Абрам Хаит
Любви все возрасты покорны
– По-моему, это уже слишком. Не далеко ли ты зашла в своём противодействии Аркадию в его желании быть со своей любимой девушкой, а не с той, которую ему навязывают?
Её реакция был категоричной:
– Ты готов, чтобы пошатнулся твой бизнес и какая-то неизвестно откуда появившаяся девчонка стала членом нашей семьи?
Ответа не последовало, и Людмила Григорьевна не замедлила приступить к осуществлению своего мерзкого, пронизанного циничной несправедливостью плана. Этот план по своей гнусности мог зародиться в голове только коварной женщины. Кредо Людмилы Григорьевны состояло в том, что достижение намеченной цели не требует оправдания средств, для этого использованных. Главное, чем она была озабочена, – всё сделать так, чтобы подлинность информации о невесте не могла вызвать ни малейшего сомнения. И она осуществила это, сумев организовать ознакомление Тамары со сфабрикованными ею письмами Аркадию, якобы написанными Светланой. Находясь в состоянии отчаянного возбуждения, Тамара не переставала думать о том, что произошло. Она пыталась осмыслить каждое слово прочитанных писем в надежде хоть что-то найти в них, что могло переубедить в их достоверности. Но это не удавалось, и мысли возвращали её к одному: она мерзко обманута человеком, которого полюбила. В памяти возникали некоторые моменты их отношений с Аркадием, где он, как ей сейчас воображалось, был с ней неискренен, что-то недоговаривал и в конечном итоге всё сводил к одному – использовать её для удовлетворения своей похоти. Первым порывом Тамары было набрать его телефон и высказать всё, что она о нём думает. Сдерживая гнев, прилагая усилия не дать минутной слабости овладеть собой, она заставила себя, прежде чем что-то предпринимать, всё спокойно обдумать и посоветоваться с мамой. Неимоверно осложняло случившееся ещё одно важное обстоятельство – ей показалось, что она забеременела. Вначале абсолютной уверенности не было, но через несколько дней на приёме у врача не осталось и тени сомнения, наступила полная ясность. Мысли, как повести себя в сложившейся ситуации, приводили Тамару в смятение. Единственное, что для неё стало совершенно очевидным, – желание окончательно вычеркнуть Аркадия из своей дальнейшей судьбы. Лишь однажды ей пришла в голову мысль, почему она с лёгкостью, безоговорочно приняла на веру то, что услышала от случайного человека. Между тем убеждённость, с которой незнакомец обо всём рассказывал, и письма, прочитанные лично, заставили её отбросить в сторону все сомнения в том, мог ли Аркадий так растоптать её чувства. Ей и в голову не приходило, что в это же время Аркадий с трудом справляется с охватившим его беспокойством, почему она давно не звонит, а на его звонки не отвечает. Он позвонил Тамаре на домашний телефон, но и по нему никто не ответил. Тревога не оставляла его в покое, и он подумал, что она вдруг пожалела о том, что произошло между ними. Аркадий до боли почувствовал себя самым несчастным человеком на свете. Ещё несколько дней он пытался найти хотя бы малейшую возможность выйти на связь с Тамарой. Его не покидала надежда, что, переговорив, они обязательно всё выяснят и устранят возникшее между ними недоразумение. Но всё, что он предпринимал для этого, оказалось безуспешным. Единственным человеком в доме, кто искренне переживал за Аркадия, была их домашняя работница тётя Полина, на руках которой он вырос. Во многом благодаря её любви и доброте, которые она проявляла к нему с раннего детства, он вырос человеком с характером, изрядно отличавшимся от родителей и особенно – самолюбивой матери. Однако, кроме усиленной заботы и сопереживания, тётя Полина, которую он тоже очень любил, ничем не могла ему помочь. Пытаясь понять, в чём причина того, что так внезапно прервались их с Тамарой отношения, Аркадий перебирал разные причины, так и не остановившись ни на одной из них. Единственный вывод, к которому он пришёл, заключался в том, что без Тамары жизнь ему не интересна и не нужна. Это подтолкнуло его к мысли о самоубийстве, и с непонятным для себя хладнокровием Аркадий начал подбирать варианты его осуществления. Замкнувшись в себе, избегая встреч и разговоров с родителями, он полностью подчинил себя этому навязчивому замыслу. Чем больше Людмила Григорьевна по его настроению убеждалась, что все отношения с Тамарой прерваны, тем сильнее укреплялась её уверенность в правильности задуманного ею плана. Настроение сына её не беспокоило, все мысли были заняты, как организовать его встречу со Светланой и решить вопрос их женитьбы. Только бывшая няня Аркадия настороженно наблюдала за его метаниями и была очень этим обеспокоена. Её не оставляли в покое тревожные предчувствия, и даже как-то приснился сон, что с Аркадием случилось несчастье. Аркадий должен был на днях приступить к работе в одном из филиалов отца, но всё время откладывал это. Он никак не мог отвлечься от не оставляющих его в покое переживаний и горестных намерений.
В одну из суббот, не предвещавших никаких ударов судьбы, Аркадий рано проснулся и, сожалея, что вновь наступил очередной день его мучений, решил: настал момент положить этому конец. Тётя Полина, обеспокоенная настроением Аркадия, видя его нескончаемое депрессивное состояние, может быть, даже не совсем осознанно, но установила за ним постоянное наблюдение. Старалась чаще убирать его комнаты, внимательно прислушивалась к любым там движениям, когда производила уборку соседних, использовала каждый удобный момент, чтобы пообщаться с ним. В эту субботу какая-то неведомая сила тянула её на второй этаж, и она, сама того не замечая, не успев окончить, вновь приступала к уборке в тех же комнатах. Во время перехода из одной комнаты в другую по длинному коридору Полина вдруг услышала сильный шум от падения чего-то тяжёлого в комнате Аркадия и, почувствовав неладное, забыв про свой возраст, помчалась туда. Вбежав в комнату, увидела Аркадия с петлёй на шее из скрученного банного полотенца, закреплённого на дверной ручке. Она подбежала к нему, изо всех сил за плечи потянула его наверх и неистово закричала. На крик прибежал отец, работавший в своём кабинете, расположенном рядом с комнатами Аркадия. Вдвоём они высвободили уже начавшего задыхаться Аркадия из петли и, уложив на пол, начали делать ему искусственное дыхание. Когда он наконец самостоятельно начал дышать, они уложили его в кровать. Услышав, как ей показалось, какую-то необычную суету наверху, Людмила Григорьевна не спеша поднялась на второй этаж и вошла в комнату Аркадия. Увидев там мужа, и Полину, и лежащего с закрытыми глазами на кровати сына, она спросила:
– У него обморок? Врача вызвали?
Не услышав ответа от хлопочущих возле Аркадия мужа и Полины, она, посчитав, что у него случился нервный обморок, ушла к себе. Аркадий постепенно пришёл в себя и заснул. Павел Петрович, попросив Полину присмотреть за сыном, тоже ушёл. Он пошёл в свой кабинет и ещё долго не мог опомниться, обдумывая то, что произошло. Его бросало в жар от одной мысли, чем всё могло закончиться, не окажись рядом Полины, которую он очень уважал и считал ангелом-хранителем их семьи. Одновременно он был до глубины души возмущён необъяснимым спокойствием, с которым отнеслась к случившемуся Людмила Григорьевна. Она же в очередной раз, как всегда, все упрёки мужа, высказанные им спустя некоторое время, восприняла с невозмутимым спокойствием. Её мысли были полностью поглощены достижением своей цели – женить сына на девушке своего круга. Она чувствовала, что сын, окончив институт, торопится начать самостоятельную жизнь, но у неё не было ни малейшего сомнения, что всё у него должно быть организовано так, как это представляется ей. Поэтому и будущая его жена уже тоже была определена исходя из этих представлений.
Когда Павел Петрович размышлял о реакции жены на происходящее с сыном, ему на память невольно пришло популярное выражение «это просто бизнес, ничего личного», которое, как он знал, толкуют по-разному. Видимо, оно и стало популярным потому, что каждый, произнося эти слова, закладывает в них свой смысл. Но независимо от этого, убеждал себя Павел Петрович, звучит это выражение цинично. Получается, ради бизнеса можно пренебречь всем остальным в жизни и для бизнеса не существует никаких преград, если ради него можно попрать даже личное. Безнравственная сущность этих слов нередко на деле реализуется в убийствах, рэкете, стремлении добиться своего успеха за счёт другого. Даже если бы это выражение не принадлежало итальянскому гангстеру Аль Капоне, что убедительно подтверждает его омерзительную суть, то всё равно оно неуместно в нормальных человеческих отношениях. Может быть, отметил Павел Петрович, сравнение не совсем корректно, но ведь и родители, которые хотят, чтобы их дети выбрали для себя жизненный путь не по своему усмотрению, а тот, который им начертали они, тоже полагают, что в их действиях нет ничего личного: это просто родительская забота. Ведь на самом деле, подумал он, то, как такие родители поступают, – не что иное, как стремление выдавать желаемое за действительное, потому что под видом заботы о счастье детей кроется эгоизм, озабоченность своими интересами. Как бы подводя итог своим тревожным размышлениям, Павел Петрович, решительно отмежевавшись от действий своей жены, с грустью про себя заключил: «Очень часто такая родительская забота влечёт за собой печальные последствия и плохо, даже трагически кончается, как это чуть не случилось с нашим единственным сыном». Лишь по счастливой случайности и благодаря бескорыстной, бесконечно преданной любви няни сын остался жив. И Павел Петрович пришёл к твёрдому убеждению: не нужно вмешиваться в судьбу детей, ставших взрослыми, пусть они сами своей судьбой распоряжаются. Это чуть не стало уже запоздалым прозрением, но зато оказалось весьма нравоучительным даже для него – человека, прожившего немало лет на свете.
Впервые в жизни изведанная страсть
Человек, испытавший первую любовь, оказавшуюся безответной, надолго лишается всякого желания завязывать какие-либо отношения с другими людьми противоположного пола. В таком состоянии длительное время находился Алёша. Никаких попыток с кем-либо познакомиться он не делал и, судя по всему, в ближайшей перспективе не намечал, хотя с тех пор, когда он испытал это чувство, прошло уже немало времени. Весь этот период, даже присутствуя на различных мероприятиях, где была возможность завести новые знакомства, Алёша ни разу не проявил интереса ни к одной девушке. Это тревожило его родителей и особенно маму. Когда она пыталась заговорить с ним на эту тему, он в ответ обнадёживающе успокаивал:
– Мамочка, всё в порядке, всему своё время.
Раиса Александровна была обеспокоена каким-то совершенно не присущим его возрасту безразличным отношением к женщинам. У неё появлялись внушающие страх мысли о мужской неполноценности сына, о чём она и с мужем боялась поделиться. Всегда хорошо понимая состояние сына, тем не менее она с трудом могла представить, что он до сих пор не может расстаться со своей первой любовью и в этом причина такого его безразличия к представительницам слабого пола. Между тем неожиданно для себя Алёша почувствовал повышенное внимание, которое проявляет к нему его молодая коллега по работе, Татьяна. Она неустанно старалась предупредить каждое его желание, предложить ему чашечку кофе, как нельзя лучше выполнить любое его поручение, стараясь уложиться в меньший срок его исполнения. Почти каждый день Алёша задерживался на работе, и Татьяна часто находила повод тоже остаться после окончания рабочего времени, чтобы обратиться к нему по какому-нибудь вопросу. Долгое время он силился не придавать её усердию значения, но однажды сказал:
– Татьяна, конечно, похвально, что вы и своё личное время нередко посвящаете делу. Но в ваши годы надо больше времени уделять встречам с друзьями, гулянью и другим радостям.
Она ответила:
– Именно это я и пытаюсь делать.
В сказанном содержался намёк. Алёша понял, что она относит его к друзьям и радостям, но никак не проявил это. В дальнейшем Татьяна неоднократно делала попытки привлечь его внимание, но он оставлял их без ответа. Несколько раз, когда они вместе возвращались с работы (им было по пути), она возле своего дома приглашала его в гости и однажды как бы между прочим проронила:
– Мама будет рада познакомиться с начальником своей дочери. По моим рассказам она заочно знакома и с большим уважением к вам относится.
Под разными предлогами он отказывался и от повторных приглашений. Не желая её обидеть, в один из дней сказал:
– Как-нибудь обязательно зайду и познакомлюсь с вашей мамой.
– Ловлю вас на слове, – последовал ответ, и они расстались.
В очередной раз, когда они вновь вместе возвращались с работы, оказавшись возле своего дома, Татьяна напомнила Алёше про его обещание.
– Хорошо, только, простите, ненадолго. Здесь поблизости можно где-нибудь купить цветы?
– Нет. Это можно сделать в следующий раз, – ответила Татьяна.
Когда они вошли в квартиру и там не оказалось мамы, Алёша спросил:
– Где же мама?
– Простите. Наверно, куда-то отошла.
Но это была неправда. После серьёзной размолвки, которая произошла у Татьяны с мамой, они жили вместе только до окончания ею института и поступления на работу. Затем мама согласилась наконец стать женой одного генерала, который не один год добивался её руки. Она переехала к нему, переписав свою квартиру на дочь. С тех пор вместе они не живут, но регулярно встречаются, хотя прежние доверительные отношения между ними до сих пор так и не восстановились. Рассказать сразу Алёше о том, что произошло в её жизни, и правду об отношениях с мамой Татьяна не решилась. Она пригласила его к столу, быстро выставив всё необходимое для ужина в интимной обстановке. Не возникало сомнения, что заранее всё было закуплено, в том числе и бутылка отменного французского вина. Алёша пытался отказаться, но, подумав, что в общежитии ничего подобного ему никто не предложит, согласился. Ужиная, они непринуждённо беседовали и не заметили быстро бегущего времени. Татьяну удивляло и даже обижало, что Алёша, оказавшись наедине с молодой женщиной, не проявляет никаких попыток как-то за ней поухаживать. Она знала, что обычно мужчины в таких обстоятельствах ведут себя иначе, не упуская возможности удовлетворить свои желания и овладеть женщиной. Внешне привлекательная, всегда улыбающаяся, легко и просто вступающая в контакты со своими сверстниками, Татьяна кое-кем воспринималась легкодоступной, с кем без особых хлопот можно утолять свои похотливые устремления. Но это было серьёзным заблуждением, и тот, кто делал такого рода попытки, получая решительный отпор, вынужден был обмануться в своих ожиданиях. Татьяна была непримирима к таким проявлениям и умела ставить на место тех, кто посягал на её неприкосновенность. Более того, перед глазами у неё всегда стояла история, случившаяся с её подругой Полиной. Это была грустная история с трагической развязкой. С Полиной они были неразлучны с детства, и Татьяна глубоко пережила удар судьбы, поломавший жизнь подруги. Длительное время Полина всё держала втайне даже от неё, хотя они делились многими своими девичьими секретами. Но однажды, находясь в состоянии глубокой депрессии, она сообщила по секрету Татьяне о своём горе: как-то раз, будучи сильно пьяным, её изнасиловал родной отец. Мама Полины узнала об этом случайно, застав стоящего на коленях отца, умоляющего дочь о прощении. Отец был выгнан мамой из дома, и больше они с ним никогда не виделись. Спустя некоторое время Полина покинула родительский дом, где ей всё напоминало перенесённый по вине отца позор. Скитаясь по разным общежитиям, оказавшись предоставленной самой себе, всё случившееся она переживала ещё тяжелее. К тому же неожиданно для себя она почувствовала постоянное неодолимое влечение к половой жизни. Продолжая свой рассказ, Полина с нескрываемым душевным надрывом произнесла:
– Ты не можешь себе представить это неописуемое испытание постоянной неудовлетворённости и неудержимой тяги к половым контактам. Однажды случайно в трамвае я познакомилась с одним студентом, и по моей инициативе мы пошли в общежитие института, где он жил. Были каникулы, многие ребята разъехались, и он в комнате оставался один. С какой-то необъяснимой лёгкостью я отдалась ему. После нескольких раз он, обессилев, как-то испугался и с ужасом смотрел на меня. Я же, не испытав ни малейшего удовлетворения, видя его испуг, хладнокровно ему сказала: позови кого-нибудь из своих друзей. Всё произошло с одним, потом он позвал ещё одного, а мне всё надо и надо. Какое-то бешенство, и мне стало страшно.
С ужасом слушая рассказ подруги, Татьяна, перебив её, спросила:
– Ты обращалась к врачам? Ведь это наверняка болезнь.
– После этого случая сразу обратилась. Сказали, что на почве сильного нервного расстройства у меня развилась болезнь нимфомания, а по-простому – бешенство матки, – ответила Полина.
– Что же надо делать? – не сумев скрыть испуга, спросила Татьяна.
Не ответив и как-то задумавшись, Полина свой рассказ завершила, высказав мысль:
– Многие девушки считают трагедией потерю своей девственности и больше всего этого опасаются. Бояться надо не этого, это суждено нам от рождения. Бояться надо, чтобы на твоём пути не встретился негодяй, который тебя изнасилует. Многие годы, а может быть, и всю жизнь этот удар судьбы будет преследовать тебя.
Неимоверным жизненным потрясением стал для Татьяны безвременный уход Полины из жизни – через несколько дней после их разговора она покончила жизнь самоубийством, приняв огромную дозу успокоительного лекарства. Обнаружили её много часов спустя, когда врачи скорой помощи оказались уже не в силах ей помочь. Многие годы Татьяна не могла избавиться от этих горестных воспоминаний, навязчиво, с регулярным постоянством приходящих ей в голову. Несчастье подруги насторожило Татьяну, послужило серьёзным предупреждением, но не помогло самой уберечься от тяжких ударов жизни.
При общении с Алёшей в один миг, как показалось Татьяне, в её памяти промелькнула судьба подруги, и вдруг остро пронзила мысль отмщения за девичью долю. Она не смогла бы вразумительно объяснить, почему ей, женщине, так страстно захотелось осуществить это, овладев мужчиной. Она даже не пыталась погасить своё желание – не отдаться Алёше, а именно овладеть им. Татьяна подошла к нему, крепко обняла и потянула за собой в спальню. Всё произошло так внезапно и стремительно, что его мужская сущность не смогла устоять против натиска женского обольщения. Помогая друг другу освободиться от одежды, они, не прекращая поцелуев, оказались в постели. Несказанно возбуждённый её горячими поцелуями и ласками, он в каком-то оцепенении неподвижно лежал на спине. Почувствовав его неопытность, Татьяна, стараясь не нарушить его благостного состояния, осторожно, с максимальной нежностью взгромоздилась на него, села сверху и лёгким усилием крепко к нему прижалась. В это мгновение она почувствовала проникающую в неё под большим давлением упругую струю тепла, которая, подобно лезвию острого ножа, вонзилась в её тело. Татьяна не предполагала, что возбуждение обычно эмоционально уравновешенного Алёши может достичь такого накала. Полностью подчинив себя овладевшим ею чувствам, подобных которым ей прежде никогда не доводилось испытывать, она замерла в вожделенном ожидании дальнейших шагов Алёши. Он же, несмотря на охвативший его душевный подъем, продолжал лежать, не двигаясь, то ли не зная, чем вслед за этим заняться, то ли боясь нарушить доселе ему неведомое чувство ни с чем не сравнимого блаженства. Ощущая неумелые попытки Алёши что-то ещё предпринять и всем своим женским чутьём почуяв его нерешительность, Татьяна полностью взяла инициативу в свои руки.
С поспешностью истосковавшейся женщины, продолжительное время не имеющей близости с мужчиной, она несколько раз принуждала его всё начинать вновь. Тем не менее он не сумел прочувствовать всей прелести близости с женщиной, а она, изумлённая его неопытностью, тоже не получила до конца желанного удовлетворения. То, как это произошло, окончательно утвердило её в мысли, что она у него первая женщина. И вместо желания отомстить у неё возник небывалый прилив нежности, и с пылкостью, на которую она была способна, как ласковая женщина, Татьяна безудержно начала целовать его лицо, плечи, всё тело. Вдруг она испытала самой себе труднообъяснимое чувство собственного достоинства оттого, что стала для него той женщиной, которая сделала его мужчиной. В мыслях они были благодарны друг другу: он – за то, что она ввела его в мир любовной страсти, она – за то, что помог ей вновь её обрести. Как обычно, когда такое происходит между мужчиной и женщиной, которые повседневно встречаются, – это не может ограничиться единственным разом. Ими овладевало желание повторения встреч, и они старались не упускать такой возможности. В один из дней, когда Алёша опять посетил Татьяну и они вновь оказались в плену любовной страсти, она ввиду позднего времени предложила ему остаться на ночь. Для обоих эта ночь оказалась незабываемой, наполненной ласками, поцелуями и неоднократно повторяющейся близостью. Алёша хотел повторить встречу и на следующий день, но Татьяна сказала:
– Мне тоже очень этого хочется, но придётся отложить. Прости за откровенность, но у меня начались ежемесячные женские боли.
Через некоторое время они опять встретились, и она ему вкратце поведала о том, что произошло в её жизни. Из её рассказа он узнал, что отец покинул их, когда Татьяне не было и пяти лет. Мама одна воспитывала её, стремясь дать ей всё, что имеют дети в полных семьях, кроме, конечно, того, что может дать только отец. С самого детства Татьяна болезненно переживала отсутствие мужской поддержки. В детском саду, школе она с завистью смотрела, как других детей приводят туда и забирают отцы. Комплекс безотцовщины и его последствия всё время преследовали её. Очевидно поэтому, когда в двадцать лет на её пути появился мужчина вдвое старше неё, звали его Антон, и проявил к ней внимание, она серьёзно им увлеклась. Спустя некоторое время, особо не раздумывая над последствиями, Татьяна, даже без надежды на более серьёзные взаимоотношения, отдалась ему, став его любовницей. Неизвестно, как долго это могло продолжаться и чем бы всё закончилось, если бы однажды, ранее обычного времени вернувшись с занятий в институте, она не застала его в кровати своей матери. Первое, что пришло в голову, – бежать из этого проклятого дома и никогда больше не встречаться с этими взрослыми, так подло с ней поступившими. Но, немного придя в себя, ещё полностью не овладев собой, она, указывая на своего любовника пальцем, прокричала:
– Вон, – решив, что с матерью разберётся потом, выбежала в свою комнату.
Она пришла к заключению, что никогда не сможет простить родной матери этого предательства, и лишь мучительно думала, как поступить, не имея ни жилья, ни средств для существования и завершения учёбы в институте. Через некоторое время к ней в комнату с видом провинившегося человека вошла мать и спокойным, но чуть дрожащим голосом произнесла:
– Дочка, так долго не имея мужчины, я не смогла устоять против его настойчивости, и это случилось. Не буду скрывать, он мною овладел не без моего желания. Может быть, когда-нибудь ты поймёшь меня и простишь.
Мать ушла. Эти слова и то, что мать самые молодые годы и всю свою жизнь посвятила ей, своей дочери, заставили Татьяну более здраво и спокойно оценить всё, что произошло, и не торопиться с окончательными выводами.
С тех пор в её жизни больше не было ни одного мужчины. Чувство, о котором в тот день Татьяне сказала мама, она в полной мере испытала при первой встрече с Алёшей, которая произошла спустя достаточно длительный период, после познания ею вкуса измены, заставившей избегать интимных встреч с мужчинами. Обо всём этом Татьяна вспоминала с горечью, Алёша внимательно её слушал. Обняв и поцеловав Татьяну, он выразил ей своё сочувствие, сказав:
– Ты сильный человек. Молодец. Такое не каждому дано вынести достойно.
Их встречи продолжались, и как-то во время одной из них Татьяна предложила:
– Почему бы тебе не переехать ко мне?
– Нет, – категорически отказался Алёша и добавил: – Ты ведь сама сказала, и я согласен, что мы ещё совсем не готовы к тому, чтобы навсегда соединить свои жизни.
– Ты прав, – согласилась она, – я просто подумала, зачем тебе ютиться в общежитии.
Тем не менее встречи становились всё более частыми. Это заставило Алёшу задуматься о необходимости встречаться реже: он опасался, что об этом могут узнать на работе и возникнут ненужные разговоры по поводу их с Татьяной отношений. К тому же когда Татьяна, сославшись на какую-то причину, повторно отказалась от встречи, – он подумал: «Наверно, я не очень ей нужен. Может быть, она увлечена не лично мной, а мной как своим начальником. Мне приходилось не раз слышать, что с молодыми сотрудницами такое случается и они сами этого не замечают. И вообще – почему я забываю советы опытных людей: на работе нельзя заводить романов, это вредит делу».
Он чувствовал, что их отношения с Татьяной в определённой мере становились помехой в его устремлениях чётко вести дела, соблюдать организованность, быть собранным, избавляться от ненужных эмоциональных встрясок. Всё это со временем непременно, рассуждал он, скажется на работе. Прекрасно всё это осознавая, Алёша тем не менее не мог заставить себя отказаться от их ни с чем не сравнимого удовлетворения идущей от сердца потребности. Не мог он о своих тревогах поведать Татьяне, проявившей к нему доброту, согревшую его, когда он в этом нестерпимо нуждался. Ему стало очевидно, что достигшее такой степени взаимное влечение не может так просто оборваться, а желание встречи внезапно прекратится. Будет справедливо, думал он, если это произойдёт в силу обстоятельств, когда избежать прекращения отношений будет невозможно, а что особо важно – чтобы это воплотилось в жизнь спокойно и по обоюдному согласию. Сейчас же лучший выход – оставить всё как есть в надежде, что добро будет по справедливости вознаграждено. Эти мысли его успокоили, потому что ещё больше окрепло его убеждение: непозволительно, чтобы добро проплачивалось злом.
