Александр Николаевич Афанасьев
Народные сказки А. Афанасьева, рассказанные А. Шевцовым. Выпуск 4
Издается на правах рукописи
© Александр Шевцов, 2018 – 2022.
© Издательство «Роща», 2022.
Издание предназначено к прочтению лицам, старше 6 лет.
izdatelstvo.roscha@yandex.ru
roscha.store
Глиняный паренек
Совсем недавно у меня были бурные времена. Уже не в первый раз, но как-то очень сильно трясло. А потом все прошло, как это всегда и бывает.
Жизнь моя текла после этого спокойно и мягко, располагая к сказочному настроению и баюканью детей, и я писал сказки…
Но внутри Покоя всегда накапливается Вызов, и вот все больше я вижу жизнь в свете мифов о титанах. Мир снова рушится вокруг меня, я теряю друзей и надежды, и падаю, словно провалился сквозь огромное и гнилое здание, пробивая перекрытие за перекрытием! И за что ни уцепишься, все ненадежно и рушится…
Человек за человеком, друг за другом, казавшиеся надежными, как огромные, могучие дубовые балки, оказываются, словно прогнившими насквозь и крошатся под руками, когда за них цепляешься. Так уже было, было очень больно, и вот повторяется снова. И, похоже, будет повторяться и повторяться…
Тебе знакомо такое чувство, дружище?
Если не знакомо, значит, оно еще впереди. И однажды ты меня все равно поймешь, потому что так меняются миры, в которых мы живем. Но мы не умеем видеть миры, это слишком большая вещь, видеть ее так же трудно, как воздух. Мы видим то, в чем эта смена являет себя, например, в богах… или друзьях!
Смену миров вызываем мы сами. Чем медленнее мы живем, тем дольше миры остаются молодыми. Но стоит тебе ускориться внутренне, и скорость старения твоего мира возрастает, и ты либо уйдешь вместе с ним, либо перейдешь в новый…
Греки помнили, как не было ничего, только Изначальный Хаос. Как они могли помнить такое? Не иначе, как первые боги – титаны поколения Урана – рассказывали когда-то о том, что застали в этом мире, когда впервые пришли сюда. Но скоро Уран постарел, и его сын Кронос занял его место. А Уран провалился в самую глубину мира. И я представляю, как он летел сквозь эти гнилые перекрытия, цепляясь за все, что казалось ему прочным…
Но и мир Кроноса был недолгим. По титаническим меркам, конечно. Его тоже ждала эта бесконечная яма. Уран, наверное, правил миллиарды лет. Кронос – не меньше сотен миллионов, но правил в страхе, потому что каждый предатель знает, что однажды его постигнет та же участь. И вот Гесиод рассказывает:
Рея, поятая Кроном, детей
родила ему светлых —
Деву-Гестию, Деметру
и златообутую Геру,
Славного мощью Аида, который
живет под землею,
Жалости в сердце не зная,
и шумного Энносигея,
И промыслителя Зевса, отца
и бессмертных и смертных,
Громы которого в трепет
приводят широкую землю.
Каждого Крон пожирал, лишь
к нему попадал на колени
Новорожденный младенец из
матери чрева святого:
Сильно боялся он, как бы из
славных потомков Урана
Царская власть над богами
другому кому не досталась.
Мать-Рея, в неизбывном своем горе, взмолилась к Матери-Гее, и та помогла ей спрятать последнего сына – Зевса – в критской пещере. Все живое помогало укрыть будущего спасителя. А Рея, завернув большой камень в пеленки, отдала его на съедение отцу. И тот проглотил камень вместо сына.
Начали быстро расти
и блестящие члены, и сила
Мощного Зевса-владыки.
Промчались года за годами.
Перехитрил он отца,
предписаний послушавшись Геи:
Крон хитроумный обратно,
великий, извергнул потомков,
Хитростью сына родного и силой
его побежденный.
Первым извергнул он камень,
который последним пожрал он…
Вот так Зевс освободил тех, кто стал олимпийскими богами:
Братьев своих и сестер Уранидов,
которых безумно
Вверг в заключенье отец,
на свободу он вывел обратно.
Напиток, который заставил Кроноса исторгнуть проглоченных детей, дала Зевсу одна из Океанид – Метис или Метида, ставшая его первой женой. Зевс не глотал своих детей, но узнав о предсказании, по которому его власть тоже будет отобрана сыном, которого родит Метис, он проглатывает ее.
Метис – это богиня мудрости, попросту – мысль. Нельзя безнаказанно усвоить мудрость, от этого беременеешь мыслями. В итоге из головы Зевса рождается богиня мудрости Афина. Точнее, она там зарождается, а принимает роды Прометей с помощью своего молота…
Русские сказки тоже знают немало примеров того, как некто ужасный проглатывает детей или просто всех вокруг. И они живут в нем, словно в провалище или в другом мире. Не перевариваются, и даже растут за это время, как дети Кроноса. Одну такую сказку про Козу и Волка я уже рассказывал:
Пошли они в лес, нашли яму, а в этой яме разбойники кашицу недавно варили, и оставалось в ней еще довольно-таки огня. Коза говорит волку: «Кум, давай попробуем, кто перепрыгнет через эту яму?»
Стали прыгать. Волк прыгнул, да и ввалился в горячую яму; брюхо у него от огня лопнуло, и козлятки выбежали оттуда да прыг к матери. И стали они жить да поживать, ума наживать, а лиха избывать.
Послушай же еще одну. И, быть может, яма, в которую время от времени мы падаем, перестанет быть такой ужасной. Ведь она на деле оказывается этой самой творящей утробой бога, где вынашиваются существа нового мира. Именно эта яма оказывается тем провалищем, в который настоящий герой спускается сам.
И если ты это разглядишь, я надеюсь, к тебе вернется надежда, что, если вокруг снова все начало рушиться, это всего лишь значит, что твоя внутренняя скорость возросла, и тебе пора вылупиться из этой личинки и раскрыть крылья, которых раньше не было…
Но надо помнить: чтобы эта яма не стала для тебя могилой, нужно иметь мудрость. В обычной жизни богов она называется хитростью!
Глиняный паренек
Жили-были старик да старуха. Не было у них детей. Старуха и говорит: Старик, вылепи из глины паренька, будто и сын будет.
Старик вылепил из глины паренька. Положили его на печку сушить. Высох парень и стал просить есть:
– Дай, бабка, молока кадушечку да хлеба мякушечку.
Принесла ему старуха это, а он съел все и опять просит:
– Есть хочу! Есть хочу!
И съел он у старика со старухой весь хлеб, выпил все молоко и опять кричит:
– Есть хочу! Есть хочу!
Нечего ему больше дать. Глиняный парень соскочил с печки и съел бабку с прялкой, дедку с клюшкой – и пошел на улицу.
Идет навстречу бык, Глиняный парень говорит ему:
– Съел я хлеба пять мякушек, молока пять кадушек, бабку с прялкой, дедку с клюшкой – и тебя, бык, съем!
Да и съел быка.
Идет дальше. Навстречу дроворубы с топорами. Глиняный парень и говорит:
– Съел я хлеба пять мякушек, молока пять кадушек, бабку с прялкой, дедку с клюшкой, быка с рогами – и вас всех съем!
И съел дроворубов с топорами.
Идет дальше. Навстречу ему мужики с косами да бабы с граблями. Глиняный парень им говорит:
– Съел я хлеба пять мякушек, молока пять кадушек, бабку с прялкой, дедку с клюшкой, быка с рогами, дроворубов с топорами – и вас всех съем!
Съел мужиков с косами да баб с граблями и дальше пошел. Встретил Глиняный парень козла и говорит:
– Съел я хлеба пять мякушек, молока пять кадушек, бабку с прялкой, дедку с клюшкой, быка с рогами, дроворубов с топорами, мужиков с косами, баб с граблями – и тебя, козел, съем!
А козел ему говорит:
– Да ты не трудись, стань под горку, а я стану на горку, разбегусь да тебе в рот и прыгну.
Стал Глиняный парень под горку, а козел разбежался с горы да рогами в брюхо как ударит! Тут и рассыпался Глиняный парень.
И вышли из брюха бабка с прялкой, дедка с клюшкой, бык с рогами, дроворубы с топорами, мужики с косами да бабы с граблями.
Всех козёл избавил.
Женитьба дурака
Здравствуй, дружок! Хочу сегодня не сказку тебе рассказать, а надежду вернуть. Ты ведь знаешь, что когда боги хотят наказать людей, они лишают их разума. Но ты, возможно, не знаешь, что раньше они лишали их не разума, а надежды. Может, потому что разума тогда еще не было, его еще не придумали, а чего-то лишить было надо…
Вот, к примеру, когда последний из прежних наших богов, Прометей, вылепил новое поколение людей из глины и научил их поклоняться богам там, чтобы оставлять себе всю силу, Зевс очень рассердился. Прежних богов, ты знаешь, звали титанами, и они любили людей. Они о них заботились, учили ремеслам, даже способностями награждали, новые же боги больше любили себя и с людьми играли все больше в войну…
Так вот, чтобы наказать Прометея, Верховный решил наказать его людей, и создал женщину по имени Пандора. Пандора принесла с собой горшок со всеми возможными несчастьями, но на самом дне этого горшка хранилась Надежда. Так Надежду она не выпустила, захлопнула крышку, чтобы было уж совсем плохо.
Люди тогда были еще полными дураками, и боги их прежние по сравнению с новыми, были все равно, что зверями. Собственно говоря, а как еще, если они были богами стихий нашей Земли. Но у дурака, может быть, и нет такого разума как у Аполлона, зато у него есть огромная сила охоты. Поэтому он никогда не сдается и продолжает добиваться того, что хочет. И однажды обязательно получает желаемое!
Поэтому охота вполне может быть заменой разума. Собственно говоря, так это и было при прежних богах. Просто надо уметь использовать охоту правильно. Но как это сделать, если нас убедили, что разум и наука – единственные средства решения задач, доступные человеку.
Нет, дружок, у человека гораздо больше средств и возможностей, просто он о них не знает, а потому не умеет использовать…
Женитьба дурака
Был у старика сын дурак. Просит дурак, чтобы отец его женил: «А если не женишь – всю печку разломаю!»
– «Как я тебя женю? У нас денег нету».
– «Денег нету, достань! Да есть вол; продай его на бойню». Вол услыхал, в лес убежал. Дурак опять пристает к отцу: «Жени меня, не то всю печку разломаю!» Отец говорит: «Рад бы женить, да денег нету».
– «Денег нету, думай! Да есть баран; продай его на бойню». Баран услыхал, в лес убежал. Дурак от отца не отходит: «жени меня», да и только. «Я же тебе говорю, что денег нет!»
– «Денег нету, ищи! Да есть петух; заколи его, испеки пирог и продай». Петух услыхал, в лес улетал.
Вол, баран и петух сошлись все вместе и выстроили себе в лесу избушку. Медведь узнал про то, захотел их съесть и пришел к избушке. Петух увидал его и запрыгал по насести; машет крыльями и кричит: «Куда-куда-куда! Да подайте мне его сюда; я ногами стопчу, топором срублю! И ножишко есть, и гужишко здесь, и зарежем здесь, и повесим здесь!»
Медведь испугался и пустился назад, бежал-бежал, от страху упал в яму и умер. Дурак пошел в лес, нашел медведя, снял с него шкуру и продал; на эти деньги и женили дурака. Вол, баран и петух из лесу домой пришли.
Память о самом древнем…
Здравствуй, мой друг! Сегодня я хочу рассказать сказку, которая сохранила очень странные воспоминания нашего народа. Люди ведь были не всегда, да и не один раз появлялись они на земле. Боги создали и уничтожили несколько поколений людей, но боги – это дети титанов.
Однако первым творить людей начал отец богов Кронос, и при нем жилось людям хорошо, его время называлось Золотым веком. А вот своих детей богов он проглатывал сразу при рождении!
Победив, Зевс уничтожил все, что напоминало о Кроносе, в том числе и золотое поколение…
И сам он пробовал творить людей, но как-то все неудачно. И уничтожал и свои творения раз за разом. Видимо, что-то очень важное для богов скрывается в человеке, чуть не возможность выжить на этой планете… Однако нежизнеспособными были все его творения, кроме последнего. И серебряное поколение, и медное исчезли с лица земли. И даже попытка усилить смертных бессмертной кровью, поколение героев-полубогов, все погибло под Троей и Фивами.
И остались лишь мы с вами – железные люди, к чьему творению приложил руку титаны Прометей и Эпиметей, а из богов – Афина и Гефест. Творения Прометея Зевс поклялся извести точно так же, почему наслал вместе с Пандорой все мыслимые несчастья, а потом даже потоп. Но люди выжили и размножились, и чтобы управлять ими, Зевс родил трех дочерей – мойр, одна из которых пряла нить судьбы, вторая ткала из нее ткань судьбы, а третья обрезала эту нить, когда кончался срок. Клото, Лахесис и Атропа…
Поздняя мифология называет их дочерями Зевса, но Гесиод помнит, что они – дочери Ночи, а Ночь, Нюкта, родилась из Хаоса, который существовал еще до титанов. Именно поэтому мойрам подвластны даже боги…
Очевидно, что люди не могут помнить такие вещи. Их просто не было в те времена. И даже боги не могут помнить всего, боги тоже молоды по сравнению с нашим миром. Похоже, подобные предания передавались не только от человека человеку, и даже не только от богов людям.
Они передавались от титанов богам, и когда-то было событие, когда самый первый сказочник повествовал о том, что помнил, подобно германской Вёльве, а у ног его сидели и завороженно слушали крошечные малыши, которым еще только предстояло стать повелителями стихий – Океаном, Гелиосом, сторукими сокрушителями гор и деревьев…
Кто это был, придумавший сказывать сказки? Узнаем ли мы хоть когда-то?..
Ведьма и Солнцева сестра
В некотором царстве, далеком государстве, жил-был царь с царицей, у них был сын Иван-царевич, с роду немой. Было ему лет двенадцать, и пошел он раз в конюшню к любимому своему конюху. Конюх этот сказывал ему завсегда сказки, и теперь Иван-царевич пришел послушать от него сказочки, да не то услышал.
– «Иван-царевич! – сказал конюх. – У твоей матери скоро родится дочь, а тебе сестра; будет она страшная ведьма, съест и отца, и мать, и всех подначальных людей; так ступай, попроси у отца что ни есть наилучшего коня – будто покататься, и поезжай отсюдова, куда глаза глядят, коли хочешь от беды избавиться».
Иван-царевич прибежал к отцу и с роду впервой заговорил с ним; царь так этому возрадовался, что не стал и спрашивать: зачем ему добрый конь надобен? Тотчас приказал, что ни есть наилучшего коня из своих табунов оседлать для царевича. Иван-царевич сел и поехал, куда глаза глядят.
Долго-долго он ехал; наезжает на двух старых швей и просит, чтоб они взяли его с собой жить. Старухи сказали: «Мы бы рады тебя взять, Иван-царевич, да нам уж немного жить. Вот доломаем сундук иголок да изошьем сундук ниток – тотчас и смерть придет!» Иван-царевич заплакал и поехал дальше.
Долго-долго ехал, подъезжает к Вертодубу и просит: «Прими меня к себе!»
– «Рад бы тебя принять, Иван-царевич, да мне жить остается немного. Вот как повыдерну все эти дубы с кореньями – тотчас и смерть моя!» Пуще прежнего заплакал царевич и поехал все дальше да дальше.
Подъезжает к Вертогору; стал его просить, а он в ответ: «Рад бы принять тебя, Иван-царевич, да мне самому жить немного. Видишь, поставлен я горы ворочать; как справлюсь с этими последними – тут и смерть моя!» Залился Иван-царевич горькими слезами и поехал еще дальше.
Долго-долго ехал; приезжает, наконец, к Солнцевой сестрице. Она его приняла к себе, кормила-поила, как за родным сыном ходила. Хорошо было жить царевичу, а все нет-нет, да и сгрустнется: захочется узнать, что в родном дому деется? Взойдет, бывало, на высокую гору, посмотрит на свой дворец и видит, что все съедено, только стены осталися! Вздохнет и заплачет. Раз этак посмотрел да поплакал – воротился, а Солнцева сестра спрашивает: «Отчего ты, Иван-царевич, нонче заплаканный?» Он говорит: «Ветром в глаза надуло».
В другой раз опять то же; Солнцева сестра взяла да и запретила Ветру дуть. И в третий раз воротился Иван-царевич заплаканный; да уж делать нечего – пришлось во всем признаваться, и стал он просить Солнцеву сестрицу, чтоб отпустила его, добра молодца, на родину понаведаться. Она его не пускает, а он ее упрашивает; наконец упросил-таки, отпустила его на родину понаведаться и дала ему на дорогу щетку, гребенку да два моложавых яблочка; какой бы ни был стар человек, а съест яблочко – вмиг помолодеет!
Приехал Иван-царевич к Вертогору, всего одна гора осталась; он взял свою гребенку и бросил во чисто́ поле: откуда ни взялись – вдруг выросли из земли высокие-высокие горы, верхушками в небо упираются; и сколько тут их – видимо-невидимо! Вертогор обрадовался и принялся за работу.
Долго ли, коротко ли – приехал Иван-царевич к Вертодубу, всего три дуба осталося; он взял щетку и кинул во чисто́ поле: откуда что́ – вдруг зашумели, поднялись из земли густые дубовые леса, дерево дерева толще! Вертодуб обрадовался, благодарствовал царевичу и пошел столетние дубы выворачивать.
Долго ли, коротко ли – приехал Иван-царевич к старухам, дал им по яблочку; они съели, вмиг помолодели и подарили ему рушничок: как махнешь рушничком – станет позади целое озеро!
Приезжает Иван-царевич домой. Сестра выбежала, встретила его, приголубила: «Сядь, – говорит, – братец, поиграй на гуслях, а я пойду – обед приготовлю». Царевич сел и бренчит на гуслях; выполз из норы мышонок и говорит ему человеческим голосом: «Спасайся, царевич, беги скорее! Твоя сестра ушла зубы точить».
Иван-царевич вышел из горницы, сел на коня и поскакал назад; а мышонок по струнам бегает, гусли бренчат, а сестра и не ведает, что братец ушел. Наточила зубы, бросилась в горницу, глядь – нет ни души, только мышонок в нору скользнул. Разозлилась ведьма, так и скрипит зубами, и пустилась в погоню.
Иван-царевич услыхал шум, оглянулся – вот-вот нагонит сестра; махнул рушником – и стало глубокое озеро. Пока ведьма переплыла озеро, Иван-царевич далеко уехал. Понеслась она еще быстрее… вот уж близко! Вертодуб угадал, что царевич от сестры спасается, и давай вырывать дубы да валить на дорогу; целую гору накидал! Нет ведьме проходу! Стала она путь прочищать, грызла-грызла, насилу продралась, а Иван-царевич уж далеко.
Бросилась догонять, гнала-гнала, еще немножко… и уйти нельзя! Вертогор увидал ведьму, ухватился за самую высокую гору и повернул ее как раз на дорогу, а на ту гору поставил другую. Пока ведьма карабкалась да лезла, Иван-царевич ехал да ехал и далеко очутился.
Перебралась ведьма через горы и опять погнала за братом… Завидела его и говорит: «Теперь не уйдешь от меня!» Вот близко, вот нагонит! В то самое время подскакал Иван-царевич к теремам Солнцевой сестрицы и закричал: «Солнце, Солнце! Отвори оконце».
Солнцева сестрица отворила окно, и царевич вскочил в него вместе с конем. Ведьма стала просить, чтоб ей выдали брата головою; Солнцева сестра ее не послушала и не выдала. Тогда говорит ведьма: «Пусть Иван-царевич идет со мной на весы, кто кого перевесит! Если я перевешу – так я его съем, а если он перевесит – пусть меня убьет!» Пошли; сперва сел на весы Иван-царевич, а потом и ведьма полезла: только ступила ногой, как Ивана-царевича вверх и подбросило, да с такою силою, что он прямо попал на небо, к Солнцевой сестре в терема; а ведьма-змея осталась на земле.
