bannerbannerbanner
Опыт современной философии познания

Абрам Бенцианович Соломоник
Опыт современной философии познания

Полная версия

Нравы в то время были достаточно толерантными, и многие философы, современники Платона или жившие после него, позволяли себе с ним не согласиться. Так, например, Эпикур (342/341 г. до н. э. – 271/270 г. до н. э.) видел познание нового совершенно в ином виде: «Главный и первичный критерий истины Эпикур видел в непосредственно данных нам ощущениях. Здесь Эпикур вполне определенен. Так, в письме к Геродоту (имеется в виду один из его учеников, а не “отец истории”, который был старше Эпикура на полтора столетия. – А. С.) он настаивал на том, что “мы должны во всем держаться ощущений”. Эпикур позволяет себе не согласиться ни с Платоном, ни с Аристотелем в том, что они видели в разуме другой, чем ощущение, главный источник наших знаний о мире. Такого второго источника знаний человека о мире и о самом себе у Эпикура нет. <…> …все критерии знания, кроме ощущений, у Эпикура вторичны. Старое знание предвосхищает не ощущения, не опыт вообще, а лишь новый опыт, позволяя лучше ориентироваться в окружающем нас мире, узнавать сходные и различные между собой предметы… Так, якобы “предвосхищаемым” ощущения знанием является знание, которое уже некогда получено нами из прежних ощущений… “Знать заранее” не означает, как у Платона, что сравнение двух предметов, например, по длине, предполагает наличие сверхопытной идеи равенства. Предвосхищение – оттиск, предварением которого были также ощущения»[13].

Эта позиция Эпикура превратилась впоследствии в материализм, и во всей будущей философии появилась рамочная конструкция, которая включала философию познания в жесткую схему. Существует материальная основа, которая противостоит ее идеальному отображению в нашем уме. Для приверженцев идеализма идея (мысль) является решающей и руководящей; для последователей материалистической доктрины первична материя, которая изначальна и полностью подчиняет себе отражение материи в мозгу. В своем крайнем выражении этот тезис приобретает черты религиозного поклонения: «материя первична, мысль вторична» или «бытие определяет сознание». А иной раз она даже перерастает в брутально идеологический лозунг вроде «кто не с нами, тот против нас».

Спешу заверить читателей, что я никоим образом не возражаю против самой оппозиции материальное vs. идеального. Эта связка действительно существует и она определяет содержание человеческого бытия. Я возражаю лишь против наивного толкования такого рода оппозиции, против рассмотрения ее как враждующих между собой начал, и еще против примитивного для нашего времени понимания материального мира как единой и нераздельной сущности. Ибо со времен древнегреческой цивилизации прошло более двух тысяч лет, и продолжать рассматривать материальный мир как единый и нерасторжимый оказывается для сегодняшней философии познания смертельным приговором. Что я имею в виду, вы поймете из дальнейшего изложения.

Глава 2. Что такое онтологическая реальность. Как она возникла и развивалась

Естественным образом анализ онтологической реальности (то есть нашего материального окружения и нас самих) составляет первый и главный этап настоящего исследования. Ни один живой организм, даже наиболее простой и малоразвитый, не может остаться безучастным к окружающей его действительности. Любопытный эксперимент был поставлен американским биологом Смитом: «В узенькую пробирку с микроскопическим сечением помещалась туфелька (вид одноклеточных). Сечение трубки было так мало, что для того, чтобы выйти из трубки в направлении действия биотического агента (света), туфельке нужно было перевернуться, ударяясь о стенки трубки. В начале эксперимента на этот поворот у туфельки уходило 3–5 минут, однако если такие эксперименты повторялись много раз в течение 10–12 часов, поворот начинал выполняться много быстрее, и под конец для него требовалось всего 1–2 секунды. Таким образом, под влиянием новых условий вырабатывался новый “навык”, который протекал в 180–200 раз быстрее, чем первоначальная реакция»[14].

И это у одноклеточного организма, у которого даже нет нервной системы и который откликается на внешние раздражения всей своей протоплазмой. Создание и усложнение нервной системы способствовало ускорению и кардинальному улучшению всех реакций организма на внешние раздражители. Этот процесс получил у человека наилучшее устройство и завершился способностью к направленному наблюдению и анализу приходящих извне впечатлений. Более того, мы давно уже перешли от пассивного наблюдения и восприятия к созданию специальных для этого условий, то есть к эксперименту. Видимо, живые организмы можно отделить от неживых именно по критерию отклика на раздражители, приходящие извне: у неживой материи он отсутствует; у живых, начиная с растений, – наличествует. Постепенно способность людей к наблюдению и анализу постигаемых фактов перерастает в организованный процесс изучения и познания, справедливо считающийся нашим главным достоянием.

Выше я писал о том, что любой народ, племя, нация стремились объяснить, каким образом появилась и развивалась та вселенная, в которой они очутились и проживают. Вот некоторые мифы по этому поводу, позаимствованные из обобщающей работы С. В. Морозова, который свел их вместе для сравнения и презентации[15].

«В древнем Египте считали, что Земля – это прямоугольная долина, посреди которой протекает Нил. Долину окружают горы. Там течет Небесный Нил, а по нему плавает челн бога Солнца. Плоское железное небо держится на четырех столбах».

«В Древнем Вавилоне (около 1500 г. до н. э.) Земля представлялась в виде выпуклого острова, плавающего в мировом океане. На земную поверхность опускается небо – твердый каменный свод, к которому прикреплены звезды, планеты, по нему двигаются Солнце и Луна. Утром Солнце восходит на небо через одни ворота, а вечером опускается через другие. Небо отделяет нижние воды, то есть океан, окружающий землю, от верхних, дождевых. Самое небо состоит из трех этажей. Там живут боги. Из трех слоев состоит и Земля. На верхнем – люди, в среднем – бог моря и мудрости Эа, в нижнем – царство мертвых. Вследствие битвы между богами тело богини Тиамат разделяется на две части, и из них создаются небо и земля. На небе укреплены Солнце, Луна, планеты, звезды».

«У древних славян белый свет рождается из тьмы. Во тьме изначально был лишь Род – прародитель, Отец богов. Он рождает царство небесное, а под ним – поднебесное. Пуповина разрезается радугой… происходит отделение Океана-моря от небесных вод каменной твердью; в небесах воздвигается три свода, свет отделяется от тьмы, правда – от кривды. Род родил затем Землю, но она ушла в бездну и схоронилась в Океане. Затем рождаются Солнце, месяц, звезды; Зори, Ночи, ветры; дожди, снег, град, гром с молнией. Это все части тела Рода. Далее рождены небеса, вся поднебесная. Род – отец и мать богов, он рожден собой и родится вновь. Он – все боги и вся поднебесная, то, что было, и то, что будет, то, что родилось, и то, что родится. Иначе говоря, Род – это прошлое, настоящее, будущее, которые одновременны».

И еще одно описание: «В Древнем Китае считали, что Земля – это плоский прямоугольник. Над ним на столбах расположено круглое небо. Озлобленный дракон согнул центральный столб, Земля наклонилась на восток, поэтому все реки в Китае текут на восток. А небо наклонилось в противоположную сторону, поэтому все светила движутся с востока на запад. Китайцы считали, что каждый день восходит новое Солнце, поэтому День и Солнце обозначены одним иероглифом. Уже значительно позже, на рубеже нашей эры, возник иной миф. Много лет назад небо и земля были слиты воедино, это нечто (вроде яйца) раскололось через 18000 лет на светлую (небо) и темную (земля) половины. Внутри яйца был Паньгу – человек небольшого роста, одетый в медвежью шкуру. На голове два рога. В одной руке он держал молот, а в другой – долото. С их помощью он 18000 лет в хаосе отделял небо от земли; создал Солнце, Луну, звезды. Паньгу – творец вселенной. Он порожден хаосом и извлечен оттуда силами ян и инь…».

Пожалуй, хватит. Мои цитаты касаются мифологического восприятия мира, свойственного любому народу, находящемуся на начальной стадии познания окружающей действительности. Впоследствии такого рода действительность получила наименование онтологической реальности – от греческих слов ontos (сущее, существующее) + logos (понятие, учение). Как я писал выше, по Огюсту Конту, который считается основоположником современной социологии, мифологическое мышление было всеобщей первой ступенькой при возникновении человеческого знания. Оно, разумеется, относится к донаучной стадии развития духовной сферы нашего бытия. Важно отметить, что неразвитое сознание все же ориентировалось на некоторые важные детали, взятые из реальной жизни, – на природу того места, где обитал тот или иной народ, на видимое Солнце, Луну, звезды, на их передвижения в пространстве и на некоторые замеченные и характерные для них свойства. Реальные предметы и события требовали объяснений от взыскующего человеческого ума, что и происходило у каждого народа, хотя сами объяснения оказывались плодом богатой человеческой фантазии и были механистически перенесены с известного материала на неизвестный.

 

По мнению того же Огюста Конта человеческое сознание в своем развитии прошло три последовательные стадии. «Исследуя ход развития человеческого ума в различных областях, Конт вывел закон трех стадий его развития, или трех различных теоретических состояний: теологического, метафизического и позитивного. Это значит, что человеческий разум в силу своей природы пользуется сначала теологическим (религиозным) мышлением, где открыто господствуют спонтанно возникающие функции, не имеющие доказательств. Затем метафизическим (философским, абстрактно-теоретическим) мышлением, с привычным преобладанием абстракций или сущностей, принимаемых за реальность. И, наконец, позитивным (научным) методом мышления. Каждое из этих трех состояний образует основу всей социальной организации и пронизывает все стороны общественной жизни. По мнению Конта, от общего состояния человеческого знания зависит и состояние техники, ремесел, промышленности и т. п. Закон трех стадий исторического развития одновременно является и законом развития всего человечества».[16]

Древнегреческая философия в лице ее самых выдающихся представителей представляет собой типичный образчик второй стадии Огюста Конта – метафизической, когда онтологическая реальность была представлена гораздо богаче и разнообразней, чем на стадии мифологической. Она предстает не только более обоснованной, но и предлагаемой для широкого обсуждения с возможными несовпадающими итогами. Здесь уже нет единого обязательного восприятия исследуемых явлений, как на теологической стадии; они, соответственно, подаются как проблемы, а не как материя, не подлежащая обсуждению, с единственным – ортодоксальным и категорическим – выводом.

На этой стадии развития человеческого сознания уже можно было обсуждать идею и высказывать по ее поводу различные взгляды, но аргументация оставалась примитивной, заимствованной из обычного жизненного опыта, а не из имманентных свойств исследуемого материала. Я уже приводил пример подобной аргументации у Демокрита при выделении самой малой и дальше неделимой материальной частицы – атома: делите и делите, пока дальше не сможете это делать физически. Примерно таков и ход рассуждений у Эпикура при рассмотрении теории платоновских идей. Он соглашался с тем, что общие идеи существуют (многие с этим были несогласны), но говорил, что они находятся не в Гиперурании, где-то над небесами, как утверждал Платон. «Все предметы существуют как бы двояко: сами по себе, первично, и вторично – в качестве постоянно истекающих от них тончайших вещественных образов, “идолов”. Эти “идолы” существуют так же объективно, как и сами испускающие их вещи»[17]. Здесь мы опять же наблюдаем механистический подход: все происходит просто по примеру естественных и наблюдаемых процессов.

«Идея общности с другими подобными предметами и явлениями невидимо присутствует в каждом индивидуальном воплощении», – говорил Эпикур. И когда человек видит одиночный экземпляр, эта идея невидимым образом перелетает к нему в мысли. То есть, она существует в материальном воплощении, и в таком виде перебирается в наш мозг. Этакий наивный материализм, бывший характерным для всей древнегреческой философии. То же самое у Платона: реальные общие идеи ждут нашу душу, которая после смерти человека летает на просторе и посещает Гиперуранию, где и знакомится с идеями, общими для целого класса предметов. Это уже идеализм, но с той же примитивной начинкой. Ничего удивительного в этом не было; греки знали еще очень мало и объясняли, опираясь на то, что им было известно, и за чем они наблюдали постоянно. Тем не менее, это был решающий шаг в продвижении от мифологической (религиозной) эпохи, но, конечно же, еще очень далекий от нынешних научных рассуждений, когда не только проблемы высвечиваются по-новому, но и подход к их разрешению построен на данных, получаемых из научного анализа, а не из умозрительных спекуляций.

Удивительно другое: человечество, давно усвоившее научные подходы к любой возникшей проблеме, до сего времени пользуется в философии параметрами обсуждения научных проблем, установленными еще древними греками. По-моему, это только вредит делу. Ведь мы уже давно перешли в своих научных изысканиях на совершенно иные стандарты. Начиная с Роджера Бэкона, Галилео Галилея и многих других, человечество постоянно пытается построить общую продвинутую научную парадигму, пока все еще пользуясь древнегреческими параметрами в анализе любой проблемы; параметрами, которые уже давно опровергнуты достижениями конкретных наук.

Что я имею в виду? Я хочу сказать, что продвижение отдельных наук, которые строят свои парадигмы каждая по-своему, уже не стыкуется с философским подходом, который изначально предназначался для древнегреческого уровня знаний и был вполне достаточен для науки того времени. Но времена изменились, и мы давно должны петь иные песни. Фактически я затрагиваю сейчас основной вопрос, поднимаемый в этой книге. Философия познания, по моему глубокому убеждению, должна отвечать на три главных вопроса: Что именно мы изучаем? Почему мы должны это изучать? и Как мы должны это делать? В зависимости от ответа на первый вопрос строятся и ответы на два следующих. Все эти три вопроса релевантны для построения любой науки.

Эти же вопросы кардинальны и для общей философии познания, которая на базе прогресса отдельных наук обязана выстроить свою генеральную теорию достижений в области получения и накопления знаний вообще – для всего человечества в целом на данном этапе его развития. Я утверждаю, что парадигмы отдельных наук, где больше, где меньше, отражают прорывы в накоплении знаний каждой конкретной научной отрасли. А вот общая ветвь теории познания застряла на том уровне, которую предложили для нее древнегреческие мыслители. По отношению к трем этапам постижения знаний, предложенных Огюстом Контом, это можно расшифровать следующим образом.

В мифологический период все покоилось на фантазии и воображении людей, которые занимались такого рода вопросами. Тут нет и не может быть никакого разрыва между содержанием изучаемого и принятыми для этого методами. На второй стадии добывания знаний передовые мыслители предложили, наряду с принятыми фантазиями (они все были религиозного происхождения), ориентироваться еще и на очевидные жизненные проявления. Ими они, главным образом, и оперировали в своих рассуждениях – вы видите и ощущаете то-то и то-то, а также видите сопровождающие их обычно обстоятельства. Значит, первое зависит от второго и его следует считать причиной возникновения первого и перемен в нем. Какие природные элементы господствуют в мире? Земля, огонь, воздух и вода – возложим же на них функцию быть основой всего и вся.

Нетрудно было и защищать такую позицию – примеров хватало с излишком, а желания и хитроумия тоже было достаточно. Ведь все это было мудрствованием, не более того. Его хватило на несколько тысяч лет и хватило бы еще на такой же срок, если бы в ходе практических манипуляций люди не достигли той стадии аргументации, которая уже не довольствовалась простым теоретизированием. «Почему я должен слепо верить Аристотелю в его описании человеческого организма и расположения в нем души и иных предметов?» – задал себе вопрос Андреас Везалий и начал тайно препарировать трупы животных и людей. После многолетних опытов такого рода он познал истинное строение человеческого тела и выпустил первый анатомический атлас, став родоначальником современной анатомии. «Почему, собственно, я должен принимать на веру мнение Аристотеля, что скорость падения предметов зависит от их веса, и не попробовать ли мне проверить это на опыте?», – подумал Галилей и произвел серию опытов, бросая с высоты разные предметы и замеряя время их падения. Так он заложил подлинную механику движения, подлинную в строго научном смысле этого слова.

Так же поступали ученые во всех иных науках. Они в специально поставленном эксперименте отслеживали проявления заинтересовавших их явлений, строили свои гипотезы, которые опять-таки подлежали обязательной проверке на практике. На этом пути человечество достигло невиданных прежде успехов и постоянно продвигается дальше. А философия топчется на месте, потому что она ограничена рамками, пригодными лишь для начальных шагов науки. Вот что она говорит: «То, что вы исследуете, это материальная реальность. Ваши мысли – необходимая идеалистическая добавка. Их правильное соотношение обеспечит успех вашего дальнейшего прогресса. Действуйте!». Но это не оперативный ответ, а просто призывный лозунг.

Сегодня этого недостаточно еще и потому, что материальная реальность, которая ранее воспринималась как некая нерасторжимая целостность, стала неоднородной. Она состоит не только из онтологии. В ходе научного прогресса ученые создали семиотическую реальность и научились привлекать к делу виртуальную реальность, прежде ничем не ограниченную и подвластную любым человеческими фантазиям и мечтаниям. Но если принять эти две новые реальности в расчет, разве это не изменит всего познавательного ландшафта и не даст нам в руки новые ресурсы для научного планирования и организации всей нашей исследовательской деятельности? Конечно, изменит. О чем я и буду говорить на протяжении всей этой книги, начиная с анализа онтологической реальности в данной главе. Итак, об онтологической реальности.

Согласимся считать онтологической реальностью наше материальное окружение и нас самих. Правда, я считаю и семиотическую (знаковую) реальность материальной, но эти две ипостаси реальности легко отличить друг от друга по их происхождению, на чем я остановлюсь ниже. Мне кажется, что вышеприведенное определение онтологической действительности не должно вызывать возражений. Стало быть, онтологическая реальность проявляется в виде материальных предметов, явлений и событий вокруг и внутри нас. Появляясь на свет божий, каждый из нас сталкивается с онтологической реальностью и пытается приспособиться к ней для улучшения своего благополучия, подобно той инфузории, о которой я писал выше. Для приспособления к окружающему мы вынуждены его изучать и по мере возможности не только самим вести себя в соответствии с установленными в ходе познания свойствами нашего окружения, но и попытаться сделать его наиболее комфортным для своего бытия, то есть переделать его.

Возьмем в качестве примера устройство жилищ. Даже звери, птицы и насекомые научились не просто приспосабливаться к уже готовым укрытиям от погоды и врагов, но еще и улучшать эти укрытия. Живые существа не только пользуются углублениями, норами и пещерами для проживания в них, но еще и активно их улучшают. Тем более это делают люди; на протяжении развития цивилизации мы научились строить замечательные жилища. Такие же подвижки происходят и на иных фронтах приспособления к окружающей нас действительности.

Но это уже второй вопрос, а первым возникает вопрос о том, откуда же взялась эта весьма упорядоченная окружающая нас действительность? Этот вопрос издревле мучил людей, и ответы, которые давались, звучали по-разному. В моем представлении мир, в котором мы живем, создавался совместными усилиями природы и человека. Рассмотрим вначале первую причину.

Природа на Земле до появления человека

В ходе естественного развития природы, которая самостоятельно развивалась на планете Земля до появления на ней живых существ, она сформировалась в некое целое, пригодное для нормального обитания и дальнейшего развития все более и более разумных существ. Речь идет о так называемых физических константах, которые обеспечивают нам нормальное проживание на планете в рамках достаточно продолжительного времени. Только такое существование обеспечивает нам тылы для сносного обитания человека на планете. Оно построено еще и на том, что природа покоится на некоторых неизменных законах своего бытия, – они называются законами природы и доступны человеческому познанию и воздействию. Именно познание таких законов позволяет людям предвидеть в определенных пределах происходящие события и даже частично дает человеку возможность изменять онтологическую реальность. Как же возникло такое состояние дел в окружающей нас действительности?

 

Первым ответом на этот вопрос, который приходит на ум, является обращение к богу (богам). Существуют, якобы, некие всесильные существа, которые способны повелевать природой и всеми жизненными проявлениями; они-то и распоряжаются судьбой планеты и всего на ней сущего. Неразвитое сознание вначале предполагало множественность богов, затем люди перешли к единобожию и, наконец, с приходом подлинного научного подхода, предпочло избрать естественное причинно-следственное описание природы и общественных отношений при анализе происходящего на Земле и за ее пределами в космосе.

Существующая сегодня стандартная космологическая модель рассматривает развитие от простого к сложному, от субатомных частиц до их все более сложных комбинаций в различных атомах, молекулах и в их вещественных сочетаниях, реализуемых в предметах и организмах. Начальные частички, наделенные определенными свойствами, могут группироваться во все более продвинутые и сложные комбинации, опять же наделенные своими специфическими характеристиками, и так далее – до появления вначале простых живых организмов, потом все более сложных и, наконец, до человека в его различных ипостасях (от первобытного до сегодняшнего homo sapiens). Все дело заключается в том, что объединение простых частиц в более сложные иногда приводит к опции создания таких комбинаций, которые в свою очередь способны комбинироваться в более сложные и т. д. Огромное большинство таких переходов на следующую ступень развития оканчивается ничем, остаются только очень немногочисленные комбинации, способные к дальнейшему продвижению и продолжающие линию существования такого рода изменений.

Земля после появления на ней человека

Моим начальным доводом является постулат, что о человеке в данном контексте следует рассуждать как о существе постоянно совершенствующемся и развивающемся. То есть человек в начале своего пути не идентичен человеку в его сегодняшнем виде и состоянии. Кстати, речь здесь пойдет о человечестве в целом, а не об отдельной личности. Отдельный человек никак не может взять на себя роль Бога, а человечество – может и берет.

Человек появился в этом мире как малая и беззащитная единичка, уступавшая по всем статьям многим существовавшим в то время животным и почти беспомощная перед силами природы. Только в силу своей приспособляемости он сумел стать сильным, могущественным и повелевающим многими природными процессами. Он может укрыться от дождя, града и снега в созданных его руками домах и постройках, закутавшись в теплую одежду и оградившись от природных катаклизмов другими придуманными им средствами, не просто придуманными, но и внедренными им в быт. Он может отодвинуть моря, запрудить реки и переделать лик Земли (пока в отдельных ее проявлениях). Он может летать по воздуху быстрей и в большей безопасности, чем птицы, плавать по воде комфортабельней и скорее, чем рыбы, вгрызаться в землю проворней любой землеройки. Наконец, сегодня он может перелетать на другие небесные тела и мечтает об их заселении.

И все это благодаря своему труду и разуму. Но для этого понадобились миллионы лет постоянного и поступательного развития. Три выделенных курсивом слова-концепта – постоянное, поступательное и развитие – являются для меня решающими в данной схеме. Переделывая природу, среду своего обитания, человек переделывал также и самого себя. Он овладевал силами природы, как бы перекачивая их в себя. Изменилось все. Коренным образом изменилась физиология человека – он встал на ноги, тело его приняло вертикальное положение, освободились руки, превратившиеся в основные орудия труда. Вырос и усовершенствовался мозг – нервные цепи простейших превратились в ганглии (нервные узлы), а затем и в мозг, нашедший себе пристанище в черепе человека. В результате он стал мыслить (анализировать, заглядывать вперед и заранее рассчитывать свои ходы), заимствуя первые логические алгоритмы из того, что наблюдал в природе. При этом он изобрел знаки и знаковые системы, с помощью которых наладил коммуникацию и взаимодействие с другими людьми.

Таким вот образом он научился повелевать природой (пока не в полном масштабе, но в довольно значительном), то есть, стал Богом. И началась человеческая история. Без истории нет ничего: ни прошлого, ни настоящего, ни будущего. Научное мышление тем и отличается от обыденного или религиозного, что оно исходит из истории. Только в исторической перспективе мы можем задавать себе вопросы «Как и почему?», «Что было вначале и что стало потом?» и «В чем причина происходящих перемен?». В этом и заключается суть научного исследования в любой области знания. Религиозное сознание такие вопросы решает просто: «В начале ничего не было. Это Бог сотворил мир, в том числе и человека». В Библии, в самой первой главе, рассказывается, как Бог сотворил человека: Он сделал это на шестой день творения, перед отдыхом в Субботу. Он сотворил человека как венец, кульминацию творческого процесса и «по своему образу и подобию». Так что еще в древности люди верили в Божественное предначертание человека и в его главенствующее положение среди других сил природы.

Но при этом религия лишила человека истории. Если Бог сотворил человека «по своему образу и подобию», то Он сделал это сразу и в окончательном виде – лучше, чем Бог, стать невозможно. Снимаются все проблемы, связанные с развитием и совершенствованием человека. Одновременно мы лишаемся возможности задавать свои «глупые вопросы». Выход на научное изучение мира восстанавливает их в правах; именно разъяснением сформулированных выше вопросов и занимается наука на протяжении всего известного нам процесса ее развития. Любая отрасль науки имеет свою историю, из которой видно, какие вопросы по поводу тех или иных изучаемых объектов задавались раньше, как они решались и как решаются теперь.

Вот почему процесс и методология научных изысканий принципиально отличаются от религиозного подхода, и их невозможно впрячь в одну упряжку, хотя такие попытки постоянно предпринимаются. Все отрасли науки, особенно те из них, которые направлены в прошлое, опровергают религиозную концепцию мира. Геология изучает развитие Земли и пользуется последовательным возникновением и построением геологических слоев. Археология, опять-таки, делит все найденные артефакты по их историческому и, по возможности, последовательному происхождению. Антропология занимается происхождением человеческих типов и развитием их сообществ. Биология исследует происхождение живых организмов в их поступательном развитии, пользуясь теорией эволюции. И так далее, и тому подобное. Наконец, я попытался «опрокинуть в прошлое» происхождение знаков и знаковых систем как основ культуры и науки, исследуя их возникновение в филогенетическом и онтогенетическом аспектах.

Заимствуя у религии утверждение о том, что человек создан по образу и подобию Божию, я придаю ему совершенно иное толкование. Человек не создан, а появился в чреде других биологических видов как одно из звеньев в цепи развития. Обладая уникальными биологическими задатками для приспособления к среде обитания, он действительно превратился в подобие Творца, научившись использовать в своих интересах силы природы и частично главенствовать над ними. Таким образом он и выполняет роль Бога.

Все сказанное не имеет отношения к вопросу о том, существует ли Бог или нет. Я знаю, что буду обвинен верующими людьми в том, что отрицаю Его существование, но речь здесь не об этом. Вопрос о существовании Бога является прерогативой веры, научное познание зиждется на совершенно иных принципах. Существование либо отсутствие Бога не подлежит научному толкованию, существование Бога недоказуемо, да и доказывать его нет необходимости: в него можно либо поверить, либо не поверить. Есть люди, которые по складу ума и характера верят в Бога – исполать им! Есть люди, которые по складу ума и характера не нуждаются в такого рода поддержке, – им подавай факты и доказательства, иначе они не воспринимают мир и не видят возможности его объяснить. Я принадлежу к последней категории, хотя и не отрицаю за моими оппонентами права на свою точку зрения. Каждому свое; отсюда следует, что здесь могут быть два подхода (или больше), а не один.

Предыстория Человека. Может ли Природа быть Богом?

Под Природой в данном тексте понимается Вселенная, Мироздание, то, что есть, а в историческом плане – бесконечная чреда причин и следствий, которая приводит от того, что было, к тому, что имеется, и проецирует на то, что будет. Другими словами, акцент в нашем обсуждении смещается на постоянное и поступательное развитие, а вопрос о начале и конце этого процесса не ставится (он предполагается бесконечным).

Пора сказать и о том, что я имею в виду, когда говорю «быть Богом» либо «играть роль Бога». Это значит быть творцом, созидателем нового, такого, чего раньше не было. Это вовсе не означает воплощения самого Творца в каком-либо образе, в форме человека или животного. Еще Барух Спиноза, который первым выдвинул идею о том, что Бог – это «вечный порядок Природы» (Трактат об усовершенствовании разума, 1661 г.), говорил, что «воспринимать Бога как личность означало бы сделать его антропоморфным. Аналогичным образом, Бог не творит по собственному выбору нечто отличное от себя. Будучи не “действующей извне причиной”, а скорее “имманентной”, он, следовательно, неотделим от вещей, от него исходящих».[18] Традиционные же религии пытаются представить Бога человекообразным (либо похожим на животных или птиц – хороший пример мышления по аналогии). Если Бог сотворил человека по своему образу и подобию, следовательно, Он и сам выглядит как человек. Таким же представляли Его последователи почти всех религий, и принятые в них изображения Бога в большинстве случаев действительно антропоморфны (или зооморфны).

13Чанышев А.Н. Курс лекций по древней и средневековой философии. Москва, «Высшая школа», 1991, с. 80–81.
14Лурия А.Р. Лекции по общей психологии. Изд. дом «Питер», 2004, с. 38.
15Морозов С.В. Объемный подход к рассмотрению моделей Солнечной системы. Реальность и субъект, 2001, том 5, № 4, с. 49–54. В: https://www.google.com/search?source=hp&ei=swkFW8anOcL3UL_ruKgM&q (май 2018).
16В: http://www.newsocio.ru/nspgs-539-1.html (май 2018)
17Чанышев А.Н. Курс лекций по древней и средневековой философии. Москва, «Высшая школа», 1991, с. 83.
18Реале Джованни и Антисери Дарио. Западная философия от истоков до наших дней, т. III. «Петрополис», Санкт-Петербург, 1996, с. 240.
1  2  3  4  5  6  7  8  9  10  11  12  13  14  15  16 
Рейтинг@Mail.ru