приходить к Томми дважды в день. Вот навещаю, кашки приношу. Он у меня тепличный мальчик.
– И как его состояние?
– Спрашиваешь?! Слабенький, бледный, почти все время спит… Томасу необходимы ингаляции специальным порошком и антигистаминные уколы, у меня и рецепт есть. Но добыть лекарства сложно, нужно запросить в Андарионе, ждать одобрения и повоза… Местные больницы то давно дышат наладом, почти ничего нет. Ты слышала, что основной госпиталь разбомбили?
– Тот, что в Диалоне?
Анна закачала головой, поджав губы. Брюнетка простонала, поглядывая на Диану, играющую с мальчишками.
– Он самый. Там пекло. Большая часть лекарей города направлены восстанавливать больницу. Вот с ними как раз уехала и партия лекарств. Найдется и для Томаса все необходимое.
Анна задумалась и покосилась в мою сторону, приложив палец к губам.
– Знаешь, до Диалона добраться проще, чем ждать ответ от Андариона. Местные уже отправили им запрос, но это время, которого, итак, нет… Кто там будет почту разбирать на пепелище?
Здесь так спокойно. Небо чистое, звезды. Я осмотрела площадку и, казалось, изменилось только местоположение, но не атмосфера. Что же творится в Диалоне? Это и есть эпицентр сопротивления?
– Почему нельзя использовать летательные аппараты, чтобы доставить лекарство?
– Воздушное пространство закрыто, Эмбер, – подруга посмотрела на меня как на сумасшедшую, – Все перемещения только по земле. Они говорят, что так безопасно. Ага… Безопасностью и не пахнет. Да кому я рассказываю? Твоего подстрелили с гражданскими. Так ведь?
– Да, на пол пути к Пустоши.
– Проклятье…
– А если поехать за лекарством самой?
Мой вопрос вызвал в Анне оживление. Ее глаза загорелись интересом и беспокойная мать схватила меня за плечи, требуя внимания.
– Всегда знала, что ты толковая девка, – нервно усмехнулась женщина, – О том и речь! У меня тут почти никого нет. Только тебе могу довериться.
– Довериться?
– Да, в одном важном деле!
Анна, заморгала и осмотрелась по сторонам, отпустив меня. Она вдруг заговорила тише обычного.
– Можешь взять к себе мою Диану? Она девочка спокойная. Всего на пару тройку дней, а я упрошу военных выделить мне место в обозе в сторону Диалона. Пара дней туда и пара обратно.
– Что на это скажет твой супруг?
– Генри ушел сразу после прибытия. Оценил роскошь Витрума, поцеловал детей и повел свой отряд воевать, – Анна заметно потускнела. Она говорила об этом с нескрываемой обидой и долей иронии. Как будто мужчина сделал выбор добровольно. Подруга в принципе не скрывала своего отношения к Пустоши, чем очень расстроила. Кто угодно мог сдаться, но Анна казалась самой стойкой. Ровно до момента болезни ребенка. Материнское сердце кровоточит…
– И никаких новостей?
– Никаких. Понятия не имею жив он или…
– Я не могу взять к себе Диану, – перебив подругу, я поспешила оправдаться, – Ей всего четыре, так? Как она будет без тебя с чужими людьми? И Томас.
– Эмбер, это всего неделя.
– Нет, – твердо повторила я. Та покраснела от недоумения.
– Спасибо! Ты лишаешь меня последней надежды, – прыснула Анна и поднялась с лавочки, – Тогда и говорить больше не о чем.
– Есть о чем. Выслушай меня!
– До встречи, подруга.
– Да подожди ты! Не горячись! Я хотела сказать, что тебе нельзя уезжать в Диалон, а вот я могу.
– Тебе голову напекло?
– Тут же нет солнца, – рассмеялась я. Но Анне было совсем не до смеха. Она осунулась за время болезни сына, а сейчас уголки губ и вовсе сползли вниз, подчеркивая суровость еще немолодого лица.
– Не нужны мне такие услуги. Что ты Адаму скажешь? У вас только-только семейная жизнь началась. Может ты уже беременна и что, поедешь в Диалон ради сына подруги? Ты точно с головой не дружишь или не понимаешь, что происходит. Зря я только рассказала…
– А ты не умеешь слушать и принимать помощь, – парировала я в ответ, – А еще оскорбляешь. Думаешь я не понимаю? Мы не на курорт приехали, это твои слова, и я помню об этом.
– Нет, Эмбер, Нет.
Анна спешно направилась к песочнице за Дианой, я пошла следом за ней, подхватив под локоть, но говорила на порядок тише. За нами, итак, стали наблюдать любопытные молодые мамочки.
– Как мне тебя найти?
– Витрум. Блок триста сорок семь, – сухо процедила брюнетка. Она присела на корточки и подняла на руки Диану. Та расплакалась, не желая уходить с песочницы. Но Анна капризов не замечала, – Эмбер, твое благородство мне не нужно. Погибнешь еще.
– Не погибну.
– Ага… Ладно, надеюсь Адам напрочь запретит тебе эти авантюры. Он толковый парень, а не бестолочь, вроде тебя.
Анна не злилась. Она распереживалась и не была готова к таким предложениям. Будучи во всем сильной, женщина не могла отправить другого человека в опасное путешествие. Именно поэтому подруга так заторопилась домой, сославшись на голод Дианы.
Мне же пришлось вернуться в бокс и прождать там долгие часы до предполагаемого возвращения Адама. Но он не вернулся до наступления новых суток. На часах было около десяти минут первого. Я не спала. Лежала на не расправленной кровати и думала и о том, что сказала Анна о возможной беременности.
Этот вопрос очень беспокоил меня с момента отъезда из города. Совсем недавно в моей жизни был Эбен. Я любила его и мечтала сбежать. Тогда я не знала Адама, не принимала будущее… То была другая девушка. Без прошлого, без надежды и опоры. Но в гарнизоне опасения о последствиях связи не оправдались. Организм сработал по часам, возвестив о свободе от близости с лекарем.
Наше прошлое на этом закрыто. После распределения я больше не принадлежала и не буду принадлежать Эбену. И, если удастся попасть в Диалон, я постараюсь избежать встречи с парнем. Нельзя трогать затянувшуюся рану.
За дверью послышался перезвон системы безопасности. Я только успела приподняться с кровати, как яркий свет коридора ослепил меня.
– Эмбер? Ты почему не спишь?
Парень включил боковой свет на низкую яркость и прошел в комнату, присев на кровать рядом. Глаза еще не привыкли к свету, но я заметила его усталый взгляд. Лицо парня перепачкано в рыжей саже, на волосах пыль и белая форма из-за пятен грязи стала бурой.
– Я ждала тебя.
– Ложись, – парень поцеловал меня в лоб, – Я в душ и тоже лягу.
– А ужин?
Блондин поднялся на ноги и направился в ванную комнату, проигнорировав вопрос. За дверью послышался шум воды, доносились запахи свежести от мыльного геля.
Я взялась подготовить кровать ко сну. Пришлось повозиться с бельем. Оказалось, оно оставалось в шкафу и одеяла с подушками нужно облачить в наволочки. Справилась как раз к приходу супруга. Адам подошел ко мне сзади и приобнял за талию влажными руками. Я почувствовала его дыхание на шее, шепот и желание. Говорить о Диалоне не время.
Несмотря на усталость, блондин не забыл о том, как мало у нас времени друг на друга. Он целовал меня, обнимал, вовлекая в тягучую негу удовольствия. Взорвав тюрьму простыней, этой ночь мы снова забылись друг в друге. Навязчивый звонок системы оповещения пробудил меня ранним утром, напоминая о реальности.
– Мм… еще так темно?
– Пять утра, – протянул Адам, едва отрывая лицо от подушки, – Пора.
– Разве?
– Поспи еще немного, – прошептал парень, целуя меня в висок, – У тебя есть время.
Пересилив себя, я успела схватить его за руку, выбираясь из-под одеяла. Парень улыбнулся, вяло повалившись обратно спиной на кровать. Блондину нравилось внимание, которого долгое время я невольно лишала его.
– Не хочу тебя отпускать.
– Придется, Эмбер. Но я вернусь.
– Когда?
– Вечером. Сегодня.
Я собралась с силами, понимая, что нельзя откладывать новость. Вечера не время для разговоров. Он всегда будет уставшим. Тогда остается утро.
– Адам, мне нужно уехать в Диалон. Ты поможешь мне?
– В Диалон? – повторил блондин удивленно. Парень приподнялся и сел ровнее, – Нет! Исключено.
– Ты не понимаешь. Это дело жизни и смерти.
– Если речь идет о Диалоне, то это всегда вопрос жизни и смерти. Там опасно, Эмбер. Какой бы ни была причина визита.
Я пододвинулась ближе к супругу, положив подбородок на его плечо. Но тот не отреагировал. Адам сверлил взглядом одну точку, а скулы военного сводило от напряжения. От утренней сонливости на лице не осталось и следа.
– Знаю, что ты думаешь, но повод совсем другой. Я бы не стала…
– Нет, – выдохнул Адам, – Ошибаешься. Я ни о чем таком не думаю. Ты ведь расскажешь, зачем в первый же день пребывания на базе потребовалось ехать в такую даль?
– Томасу нужно лекарство.
– Томасу?
Адам обернулся ко мне, сведя брови. Он не сразу понял, о ком идет речь.
– Сын Анны. Ему всего три и он тяжело болен. Находится в местной клинике. Ребенку нужны препараты и ингаляции. Здесь ничего не найти. Лекари сделали запрос в Андарион на ближайшую поставку…
– Не вариант! – металлическим голосом ответил парень. Он знал ситуацию лучше меня, – Если из Андариона что и придет, то только с общим грузом. А это нескоро. У города перебои в системе. Есть проблемы с энергетикой. Объявлен режим повышенной готовности.
– Не знала.
– Да, ведь Гарнизон расположен по кольцу от главного купола. Он не часть структуры.
Вот бы увидеть Андарион со стороны. В пути мне не удалось рассмотреть ни гарнизон, ни город издалека. Они по-прежнему выглядят масштабным куполом только в моем воображении.
– Вот почему я хочу поехать в Диалон, – продолжила я, косясь в сторону блондина, – Эти же лекарства есть там. Анна намеревается поехать сама, но я думаю, лучше мне. У нее двое малышей.
– Понимаю проблему, Эмбер, но это чертовски опасно. Я ведь не смогу сопровождать тебя. Ты знаешь, я военнообязанный и связан по рукам и ногам.
– Знаю.
Я коснулась ладонью губ парня, а затем потянулась ближе к его лицу и нежно поцеловала Адама, – Поэтому прошу отпустить меня одну. Я туда и обратно. Все получится!
– Нет, – твердо ответил Адам, сверля меня серьезным взглядом голубых глаз, – Эмбер, мы семья и теперь я ответственен наши жизни. Я не могу отпустить тебя в центр ада одну. Подожди до вечера, я попробую решить вопрос и добиться двухдневной командировки.
– Но это целый день. Томас ребенок, вдруг что-то случится?
Блондин ничего не ответил. Он молча поднялся с кровати, подошел к окну и некоторое время рассматривал горящую огнями Пустошь в легком засвете рассвета. А после и вовсе скрылся в ванной.
– Прекрасно, – прыснула я, поднимаясь с кровати. К горлу снова подкатывало неприятное ощущение беспомощности, а вместе с ним и тревога. Анна могла поехать за лекарствами уже сегодня, но мне придется задержать ее неопределенностью…
Я прошлась к шкафу. Из одежды выбирать почти нечего. Платье, домашняя белая пижама и роба. Выбрала второе.
Хотела приготовить завтрак, как должно супруге, но не успела. Адам подоспел на подмогу. Он почти ничего от меня не требовал. Как и в гарнизоне, привычные домашние дела выполнял сам. И всегда улыбался, даже когда я злилась, даже когда не стала отвечать на его вопросы.
А перед уходом, супруг притянул меня к себе силой. Мы уткнулись нос к носу и сердце застучало быстрее обычного, ломая стену сопротивления.
– Я хочу, чтобы ты понимала одно – в Пустоши люди теряют друг друга внезапно и быстро. Все, что я делаю – пытаюсь защитить тебя.
– Но ребенок…
– Я даю слово, что найду способ помочь.
Адам настойчив. Я тоже. С его поцелуем мой гнев отступил. Я понимала, что он прав. Безрассудно ехать в Диалон, но надо что-то придумать. Анне нужна помощь…
После ухода супруга остался холод одиночества. Он неприятный, пробирающий, не говоря уже о постоянном волнении за жизнь Адама. Блондин принадлежит войне, а я ненавистному ожиданию…
И все же я до конца не понимала, почему Диалон так опасен? Пустошь не кажется местом военных действий, если не считать то, что происходило на дороге. Здесь ведь спокойно! Оказывается, только на первый взгляд.
Супруг не соврал. И в качестве доказательства правоты Адама, примерно в десять утра, когда я наливала в стакан воды из прозрачного графина, пол и стены задрожали, а затем последовал такой удар, что меня с силой отбросило в стену. Графин разбился в мелкую крошку, а на панорамных окнах с внешней стороны побежали мелкие трещины. Откуда-то снизу вьющимися кубами поднимался черный дым. Я попыталась встать, чтобы подойти ближе и посмотреть, что именно горит: Витрум или база? Но, опираясь руками о пол, я резко соскользнула и вскрикнула от пронзающей боли. Блестящее покрытие перепачкалось в алой крови. Я подняла руки и ужаснулась – ладони в порезах от стекла, а пара небольших осколков торчат рядом с большим пальцем.
Сжав зубы, я вытащила один, а затем другой. Кровь брызнула на одежду.
– На нас напали? Что происходит?
Вдоль потолка замигала голубая световая полоса, а здание мгновенно наполнилось раскатом противного писка, доносившегося отовсюду. Следом громкий женский голос железным тоном с повторениями потребовал спуститься по аварийной лестнице в подвалы.
Надо выбираться. Я схватилась за край кухонного шкафа и, опираясь на стену, поднялась на ноги. В глазах двоилось, голова сильно кружилась. Ориентироваться стало сложно, особенно когда погас основной источник света. Шаг за шагом я пробиралась к входной двери, а в голове заиграли голоса:
«– Почему он должен уехать в город?
– У Эбена нет родителей, поэтому его воспитает система.
– Я тоже хочу в город!
– Пока нельзя, милая. У тебя есть папа и мама. Как же ты их оставишь?
– Но я хочу поехать с Эбеном!
– Поедешь, когда станешь взрослой. Вы поженитесь и всегда будете вместе»
Я четко увидела солнечный свет и окна с синими занавесками. А рядом мальчик. Он серьезный и мы… Кажется мы друзья?
– Эбен знает кто я…, – схватившись за голову, я застыла у двери, – И знал меня с самого начала!
Глава 3. Выбор
Я передвигалась по коридору на ощупь. Смогла нащупать ручку двери, открыла ее и выбралась наружу. В холле здания бесперебойно горел яркий свет. Паники среди жителей не было и это несмотря на тревожное звуковое оповещение. Женщины с детьми и несколько мужчин выстроились ровными шеренгами в две стороны. Они шли к лестнице и спускались вниз. С моего этажа все двигались направо, с нижнего налево и далее ниже в таком же порядке.
– Так, надо уходить, – прошептала я сама себе.
Никто не обращал на меня внимания. Похоже, подобное случается здесь нередко.
Надоедливый голос оповещения напоминал – «пора спускаться», а я никак не могла собрать все мысли воедино. Нужно вспомнить! Крохотные осколки прошлого навязчиво свербели сознание. Казалось, если я переключусь на звуки и внешнюю среду, то окончательно потеряю тонкую нить памяти, словно эфемерный сон после пробуждения.
От напряжения я буквально сжала голову руками, свернувшись на корточках. Пыталась воссоздать в памяти образ женщины, которая говорила со мной и Эбеном в детстве. Хриплый низкий голос был знаком и принадлежал человеку в годах. Я испытывала приятное чувство тоски. Голос хотелось потрогать, обнять… Как будто вместе с ним обретаешь защиту от всего агрессивного мира, с ним находишь покой.
Но вместо лица, я вспомнила мягкость ее ладоней. Они нежнее лепестков розы. Руки родителя, бабушки или воспитателя. Сколько же мне было лет?
– Эй, вы в порядке?
Потревоженная звонким голосом, я подняла голову вверх и увидела, как надо мной нависла незнакомка. Брюнетка лет двадцати в желтой робе с необычно короткими волосами, что просто невозможно встретить в Андарионе. Девушка сжимала в руках синюю кофту и очень обеспокоенно разглядывала мои руки, – Вижу вам нужна помощь. Проводить?
– Нет, – Спешно отказалась я, а потом огляделась. Сигнализация все еще орала, – Куда все идут?
– Вы новенькая, верно? – Переспросила незнакомка, не ответив на мой вопрос. Я пожала плечами, взялась за перила и осторожно поднялась на ноги. Девушка с любопытством разглядывала меня.
– Мой супруг Адам Даттон, а я Эмбер Даттон, – вяло выговорила я, – Простите, кажется, я хорошо приложилась о стену.
– Адам Даттон? Конечно, конечно… Так он уже прошел распределение? – с какой-то досадой пролепетала брюнетка, а затем спохватилась, – Давайте я помогу вам спустится?
Хм… Адам не рассказывал мне о своей популярности. Его узнали в медцентре после ранения, а теперь здесь и совершенно посторонняя девушка. А мне парень так много говорил о тяготах одиночества. Странно. Сложно оставаться одному под взором десятков любопытных глаз!
Несмотря на укол ревности в районе груди, я все же не подала виду и согласилась идти вниз. Мы спустились до первого этажа по лестнице. А после прошли ниже, на три этажа под землю – в убежище. Оно напомнило мне белые больничные коридоры, откуда нас провели в огромный зал, размером с небольшой стадион. В отличие от тихого Витрума, комната полнилась разговорами, плачем детей и суетой. На входе расположили пару столов с медицинскими приборами, а далее кругом виднелись встроенные лавочки по кругу. Они лестницей поднимались друг за другом к верхней точке зала.
– Я Руна, – представилась зеленоглазая спасительница, подведя меня к лекарям, – Еще увидимся.
– Спасибо!
– Не за что. Рада помочь супруге Адама.
– Хм, не знала, что это честь.
– Еще увидимся!
Интересная девушка. Успела удивить и вызвать раздражение. А еще эти слишком короткие волосы выглядят как настоящий бунт. Но только в рамках Андариона.
Раненных принимали двое лекарей. Люди выстроились в очередь, делившуюся на два ряда. Кто-то стоял с порезом, кто-то с ушибом. Но большая часть женщин и детей обошлись без травм. Это удивляло, если вспомнить каким был удар по Витруму!
Моя очередь подошла к женщине – лекарю. Она поприветствовала не глядя, сразу принявшись осматривать порезы. Вздохнув, доктор обеззаразила их прозрачной жидкостью на ватном диске, отчего в нос ударил неприятный запах, похожий на спирт. Женщина очень пристально рассмотрела ткани на наличие осколков. Больно не было. Я доверилась и старалась не двигаться, наблюдая за дотошными и скрупулёзными действиями лекаря для такой простой травмы.
– Как вы сумели так порезаться?
–Графин с водой, – иронично усмехнулась я, – Не думала, что рванет в тот момент, когда захочу налить себе воды.
В ответ та даже не улыбнулась. Вместо этого грубее прощупала кожу вдоль надрезов. Морщась от неприятных ощущений, я заметила на белой кофте под чуть распахнутым халатом серебряный жетон. Знакомая вещица. Видела такой же у Эбена, с гравировкой волка.
– К ударам не подготовишься. Но ничего, с этой мазью восстановитесь быстро. Главное не снимайте повязку ближайшие пару часов. А после дайте царапинам подсохнуть.
– Перевязки не нужны?
– Нет. Достаточно обработки антисептическими препаратами.
Лекарь объясняла какими именно препаратами обрабатывать рану, а я никак не могла сосредоточится. Такие жетоны есть только у жителей Андариона. Местные не носят отличительных символик.
Тем временем в общем зале приглушили свет и в центре появился проецируемый синий монитор. Для жительниц Витрума заработало послание. Но его никто не слушал. Это точно происходит не впервые.
– Вот и все, – ответила женщина, выбросив в мусорную корзину пропитанную кровью вату, – Можете быть свободы.
– Простите, Вы ведь из Андариона?
– Верно, – дежурно улыбнулась лекарь, – Как и вы.
– Да. Но, откуда вы знае…
– Ваш код, – женщина покосилась на мое запястье, – Дом мира, распределение. Все просто. У вас все или требуется еще какая-то помощь?
– Да, – отстраненно ответила я и отступила назад, – Ничего не нужно. Простите.
Как это напомнило Деметру! Холодность и скупость, а еще недовольство, завуалированное показной приветливостью. От воспоминаний по коже побежали мурашки. Увидев лекаря Андариона, я подумала, что могу узнать об Эбене. Но, на деле, я не решилась бы даже спросить.
Потирая перебинтованные руки, я прошла вперед и присела на лавочку подальше от всех. На мониторе показывали Витрум, его внутреннюю схему строения и основные пути к укрытиям на случай чрезвычайных ситуаций. Мужской голос монотонно вещал о том, как прекрасен Витрум, насколько он функционален и безопасен. Со слов диктора, он способен выдержать даже ракетный удар.
Система безопасности стеклянного муравейника создана так, чтобы и в здание не смог попасть ни один посторонний человек. И, в случае уничтожения базы, жители могут оставаться в относительной безопасности еще долгое время.
– Эй, привет! – меня дернули за плечо. Обернувшись, я увидела Анну, та подсела ко мне поближе, – Ужас, ты вся перепачкана в крови.
– Да, – осмотрев пижаму, я поняла, что кровь у меня буквально повсюду, – Раскрошился стеклянный графин прям в руках.
– Не повезло тебе, – прошептала женщина, – Целились по базе, а попали в Витрум. Чертовы повстанцы.
– Что теперь?
– Да ничего. Пока тут сидим. Идет проверка системы. Потом будут пару дней латать обшивку. Обычные будни в Пустоши, – прошептала Анна, – Повезло, что мы не были на площадке. Ее разнесло снарядом. Он ведь как раз с твоей стороны дал, верно?
– Мне показалось, что прям в наши окна.
– Это из-за непривычки. Я тоже пока не представляю, как ходить по боксу и не заикаться от страха.
В зале стало совсем шумно. Никто не слушал оповещение, особенно, когда оно крутилось по второму разу. Но и покинуть убежище пока никто не предлагал.
– Мы говорили с Адамом, – пробормотала я невнятно, – Он опасается за мою жизнь. Не допускает и мысли, чтобы отпустить одну. Попросил дождаться вечера, будет решать вопрос о совместном визите в Диалон.
– Не дождешься ты его сегодня, – обреченно ответила Анна, – Подруга, твой муж ведь в командующем составе! Этот шальной снаряд – звонок к военным действиям на ближайших границах. Теперь не скоро увидишь своего блондина.
– Что?
– Да, – закивала подруга, – Наше дело маленькое – сидеть и ждать. Так что оставь свои побуждения, и не надо пытаться помочь всем. Возьми Диану к себе. Если я не уеду с вечерним обозом в Диалон, то не уеду туда и в ближайшие две десятины. А ты знаешь, я не могу оставить сына без лекарств…
– Если Адам не вернется, то он не узнает, что я отсутствовала.
Анна недобро покосилась в мою сторону. Женщина замотала головой, а я положила свою перебинтованную руку на ее плечо.
– Да. Мне в любом случае нужно попасть в Диалон. Скажи, когда уйдет обоз и что нужно сделать?
– Эмбер, ты поступаешь безрассудно.
– Знаю, – нервно улыбнувшись, я осмотрелась по сторонам, – Так во сколько отправится машина?
Когда закончилось оповещение, нам провели инструктаж и отправили наверх. Но вернулась я не к себе, а сразу к Анне. Подруга пошла наверх со словами благодарности, ведь Диана никак не могла угомониться. Девочка находится в том возрасте, когда ей интересно абсолютно все и получить это все она хочет единомоментно. Если что-то не так, начинается истерика. И каково маленькому ребенку вести себя тихо в бункере, где нет игрушек? Тяжело.
Бокс подруги оказался больше моего. Расположен на тринадцатом этаже и с видом на базу. Дома творился настоящий хаос, повсюду разбросаны вещи, которых, казалось, было мало при переезде. На кухне гора посуды, в основном детской.
– А я свои сумки так и не получила, – прошептала я, оглядывая комнату, – Всего два дня, но как будто целая жизнь. В Пустоши я дышу как растение после полива.
– Странная ты, – причитала Анна, поднимая с пола вещи, но ее усилия перечеркивала неугомонная Ди, – Нравится Пустошь?
– Тут больше свободы.
– Да уж. Лучше скажи мне, что ты скажешь Адаму по возвращении?
– Он не узнает!
– С ума сошла? Ты связывалась по коннекту с ним?
– Что это?
– Устройство, – женщина собрала волосы в хвост, подошла к лаковому комоду и передала мне в руки круглое кольцо, в диаметре сантиметров пятнадцати. То самое, по которому связывался супруг в самый первый день, – У наших ребят с собой всегда есть связь. Зачастую они не используют ее, но если сами захотят узнать, как там дома дела, то непременно это сделают.
– Оно ведь могло повредиться после взрыва? Это правдоподобная версия молчания.
– Но устройство будет целым, когда Адам вернется.
– Сломаю.
И тут женщина схватила меня за руку и потянула присесть с ней за небольшим кухонным столиком. Она заговорила тише, подавшись вперед, будто нас могут услышать. В металлическом голосе чувствовалось раздражение.
– Знаешь, я признательна тебе за порыв помочь моему ребенку, но какого черта с тобой происходит? Ты рвешься в Диалон, позабыв о том, что замужем. Ты идиотка или действительно в доме Мира ничего не рассказывают о суровой реальности Пустоши?
– Нет, я ничего не знаю о суровой реальности, – сдаюсь, говоря спокойно и одергиваю руку, за которую крепкой хваткой держалась Анна, – И я не забываю, что замужем. Адам последний, кого я могла бы обидеть.
Подруга устало облокотилась на стол и осмотрела засыпанный крупой пол.
– У Ди нет игрушек, а я не в силах даже смести это. Думала разорвет бокс и гори оно все… Ты говоришь, что Адам последний кого ты обидишь, но близкие всегда страдают первыми. Даже если ты считаешь, что делаешь все во благо.
– Не осуждай, – попросила я, – Когда и куда мне подойти?
– К девяти вечера. Будет темно. Освещение у Витрума теперь не работает. Его не успеют подчинить. Направляйся по прямой к воротам. Сканер тебя пропустит, а на выезде будет ждать груженый обоз. У него открытый кузов с бортами. Садись туда. Местные в курсе, что Тени ездят так. Они не против. Гнать плетьми из машины не станут, но и ждать тоже.
– Ехать тайком?
– А как ты думала? Наше дело маленькое – узнать время. Не бойся, ты ведь отважная, да?
Я промолчала, не поддавшись на ироничную провокацию брюнетки. И Анна смягчилась. Она посмотрела на мои перебинтованные руки, встала с места и ушла в соседнюю комнату. Вернулась с черными обрезанными на пальцах перчатками.
