А. Райро
Темный ратник. Факультет. Том 3
– Да мы уже по ней ходили, когда вниз спускались, – поморщилась Таби. – Не делай заботливый вид, тебе не идёт. Сами разберёмся.
– Давно бы так, – усмехнулся я. – Наверху найдёте вахтёра Эмиля. Он вам всё расскажет. И сразу договоримся: вы про меня забыли, я про вас забыл.
Девчонки закивали (но я прекрасно понимал, что мне ещё сто раз придётся с ними столкнуться) и отправились к лестнице, ну а я наконец-то смог выдохнуть и переосмыслить всё, что случилось за последний час. От эпичной речи директора до появления семейства Нобу в моей дрянной жизни.
Сьюн с интересом проследила за сёстрами, когда те проходили мимо неё, а они еле удержались, чтобы не сболтнуть очередную хрень.
Когда я подошёл к Белой Сове, она тихо засмеялась.
– Кажется, у тебя появились поклонницы из сумасшедших? А они милые. Теперь это твои сёстры? Ты познакомился с ними?
Мне даже отвечать на это не хотелось.
Я поморщился.
– Лучше бы я познакомился с тем, кто бывал в Гнездовье Зовущих.
Сьюн перестала улыбаться и посмотрела на меня серьёзно, даже сурово.
– Такой человек есть…
Книга 3. Эпизод 7.
Я уставился на Сьюн, ожидая ответа.
Но она вдруг замолчала, будто боялась сболтнуть лишнего.
– И кто этот человек? – не выдержал я. – Кто был в Гнездовье? Я знаю этого человека?
– Знаешь, – мрачно ответила Сьюн. – Но, возможно, он ничего тебе не скажет.
И опять смолкла.
Напряжение во мне росло.
Мы всё ещё стояли на пустом крыльце учебного чертога Трон-Стронг.
– Ну и кто это? – Я спустился на ступень ниже, подходя к девушке, а сам зачем-то покосился на ветряную лестницу, ведущую в Квартал Рубрум.
Как раз сейчас наверх поднимались близняшки Нобу.
Было видно, что им страшно. Они часто останавливались, придерживали друг друга за руки, толкались, шли очень медленно. От их радостного настроения не осталось и следа.
– Боишься, как бы не упали? Волнуешься за них? – вдруг поинтересовалась Сьюн.
Я нахмурился и перевёл взгляд на неё.
– Кто волнуется? Я?
Сьюн внимательно посмотрела мне в глаза, но ничего по этому поводу добавлять не стала.
– Ну так что? Ты скажешь, кто был в Гнездовье, или так и будем тут стоять?
– Скажу. Только не говори ему, что информация от меня. Говорят, он очень злится, когда кто-то вспоминает о том, что он был у отбросов…
– Сова!
– Ладно-ладно. Но я к нему не пойду. Иди один. – Она снова сделала паузу и, наконец выдала: – Это Филат Фонтей.
– Фонтей? – Я так удивился, что отошёл на ступень выше.
Странно. Фраза «Филат Фонтей злится» не укладывалась в голове. Казалось, этот добродушный маг вообще не способен злиться.
– Но он же… этот… маг-джадуг. Сильный заклинатель и всё такое. Как он в Гнездовье попал? В плену был, что ли?
– Ты у него спроси, ладно? – поморщилась Сьюн. – И про меня ни слова.
– Обещал же, что не скажу. Начну издалека.
– Киро… ты ужасный, – Сьюн продолжала морщиться. – Ты такой нервный, что твоя аура вибрирует, и меня начинает подташнивать. В чём дело?
Я прищурился.
– В чём дело? Наверное, в том, что твои боссы не так просты и прекрасны, как тебе кажется.
Сьюн не ответила, а меня вдруг прорвало на речь:
– Пока я был тут и пытался попасть к брату, он, оказывается, тоже был здесь. Мы попали сюда вместе. Только я об этом не знал, а твои всезнающие Творцы забыли мне об этом сказать. Наблюдали они за мной, видите ли, и не заметили появления ещё одного парня из другого мира.
Сьюн опять промолчала, ну а я уже не мог себя остановить:
– Он попал в тело полумага и, возможно, сейчас находится в Гнездовье, в самом логове отбросов. Ему всего двенадцать, Сьюн. Всего двенадцать! Он не привык сражаться. Он слабый и маленький. Он всегда был под моей защитой, с самого детства, а тут он оказался один, непонятно в какой дыре, с отбросами, среди уродов: полумагов, мертвоедов, горгунов и сильф. Представляешь, как он испугался? А сейчас он где-то там, пытается выжить, пока я тут… хренью всякой занимаюсь!
Волна напряжения сдавила голову.
Казалось, пока я молчал о брате, мне ещё удавалось держаться, но как только высказался вслух – нервы начали сдавать.
Сьюн перестала морщиться, на её красивом лице отразилось сочувствие.
– Иди, Киро. Только тебе всё равно нужно успокоиться.
– Я успокоюсь. Успокоюсь, когда найду брата.
– Нет, – Сьюн покачала головой, – успокоиться тебе нужно именно сейчас. Иначе стошнит не только меня, а всех вокруг.
Я не стал ей отвечать, хотя понимал, что она права.
Только ненависть ко всему была слишком непробиваемой.
Я быстро сбежал по ступеням и направился к ветровой лестнице, ведущей в больничный чертог. Там, кстати, я не был с того самого момента, как впервые сюда попал, искусанный кровососами после вступительного экзамена.
– А я прогуляюсь, – вдруг бросила Сьюн мне в спину. – Сделаю вид, что тут учусь.
Я обернулся на ходу.
– Если что, комната в твоём распоряжении.
Девушка улыбнулась.
– Конечно, в моём. В чьём же ещё.
Я не сомневался, что когда вернусь от Фонтея, ванная снова будет занята. Часов так на пять подряд. Ну и еще один момент: ни Майло, ни Зак не знали, что с нами теперь поселится любительница поплескаться в горячей воде.
Хотя вряд ли они будут возражать.
Я бы не возражал.
***
Фонтея я нашёл не сразу.
Далеко не сразу.
В больничном чертоге оказалось слишком много коридоров. Я бродил по ним минут пятнадцать. Сначала прошёл один пустынный коридор, потом ещё один и ещё один.
Внутри было тихо, светло и чисто. На стенах висели зеркальные мозаики, светильники и картины (в основном пейзажи и натюрморты, изредка встречались женские и мужские портреты).
Я шёл будто по галерее.
Коридоры, повороты, опять коридоры, опять повороты и ни одной двери.
И только когда я уловил запах мёда, то до меня дошло, что работает заклинание. Чёрт, как же оно называлось. Заклинание иллюзии…
– Небула, – произнесли за моей спиной. – Вы ходили по одному и тому же коридору. Просто он менял вид.
Это был мелодичный женский голос.
Я обернулся.
Позади меня стояла девушка… высоченная девушка, прилично выше меня, настоящая дылда. Метра два роста, крупные руки, волевой подбородок, широкие плечи, белёсые брови, как у Фонтея, и коса светлых волос, обвивающая голову вкруг.
Девушка была облачена в точно такую же одежду, какую носил сварщик: зелёный костюм и кожаный фартук. Единственное, что на ней не было шапки-шлема.
Я бы не назвал девушку красавицей. Она внушала опасение. Скорее всего, это и была одна из помощниц Фонтея, его медсестра.
– Значит, небула? – зачем-то уточнил я у неё.
Девушка кивнула.
– Да, это задумка шефа, чтобы пациентов не беспокоили. К нам частенько заходят без приглашения. Вот вы, например. Я долго за вами наблюдала. Вы находитесь в сильном нервном напряжении и…
– А где адами Фонтей? – перебил я её: про своё нервное напряжение я и без неё знал.
– Шеф только что проводил родителей одной из учениц, а сейчас готовит заклинательные свечи для тяжёлого пациента, координатора Рубрума.
– Для Буфа?
– Да, для адами Такеса. Он очень плох. Шефу приходится постоянно использовать новые заклинательные свечи. Он уже пятую сменил. Были опасения насчёт его состояния, но сейчас мы уверены, что адами Такес выживет.
И тут впервые за последнюю пару часов я испытал другую эмоцию, кроме ненависти. Внутреннее облегчение, даже радость.
– Значит, Буф выживет?
Девушка посмотрела на меня, как на тупого, не понимающего с первого раза.
– Ну конечно, выживет. А теперь пройдёмте. Возможно, шеф уже освободился.
Она направилась к коридорной стене.
Там стояла распахнутой дверь, которой я до этого не заметил, хотя только что проходил мимо.
Мы вошли в просторный зал с витражами, и я его сразу узнал, потому что уже был тут, когда только очнулся после вступительного экзамена.
Ряд кроватей с зелёными покрывалами, рядом с ними – тумбы с деревянными треногами и трубками-лампами (те самые заклинательные свечи), а также уже знакомая мне ширма, за которой я переодевался.
Фонтей, сгорбившись, склонился над одной из тумб.
Его шапка-шлем была сдвинута на макушку и напоминала вторую голову. Маг-джадуг шептал на свечу и будто нас даже не заметил, ни меня, ни помощницу.
Медсестра кивнула мне и вышла, а я остался у порога, но как только собрался сделать шаг, Фонтей пробормотал, не оборачиваясь и не отвлекаясь от своего занятия:
– Постойте там, адами Нобу. У вас слишком сильная аура, да ещё и вибрации. Весь зал ходуном ходит. Вы мне всё испортите.
Я открыл рот, чтобы спросить, сколько мне ждать, но Фонтей снова пробормотал:
– И помолчите. Говорю же, вы мне всё испортите.
Пришлось закрыть рот и остаться на месте.
Фонтей ещё с минуту шептал на свечу. Трубка на треноге то мерцала, то снова гасла, а потом опять наполнялась светом.
Наконец сварщик выпрямился, ещё раз оглядел свечу, теперь мерцающую ровно, и обернулся. На его лице не было улыбки, но он старался выглядеть дружелюбным и гостеприимным.
– Не желаете сбросить напряжение, адами? Может, по кружке свеженькой амброзии?
Я помедлил с ответом: ну в какой ещё школьной больнице вам с порога предложат выпить, чтобы сбросить напряжение?
К тому же, амброзия, возможно, поможет разговорить Фонтея, если уж он так не любит вспоминать о пребывании в Гнездовье. Хотя сам сварщик отлично знал, кто я на самом деле. Он знал, что я собирался воспользоваться порталом Кезария и в итоге не воспользовался. Он видел меня насквозь и, наверняка, понял сразу, что явился я не просто так.
Фонтей направился к соседней тумбе.
– Ну и вибрации, жуткие, – поцокал он, – жутчайшие вибрации ауры у вас, адами. Тут без амброзии точно не обойтись.
Он вынул из тумбы бутыль и две крупных кружки.
– Альмагор тоже от свежей амброзии никогда не отказывается, хотя в последнее время редко заходит. Его аура сегодня вибрирует примерно так же, как у вас. Знаете, я заметил, что вы вообще очень похожи.
Я вскинул брови.
– Кто?
– Вы и Альмагор Стронг, – ответил Фонтей, ставя кружки на тумбу и разливая мутный пенистый напиток.
Пена полезла через края.
Сварщик схватил обе кружки и грузным шагом прошёл к одному из витражей, капая пеной на пол и себе на фартук.
У окон стоял небольшой рабочий стол и три кресла. Сварщик плюхнулся в одно из них. Я прошёл к нему и уселся в соседнее.
– Ну что ж, адами Нобу, – вздохнул Фонтей, протягивая мне кружку, – не в лучшие времена мы с вами пробуем мою лучшую амброзию. Говорят, нам не дано выбирать время, в котором жить… – Он грустно на меня посмотрел. – Зато мы можем выбирать, какую выпить амброзию, верно?
Фонтей наконец улыбнулся.
Он не стал ждать от меня ответа. Сделал пару крупных глотков и стёр пену с губ тыльной стороной ладони.
– Отличнейшая… невероятная… она призвана успокоить ваши нервы сегодня, чтобы рассуждать спокойно и задавать верные вопросы. Вам это нужно. Кстати, дорогой друг, как вам знакомство с вашей семьёй?
Нашёл же, что вспомнить. Очень вовремя.
– Это не моя семья, – бросил я, – и вы это знаете, как и директор Стронг. Не понимаю, зачем он их вообще привёл. Если они не подходят ему, как носители уникальных меток райфу, тогда это лишняя трата времени. Они действительно слабы как маги.
Фонтей продолжал улыбаться и смотреть на меня. Улыбка будто застыла на его щекастой физиономии.
– Действительно. Они очень слабы как маги. Очень слабы. Да они пустое место, правда? Никчёмные маги, ни на что не способные, их место на краю жизни. Одним словом, мертвецы. Мертвецы Нобу.
Последняя фраза резанула так, что я поёрзал в кресле.
Он произнёс это с доброй улыбкой, а вот мне захотелось его послать. Чтобы этого не сделать, я глотнул амброзии.
Напиток действительно был свежим и прохладным, приятным на вкус, кисловато-сладким и немного терпким.
– Вкусно, адами?
– Неплохо.
Я ещё раз приложился к кружке и сделал крупный глоток.
– Легче стало?
– Не совсем.
– Станет, – кивнул Фонтей, став серьёзным. – Нужно оставить бутылочку ещё и директору. Он тоже слишком нервный, и я его прекрасно понимаю. Как и вас, впрочем. Я уже говорил, что вы похожи?
– Говорили, – нехотя выдавил я.
– Он такой же бескомпромиссный и напористый, хочет всё контролировать, но порой забывает, что это невозможно. А порой он забывает, что у него есть не только цель, но и союзники. Кажется, вы тоже об этом забыли. Точнее, скажу иначе. Вы, кажется, даже не заметили, что у вас появились друзья.
Он снова улыбнулся.
Я прокашлялся и опять уткнулся в кружку.
– Я знаю Альмагора с самого рождения, – произнёс Фонтей с грустью. – Очень трудный был ребёнок. Мы с его семьёй дружили. Хорошая была семья… жаль, что её нет. Никого из Стронгов не осталось, кроме Альмагора и Люче. Да и Люче спаслась только благодаря старшему брату, а ведь ему было тогда всего пятнадцать лет.
Я, конечно, хотел подобраться к Фонтею с вопросом издалека, но не настолько же издалека, чтобы выслушивать историю семьи Стронгов.
Пришлось опять глотнуть амброзии.
После пятого глотка в ноги ударила слабость, а желудок приятно окутало теплом. Нервы, и правда, чуть успокоились, а может, я просто малость опьянел.
– А что с ними случилось?
(Всё же любая информация от Фонтея могла быть полезной).
– С ними много чего случилось, адами, – ответил он. – Слишком много серьёзного, чтобы рассказывать об этом, попивая амброзию. Скажу лишь, что тот, кто уничтожил великого отца Альмагора Стронга, теперь способен уничтожить и его сына. Именно он вызвал ураганы. Он обрёк континенты на гибель. Из-за него тёмные отбросы лишись своей страны и пошли завоёвывать земли. Альмагор смог тогда его остановить, всего лишь на время, но всё же смог. А сейчас угроза появилась снова. Даже королева Калеста развернула военные обозы, услышав эту новость. Мир замер в ожидании. Все ждут новых ураганов, и никто из нас не знает, куда они ударят.
От слов Фонтея мурашки поползли по спине.
Так вот, что сказал Стронг королеве Калесте. Новые ураганы.
Возможно, она бы ему не поверила, если бы не присутствие Творцов. Калеста решила спасти свой народ и увести его в безопасное место, когда узнала о новой угрозе, куда более серьёзной, чем она сама. Наверное, только это смогло бы остановить воинственную королеву.
– Альмагор никогда не признается, но сейчас он слаб, как никогда, – добавил Фонтей. – Он одинок. Он не видит поддержки. Он окружён врагами. Один против всех. Он лишён помощи своей семьи, потому что её нет. У Альмагора нет ничего, чтобы ощущать себя сильным для того, чтобы победить. Покровительство Творцов – лишь внешняя защита. И, знаете, адами Нобу, кажется, я отлично понимаю, зачем Альмагор привёл к вам семью Нобу.
Я посмотрел на Фонтея и нахмурился.
– И зачем?
– Он не хочет, чтобы и вас постигла та же участь.
Я стиснул кружку с недопитой амброзией. Мне не нашлось, что сказать.
Но тут сам Фонтей нарушил возникшее молчание.
– Вы ведь хотите что-то у меня спросить, адами Нобу? Вы ведь за этим пришли?
Он спросил это так неожиданно, что я успел придумать только самое очевидное.
– Как Буф себя чувствует?
– Скоро будет как новенький, – кивнул Фонтей, не сводя с меня внимательных глаз: он ждал другого вопроса. – Говорите, адами, не стесняйтесь. Спрашивайте. Не ходите вокруг да около.
Дважды просить не пришлось.
Я приступил к расспросам на ту самую тему, которая меня волновала больше всего.
– Стронг сказал, что я и мой брат попали в ваш мир одновременно. Я – в тело Киро Нобу, а мой брат – в тело полумага Гудреда. Вы знаете его? Возможно, когда-то встречали?
Сварщик хмыкнул. Он всё ещё пристально смотрел на меня.
– Какая ирония. Ваш брат на стороне врага, да ещё и в теле полумага. Это жестоко со стороны судьбы.
– Так вы знаете полумага Гудреда, адами Фонтей? – повторил я, не обращая внимания на философские отступления сварщика.
Тот покачал головой.
– Нет. Полумага Гудреда я не знаю, никогда о нём даже не слышал, хоть и знаком со многими из этой расы.
– Возможно, вы что-то знаете о Гнездовье?
Фонтей вздрогнул.
– Вот, значит, о чём вы пришли меня расспрашивать? Белая Сова навела?
– Случайно услышал болтовню парней в школе и решил выяснить, – пожал я плечом.
– Болтовню… ну да… – Сварщик посмотрел на меня так сурово, что разговаривать с ним по душам сразу расхотелось.
Он поднялся с кресла. Его голос стал глухим и грубым.
– А теперь поставьте кружку и выметайтесь отсюда, адами Нобу.
Я тоже поднялся, вот только уходить не собирался.
– Я не уйду, адами Фонтей. Не уйду. Мне нужна информация о Гнездовье. Как туда попасть, как оттуда уйти. Хватит ли мне для этого третьей высоты…
– Вам пора! – отрезал Фонтей. – Покиньте больничный чертог. Вас я приму теперь только в одном случае. С травмой, ясно?
По лицу Фонтея пронеслась злоба, глаза наполнились чернотой, а за спиной выросла тень, втрое больше, чем он сам. Стены больничного зала затрясло.
– Уходите, адами Нобу! Или вы немедленно испытаете на себе одно из моих заклинаний! Восстанавливаться вам придётся долго. Очень долго!..
Негромкий кашель со стороны двери заставил нас обоих отвлечься от «задушевных бесед».
В зал вошёл профессор Спиро.
Он снова прокашлялся и сказал с виноватым видом:
– Если бы не боль в спине, я бы не стал прерывать вашу… э… прекрасную беседу, дорогой Филат. Но это невыносимо. Боль стр-р-рашная. Вы мне как-то давали мазь от радикулита. Она хорошо помогает.
– Конечно, Соломон. – Фонтей бросил на меня тяжёлый взгляд и поспешил к стенным полкам. – Адами Нобу уже уходит, – добавил он, роясь среди баночек с мазями. – Адами Нобу, вы ведь уже уходите?
– Я ещё приду, адами Фонтей, – сказал я, ставя кружку на стол. – Мы не договорили.
– Конечно, приходите. Как только травмируетесь, сразу приходите.
Вот засранец.
Я нехотя направился к выходу, но по пути меня остановил профессор Спиро.
– Вы говорили мне о дополнительных занятиях, юноша, – напомнил он. – Приходите завтра. С утра, перед уроками, я смогу вас принять в моём лекционном зале. Директор Стронг вспомнил, что действительно позволил вам посетить мои уроки дополнительно.
Я кивнул профессору и вышел из зала.
Что ж, пока Стронг держал слово. Он сказал, что не будет мешать мне с Гнездовьем, и пока не мешает.
Теперь бы дожать Фонтея.
Я печёнкой чувствовал, что именно его информация будет для меня самой ценной. Даже профессор Спиро владел только теоретическими знаниями по отбросам, а вот сварщик смог бы рассказать, как там всё устроено на деле.
И насчёт ранга надо было разобраться. Если припомнить мою встречу с полумагом Пилигримом, то третьей высоты мне может не хватить, хоть Сьюн и говорила, что способна преодолеть защитные цепи Гнездовья (что это за хрень, кстати?).
И ещё эти ураганы…
В раздумьях я спустился по ветряной лестнице вниз, в ущелье, потом поднялся уже по другой лестнице наверх, в свой Квартал. От выпитой амброзии по телу блуждала слабость, зато нервы больше не звенели.
Да и вообще, странное появилось чувство.
Будто я вдруг отчётливо осознал и понял, что именно у меня есть, в голове сложились пазлы, по полочкам распределились возможности, а ещё прошла тупая зацикленность на том, чего у меня нет, и чего меня лишили.
Броннан жив, и я его найду. Для этого у меня есть неплохие ресурсы. В моём мозгу это прозвучало так отчётливо, что жар прокатился по мышцам, и ярче замерцала красным моя половинчатая метка.
Я ускорил шаг. Захотелось срочно поговорить со Сьюн, даже если она торчит в ванной. Выставлю дверь и залезу к ней в воду…
Неприятный звук оборвал мои разгорячённые мысли.
Сначала я даже не обратил на него внимания, но он повторился. С таким звуком обычно рвётся ткань.
Пройдя ещё несколько шагов, я услышал уже другой звук. Это был девичий выкрик, отчаянный, со слезами в голосе:
–Уйди-и-ите! Не трогайте!
Дальше последовал дружный смех.
– Мертвячки! Мертвячки Нобу в рваной форме!
– Убью-ю-ю-ю, тупые овцы-ы! – проорали следом.
– Таби, не надо!
– Пусти! Я убью их! Покрошу на части их мерзкие мор-р-р-рды-ы-ы!
– Таби! Успокойся!
Затем последовал звук смачного удара. Вскрик.
И снова дружный смех.
Вся эта возня происходила за одним из домов, в тени дерева, за грудой срубленных корней. Сразу стало понятно, что близняшки Нобу попали под раздачу местных девчонок.
Я сделал ещё пару шагов к общежитию, потом ещё пару… и резко остановился.
Нет, ну какого хрена, Киро? Тебе оно надо?
Чертыхнувшись, я быстро свернул с улицы и направился в сторону крика. В этот момент за грудой корней смачно затрещало, потом хлопнул взрыв.
Воздух окрасило зелёное облако.
– Мои глаза-а-а-а! – взвизгнули следом. – Что ты наделала, дура?! А-а-а-а! Я ничего не ви-и-ижу-у-у-у-у!
– А зачем тебе глаза? Проваливай в свою дыру, мертвячка Нобу! Отыщи её наощупь!
Не выдержав, я сорвался на бег…
