Ада Николаева
Переплетенные судьбы
Глава 1
Каменное сердце
С самого раннего детства я прячусь от людей и живу как отшельница. Честно говоря, даже не знаю почему. Когда я была ребенком, моя семья бежала из столицы в одну из близлежащих провинций. Мы поселились в глухой деревне, позабыв о городском комфорте.
Раньше мой отец служил Империи и возглавлял войско. Мать рассказывала, что в бою на мечах ему не было равных. Мы вели чудесную богатую жизнь в столице. Я не знаю, что случилось в тот злополучный день, когда мы были вынуждены бежать. Родители никогда не обсуждали это со мной, считая, что я слишком мала, чтобы понять.
Жизнь селян тяжело нам давалась. Отец не умел ни обрабатывать землю, ни протапливать жилище. Прошло много долгих лет, прежде чем моей семье удалось приспособиться к жизни без излишеств. Но как только мы начали привыкать, они нашли нас. Воины в золотых плащах подошли к дому, обыскивая взглядом сад, что рос рядом с нашим жилищем. К тому моменту я была уже подростком и понимала происходящее. Видела страх в глазах матери и как отец отрыл свой меч средь груды хлама. Родители приказали мне спрятаться под половицей. То, что прогнало нас много лет назад в эту глушь – никуда не делось.
Воины убили моих родителей. Сначала отца, который прихватил с собой на тот свет еще двоих, прежде чем умереть. Когда он упал навзничь, мать обезумела и бросилась на солдат с голыми руками. Они попытались пленить ее, но после недолгих сопротивлений плюнули и просто перерезали ей глотку. Я видела это сквозь узкую щель половиц. Было трудно сдержаться, хотелось броситься с криками на убийц, отомстить, но страх и жажда жизни победили. Даже после ухода воинов я не сразу выбралась наружу. Дрожь окутала меня с головы до ног и лишь желание похоронить родителей заставило тело двигаться.
Не знаю, от кого я скрываюсь, зачем прячусь, но продолжаю это делать по сей день. Я покинула родительский дом, найдя еще более укромное место вдали от людей. Мое новое жилище едва заметно и выглядит как небольшой зеленый холм. Мне было не под силу содержать построенную отцом хижину, да и оставаться там небезопасно. Мой дом – землянка, маленькая и теплая. И лишь спустя годы я, наконец, почувствовала себя защищенной и начала иногда наведываться в деревню, до которой больше часа пути. Там я обменивала сделанные мною мази и собранные травы на мясо и одежду.
Повзрослев, я заметила нечто странное: чем дольше пребываю в деревне, тем страннее ведут себя люди вокруг меня.
* * *
Со связкой сухих трав и склянками ароматных масел я шла по деревне. Было жарко, но я не снимала накидку, укрывавшую меня с головой. Улыбка не сходила с лица: так приятно было наблюдать за людьми и слышать чужие голоса. Засмотревшись на милую пожилую пару, я не заметила мужчину, идущего мне на встречу, и случайно задела его плечом. Не произнеся ни слова, я кивком извинилась и пошла дальше. Но задетый прохожий резко остановился, обернулся и проводил меня долгим взглядом. Я, смутившись, прибавила темп.
Вскоре, добравшись до лавки, я обменяла свое добро у приветливой старушки Сесилии на свежий хлеб и вяленое мясо. Она дала мне новые склянки и завела беседу:
– Слышала, что творится?
– Нет, – ответила я.
– Утром воины столицы к нам в деревню наведывались, все такие красивые и сверкающие.
– Что им было нужно?
– А черт их знает, какое-то Братство разгоняли, – произнесла Сесилия. – Дык все девки сразу лучшие платья напялили и на улицу выскочили.
– Зачем? – недоумевала я.
– Как зачем? Авось, какой из них глаз положит и увезет жить в столицу. Неужели ты не хотела бы такого жениха заиметь?
– Точно нет.
Старушка удивилась моему резкому ответу и махнула рукой, словно я маленький ребенок, ничего не смыслящий в жизни.
* * *
Выйдя из лавки Сесилии, я побрела прочь из деревни, идя не главными дорогами, а маленькими тропами, мной же и проложенными. Как обычно, шла я через поле с огромными валунами, и как всегда удивлялась тому, что никто не приходит полюбоваться на величие этих камней. Есть один, самый любимый, формой напоминающий сердце. Проходя мимо, я всегда останавливаюсь возле него отдохнуть или просто насладиться видами. Но в этот раз сердце было облито кровью. Настоящей свежей кровью.
Я обошла валун и увидела молодого мужчину в одеянии воина столицы. Испугавшись, я сразу отскочила, хотя тот лежал без сознания и не представлял никакой угрозы. Живот его был вспорот, а лицо бледное, как у мертвеца.
«Так тебе и надо», – подумала я и пошла дальше.
Пройдя вперед несколько метров, я все же остановилась, медленно обернулась, и взглянула на него еще раз.
«И почему мне тебя жаль?»
Я вернулась к воину и, опустившись на колени, проверила его дыхание.
«Еще живой, – подумала я. – Лучше бы умер, чтобы совесть потом не мучила. А теперь что делать? Оставить его или помочь? А что я смогу? С собой только хлеб да пустые склянки».
Поколебавшись еще немного, я приняла решение: сняла накидку и, аккуратно уложив на нее мужчину, потащила его к себе в хижину. Хорошо, что дом был уже близко, ведь тянуть его очень тяжело.
«Может и умереть в дороге, но быстрее я не смогу…»
* * *
Добравшись домой, я сразу занялась его ранами.
«Повезло, что я разбираюсь в травах и мазях. Спасибо за это моей матери».
Уложив гостя на лежанку из соломы, я аккуратно обработала и зашила порез, пустив в ход все свои познания. Мужчина потерял много крови, часть из которой осталась на полу моего жилища. Посмотрев на алое пятно, я усомнилась в надобности швов.
«Не уверена, что он переживет эту ночь», – думала я, но больше ничем не могла ему помочь.
Оставалось только ждать исхода. Поэтому, не теряя времени, я занялась заказом Сесилии. В спешке перетирала травы, стараясь успеть все сделать до заката. Из-за этой непредвиденной встречи я могла не справиться с работой вовремя, но на душе было тепло: все же хорошее это дело – спасти жизнь, пускай даже воину столицы.
Примерно каждый час я проверяла, жив ли он. Мужчина не сдавался и мне даже начало казаться, что он обязательно выкарабкается.
«Красивый, – поймала я себя на мысли и тут же одернула. – Ладно. Заварю ему маминого отвара, он поможет встать на ноги. Если еще встанет, конечно».
Приподняв мужчине голову, я кое-как залила отвар ему в горло, так, чтобы тот не захлебнулся. Убедившись, что он будет в порядке, снова взялась за наполнение склянок. Это скучное занятие, но оно обеспечивает мне существование. Людям нужны лекарства, а мне пища и одежда.
В итоге день пролетел так быстро, что я даже не заметила, как на улице стемнело. Пришлось отложить часть невыполненных дел на завтра и готовиться ко сну.
«Нужно поспать, завтра закончу, – подумала я. – Страшно засыпать с ним под одной крышей… А стоит ли бояться? Он еле живой, сейчас его даже младенец одолеет».
Проверив напоследок состояние мужчины, я поняла, что мамин отвар подействовал и жар начал спадать. Значит, от инфекции не умрет. Теперь ему осталось лишь побороть потерю крови, но тут, увы, я бессильна.
Со спокойной душой я устроилась на полу и крепко уснула.
Глава 2
Проснулась я рано. Ложиться с темнотой и вставать с первыми лучами солнца – это про меня. Я быстро вскочила на ноги, ведь нужно закончить работу. На полу виднелось засохшее пятно крови, но вот самого мужчины нигде не было. Испугавшись, я выбежала на улицу, осмотрелась по сторонам и обнаружила его. Еле стоя на ногах и опираясь на ножны своего громадного меча, как на трость, воин встречал рассвет. Я оторопела, ведь никак не рассчитывала, что уже этим утром он сможет самостоятельно подняться. Не издавая ни звука, я потянулась за палкой, лежащей у землянки. Слабая, конечно, защита против острого клинка в его руках, но других вариантов у меня не было. К тому же он сильно ранен.
Набравшись храбрости, я окликнула воина:
– Тебе еще нельзя вставать.
Выдавив это, я поняла, что еще никогда не разговаривала с мужчинами. Разве что с отцом, но это совсем другое. Его я знала с рождения, а этого воина со вчерашнего дня, и то в полумертвом состоянии.
С большим трудом он обернулся, услышав мой голос, и заговорил:
– Я благодарен вам за спасение моей жизни, но мне некогда отлеживаться.
Воин не выглядел устрашающим как те, что убили отца и мать. Напротив, он казался добрым человеком. Во мне поубавилось волнения, и я бросила палку обратно на землю. Колени еще немного дрожали, но я зашагала к нему, попутно произнося:
– Тогда умрешь. Истечешь кровью и умрешь. Да ты даже если попытаешься идти, то через пару метров свалишься и умрешь. Второй раз зашивать тебя я не стану!
– Мои люди предали меня и пытались убить, они оказались членами Братства, – вдруг заявил он. – Я должен немедленно представить их суду столицы.
– О каком Братстве вы все говорите? – поинтересовалась я.
– В вашей провинции сформировалось Братство, большую часть которого составляют бывшие и, как выяснилось, действующие воины столицы. Они захватывают деревни и города, берут с жителей плату за неприкосновенность. Несогласные лишаются своих домов и лавок, а некоторые и симпатичных дочерей.
Мужчина говорил так медленно и спокойно. В его голосе чувствовалась сила и благородство. Нельзя быть такой доверчивой, но я поверила ему. Он совсем не стоял на ногах и, казалось, был готов рухнуть замертво. Проникшись сочувствием, я уже не могла бросить его в таком состоянии.
– Иди в дом, – буркнула я, давая опереться на свое плечо. – Не хоромы, но какое-то время тебе придется здесь пробыть.
– Как вас зовут? – спросил он, пытаясь самостоятельно добрести до землянки.
– Меня?! – я удивилась столь обычному вопросу. Наверное потому, что мне его еще никто и никогда не задавал.
– Вас, – с тяжестью в голосе подтвердил воин, все же опершись на меня, не в силах больше стоять. – Я Верджилиус, кстати, но можно просто Верджил.
– Амелия, – представилась я, закидывая его левую руку себе на плечи.
– Я в вечном долгу перед вами, Амелия.
Я помогла ему добраться до землянки, устроила на лежанке и настрого запретила вставать. Затем посмотрела на повязку в области живота и заметила, что швы разошлись и кровь засочилась.
– Ну вот, – недовольно вздохнула я.
– Что такое? – спросил меня Верджил.
– Вставать не нужно было, вот что.
Мужчина усмехнулся, а я вновь пробубнила:
– Когда начну зашивать, не будешь так ухмыляться.
После этих слов, он лишь широко улыбнулся, смотря прямо мне в лицо.
– Что смешного?! – выпалила раздраженным голосом, попутно отводя глаза в сторону, не давая нашим взглядам соприкоснуться.
– Вы говорили, что больше не станете меня зашивать. Почему вы так добры?
– А ты бы бросил умирающего? – вопросом на вопрос ответила я.
– Наверное, да, – со стыдом ответил воин.
– Спасибо.
– За что? – удивился он.
– Теперь мне будет намного легче, когда ты закричишь от боли.
– Не закричу. Обещаю.
Когда я снимала старые швы и накладывала новые, Верджил и правда не издал ни звука. Не соврал. Он мужественно терпел всю боль, и даже выражение на его лице не менялось, как бы глубоко не входила игла. Зато мои руки тряслись: я никогда не зашивала людей и не трогала мужское тело. Не знаю точно, что пугало меня сильнее…
Закончив, я вернулась к своим делам, а воин уснул. Периодически я поглядывала на Верджила и проверяла на нем повязку. Мне не хотелось думать о нем, переживать за его состояние, но мысли сами лезли в голову.
«Как же здорово, когда рядом есть кто-то, с кем можно поговорить. Без человеческого общения можно сойти с ума, но не стоит привязываться, ведь он скоро поправится и уйдет», – это была мудрая мысль, которой я решила придерживаться.
Верджил проспал весь день. Столько же понадобилось и мне, чтобы побороть дрожь и дискомфорт от присутствия нежданного гостя. Все-таки трудно привыкнуть к человеку в доме, после стольких-то лет одиночества.
* * *
Это был жаркий день. С самого раннего утра я сидела на траве и очищала самодельным ножиком корешки целебных растений. Верджил, пригибаясь у низкого дверного проема, уверенным шагом выбрался из землянки наружу. Было видно, что ему намного лучше. Подойдя ко мне, он спросил:
– Почему вы живете здесь?
– Не всем же жить в столице, – огрызнулась я.
– Простите, если своим бестактным вопросом я как-то задел ваши чувства. Знайте, я не хотел. Вы сделали для меня так много, как я могу отплатить?
– Перестань говорить «Вы», я просто Амелия.
Верджил подошел чуть ближе и опустился рядом на траву. Я подняла глаза и вновь увидела этот странный взгляд, совсем как у деревенского прохожего, которого я случайно задела плечом. Он оцепенел и смотрел на меня, а спустя несколько мгновений восторженно произнес:
– Ты такая красивая! Ты прекраснее всех девушек столицы!
– Уж это вряд ли, – усмехнулась я в смущении.
– Я не вру, Амелия.
– Ты просто размяк, – ответила я. – Идем, завтрак почти готов. Поешь, сил прибавится и глупости из головы выветрятся.
Меня пугал до глубины души этот безумный влюбленный взгляд, что воин бросал на меня. Ненормальный для человека, едва знакомого со мной, даже с учетом того, что я спасла ему жизнь. Хотя я мало что понимаю в людских взаимоотношениях, но это уже слишком.
* * *
Когда мы завтракали, я сидела, опустив глаза. Было неуютно есть не в одиночестве. Периодически поглядывая на него из-подо лба, я заметила, что Верджил как-то странно мотает головой и жмурится, словно пытаясь проснуться, или очнуться от какого-то транса. Я не стала спрашивать, что с ним происходит, продолжив молча есть. Но закончив прием пищи, он первым нарушил тишину:
– Расскажи о себе, Амелия.
– Ты видел всю мою жизнь, больше мне нечего рассказать. Поведай лучше о себе, – предложила я.
– Я принадлежу к старинной семье Бранд и являюсь наследником клана, – сразу же ответил он. – Сейчас главой клана является мой отец, а я командую отрядом.
– Ты важная шишка, Верджилиус Бранд, – произнесла я с презрением.
– Я чем-то обидел тебя, Амелия?.. Я совсем не собирался хвастаться своим положением, больше мне и нечего рассказать о себе. Честно.
– Мне не нравится столица и ее зазнавшиеся воины в сверкающих доспехах.
И вот опять. Верджил застыл, не сводя с меня глаз. Зрачки расширились, а рот приоткрылся.
– Эй… – я провела ладонью перед его лицом.
Но уже через мгновение мужчина снова помотал головой и словно очнулся.
– Что с тобой? – спросила обеспокоено.
– Как я могу отблагодарить тебе? – как ни в чем не бывало заговорил Верджил. – Чем ты обычно занимаешься? Раз уж мне приходится пользоваться твоей добротой, позволь хотя бы помочь по хозяйству.
* * *
Вечером того же дня мы сидели на холме. Я собирала необходимые Сесилии корешки и травы, а Верджил помогал мне их очищать и связывать в пучки. Было видно, как ему больно и трудно, но он молча продолжал работу.
Когда начало темнеть, я присела на траву рядом с незваным гостем. В тишине мы вместе смотрели на закат, ведь больше здесь и нечем заняться. Я откинулась назад, зацепив своей ладонью его руку. Это оказалось чертовски приятно, касаться другого человека. Вдруг я начала понимать, почему люди строят дома рядом друг с другом, почему общаются, и почему касаются тел себе подобных. Я знала, что нужно убрать руку, но не могла. Наоборот, мне хотелось сжать его ладонь и еще сильнее прочувствовать чужое тепло. Но я не успела ничего предпринять: Верджил все решил сам и первым взял меня за руку. Сердце заколотилось и все тело прошибло дрожью. Я посмотрела ему в глаза и слезы сами покатились по моим щекам. Я попыталась их сдержать, но не смогла. Словно мне давно хотелось проплакаться, но не было подходящего момента. Это так глупо, рыдать оттого, что кто-то взял тебя за руку. Для многих это мелочь, но для меня – это самое приятно ощущение, которое я только испытывала в своей жизни.
– Почему ты плачешь? – недоумевал он.
Я не ответила и крепко сжала губы, чтобы только сильнее не разреветься. Но когда Верджил начал вытирать мои слезы второй рукой, я залилась плачем как младенец. Терять мне было уже нечего, и я бросилась ему в объятья, туго обхватив мужскую шею. Прижималась к нему, пока слезы не прекратили течь.
Я не плакала с того злополучного дня, как не стало моих родителей. Нехватка людского общения и годы сдержанности дали о себе знать. Мне было стыдно, и охватили странные мысли:
«Интересно, о чем он сейчас думает? Ему нравится? Или может противно? Наверное, просто счел меня сумасшедшей».
Спрашивать я не стала, да и он ничего не говорил. Повисев на Верджиле еще немного, я отпустила его шею, после чего сухо произнесла, глядя в землю:
– Уже поздно, идем спать. Совсем скоро ты сможешь уйти.
Я помогла воину подняться на ноги, и только тогда он ответил:
– Без тебя и никуда не уйду.
Что-то екнуло в моей груди, а лицо расплылось в улыбке. Наверное, именно ради таких слов люди и находят себе близких, ведь так приятно чувствовать себя нужным кому-то.
Увидев радость на моем лице, Верджил принял ее за знак и резко поцеловал. Но поцелуй этот длился совсем недолго. Я не знала, что делать и просто замерла на месте, а мои губы не шевельнулись. Тогда он виновато посмотрел на меня и тихо произнес:
– Прости.
Я стояла как вкопанная, смотря на него огромными перепуганными глазами. А всего через мгновение в панике убежала в землянку, забилась в угол и притворилась спящей, хотя сама еще долго лежала и сжимала свои руки между коленями, вспоминая ощущение человеческих прикосновений. Я слышала, как Верджил вернулся домой. Не произнеся ни слова, он лег на соломенную лежанку и, в отличие от меня, очень быстро задремал.
К середине ночи, когда сердце перестало колотиться, и прошла паника, я пробралась к нему в постель, чтобы снова обнять… Я знала, что не стоит этого делать, но не смогла сдержаться.
Глава 3
Утром я проснулась рядом с ним. Лежать с кем-то в обнимку оказалось очень приятным занятием и уснула я куда быстрее обычного, даже того не заметив. Я надеялась незаметно сбежать до того, как Верджил проснется, но план мой провалился… Когда я открыла глаза, он уже смотрел на меня и улыбался. Я не нашла объяснения своему поступку, а правда казалась слишком глупой, поэтому просто молчала. Тогда заговорил он:
– Теперь можно?
– Можно что?.. – переспросила я шепотом.
– Поцеловать тебя.
– Да…
Он аккуратно коснулся своими губами моих. Это был очень короткий и сухой поцелуй. На его лице не было эмоций, или я просто не умела их различать. Поэтому я даже не знала, понравилось ли ему. Не знала и того, что при этом почувствовала сама. Но это точно напугало меня, и я вновь убежала, только на сей раз прочь из дома. Усевшись на траве, я занялась стиркой, периодически поглядывая на дверь в зеленом холме. Сама сбежала, но почему-то надеялась, что он выйдет меня проведать.
Так и случилось. Я смотрела, как он шел ко мне, медленно и тяжело ступая. На плечи накинута золотая мантия, торс обнажен. Повязка на животе пропитана запекшейся кровью, а на лице никаких эмоций. Я отложила мокрую одежду в сторону и направилась к нему навстречу.
– Зачем ты поднялся? Тебе нужно больше лежать.
Внутри я ликовала, ждала его, но произнесла не то, что чувствовала.
– Я не так слаб, Амелия, – спокойно ответил Верджил.
– На поправку ты идешь быстро, – подтвердила я.
– Я неприятен тебе?
– Что?! – удивилась я. – Мне показалось, что это я противна тебе.
– Что за глупость. Почему ты так решила?
– Когда мы целовались, – от стыда я опустила глаза и бурчала себе под нос, – ты делал это так, словно нехотя. Будто бы под принуждением. Если ты мил со мной из благодарности, то не стоит.
– Это не так, – отрезал Верджил.
– И все?
– Меня учили сдерживать эмоции и проявлять их только поступками. Мой отец говорил, что настоящему мужчине не нужны слова, чтобы доказать своей избраннице преданность.
– Я твоя избранница? – сказав это, я сразу пожалела: наивно и самонадеянно спрашивать о таком.
– Тем утром, когда я открыл глаза и впервые увидел тебя, то подумал о том, как же мне повезло.
– Повезло?! – вновь удивилась я. – Ты чуть не умер.
– Ты бедна, но все же подобрала раненного воина. Спасла, предложила кров и пищу. Я не встречал человека добрее.
– Но это не ответ на мой вопрос…
– Однажды я докажу, сколь много ты для меня значишь. Я чувствую, что наша встреча была не случайной.
– Я чувствую то же самое…
После этих слов, мы больше не разговаривали. Он был сдержанным и молчаливым человеком, а я привыкла жить без общения. В тишине, мы провели еще один день. Он помогал мне разводить огонь и сам таскал хворост, хоть я и запретила, поскольку могли разойтись швы. Воин не слушал меня, но на удивление быстро шел на поправку.
* * *
Следующим днем я направилась к ручью, чтобы набрать чистой воды. Верджилиус вызвался пойти со мной и помочь, несмотря на слабость. Еще он никогда не расставался со своим мечом, хоть я и убеждала, что клинок ему не понадобится. Наверняка ему было плохо всю дорогу, но он держался, не выказывая боли.
В итоге от жары, да еще и с таким грузом в ножнах на поясе, он упал наземь, что совсем не удивительно. Я все бросила и подбежала к нему. Посмотрела на мужчину перепуганным взглядом, а он широко улыбнулся и произнес:
– Амелия, ни одна женщина не видела меня столь слабым и беспомощным.
– Меня это не пугает, – объявила я.
– Это пугает меня…
– Почему?
– Потому что мне не стыдно. Рядом с тобой мне спокойно. В том обществе я чувствовал себя неуютно. Всегда старался поскорее оттуда сбежать, отправиться куда-нибудь с отрядом и размахивать мечом. Но с тобой все иначе.
– Тебе стоит пересмотреть свое окружение, – произнесла я.
– Я и пересмотрел, – отрезал Верджил. – Я хочу, чтобы ты стала моим окружением.
– Я?.. О чем ты?
Верджилиус стащил с пальца огромный перстень, протянул его мне и сообщил:
– Это фамильное кольцо семьи Бранд.
– И зачем оно мне?
– У меня нет кольца для тебя, поэтому забери его, как забрала мое сердце.
– Тебе просто голову напекло, – усмехнулась я в смущении.
– Я хорошо подумал. Я никогда не встречу девушку, с которой мне будет также легко и спокойно, которой я не побоюсь показать свои слабости. Выходи за меня, Амелия.
– Ты же меня совсем не знаешь.
– Зато за несколько дней ты узнала меня лучше, чем остальные за многие годы, – заявил он.
– Мне нужно подумать… подумать о многом.
Я протянула кольцо обратно, но Верджил не принял его, только добавил:
– Даже если откажешь, я хочу, чтобы перстень остался у тебя.
* * *
Вечером того же дня я сидела на холме и примеряла кольцо. Оно было огромным, тяжелым и не подходило ни на один из моих тонких пальцев. Я продела в него шнурок и надела на шею вместо подвески. Осмотревшись, я увидела Верджила, который упражнялся с клинком. Он морщился от боли и с трудом замахивался, но продолжал тренировку.
«Он красив и благороден. Добр и силен, – думала я. – Откуда сомнения?»
Закрыв глаза и представив, что Верджилиус скоро поправится и уйдет, я поняла, что нужно прекращать бояться, пропускать свою жизнь из-за старых страхов. Мне дорог этот мужчина и сама судьба устроила нам встречу.
Вскочив на ноги, я побежала к нему с криками:
– Да! Да! Да!
Он бросил клинок на землю, обнял меня и попытался поднять на руки, но я возмутилась:
– Что ты творишь?! Швы разойдутся!
– Тогда опять зашьешь меня.
После этих слов он подхватил меня, и мы начали целоваться с небывалой страстью, которой я ранее никогда не испытывала. Затем я коснулась его груди дрожащими пальцами, нежно поглаживая бархатную кожу. Не выпуская из рук и не прекращая целовать, Верджил медленно внес меня в дом, где мы опустились на пол.
– Что теперь? – тихо спросила я.
Верджил не ответил, лишь медленно распустил завязки на моей одежде.
Это была лучшая ночь в моей жизни, после которой ушли все сомнения. Я окончательно поняла, что люблю этого мужчину.
* * *
Наутро я пошла в деревню, чтобы отдать выполненный заказ Сесилии. Как всегда, взамен я получила свежий хлеб и мясо. С чудесным настроением я направлялась обратно домой, все той же привычной тропой. Всю дорогу я думала о Верджеле и прошлой ночи, о нашей помолвке и совместном будущем. Я остановилась у того самого камня, напоминающего формой сердце. С благодарностью посмотрела на валун и кивнула, как бы говоря: «Спасибо». Я собиралась идти дальше, но увидела, что возле моей землянки толпятся люди в одеждах воинов столицы… Дыхание сбилось, я замерла, думая, что же делать дальше, как кто-то схватил меня за плечо и потащил за большой камень. Я хотела закричать, но мне закрыли рукой рот. Это оказался незнакомый мне мужчина преклонных лет, но очень крепкий и сильный. Он произнес:
– Клан Бранд благодарит вас за спасение Верджилиуса. Вот ваша награда.
Мужчина отпустил меня и вытащил из-под серого плаща звенящий монетами мешочек, но я не взяла его. Тогда он оставил награду на выступе валуна и продолжил говорить:
– Вы очень помогли Верджилиусу и заслуживаете эту щедрую плату. Однако он скоро станет главой клана, и для вас не будет места в его жизни. Берите деньги и уходите. Никогда не появляйтесь в этом доме, не пытайтесь его искать, иначе умрете. Вам все понятно?
Я медленно кивнула, и мужчина ушел. Быстрым шагом он направился к землянке, возвращаясь к остальным. Я сползла вниз по раскаленному от солнца камню. Прячась за ним, наблюдала за происходящим у моего дома. Я хорошо рассмотрела людей у зеленого холма, они еще долго толпились и никуда не уходили.
На закате, когда воины, наконец, убрались, я осознала происходящее. Поняла, что больше никогда не увижу Верджила, не услышу его голоса, не почувствую тепло его тела.
А когда начало темнеть и похолодало, я забралась на самый верх еще горячего каменного сердца. На нем все также виднелись следы крови, не смытые дождем. От ее вида в моей груди образовалась сквозная дыра. Хотелось заткнуть ее, прикрыть чем-то. Тогда я поджала ноги, обхватила их руками и опустила голову на колени. Тихо плача, я сжимала свои тощие голени так крепко, как только могла. Я чувствовала нескончаемую боль от предательства и жалость к себе. А немного позже на смену этим чувствам пришла злость. Чтобы остыть, я даже несколько раз ударила себя головой о собственные колени.
* * *
Утром я забрала мешочек с монетами и навсегда покинула свою землянку. Наверное, это к лучшему, ведь валуны будут напоминать мне о Верджиле. Я должна была догадаться, что однажды он исчезнет, что я лишь случайность в его безупречной жизни. Но я поверила ему, раскрыла душу и отдала сердце. Он говорил, что никуда не уйдет без меня. Сделал мне предложение и обещал прожить со мной жизнь. А, в конце концов, мы даже не попрощались…
