А. Н. Корсун
Лики Поднебесной
Хаусдорф пишет, что китайские власти не позволили ему также проводить раскопки. Археолога интересовало, что же скрывается внутри пирамид. Он убежден, что они полые. Дело в том, что на вершине одной из пирамид Хаусдорф нашел характерный «кратер», который свидетельствовал, что внутри пирамиды до того, как она начала осыпаться, было пустое пространство. Спутник Хаусдорфа Питер Крэсс – соавтор книги «Спутники богов» – поинтересовался у профессора Хиа Наи, почему же никто не проводит исследования внутри пирамид. И Хиа Наи, один из ведущих археологов Китая, ответил, что это работа для будущих поколений.
Хаусдорф предполагает, что китайцы относятся к подобным исследованиям с осторожностью, так как боятся уронить авторитет науки. Ученые могут обнаружить в пирамидах свидетельства того, что история мира выглядит совсем не так, как мы ее представляли до сих пор. Однако есть и более прозаическое объяснение. Например, что ученые боятся разрушить пирамиды, ведь эти сооружения очень старые. Они и так подвержены эрозии, и любое вторжение внутрь пирамид может оказаться для них губительным.
Что же на самом деле находится внутри пирамид?
Обратимся к пирамидам, расположенным близ Сианя. Сиань был столицей Китая во времена династий Хань, Суй и Тан. Тогда он был известен как Чан-Чань («Вечный мир»).
Большинство исследователей полагает, что пирамиды – это гробницы императоров и высокопоставленных чиновников. Как и в Древнем Египте, пирамиды, по мнению ряда исследователей, возводились в два периода: в правление Цинь-Хань в конце ІІІ столетия до н. э. и гораздо позже, при династии Тан в VII–VIII столетиях.
Как и в Египте, возле пирамид располагаются так называемые спутниковые могилы. Некоторые из них уже исследованы. Например, доступна для посещения могила принцессы Йонгтай. В могилу спускается длинный коридор. В стенах расположены маленькие ступенчатые ниши, которые заполнены черепками глиняной посуды. На стенах – изображения женщин и слуг, несущих свечи и цветы в качестве подношения. В конце коридора – погребальная камера, на потолке которой нарисованы звезды. Саркофаг принцессы сделан из камня.
Недалеко от могилы есть также маленький музей, в котором можно увидеть каменных животных, которые когда-то обрамляли подход к одной из могил – могиле Хуо Кубинга. В экспозиции есть и другие реликвии: кирпичи, украшенные драконами, тиграми, черепахами и змеями, а также керамические статуэтки: утки, овцы, модели крестьянских домов.
Исследователи даже рискуют делать предположения о том, кто погребен в той или иной пирамиде. Так, «Мавзолей Маолинг» считается могилой императора Вуди из династии Хань, который правил в 157–187 гг. до н. э. В другой пирамиде, как полагают, похоронен император Цинь Ши-Хуанди, который жил между 259 и 210 гг. до н. э. В миле от этой пирамиды в 1974 году обнаружили знаменитое захоронение статуй – терракотовую армию, которая, видимо, должна была служить императору в загробном мире. Войско Цинь Ши-Хуанди состоит примерно из восьми тысяч воинов – пехотинцев, лучников и колесничих. Все статуи – абсолютно разные. К сожалению, деревянные колесницы не сохранились, зато сохранились лошади. Они, как и солдаты, сделаны в натуральную величину из обожженной глины. Каждая лошадь весит около 200 кг. Статуи людей легче – примерно 135 кг.
О самой гробнице Цинь Ши-Хуанди много интересного рассказывают легенды и хроники. Ее строительство длилось тридцать восемь лет. Огромное сооружение возводили и украшали более семисот тысяч человек.
На полу погребальной камеры – карта империи с реками из ртути. А на потолке нарисованы звезды. Вместе с императором погребены несметные сокровища. Но от злоумышленников могилу защищают арбалеты со спиральными спусковыми механизмами.
Однако пока это лишь предания. Раскопки в пирамиде Цинь Ши-Хуанди не проводились, и она все еще хранит свои секреты.
2 июля 2007 г. агентство печати «Синьхуа» сообщило, что археологи исследовали пирамиду пять лет, используя дистанционные методы. В результате они убедились, что внутри нее есть сооружение высотой в 98 футов. Древние зодчие засыпали это сооружение землей, придали получившемуся холму форму пирамиды и покрыли его глиной.
Некоторые исследователи также интересуются взаимным расположением пирамид. Так, китайский археолог Вонг Шипинг обнаружил, что пирамиды ориентированы по сторонам света. Причем главная ось, вдоль которой располагались пирамиды времен династии Хань, имеет направление восток – запад. А вот более поздние пирамиды ориентированы по линии север – юг. Вонг ставит вопрос, почему же изменилось направление оси, но не берется на него ответить. Однако исследователь уверен, что это должно иметь значение, поскольку китайцы не строили никаких сооружений без согласования с системой фэн-шуй.
Другой исследователь – Лаура Ли – полагает, что когда все пирамиды наконец нанесут на карту, наверняка выяснится, что вместе они напоминают какое-то важное для китайцев созвездие (так же, как египетские пирамиды привязаны к созвездию Ориона).
Изучение китайских пирамид только начинается, и ученым предстоит сделать еще много удивительных открытий, а пока пирамиды обрастают легендами.
МИФЫ ДРЕВНЕГО КИТАЯ
Каждый народ создает уникальную мифологию, в которой, как в зеркале, отражается его образ мышления. В китайских мифах сплелись древние верования и легенды, философские учения буддизма и даосизма, народные предания и легендарные события, ведь древние китайцы предполагали, что мифические события в действительности происходили много-много веков назад.
В этом разделе нам предстоит встретиться с мифическими персонажами китайской истории. Некоторые из них нам уже знакомы: женщина-змея Нюйва, императоры Фуси и Хуанди. Однако если до сих пор мифология интересовала нас как отражение возможных исторических событий, то теперь мы постараемся посмотреть на нее с другой точки зрения. Ведь с помощью мифов можно увидеть, чем китайцы похожи на другие народы и что делает их абсолютно уникальными. Начнем с самого начала – от сотворения мира.
Миф о сотворении мира есть у каждого народа. Такие мифы часто являются попытками пытливого ума представить, что было до того, как все появилось. Но есть и другая точка зрения на мифы о сотворении мира. Согласно работам востоковеда и писателя Мирчи Элиаде, мифы о сотворении мира использовались в ритуалах новогоднего празднования. Человек, утверждает Элиаде, боится времени, за его спиной остались ошибки прошлого, перед ним – неясное и опасное будущее. Чтобы избавиться от страха перед временем, человек создавал новогодний ритуал, в котором прежний мир разрушался, а затем при помощи особых магических формул воссоздавался вновь. Таким образом человек освобождался от грехов и ошибок прошлого и мог не бояться опасностей, ожидающих его в будущем, ведь каждый последующий год полностью похож на предыдущий, а значит, и он будет прожит, как прежние.
Согласно китайским верованиям, мир был сотворен из первоначального водного хаоса, который по-китайски называется «хуньтунь». Этот водный хаос был наполнен страшными чудовищами, один облик которых вызывал ужас: у этих чудовищ были сросшиеся ноги, зубы и пальцы рук. Интересно, что похожим образом выглядели, по представлениям китайцев, некоторые из их мифических первопредков.
Сборник изречений философов из Хуайнаня (Хуайнаньцзы) рассказывает о тех временах, когда не было еще ни неба, ни земли и лишь бесформенные образы блуждали в кромешной тьме. В те далекие времена из хаоса возникли два божества.
Еще один миф рассказывает, что первым событием сотворения мира было отделение неба от земли (по-китайски – кайпи). В написанном в III в. философом Сюйчжэном трактате «Хронологические записи о трех и пяти правителях» («Сань у лицзи») рассказывается, что небо и земля пребывали в хаосе, подобно содержимому куриного яйца. Из этого куриного яйца и вышел на свет первый человек Паньгу: «Вдруг небо и земля отделились друг от друга: ян, светлое и чистое, стало небом, инь, темное и нечистое, стало землей. Небо стало каждый день подниматься вверх на один чжан, а земля за день становилась толще на один чжан, а Паньгу за день вырастал на чжан. Прошло восемнадцать тысяч лет, и небо поднялось высоко-высоко, а земля стала плотной и толстой. И сам Паньгу стал высоким-высоким». По мере того как он рос в водном хаосе, небо все дальше удалялось от земли. Каждое деяние Паньгу порождало явления природы: с его вздохом рождались ветер и дождь, с выдохом – гром и молния, он открывал глаза – наступал день, закрывал – наступала ночь. После смерти Паньгу его локти, колени и голова превратились в пять священных горных вершин, а волосы на его теле – в современных людей.
Этот вариант мифа стал наиболее популярным в Китае, что отразилось в традиционной китайской медицине, физиогномике и даже в теории китайского портрета – художники стремились изображать реальных людей и мифические персонажи таким образом, чтобы они были в той или иной мере похожи на мифологического первого человека Паньгу.
Даосская легенда, содержащаяся в «Записках о первых бессмертных», рассказывает о Паньгу иначе: «Когда земля и небо еще не были разделены, Паньгу, первый, кто назвался небесным царем, бродил среди хаоса. Когда небо и земля разделились, Паньгу стал жить во дворце, стоявшем на Горе яшмовой столицы (Юйцзиншань), там он питался небесной росой и пил ключевую воду. Через несколько лет в горном ущелье из собравшейся там крови появилась девушка невиданной красоты по имени Тайюань Юйнюй (первая яшмовая дева). Она стала женой Паньгу, и у них родились первенцы – сын Тяньхуан (Небесный император) и дочь Цзюгуансюаньнюй (Чистая дева девяти лучей) и много других детей».
Сравнивая эти тексты, мы видим, насколько мифы со временем менялись и переосмысливались. Дело в том, что всякий миф, в отличие от исторического факта или официального документа, допускает несколько толкований и интерпретаций, поэтому он может быть понят разными людьми по-разному.
Следующий миф рассказывает об уже знакомой нам полуженщине-полузмее Нюйве. Она не творила Вселенную, но создавала все вещи и была праматерью всех людей, которых она вылепила из дерева и глины. Видя, что созданные ею существа умирают, не оставив потомства, и земля быстро пустеет, она научила людей сексу и создала для них особые брачные ритуалы. Как мы уже упоминали, китайцы изображали Нюйву в виде фигуры с головой и руками человека и с телом змеи. Ее имя означает «женщина – улиткообразное существо». Древние китайцы верили, что некоторые моллюски, насекомые и рептилии, способные менять кожу или панцирь (домик), обладают силой омоложения и даже бессмертия. Поэтому и Нюйва, переродившись 70 раз, 70 раз преобразовывала Вселенную, а облики, которые она принимала в своих перерождениях, дали начало всем живущим на земле существам. Считалось, что божественная магическая сила Нюйвы была столь велика, что даже из ее внутренностей (кишечника) родились 10 божеств. Но главная заслуга Нюйвы состоит в том, что она создала человечество и разделила людей на высших и низших: те, кого богиня вылепила из желтой глины (желтый цвет в Китае – цвет небесного и земного императоров) и их потомки образовали впоследствии правящую верхушку империи; а те, кто появился из кусков глины и грязи, разбросанных Нюйвой с помощью веревки, – это крестьяне, рабы и прочие подчиненные.
По другим мифам Нюйва спасла Землю от гибели во время катастрофы, когда небесный огонь и потоп могли уничтожить все живое. Богиня собрала разноцветные камни, расплавила их и залепила небесные дыры, через которые на землю изливались вода и огонь. Затем она обрубила ноги гигантской черепахе и этими ногами, как столбами, укрепила небосвод. Тем не менее небосвод несколько покосился, земля ушла вправо, а небо влево. Поэтому и реки в Поднебесной текут на юго-восток. Супругом Нюйвы считается ее брат Фуси (именно он отождествляется с одним из первых императоров). Их часто изображают с переплетенными змеиными хвостами, обращенных лицом друг к другу или отвернувшимися. Знаком Нюйвы, который она держит в руках, является компас. В ее честь строились храмы, где во втором месяце весны приносились обильные жертвы и устраивались праздники в ее часть, как богине любви и бракосочетаний. В позднем Китае изображения Нюйвы и Фуси высекали также на надгробных плитах для защиты могил.
Историки предполагают, что в древности Паньгу и Нюйва были божествами различных племен, позднее слившихся в нацию хань, а потому их образы столь непохожи друг на друга. Так, известно, что культ Нюйвы был распространен в Сычуане и на юго-восточных окраинах китайской империи, а культ Паньгу – на юге. В истории часто случается так, что два сходных по своим функциям образа сливаются в брачные или близкородственные (мать – сын, отец– дочь, брат – сестра) пары божеств, однако в случае с Паньгу и Нюйвой этого не произошло, вероятнее всего потому, что они были слишком уж отличны друг от друга.
Сотворенный мир для китайца не был перечнем расположенных на разных расстояниях друг от друга природных объектов, но был населен многочисленными духами. В каждой горе, в каждом ручье и в каждом лесу обитали добрые или злые духи, с которыми происходили легендарные события. Китайцы верили в то, что такие события действительно происходили в далекой древности, и поэтому историки записывали эти легенды в хроники наравне с реальными историческими событиями. Но в соседних поселениях одну и ту же легенду могли рассказывать по-разному, и писатели, услышав ее от разных людей, заносили в свои записи различные легенды. Кроме того, историки часто переделывали старинные мифы, стараясь подать их под нужным углом зрения. Так легенды вплетались в исторические события, а происшествия, имевшие место в далекое мифическое время, становились современными для великих династий Китая.
Духов, которым поклонялись китайцы, было великое множество. Среди них было много духов предков, т. е. духов людей, некогда живших на земле и помогавших после своей смерти своим родственникам и односельчанам. В принципе любой человек после смерти мог стать божеством, войти в местный пантеон и получать положенные духам почести и жертвоприношения. Для этого он должен был обладать определенными магическими способностями и душевными качествами. Китайцы были убеждены, что после смерти все злое, что было в человеке, уходит, когда истлевает тело, а очистившиеся кости служат вместилищем силы умершего. Итак, когда мясо на костях истлевало, умершие превращались в духов. Люди верили, что часто встречают их бродящими по дорогам или в местах, любимых ими при жизни, причем они выглядели так же, как и раньше, когда были живы. Такие духи могли прийти к односельчанам и попросить, а часто даже потребовать, чтобы те приносили им жертвы. Если жители этой местности отказывались приносить жертвы, духи могли причинять живым множество неприятностей: наслать наводнение или засуху, испортить посевы, нагнать тучи с сильным градом, снегом или дождем, лишить плодовитости скот и местных женщин, вызвать землетрясение. Когда люди приносили необходимые жертвы, духи должны были отнестись к живым благосклонно и прекратить вредить людям.
Часто люди устраивали духам проверку, прося их выполнить какие-то магические поручения разного уровня «сложности» – обеспечить плодородие скота и посевов, победу в войне, удачный брак детей. Если после жертв духам желаемые события не наступали, духи назывались самозванцами и жертвы им больше не приносили.
Древние китайцы поклонялись множеству богов, культы которых сохранились до наших дней. До сих пор наиболее почитаемой богиней Китая является богиня милосердия Гуаньинь, называемая еще Гуаньшиинь или Гуаньцзыцзай. Китайская пословица «Амитофо в каждом месте, Гуаньинь в каждом доме» свидетельствует об огромной популярности Гуаньинь в народе. Ее почитают представители всех религиозных течений страны, а буддисты Китая считают ее воплощением Авалокитешвары. Согласно буддийскому изобразительному канону, ее изображают как бодхисатву в женском обличии, что в общем-то противоречит религиозным догматам буддизма, утверждающим, что бодхисатвы бесполы. Буддисты считают, что божественная сущность бодхисатвы может проявиться в форме любого существа или даже предмета. Его предназначение – помогать живым существам постигать всемирный закон (Дхарму), а значит, нет оснований изображать бодхисатв в женском обличьи. Буддисты верят, что главное предназначение бодхисатвы Гуаньшиинь состоит в том, чтобы нести всем людям учение об их истинной природе и о том, как они могут реализовываться в окружающем мире, чтобы идти по пути просветления. Но популярность этой богини была столь велика, что буддисты пошли на прямое нарушение своего же канона.
Буддийское имя Гуаньинь – Авалокитешвара – происходит от индийского (палийского) глагола «смотреть вниз, исследовать, осматривать» и означает «Владычица мира, которая глядит на мир с жалостью и состраданием». Близко к этому и китайское имя богини: «гуань» означает «рассматривать», «ши» – «мир», «инь» – «звуки». Таким образом, ее имя означает «Рассматривающий звуки мира». Тибетское имя богини Спрянраз-Гзигс – «Владычица, созерцающая глазами» – также обращает внимание на визуальный, зрительный аспект богини.
Согласно же буддийскому трактату «Маникабум», Авалокитешвара – мужчина, а не женщина. Он родился на созданной Буддой чистой священной земле Падмавати, в которой царствовал идеальный правитель по имени Цзангпохог. У этого правителя было все, чего только можно пожелать, но у него не было сына, и он страстно желал получить наследника. Ради этого он сделал много подношений святилищу Трех Драгоценностей, но его желание не осуществлялось, хотя для каждого подношения он приказывал собирать цветы лотоса. Однажды его слуга сообщил своему повелителю о том, что он нашел на озере гигантский лотос, лепестки которого были, как размах крыльев коршуна. Цветок вот-вот собирался расцвести. Правитель посчитал это добрым предзнаменованием и предположил, что божества поддерживают его в желании иметь сына. Цзангпохог собрал своих министров, приближенных и слуг и пошел с ними к озеру. Там они увидели цветение чудесного лотоса. И случилось необычное: среди его лепестков сидел мальчик лет шестнадцати, одетый в белые одежды. Мудрецы осмотрели мальчика и нашли на его теле основные физические признаки Будды. Когда стемнело, выяснилось, что от него исходит свечение. Немного погодя мальчик произнес: «Я чувствую жалость ко всем разумным существам, которые погружены в страдания!» Царь и его подданные поднесли мальчику дары, пали перед ним на землю и пригласили его жить во дворце. Царь дал ему имя «Рожденный лотосом», или «Сущность лотоса», из-за его удивительного рождения. Явившийся во сне будда Амитабха сообщил царю, что этот мальчик является проявлением добродетелей всех Будд и сущностью сердец всех Будд, а также он сказал, что небесное имя мальчика – Авалокитешвара и его предназначение состоит в том, чтобы помогать всем живым существам в их бедах и страданиях, сколь бесчисленными они не были бы.
Согласно древней легенде, дочь царя одного из китайских государств по имени Мяошань была столь праведна в своей земной жизни, что получила прозвище «Да цы да бэй цзю ку цзю нань на мо лин гань Гуань ши инь пуса» (премилосердный, спасающий от мук и бедствий, прибежище прибегающих, чудотворный владыка мира бодхисатв). Считается, что именно Мяошань была одним из первых воплощений Гуаньинь на земле.
Явления Гуаньшиинь были многочисленны в Китае, но особенно часто являлась она людям в X в., во время правления пяти династий. В этот период она являлась то в образе бодхисатвы, то в образе буддийского или даосского монаха, но ни разу в виде женщины. Но в более ранние времена она принимала свой изначальный женский облик. Именно так ее изображали на картинах раннего времени. Так изобразил ее, например, Удаоцзы, знаменитый художник Танского императора Сюаньцзуна (713–756).
В Китае считают, что Гуаньинь обладает чудодейственной силой, позволяющей избавиться от уз и оков, а также и от казни. По поверьям, стоит только произнести имя Гуаньинь, как оковы и узы сами спадают, мечи и другие орудия казни ломаются, и это происходит всякий раз независимо от того, является ли осужденный преступником или невинным человеком. Также она освобождает от страдания от оружия, огня и пожара, демонов и воды. И, конечно же, Гуаньинь молятся женщины, желающие родить ребенка, и ребенок, которого они смогут родить в назначенное время, будет обеспечен благословениями добрых божеств, достоинствами и мудростью. Женские качества Гуаньшиинь проявляются в ее качествах «великой печальницы», подательницы детей, спасительницы; а также в облике воительницы, активно борющейся со злом. В этом случае она часто изображается вместе с божеством Эрланшэнем.
Функции божества, как и его облик, могли со временем меняться. В качестве примера можно привести богиню Сиванму – повелительницу Запада, хранительницу источника и плодов бессмертия. В более древних мифах она выступает грозной владычицей страны Мертвых, находившейся на Западе, и хозяйкой небесных кар и болезней, в первую очередь чумы, а также стихийных бедствий, которые она насылает на людей. Художники изображали ее женщиной с длинными растрепанными волосами, хвостом барса и когтями тигра, сидящей на треножнике в пещере. Пищу ей приносили три синих (или зеленых) трехногих священных птицы. В более позднее время Сиванму превращается в небесную красавицу, живущую на крайнем Западе, в горах Куньлунь в нефритовом дворце на берегу Яшмового озера, возле которого растет персиковое дерево с плодами, дарующими бессмертие. Ее всегда сопровождает тигр. Богиня здесь является покровительницей «бессмертных» даосских святых. Ее дворец и находящийся рядом сад с персиковым деревом и источник бессмертия окружает золотой вал, охраняемый волшебными существами и чудовищами.
Китайцы часто мифологизировали и реально существовавших людей. Один из них – Гуаньюй – военачальник царства Шу эпохи Троецарствия. Впоследствии он стал одним из главных героев средневекового романа «Троецарствие», в котором представлен как идеал благородства. Историки китайской литературы даже называют его восточным Робин Гудом. По легенде он и два его друга (Чжанфэй и Любэй) поклялись стоять друг за друга горой после того, как изготовитель соломенных сандалий Любэй разнял драку Гуаньюя с мясником Чжанфэем в персиковом саду. Когда судьба высоко вознесла Любэя и он основал царство Шу, он сделал Гуаньюя своим верховным военачальником. Однако отношения между реальными Гуаньюем и Любэем не были столь идиллическими. Около 200 г. первый сражался в армии Цаоцао, а Любэй был на стороне его главного недруга (Юаньшао). Девятнадцать лет спустя реальный Гуаньюй вместе с сыном и оруженосцем был схвачен Суньцюанем и казнен. Суньцюань после казни отправил голову Гуаньюя императору Цаоцао, который с почестями и похоронил ее. Вскоре после погребения головы появились легенды, говорившие, будто бы Гуаньюю удалось после убийства нечистоплотного судьи пройти неузнанным мимо стражи, так как его лицо фантастическим образом изменило цвет. С XVII в. Гуаньюя стали почитать и в Корее. По местным легендам Гуаньюй якобы защитил страну от японского нашествия. Позднее его стали почитать и в Японии.
Со времен династии Суй Гуаньюя стали почитать не столько как реального человека, сколько как бога войны, а в 1594 г. его официально обожествили под именем Гуанди. С тех пор в Поднебесной ему были посвящены тысячи храмов. Кроме военных функций Гуанди-Гуаньюй выполнял и судебные функции, так, в его храмах хранился меч, которым казнили преступников. А кроме того считалось, что дух покойного не дерзнет мстить палачу, если тот совершит очистительные обряды в храме Гуаньди.
Гуанди изображают в сопровождении оруженосца и сына. Его лицо красного цвета, а одет он в зеленое облачение. В руках Гуанди держит исторический трактат «Цзочжуань», якобы заученный им наизусть. Благодаря этому считается, что Гуаньди покровительствует не только воинам и палачам, но и писателям. Вполне возможно, что на образ воина-писателя оказал большое влияние тибетский бог Гэсэр (Гэсар), который был и божеством и исторической личностью – полководцем области Линг. Позднее образ Гэсэра был воспринят монголами и бурятами, для которых он стал главным эпическим героем.
Как и во всякой древней культуре, в мифологических представлениях китайцев тесно переплелось реальное и фантастическое. Какова доля реального в мифах о создании и существовании мира, сказать невозможно. Как нельзя сказать, какова доля фантастического в описаниях реальных правителей (если, конечно, они реальны). Скорее всего то, о чем рассказывается во многих китайских мифах, – это аллегорическое воплощение власти, мужества, богатства, злобы и разрушения и т. п.
Конечно, в книге, столь небольшой по объему, невозможно сколь-нибудь подробно рассказать о мифологии Китая. Но и то, о чем мы успели рассказать, позволяет утверждать, что китайская цивилизация уникальна своим отношением к мифологии, к взаимоотношениям мифа и реальной истории. Поэтому в истории Китая часто можно видеть, что китайцы создают из реальной истории некий миф и живут в нем, твердо веря, что это и есть реальность. Наверное, можно сказать, что китайцы живут в мифах и создают мифы о жизни. Это мифотворчество истории и историчность мифов и является, на наш взгляд, главным отличием китайцев от остальных народов мира.
