А Р ГАЖ
Джейн потрошительца
Ох, как же чешутся руки. Мой нож такой приятный и острый. И так хочет пойти в работу немедленно. Да, пожалуй, я удовлетворю его эту жажду. Удачи вам, дорогой начальник.
Ваша покорная слуга, Джейн. Запомните этот псевдоним. И впредь называйте меня лишь так. Дерзкая, Джейн Потрошительница».
Нет. Мэри перечитала письмо и сморщила носик. Так не пойдёт. Нужно красиво закончить.
«Постскриптум: Не могу отправить это письмо, пока не сведу с рук всю красную пасту. Это тяжело, но я справлюсь. Ведь я – дока! Ха-ха
25 сентября 1888 года от Рождества Христова».
***
Нет, конечно, Джейн не сидела на месте весь этот месяц. Воодушевившись шуточкой с фартуком, она долго бродила по улочкам, пока, наконец, не нашла того самого.
Это случилось ночью восьмого сентября. Нужный ей мужчина вышел из дома ночных бабочек на Хэнбери стрит, что в Спиталфилдс. Энтони. Так его, кажется, назвала девица, что упорхнула назад в притон. Энтони. Отличное имя. Чертовски подходящее тому, кто сегодня умрёт!
– Сэр, простите, – глазки на мокром месте, надрывно дрожащая нижняя губа. Побольше скромности и наивности в голосе. Они такое любят. Сразу хвост распушают со своим «покровительством». Лицемерные ублюдки! – Моему брату стало плохо…
Глазки в мостовую. Несколько быстрых взмахов ресницами. И вот он – герой-защитник, прёт носорогом, не видя преград. Прямо в расставленные ею сети. Что ж, отличное место. Дом двадцать девять по Хэнбери. Задний двор тёмный. На окнах толстые гардины. Фонарь же на крыльце скупой домовладелец не обновил. Идеально!
– Сюда, сэр, – как бы невзначай взять за руку и увлечь за собой. Ах, этот обескураженный взгляд. Дурашка. Мужики становятся такими наивными, когда видят прелесницу. Что ж, пора заканчивать этот спектакль!
Страстный поцелуй, игриво пробежавшие по бородатой щеке тонкие пальчики. Почувствовал укол? Нет, не обратил внимания. Она чувствовала кожей исходящий от распалённой жертвы жар желания. Лицо его должно быть пунцовым от прилития крови. Сейчас!
Острые когти моментально располосовали горло. Кровь неостановимым фонтаном ударила в стену дома двадцать девять. Да, он действительно не успел и пискнуть. Лишь удивлённый взгляд отпечатался на маске смерти.
Бритва. Пусть думают, что это – бритва. Так лишь веселее. Дурашка, Тони. Нужно было жить семейной жизнью. И не изменять благоверной напропалую. Кожа с твоего брюха украсит её комнату. Пусть газетчики и дальше шутят над кожаным фартуком. Чресла же нужно забрать на сувенир. Они бедному Энтони больше не нужны.
Его нашли лишь утром около шести. Восьмое сентября вновь разразилось ажиотажем вокруг жуткого хирурга, режущего органы по ночам. Чуть позже в газетах появилось интервью с ночной бабочкой, якобы видевшей, как мистера Энтони Чапмэна уводила в переулки стройная темноволосая девушка.
Увы, было ли это правдой, или городская шлюха захотела снискать славу на смерти постоянного клиента, Скотланд Ярд так и не дознался.
***
Туман в конце сентября. Та волнительная пора, когда сама погода благоволит свершениям. Муженёк вновь загулял где-то со своими дружками – собутыльниками. Вернётся с рассветом и будет требовать супружеский долг. Толстая свинья. Но пока что, очень нужная толстая свинья.
Глупцы из полиции. Они никак не могут поверить, что этих вонючих изменников режет женщина. Даже придумали ей новое прозвище: Джек. ДЖЕК! Немыслимо, но факт. Что ж, пора вновь заняться любимой работой. И напомнить этим женоненавистникам о себе.
Первый отыскался довольно быстро. Было чуть больше одиннадцати. Проходя невдалеке от притона на Бернер Стрит, Мэри услышала весёлый смех довольной куртизанки и имя: Алистер. Девушка улыбнулась. В последнее время, она пристрастилась к именам. Да, именно так. Это было сродни опиуму. Тайком, как бы невзначай, подслушать имя. И насладиться им, потроша жертву в тёмном переулке. Слизывать кровь с когтей, смакуя каждую буковку. Только так. И никак иначе.
