А.Никл
Повелитель теней. Том 2
Крабогном мысленно сверился со своим расписанием. Послезавтра он планировал ограбить соседнюю с Северными Гребешками деревню – там было много навозных куч, которые производили фермерские коровы. В Северных Гребешках и с коровами, и с навозом были небольшие проблемы. А Крабогном прочитал, что удобрения очень помогают в сельском хозяйстве. Но ведь Рита – его второй друг, он не может бросить её в беде… Крабогном задумался. Если он заберёт Риту из императорского дворца ранним утром, то и спасёт её от похищения, и получит помощника, чтобы перетащить навоз. Рита будет в восторге.
ГЛАВА 3
Раннее утро, поместье графа Чурпасова, его личный кабинет.
Граф Чурпасов раздражённо перебирал документы, которые ему прислали главы боковых ветвей Рода. К его великому сожалению, Род Чурпасовых не ограничивался графом и его близкими людьми – в его подчинении находилось более двадцати семей. Долгие годы, пока Чурпасов стоял во главе Рода, они ни разу не выразили недовольства, а все возникшие споры решались полюбовно.
Однако напряжение начало накапливаться, когда сын Чурпасова окончательно отбился от рук и пустился во все тяжкие. Тогда граф впервые услышал весьма оскорбительные сплетни – на ежегодном празднике Зимнего Солнцестояния. Традиционно все пришли на знаменитый бал в маскарадных костюмах, и Чурпасова банально не узнали в облике вурдалака – стояли буквально вплотную к нему и перемалывали ему косточки.
– Слышал, что сыночка нашего графа-то натворил? – насмешливо фыркнул оборотень.
– Нет, но могу догадаться, – закатил глаза Кузнечик-Убийца. – Наверное, опять напился вхлам и устроил безобразную драку? Удивительно, как он ещё в каталажку не загремел.
– Да чего удивительного-то? – оборотень со злостью оскалился. – Наш граф без стеснения тратит деньги Рода на взятки и подкупы. Но не для того, чтобы приблизиться к императорскому дворцу или захватить те же рудники в Новгороде. Кстати, ты слышал, какая там свара началась?
– Кошмар, – покивал Кузнечик-Убийца и, понизив голос, сказал: – Такими темпами граф всех Чурпасовых по миру пустит. Надо бы ему, что ли, финансового советника нанять… Не знаю. Страшно становится за своё будущее. А у меня, вообще-то, жена беременная.
– Думаешь, все будут молча терпеть его выходки? – оборотень перешёл на шёпот. – Уже сейчас ходят разговоры, как бы его безболезненно сместить и поставить на его место кого-нибудь поумнее.
Граф Чурпасов отшвырнул документы в сторону, разъярённый неприятными воспоминаниями. Конечно, тогда он узнал сплетников – и запомнил, а потом отомстил. На время он почувствовал себя в безопасности, но сейчас… Сейчас всё резко изменилось. Смерть сына подкосила графа, точнее – напрочь уничтожила его благоразумность. Он стал одержим проклятым Ломоносовым, потратил бешеные деньги на наёмных убийц, и теперь ему нужно было что-то делать с бухгалтерией. Семьи, которые находились в подчинении у Чурпасовых, требовали отчётности. Граф чувствовал, как под ними качается кресло.
К сожалению, Род также зависел от побочных семей, как и они – от него, и сложившаяся ситуация была весьма… щекотливой. По итогу Чурпасов так ничего и не придумал, достал телефон и написал палачу итальянской мафии, которого нанял для убийства Ломоносова. Всего одно слово:
“Скоро?”
Ответ пришёл незамедлительно:
“Жду момента, когда он покинет Академию. Думаю, всё займёт не больше трёх дней”.
Чурпасов расплылся в счастливой улыбке. В этот раз всё должно получиться, потому что Палач никогда не работал в одиночку – у него была большая команда профессионалов. Поговаривают, что он собрал её из людей мафиози, которому когда-то прислуживал. Однажды мафиози жестоко оскорбил Палача, и тот этого не простил – прикончил своего работодателя и свалил в закат. Однако в узких кругах его до сих пор называли палачом итальянской мафии. Чурпасов прикрыл глаза, представляя, как ему принесут голову Ломоносова в подарочной упаковке.
Из фантазий его вывел стук в дверь.
– Войдите!
Через порог переступил бывший помощник графа, вежливо поклонился и протянул ему конверт.
– Семьи Чурпасовых подписали общую претензию к Роду Чурпасовых, – ледяным голосом произнёс он. – Род должен либо восстановить родовую казну в ближайшие дни, либо согласиться на замену главы Рода. В последнем случае нового главу Рода выберут семьи. Конечно же, честным голосованием.
Граф двумя резкими движениями разорвал конверт и бросил обрывки в лицо своему бывшему помощнику.
– Предатель! – проревел он. – Ты переметнулся к этим крысам?!
– Рыба ищет, где глубже, а человек, где лучше, – спокойно ответил бывший помощник.
– Подлец! – у Чурпасова перед глазами упала красная пелена, он разъярённо взревел и набросился на своего бывшего помощника, схватил за шею и изо всех сил сжал пальцы. Он давил, давил и давил и остановился, лишь когда бывший помощник обмяк. Граф отпустил его, и бесчувственное тело рухнуло на пол. Чурпасов осторожно пнул его носком туфли и пробормотал: – Не притворяйся.
Бывший помощник пялился в потолок пустым взглядом. Его грудь не поднималась, кожа постепенно бледнела. Он был мёртв. Граф вцепился пальцами себе в волосы и прошептал:
– Что я наделал?!
***
Ночь была долгой. Нам не позволили отдохнуть и отоспаться – сразу как привезли в Академию, загнали в разные кабинеты и принялись допрашивать. Я ощущал ауры Егора и Маши неподалёку. Часы летели, а вопросы мне задавали одни и те же – видимо, надеялись подловить на лжи. Допрашивал меня капитан полиции. Как он сказал, Голицын написал на меня заявление, потому что я, урод и распоследняя мразь, погубил его внучатого троюродного племянника. Академия просто не могла замести всё под половицу, скандал вырвался из её стен.
Я придерживался версии, что Ярослав Голицын внезапно свихнулся и решил убить свою боевую группу, о чём по дороге до Академии успел предупредить ребят. Наёмник, который украл чужую личность, чтобы добраться до заурядного студента, каких в Российской Империи тысячи, – ну, это попахивает бредом. К тому же это будет сложно доказать.
Капитан прошёлся по кабинету и, посмотрев на часы, с лёгким уважением хмыкнул:
– Крепкий орешек. Три часа уже здесь сидим, а ты так и не раскололся.
– Вам не нравится правда? – я с иронией приподнял брови.
– Нет, я, скорее, не понимаю, кто из вас лжёт, – капитан нахмурился и опустился на стул напротив меня. – Ярослав рассказывал дяде, что ты его унижаешь и запугиваешь. А перед походом в Данж он попросил графа держать руку на пульсе и, если его не будет слишком долго, сразу вызывать подмогу и спасать. А директор сообщил, что в твоём отношении было уже несколько разбирательств. Гм, не помню, что там было… А! Вот же, избиение старшекурсников и ограбление алхимического кабинета.
– Ничто не подтвердилось.
– Все спят и видят, как бы тебя оклеветать?
– Завидуют и боятся, что отобью у них всех девчонок, – я ухмыльнулся.
– Ну-ну, шутник, – капитан постучал карандашом по столу. – То есть ты намекаешь, что граф Голицын – наглый лжец?
– Не намекаю, а говорю прямо.
– Хорошо-о-о-о-о-о, – устало протянул капитан и зашёл на сотый круг: – Что произошло, когда вы попали в Данж?
– Мы убили чупакабру и собирались идти дальше, но Ярослав отстал от боевой группы, сказал, что ему в сапог попал каме…
Дверь распахнулась, в кабинет вошёл Виктор Викторович и обратился к капитану:
– Пришли результаты магической экспертизы. Обвал в Данже был создан искусственно, на месте, где была трещина, остались чёткие энергетические следы сильной магической бомбы. Перстень, который Ломоносов передал нам, использовался для телепортации. Он принадлежит Роду Голицыных. Также мы обыскали комнату Ярослава и обнаружили несколько боевых темномагических артефактов, которые запрещены законом, и карты всех Данжей Б-уровня, которые и предлагались первокурсникам. Складывается весьма неприятная картина… для графа Голицына и его Рода, – директор стряхнул невидимую пылинку с плеча и продолжил: – Отпустите моих студентов. Все мы понимаем, что они не виновны. Это разбирательство было бюрократической условностью.
– Только вы внезапно забыли, что Ярослав Голицын тоже был вашим студентом, – сурово произнёс капитан. Атмосфера в кабинете внезапно накалилась. Полиция и военные недолюбливали охотников на монстров, потому что те относились к ним с высокомерным пренебрежением. Капитану явно хотелось поспорить с директором, но, покосившись на меня, он всё-таки согласился: – Ваши студенты свободны как ветер в поле. Только пусть не забудут явиться на судебное слушание. Адвокатов оплатит Академия?
– Судебное слушание? – Виктор Викторович нахмурился.
– Через неделю. Бюрократическая условность, – язвительно улыбнулся капитан и вышел.
Директор посмотрел ему вслед и пробормотал:
– Безмозглые дуболомы, – потом он повернулся ко мне и взмахнул рукой. – Свободен. До следующей недели. Ой, пожалуйста, не возмущайся! До судебного слушания ты и твоя группа останетесь в роли подозреваемых, все обвинения снимет только суд. И, Ломоносов… Поосторожнее с Голицыным, он тебя искренне ненавидит.
– Спасибо, – я поклонился и покинул кабинет. В коридоре меня ждали Егор и Маша, которая держала сумку с кристаллами и зелёнкой.
– Я думала, нас никогда не выпустят! – воскликнула Маша. – Какой же мерзкий этот Голицын! Уверена, он всё знает про Ярослава, но пытается выставить нас виноватыми.
– Это так печально, – тяжко вздохнул Егор и пояснил на наши удивлённые взгляды: – Быть плохим человеком – это всегда печально. Ты никого не любишь, и тебя никто не любит.
Мы не нашлись, что ответить.
– Давайте навестим Кристину? – предложила Маша.
– А давайте, – кивнул я.
За стойкой регистрации в лазарете никого не было. Из третьей больничной палаты раздавалась приглушённая ругань. Что-то грохнуло и разбилось, дверь с силой ударилась о стену, и в коридор вылетела милая пухленькая женщина в белом халате и шапочке с красным крестом. Увидев нас, она всплеснула руками и громко, едва сдерживаясь, чтобы не перейти на крик, сказала:
– Кто кого покалечил? Какой изощрённый способ вы придумали на этот раз, – но вдруг её взгляд остановился на мне, и она, внезапно успокоившись, улыбнулась: – Я тебя помню. Друг Кристины Безликой, верно? Надеюсь, ты пришёл за нею, иначе, клянусь Даждьбогом, я её обколю обезболивающими до бессознательного состояния!
– А она уже выздоровела? – уточнила Маша.
– До такой степени, что сделала меня больной! – произнесла медсестра, схватившись за голову. – Я совершила большую ошибку, когда оставила её в лазарете под наблюдением. Невозможно большую ошибку! Забирайте её! Она и мёртвого выведет из себя! Как вы вообще с ней общаетесь?
– Я был мёртвым, когда получил травму головы, – радостно ответил Егор. – В детстве. Целых три минуты, клиническая смерть.
Медсестра странно на него взглянула и передала мне документы:
– Выписка, справка и рекомендации.
Я взял все бумаги, и мы зашли в третью палату. Кристина безразлично пялилась в потолок, лениво потирая тонкий шрам на запястье. Её розовые волосы разметались по подушке и свисали с края кровати. Белая больничная рубашка съехала на правое плечо, обнажая острую ключицу и россыпь родинок у основания шеи.
– Не очень-то ты рада видеть своих друзей, – я присел на кровать и пощёлкал пальцами перед носом Кристины.
Она вздрогнула, проморгалась и, наконец, обратила на нас внимание – села рывком, быстро поправила рубашку, пригладила волосы и улыбнулась:
– Ребята! Живые! Я так волновалась! Врачиха слушать меня не хотела, всё талдычила одно и то же, – Кристина скривилась и, сделав тонкий писклявый голос, спародировала медсестру: – Деточка, ты ещё слишком слаба, какие тебе Данжи? Ты монстров будешь отпугивать синяками под глазами? Я оставляю тебя под наблюдением, неделю, не меньше!
– Какой кошмар, – едва сдерживая улыбку, сказал я.
– Вот ты иронизируешь, а ведь действительно кошмар! – возмутилась Кристина. – Здесь нечего делать! Телефоны и компьютеры запрещены, потому что, видите ли, пациенты должны восстанавливаться в спокойствии и тишине! Да я от этой тишины скоро свихнусь! Разве можно столько времени ничего не делать?! Так мало того… Они меня ещё и в Данж не пустили. Если я из-за таких пустяков, буду пропускать походы в Данжи, то останусь слабачкой навсегда!
– Оторванная рука – это не пустяк, – неодобрительно покачала головой Маша.
– Пустяк, если она уже приросла, – отрезала Кристина. – В следующий раз вообще сбегу из лазарета. Вы хоть знаете, что вас три дня не было? Тюремщица сказала, что за вами уже собрались отправлять спасательную группу. Я думала, вы уже не вернётесь.
– Вернулись и даже принесли добычу, – я встряхнул сумкой с кристаллами. – Правда, нас обвинили в убийстве и на неделю отстранили от занятий, а потом нас ждёт суд… Но не будем о нас, – я протянул ей документы о выписке. – Ты настолько разозлила медсестру, что она велела тебе убираться на все четыре стороны.
– Ура!
Первым делом мы отвели Кристину в её комнату, а потом разбрелись по своим. Спать хотелось просто адски – оно и неудивительно, если мы провели в Данже целых три дня. Время там пролетело незаметно, организм бессонницу перенёс хорошо, потому что мы постоянно поглощали энергию из кристаллов. Пока меня допрашивали, я как-то даже не догадался поинтересоваться, какое сегодня число. Но теперь у меня есть целая неделя каникул – отдохну на год вперёд! Напевая под нос “А нам всё равно”, я открыл дверь и шагнул в комнату, но под сапогом что-то зашуршало, и моя нога поехала вперёд.
– Да чтоб тебя Изнанка сожрала! – выругался я и нагнулся. Обычный конверт, без магических отпечатков и ловушек. Прислали его из посёлка Рассветный, Краснодарского края, от… Леры и Веры Добрых. Неожиданно. Я открыл конверт и достал письмо.
“…мы пишем тебе, потому что ты не убил нас. А во-вторых, потому что нам некому больше писать. Скорее всего, ты ненавидишь нас и считаешь предательницами, а таких людей спасать совершенно не хочется, но, пожалуйста, дочитай до конца. Нам правда требуется твоя помощь, и не только нам. После того, как мы не смогли тебя убить, нас продали в рабство. Здесь сотни таких же несчастных, как мы. Нас бьют, не кормят, заставляют работать круглыми сутками. За последние три дня умерло пять человек. Хотя нас-то и за людей не считают. Наверное, ты посчитаешь нашу просьбу о помощи ловушкой. Мы не сможем тебя переубедить. Только молиться, чтобы ты нам поверил…”
Я положил письмо на стол и завалился в кровать. Голова не варила, так что с письмом служанок-предательниц я разберусь завтра и решу, как поступить.
***
Три часа назад, север Краснодарского края, посёлок Рассветный.
Лера металась в лихорадке. Сегодня владелец фермы избил её кнутом за то, что она украла две морковки, картошину и три яйца. Тех помоев, которые им выдавали раз в день, катастрофически не хватало. Лера чувствовала, что медленно умирает, но на это ей было плевать. Больше её волновало, что Вера не приходила в себя уже второй день – она неумолимо угасала от банального недоедания. На ферме же царили жестокие законы: кто не работает – тот не ест. А если человек не работает больше трёх дней, то его куда-то уводят. Навсегда.
Лера не могла просто смотреть, как Вера умирает, потому и украла еду – и даже успела покормить сестру, но кто-то из рабов донёс на неё владельцу фермы.
– Пожалуйста, – прошептала Лера, сжимая руку сестры. – Пожалуйста, поверь нам…
Она повернула голову, чтобы посмотреть на небо через дыру в крыше. Сегодня на небосклоне было очень много звёзд. Лера сделала натужный вдох, понимая, что, вероятно, видит звёзды в последний раз. Она задумалась о том, когда повернула не туда? Почему оказалась именно здесь? Разве она настолько плохой человек, чтобы умирать вот так – как лишайная собака, в грязном сарае? Наверное, впервые за всё время, проведённое в рабстве, она искренне раскаялась за все свои плохие поступки. Лера слепо смотрела на небо и звала Марка Ломоносова. Но очень скоро её охватил сильный жар, и она потеряла сознание.
ГЛАВА 4
Раннее утро, крабогномий рейс Императорский дворец–деревня Северные Гребешки.
Ещё до того как поднялось солнце, Рита Романова собрала небольшую сумку, куда положила две смены одежды, зубную щётку и любимую зубную пасту с клубничным вкусом, плюшевую зебру и пачку денег, которую одолжила из отцовского сейфа. Когда Крабогном появился в её комнате, она была готова к приключениям. Но вот тут перед ними встала небольшая проблема: Рита не умела путешествовать по теням и через Изнанку её протащить было невозможно, всё-таки она не Зубастый Осьминог, а люди значительно отличаются от монстров. Крабогном не хотел, чтобы у Риты случайно поменялись местами, например, руки и голова. Нет, он, конечно же, будет любить её и такой, но…
– Слушай, я видела, как мой папа путешествует по духовке, – Рита от радости подпрыгнула. Она была ребёнком и ещё не понимала, как это работает, но воспользоваться духовкой показалось ей отличной идеей. – У него личная духовка в его личном кабинете! Только как нам туда попасть…
– Открыть любые замки, – гордо ткнул себя клешнёй в панцирь Крабогном, и в утренних сумерках они, крадучись, пошли к императорскому кабинету. Им повезло, никто им не встретился, и они беспрепятственно проникли в святая святых. Они даже не догадывались, что в императорском кабинете стояла сильнейшая магическая защита, но аура Риты была внесена в неё как “безопасная”. Обстановка здесь была строгой и минималистичной. Никакого декора, только рабочий стол, два кресла и книжные стеллажи. Обычная белая духовка смотрелась вообще ни к месту.
– Как работать? – поинтересовался Крабогном, постучав по жаропрочному стеклу.
– Папа крутит рычажки и нажимает кнопки, – подражая отцу, Рита включила духовку и начала наугад давить на кнопки и вертеть пластмассовые ручки. В духовке гостеприимно зажёгся свет. Рита переглянулась с Крабогномом и неуверенно протянула: – А потом папа залезает внутрь…
Как истинный джентльмен, Крабогном решил пойти первым – и в ту же секунду пожалел об этом. Ощущения были непередаваемые, словно его пропустили через мясорубку, а потом решили протолкнуть получившийся фарш через узкую резную трубку. Его выкинуло в другую духовку – та находилась в совершенно пустом помещении, в невзрачном на вид дачном домике. Крабогном плюхнулся на пол и переждал тошноту – за всю свою бытность Тенью он ни разу не испытывал дискомфорта, только голод. Но духовка обеспечила ему разнообразие. Немного придя в себя, Крабогном изучил округу и с облегчением понял, что находится в Краснодарском крае – в СНТ совсем рядом с Краснодаром. До Северных Гребешков всего два часа езды на автобусе. Отлично!
Он перепрыгнул обратно в императорский кабинет и с ликованием сообщил:
– Рита – гений! Настроить Краснодар!
На самом деле им повезло: последний раз Император пользовался духовкой, чтобы добраться до Академии Романовых и поговорить со своим сумасбродным сыном. Настройки сохранились, и каким-то чудом Рита их не сбросила – только изменила скорость перемещения и температуру.
Девочка счастливо рассмеялась и указала на духовку:
– Ты снова первый?
– Нет, – Крабогном в ужасе попятился, но сразу же взял себя в клешни и, чтобы не портить имидж бесстрашного авантюриста, с пренебрежением сказал: – Духовка далеко до тени.
Рита пожала плечами, полезла в духовку и спустя пару секунд вывалилась в дачном домике. Она упала на землю, растянулась звездой на спине и тяжело сглотнула. На языке разлилась неприятная горечь, голова сильно кружилась.
– Тебе тоже было так плохо? – спросила Рита у Крабогнома, который добрался сюда по теням и теперь обеспокоенно семенил рядом.
– Нет, – ответил Крабогном. – Ты маленький. Слишком маленький для духовка. Я чувствовать хорошо.
В восемь часов утра из тайной императорской резиденции в СНТ “Ромашка” выскользнула маленькая девочка, которая разговаривала с пустотой. Сторож, который как раз делал обход, проводил её недоумённым взглядом – детей здесь отродясь ни у кого не было.
***
Спасать или не спасать?
Всё время, пока чистил зубы, одевался и шёл в столовую, я размышлял над этим вопросом. С одной стороны, это действительно может быть ловушка, но с другой… Если Вера и Лера решили написать мне – человеку, которого вообще-то пытались прикончить, то дела у них очень и очень плохи. Заслужили. В конце концов, я не великий альтруист и всеобщий спаситель – к супергероям обращайтесь на другой адрес. Но всё равно червячок сомнения надоедливо грыз нутро. Спасать или не спасать?
– Привет, – поздоровавшись с ребятами, я подсел к ним за стол. Кристина не обратила на меня внимания, закопавшись в учебники. Видимо, нагоняла пропущенный материал. Егор вяло ковырялся в тарелке. Маша же с довольной улыбкой что-то писала в блокноте, который тут же поспешила пододвинуть ко мне. Сделав глоток чая, я спросил: – Что это?
– Я сегодня пораньше встала и посчитала все кристаллы и зелёнку. Тысяча семьсот двадцать восемь штук! А ещё… – она понизила голос и наклонилась поближе: – Посмотри на свой коготь.
Я наклонил голову и удивлённо поднял брови – цвет когтя заметно побледнел и теперь был не чисто рубиновым, а с лёгким фиолетовым отливом. Это свидетельствовало о переходе на второй уровень. Я даже на секунду растерялся, потому что не ожидал настолько быстрого развития. Поход в Данж с монстром-Маткой оказался очень и очень продуктивным. Наверное, если бы не обвал, я бы не стал её убивать и наведался туда ещё пару раз – выгода, как говорится, налицо.
– Единственные вопрос… – Маша скосила глаза на Кристину. – Как мы будем делить добычу? Фактически мы были втроём, но как-то странно обделять одного из членов группы.
Кристина подняла голову и отрезала:
– Мне подачки не нужны. В следующий раз убью столько монстров, что вы локти будете кусать от зависти.
– Как всегда, сама вежливость, – я покачал головой. – Хочешь ты или не хочешь принимать так называемые подачки, мне всё равно. Ты их примешь, – я жестом остановил Кристину, которая уже открыла рот и собиралась возмутиться. Мне не хотелось устраивать глупый спор, поэтому я добавил в голос суровых ноток и категорически повторил: – Ты их примешь. И твоя доля будет самой большой, где-то с половину. Включи мозги! Как, по-твоему, нам сражаться в группе, если наши уровни развития будут значительно различаться? Постоянно оглядываться на тебя? Отвлекаться на твою защиту?
Кристина стушевалась, кивнула и снова зарылась в учебники, нервно заправив за ухо выбившуюся розовую прядь.
– Но если тебя это утешит, зелёнки ты почти не получишь, – добавил я. – Штук сто, не больше.
Она исподлобья посмотрела на меня:
– Ты не знаешь?
– Видимо, нет.
– Я не из благородных, и у моей семьи нет Богов-покровителей. А тратить зелёнку, просто чтобы хоть кто-то из них, – она ткнула пальцем в потолок, – заметил, нет уж, спасибо, я не настолько отчаялась. Это выглядит так жалко. Все эти безродные заходят в Храмы с лицами, наполненными воодушевлением, а выходят зарёванными и разбитыми, – она презрительно поморщилась, но я заметил, как в глубине её глаз промелькнула боль.
Маша взяла блокнот, что-то быстро в нём чиркнула и передала его мне. Её пальцы случайно задели моё запястье, и Маша внезапно застыла, уставилась в пустоту и прошептала:
– Спасти. Они умирают.
Очнувшись от транса, она уже осознанно посмотрела на меня и сказала:
– Тебя не хотят обмануть.
Я думал, что она попросит объяснений, но от неё не последовало ни одного вопроса. Кристина и Егор переглянулись, но тоже промолчали, потому что Маша явно боялась расспросов – так отчаянно она притворялась, что ничего не произошло.
– Ладно, ребята, мне пора, – я поднялся. – Нужно разобраться с кое-какими делами.
– Помощь не нужна? – уточнил Егор.
– Справлюсь.
Я вытащил смартфон и забил в поиске “посёлок Рассветный”. Три часа на автобусе. Коридор был пустым, поэтому я расслабился и особо не смотрел по сторонам. Зазевавшись, я случайно в кого-то врезался – смутно знакомая женщина лет тридцати с орлиным носом схватила меня за плечи и встряхнула. Её взгляд затуманился, глаза закатились, и она прошептала:
– Кошку вот-вот схватят за хвост. Ты больше никогда не увидишь свою подружку. Исчезнет! Исчезнет навсегда!
Да что же мне так везёт на прорицательниц? Я подхватил женщину, которая уже начала заваливаться, и потащил к ближайшей лавочке. Я вспомнил, где её уже видел – в ректорате, она что-то кричала о горящей Москве и точно так же впала в полубессознательное состояние. И что же с ней делать? Отнесу её в лазарет, пусть докторша разбирается, я всё-таки не специалист по оракулам. Но в этот момент из-за угла вырулил Виктор Викторович – увидев эту дамочку, лежающую на лавочке, он встрепенулся и подбежал к ней.
– Спасибо, Ломоносов, – благодарно кивнул он мне. – У Анны Викторовны иногда случаются припадки. В такие моменты ей нужен присмотр, чтобы она себе не навредила.
Услышав его голос, Анна Викторовна резко распахнула глаза и закричала:
– Горит! Москва горит!
Виктор Викторович обнял её и бросил мне через плечо:
– Не переживай, её предсказания всё равно не сбываются. Можешь идти, я разберусь.
Странно. Я мысленно повторил её слова: “Кошку вот-вот схватят за хвост. Ты больше никогда не увидишь свою подружку. Исчезнет! Исчезнет навсегда!” Она говорила о Маше Кошкиной? Беспокойство поднялось в моей груди, но директор сказал, что предсказания этой сумасшедшей никогда не сбываются? Да и Маша ходит абсолютно спокойная, её ничто не тревожит. А уж если бы ей кто-то угрожал или преследовал, она бы не смогла скрыть тревогу. Да и про горящую Москву Анна Викторовна кричала ещё неделю назад. Сто процентов чокнутая.
Отогнав мысли о странной встрече, я купил билет через приложение и направился на вокзал. Но если всё, что было написано в письме Леры и Веры, – это правда, то счёт может идти на секунды. Да и зачем напрягаться и делать всё самостоятельно? Я набрал номер полиции и сообщил, что в посёлке Рассветном процветает рабовладельчество, которое, вообще-то, запрещено законом. Но туда я всё-таки приеду – чтобы проверить, точно ли преступников накажут.
Три часа дороги под жарким солнцем – и я вышел на остановке у посёлка Рассветного. Ещё издалека я заметил, что в нём царит суета – сельчане бегают от дома к дому или толпятся небольшими взволнованными группками. Три полицейские машины с включёнными мигалками и больше десяти машин скорой помощи гудят чуть в стороне от посёлка, ближе к высокому, отдельно стоящему дому и длинным хозяйственным зданиям.
Я набросил на себя лёгкую маскировку – обычный отвод глаз – и подошёл к каретам скорой помощи. В них уже загрузили пациентов, и машины собирались отъезжать. На замену им по пыльной дороге мчались новые. Под деревьями, в тени, лежали несчастные избитые люди, которых держали в рабстве, – им оказывали медицинскую помощь в ожидании подъезжающих машин. Благодаря маскировке, никто не обращал на меня внимания, но вдруг кто-то схватил меня за лодыжку. Я посмотрел вниз – измождённое лицо, больше похожее на череп, короткие волосы и скелетообразное тело, покрытое ранами.
– Ломоносов… – прошептала девушка, и я понял, ну, чисто логически, что передо мной либо Лера, либо Вера. Кем бы она ни была, девушка так изменилась, что её невозможно было узнать. – Не бросай… Нас убьют… Без защиты…
– Приеду в больницу, – пообещал я. – Если выживешь, поговорим.
Развернувшись, я потопал обратно к остановке. Автобусы ходят здесь каждые полчаса, не хотелось бы пропустить и проторчать на жаре лишний час. Я не мог выбросить из головы образ измученной девушки. Она хотела меня убить, и да, часть меня говорила: “Девчонка и её сестра получили по заслугам”. Но в то же время я понимал, что испытанные ими мучения – достаточное наказание. Конечно, я не собирался им доверять, но ведь всегда можно взять с них вассальную клятву – если они попытаются навредить мне, словом или делом, то тут же умрут. Но в таком случае мне нужно куда-то поселить девушек, когда их выпишут из больницы…
– Крабогномище!
– Да, великан-хозяин-друг? – моментально появился передо мной зловредный дух.
– Где ты живёшь?
– Северные Гребешки!
– Жди в гости, – я усмехнулся. – Давно хотел посмотреть, где ты обосновался.
– Классно! Познакомить первый друг с второй друг! – воскликнул Крабогном и исчез.
Гм, вторым другом он называет Зубастого Осьминога? Мои размышления прервал подъехавший автобус. По итогу целый день я катался на автобусах – три часа до Краснодара и ещё два до Северных Гребешков. Крабогном с гордым видом провёл меня по деревне, рассказывая что и где находится. Место было очень живописным, только вот яркий запах навоза портил всю романтику. Местные, что ли, коров разводят?
– Дом! – Крабогном остановился у небольшой, но крепкой хатки в центре деревни. Перед крыльцом стояли четыре корзинки, накрытые белыми платками.
Я прошёл внутрь и озадаченно замер – на потрёпанном диванчике сидела маленькая девочка и уплетала малину за обе щёки, с интересом смотря телевизор. Увидев меня, она улыбнулась и доверчиво протянула ладошку:
– Вы второй друг? Мари так много о вас рассказывал!
Пожав её крошечную ручку, я повернулся к Крабогному:
– Мари?
– Мари Николаевич, – поправил тот.
– Классно, – протянул я, терзаемый чувством, что попал в сумасшедший дом.
– О, про Москву говорят! – воскликнул Рита и сделала телевизор погромче.
“…неизвестная бандитская группировка устроила серию взрывов по всей Москве, из-за чего пожары не утихают вот уже несколько часов. Все силы спасателей брошены, чтобы исправить ситуацию. Пока внимание правоохранительных органов было устремлено на теракт, Императорский Дворец также подвергся нападению, была похищена младшая дочь Императора, Рита Романова. Если у вас есть информация, где сейчас находится Рита Романова, немедленно позвоните по указанному номеру. Есть подозрения, что нападение организовал Китай…”
– Москва горит, – пробормотал я и окаменел, уставившись на фотографию маленькой девочки, которую показывали по телевизору. Рита Романова – это та Рита, что сидит рядом со мной на диване!
ГЛАВА 5
Только я отмер и повернулся к Крабогному, чтобы потребовать объяснений, как в дверь постучали.
– Добрый дух, мы принесли арбузы, как вы и просили, – раздался робкий голос с улицы, замялся и совсем уж испуганно добавил: – И староста просил вас больше навоз не привозить, на этот посев его хватит, да ещё и останется. А то как мы перед Южными Гребешками будем оправдываться за этот навозный Арарат? У них там такая буча поднялась после кражи, только похищение императорской дочки и отвлекло-то…
