Александр Николаевич Афанасьев
Народные сказки А. Афанасьева, рассказанные А. Шевцовым. Выпуск 1
Издается на правах рукописи
© Александр Шевцов, 2018–2022.
© Издательство «Роща», 2022.
Издание предназначено к прочтению лицам, старше 6 лет.
izdatelstvo.roscha@yandex.ru
roscha.store
В Новый год
С печалью и надеждой…
Завтра Новый год. Все последние дни нарастают шум и суета. Люди готовятся к празднику. Люди любят праздники. Наверное, потому что праздники произошли от праздности…
В праздник можно ничего не делать, поэтому в праздники все делают больше, чем обычно. Праздник – это время, когда хочется делать, а в будни – бездельничать. Люди, чем старше, тем страннее…
В детстве было не так. В детстве праздник не был временем безделья, как не были временем безделья и обычные дни. Они все были равномерно заняты, заполнены множеством важных дел, но в праздник дарили подарки, и было возможно чудо. Праздник не был временем праздности, праздник был временем радости. А вот в обычные дни, особенно в обычные вечера, бывало печально…
Когда ребенку печально, ему нужен друг, который понимает все. Взрослые не понимают. Самые лучшие из взрослых лишь выслушивают детей и сочувствуют. Но им не расскажешь, что по вечерам плюшевый мишка разговаривает с тобой. Взрослые сразу становятся внимательными и начинают расспрашивать, как будто подозревают ребенка в душевной болезни… А глаза у них становятся настороженные.
У меня не было плюшевого медведя. Мама говорила, что до полутора лет я спал с куклой, с пупсом. Когда я подрос, мне было стыдно об этом слышать, я же считал себя настоящим мальчишкой, который не должен играть в девчоночьи игрушки. Поэтому я скрывал, что пупс был моим лучшим другом, а потом и сам забыл…
Поэтому, когда я стал вспоминать, была ли у меня в детстве любимая игрушка, я не смог ничего вспомнить и долго этому удивлялся. Не может ребенок расти без друга! Дети без настоящих друзей вырастают с душой взрослого! А это очень опасно!
Когда я это узнал, я начал изучать свою душу, подозревая ее в различных пороках, и даже стал психологом. Но и это не помогло. Психологи не могут найти ребенку потерянного друга, потому что они все люди со взрослой душой.
Но однажды я вспомнил, что у меня была не игрушка, у меня была книжка! Книжка сказок! И успокоился. Эта книжка досталась мне от моего деда, а он был знаменитый читатель! Вся округа знала, что Харлампыч, так звали моего деда, – большой знаток книг. Мне рассказывали, что у него было много книг, больше всех в деревне.
И все окрестные мужики ходили к нему поговорить о книгах, газетах, вестях с фронта, и покурить его табачку, заворачивая его в бумажки.
Когда мне рассказывали, как деревенские мужики приходили к моему деду и курили домашний табак, отрывая длинные ленты бумаги, чтобы скрутить самокрутки, я почему-то думал, что они отрывали для этого страницы из книг. Наверное, потому, что из всех его книг осталась лишь одна, которую мне и читала мама.
Это была моя книга сказок. Но я не могу вспомнить, какая, потому что однажды она пропала. Так всегда бывает с любимыми друзьями детства. Однажды мы забываем их, и они незаметно уходят…
Когда я стал взрослым и пытался найти эту или такую же книгу, то в отчаянии понял, что не помню даже ее названия. То мне казалось, что это был томик народных сказок, собранных кем-нибудь из наших собирателей. То приходило на ум, что некоторые из сказок были иностранными. А под конец я начал вспоминать, что среди прочего в ней были рассказы про троянскую войну…
Когда она пропала? Я точно не помню. Но я помню, что начал собирать книги лет с пятнадцати. Значит, к этому времени я уже почувствовал потерю друга. И мне стало грустно… А потом я всю жизнь собирал и собирал книги, и сейчас у меня есть все сказки, которые когда-либо издавались в России. А сам я помню такие, которые только рассказывали, но никогда не записывали и не издавали. Мне сказывали их старые люди с детскими душами, которых мне довелось встретить.
Но среди этих книг нет той, что я ищу. И мне все время хочется спросить людей, с которыми я знакомлюсь, не встречалась ли им такая книга. Но я боюсь взрослых, и потому сначала спрашиваю их, любят ли они читать сказки. И когда вижу удивленные и настороженные глаза, я понимаю, что спрашивать не надо. У меня ведь не душевная болезнь…
У меня всего лишь пропал друг. Но этот друг был книжкой. И никто из взрослых этого не поймет, даже если он добрый человек.
Однако как книжка может быть другом, задумался я после того, как отчаялся задавать вопросы взрослым. И мне пришел странный и насмешливый ответ, как будто какой-то маленький проказник посмеялся надо мной:
– Так же, как им может быть плюшевый медвежонок!
Этот ответ сначала позабавил меня своей очевидностью. Но потом я понял, что слышал тоненький смех, и напугался. Если это был не мой ответ, а я точно не смеялся, когда задавал вопрос, то, может, мне пора самому сделать внимательные глаза и начать задавать себе осторожные вопросы?!
Я долго был психологом и еще дольше я жил среди психиатров. Слышать голоса, особенно хихикающие, не полезно, если хочешь считаться здоровым. Страшнее только видеть маленьких человечков, прячущихся в сумраке книжных полок! Голосов нет, а если они есть, то это плохо! И надо постараться их никогда не слышать.
И мы все очень стараемся не слышать голоса и не видеть их хозяев. Поэтому мы больше не сочиняем сказок. Сказка ушла из нашей жизни, как ушли былины, как ушли эпические сказания. Для каждого вида литературы есть свое время. Времена меняются, и люди больше не могут сочинить ничего подобного, словно их разум огрубел и не в силах думать таким образом.
И поэтому я поймал себя и остановил свой испуг. Я сделал усилие и просто не дал себе не слышать. А поскольку это был поздний вечер, на улице стояла тишина, а дома все спали, я вдруг услышал, что пустая моя квартира живет и шелестит книжными страницами, как будто кто-то их листает. А по полу пробегают сквознячки, как если бы в окнах были щели. Но не было щелей… А еще вокруг меня жили и шевелились сумерки.
И там кто-то прятался и тихо смеялся надо мной. И я ощутил страх…
Но потом, словно сама собой, пришла мысль взять с полки томик сказок. Я не открыл его, я приложил к уху, словно раковину, и вдруг услышал, что книжка шуршит и гудит… Но это не очень меня удивило, хотя и было неожиданно. Подпрыгнул я, когда вдруг начал различать в этом гуле и шорохе отчетливый голосок:
– Здравствуй, дружок! Хочешь, я расскажу тебе сказку?
Он говорил в точности, как говорил в моем детстве радиосказочник, хотя, конечно, был совсем другим голосом. Но самое поразительное было то, что он все время был в этом шуме, все время лился, не останавливаясь. А я его не слышал! Я не позволял себе его слышать, и он не доходил до меня!
Мой друг никуда не пропадал! Пропала та книжка, через которую он говорил со мной в детстве, потому что я больше не читал ее, а читал другие книжки. И у вас пропали те плюшевые медведи и пупсы, которыми ваш друг говорил с вами, потому что вы начали играть в другие игрушки. Но он никуда не ушел! Это мы разучились слышать его, потому что одно дело слушать Деда Мороза, и другое – автомобиль или стиральную машину.
Мы запретили себе слышать, и наши уши научились не слышать…
Как печально!
В мире, куда мы идем, нет места сказке, нет места настоящим друзьям, которые могут понять детскую душу. Но самое страшное, в нем нет места детям. Мир становится взрослым, а взрослые играют в страшные игры, потому что они забыли, что такое играть…
Но, может быть, еще не все забыли? Может быть, кто-то еще есть живой в этой стране? В этом мире? Может, в сумерках еще прячется несколько напуганных детей, которым нужны помощь и настоящий друг?!
– Здравствуй, дружок! Хочешь, я расскажу тебе сказку?
Сказка
Здравствуй, мой маленький взрослый друг!
Ты просил рассказать тебе сказку?
Я рассказываю сказки только друзьям. А друзьями считаю тех, кто хочет, чтобы я рассказал ему сказку. Значит, мы друзья.
Ты не представляешь, как трудно рассказывать сказки детям! Взрослые почти совсем не понимают детей и не умеют рассказывать детские сказки. А я все-таки почти взрослый, потому что я уже старше взрослого. И поэтому я рассказываю сказки для взрослых.
Но взрослые – это совсем не дети. Это такие странные существа, которые хотят, чтобы во всем был смысл. Даже в сказке. Поэтому я обращаюсь к тем детям, которыми когда-то были взрослые, но рассказываю сказки со смыслом. До настоящих сказок нам со взрослыми еще надо дорасти.
Рассказывать сказку со смыслом легко. Взрослые совсем не могут слушать то, что без смысла, и скучают. Но стоит только им уловить хотя бы запах смысла или увидеть, как мелькнула между кустов его пушистая шкурка, как они бросаются в погоню и не прекращают ее до конца сказки.
И пока взрослые охотятся за смыслом, они слушают все, что им рассказываешь. Даже самое главное – сказку. Правда, выслушав ее, они тут же забывают все, кроме смысла, и принимаются его обсуждать.
Но это все же лучше, чем рассказывать им просто сказку. Они никогда не понимают ее, потому что, когда дети взрослеют, у них отваливаются не только крылышки, но и пушистые усики, которыми они чуют пыльцу, падающую с вечерних облаков на детские глазки, чтобы усыплять их. Вместо крыльев и усиков у взрослых детей вырастает множество цепких ножек, которыми они держатся за землю под ногами, чтобы все время повторять: «Я крепко стою на ногах! У меня твердая почва под ногами! Я веду свои рассуждения, исходя из надежных оснований!»
Эти слова дают взрослым ощущение покоя и уверенность, что они управляют своей жизнью и своей судьбой. И это очень смешно слышать, если при этом взрослый ползет по тонкой травинке вверх ногами, потому что она уже согнулась до самой земли…
Но они при этом такие важные и так легко обижаются, что им ни в коем случае нельзя говорить, что крылья надежнее ножек. Зато им можно рассказывать про судьбу и выбор доли, как в старину называли судьбу. И тогда они будут заняты выбором, потому что в нем есть смысл, и не будут нам мешать разговаривать…
Вот про Две Доли я и расскажу свою первую сказку.
Жили-были два брата. Были они крестьянами, пахали землю. Старший был богатый, и все-то у него ладилось. И дом ломился, и жена ходила на праздники каждый раз в новом сарафане. И пиры он устраивал постоянно, и жил весело.
А младший совсем обнищал. И дела-то у него не ладились, и пшеница не росла, и дом разваливается, и детей баба каждый год рожает, не думая, как их прокормить!
Попробовал было младший брат у старшего в долг брать. Старший раз дал, два, а в третий раз пришел младший к старшему во время пира, и тот его взашей вытолкал: иди, трудись, нечего побираться!
Вот и побрел младший брат на свою полоску. Идет мимо братней и видит, что ее какой-то мужик пашет. Подивился: как так, брат гуляет, а кто-то его полосу пашет!
– Ты кто такой, – спрашивает. – И почему братнюю полосу пашешь?!
– Так я его доля, – отвечает мужик. – Вот и пашу.
– Брат гуляет, а доля за него пашет?! – подивился младший брат.
– На то и доля, – отвечает мужик, и вновь за соху.
– А что же у меня доли нет?! – кричит ему младший брат.
– Как нет?! Есть!
– Да где же она?
– Так вон, под кустом спит.
Глядит мужик, и в самом деле подле его полосы под кустом какой-то парень спит. Он подбежал, парня за шиворот поднял.
– Ты моя доля?! – кричит.
– Ага, – отвечает ему спросонья парень.
Мужик ему в ухо.
– Чего дерешься? – обиделся парень.
– А как не драться?! У брата доля пашет, а ты спишь, прохлаждаешься, вся полоса чертополохом заросла!
– Так у него же доля крестьянская. Я пахать не могу, у меня хоть крестьянское дело, хоть рабочее, из рук валятся, и душа к ним не лежит. Вот как бы ты купецким делом занялся, уж тут бы я!..
– Да как же я им займусь, я же не умею!..
– Да чего тут уметь? Ты только попробуй!
– Да мне и начать-то не с чего, все проели. Один женин свадебный сарафан остался.
– Так его и продай. Поверь своей доле, я не подведу.
Помучался мужик, помаялся, жене пожаловался, а подошел воскресный день, не выдержал, схватил женин сарафан в охапку и бегом на рынок, чтобы не передумать.
И ведь так ему подфартило, так удачно продал сарафан, что вдвое выручил. Да тут же на эти деньги дешево купил нового товару и опять вдвое продал. И за один тот день выручил денег хоть на новую избу.
Но вместо избы поставил себе на рынке лавочку, завел свое дело и принялся торговать. И уже к концу года выбился в знатные купцы. А на рождество купил барскую усадьбу у разорившегося барина и брата в гости позвал… На пир.
Вот ведь, что значит, свою долю выбрать! И не перепутать! Ты подумай, дружок, в том большой смысл прячется.
