А. Дж. Риддл
Пандемия
Глава 6
Шагая по мраморному полу фойе, Десмонд догадался, почему на него смотрели полицейские. Он первым посмотрел на них. Природный инстинкт подсказывает человеку ответить взглядом на пристальный взгляд, и у блюстителей порядка это свойство, должно быть, развито особенно остро. Люди в полицейской форме чуют преступников и угрозу буквально кожей.
Седоволосая женщина оказалась довольно немощной, она шла по фойе медленно, с одышкой. Десмонд отвел взгляд от полицейских, сделал шаг в сторону и бодро обогнал старушку. Она направлялась в другую сторону от вращающегося стеклянного турникета – к обычной двери с серебристой полосой поперек. Посыльный за стойкой что-то искал на доске с ключами, не обращая внимания на приближающегося посетителя.
Десмонд распахнул дверь и, окунувшись в холодный ноябрьский воздух, пропустил старуху вперед.
– Vielen Dank[6], – прошамкала та, проходя мимо.
Десмонд открыл перед женщиной дверцу такси, а сам сел в следующую машину.
Полицейские все еще находились в отеле, но радиообмен на канале охраны вдруг взорвался лихорадочной активностью: в любую минуту кого-нибудь могли послать на поиски Герхарда. Вместо одного охранника они обнаружат целых четыре недвижных тела, одно из которых уже никогда не пошевелится.
Водитель такси спросил по-немецки, куда ехать, из чего Десмонд сделал вывод, что в отель редко заглядывали иностранные туристы и бизнесмены и обслуживал он в основном немцев. Еще одна подсказка, еще одна частица мозаики, позволяющая установить, кто он и что делал в Берлине.
Десмонд чуть не ответил «Bahnhof» – «На вокзал», однако вовремя прикусил язык. Когда обнаружат избитых полицейских и мертвеца, объявят общегородскую облаву. Охрану вокзалов и аэропортов – а возможно, автострад и речных маршрутов тоже, – резко усилят.
Надо все обдумать, разузнать побольше о том, что с ним случилось. Ответ, вероятно, следовало искать здесь же, в Берлине.
Десмонд по-немецки попросил водителя просто ехать прямо.
Машина не сдвинулась с места. Таксист с недовольным видом посмотрел на пассажира в зеркало заднего вида. «Нужен адрес», – сказал он по-английски.
– Пожалуйста, поезжайте. Я с подругой поругался, мне нужно немного проветриться. Хочу осмотреть город.
Водитель включил счетчик и отъехал от отеля. Десмонд с облегчением вздохнул.
Следующий вопрос: куда теперь? Главное, не болтаться на улицах. У приехавших с проверкой блюстителей порядка явно не было описания его примет, иначе полицейские в фойе его сразу бы опознали. Очевидно, охранник не соврал – кто-то действительно сделал анонимный звонок насчет шума в номере. Но кто? А может быть, искали Гюнтера Торне? Если его гибель наделала много шума, полицию мог вызвать обитатель соседнего номера.
В машине память Десмонда выдала картинку-воспоминание: он идет через какой-то склад, звуки шагов на бетонном полу отзываются эхом. Высоко над головой – металлические фермы, проходы уставлены квадратными кабинками, обмотанными молочно-белым пластиком. До ушей доносится тихое, регулярное попискивание электрокардиографов. В отдельных кабинках стоят больничные кровати. У постелей пациентов различного цвета кожи, разного пола и возраста висят пластиковые мешочки с прозрачной жидкостью. Как эти люди оказались в странной, наскоро оборудованной больнице?
Кабинки проверяют сотрудники в защитной одежде. В проходе стоит каталка, доверху нагруженная трупами в черных мешках. Двое работников выносят из ячейки очередной мешок с телом и бросают его на верх кучи.
На Десмонде такой же защитный костюм. В нем жарко. Ощущение замкнутого пространства вызывает отвращение, он с нетерпением ждет, когда костюм можно будет снять.
Память поплыла – вот он уже стоит в офисе с окнами из прессованного стекла, из которых открывается вид на ряды закутанных в белый пластик кабинок. В помещении толпятся люди, все стоят к нему спиной, смотрят на огромный экран с картой мира. Главные города отмечены красными точками. Весь экран покрыт кривыми линиями, соединяющими города, – маршрутами авиарейсов. Стоящий рядом светловолосый мужчина со шрамами на лице неторопливо произносит:
– Очень скоро мир станет другим. Не сбейся с пути. Ближайшие несколько дней будут самыми трудными в твоей жизни. Но когда все закончится, мир поймет истину – что мы спасли человеческий род от вырождения.
Воспоминание оборвалось так же внезапно, как появилось. Десмонд по-прежнему сидел в берлинском такси, за окном мелькали городские улицы.
Он остро ощутил, что пора определиться, что предпринять дальше. Нужно побольше разузнать о городе. Он вытащил из кармана бумажку в двадцать евро и просунул ее за пластмассовый барьер безопасности.
– Вы бы не могли рассказать мне немного о Берлине? Я здесь впервые.
Водитель, поколебавшись, заговорил. Пожилой берлинец с гордостью рассказывал о своем городе, который почти тысячу лет играл ключевую роль в европейской истории.
Десмонд расспрашивал его о планировке, маршрутах въезда и выезда, крупнейших районах, их характере. Водитель завелся, говорил почти без передышки, охотно отвечал на вопросы.
Берлин растянулся на 880 квадратных километров, по площади он больше Нью-Йорка и в девять раз больше Парижа. Он представлял собой одну из шестнадцати федеральных земель и состоял из двенадцати городских районов. Каждым из них управлял совет из пяти человек с мэром во главе.
Десмонд отнес эти сведения к разряду хороших новостей. Берлин был огромен, в таком месте легче скрыться от преследователей.
Таксист поведал, что новый Hauptbahnhof[7] является крупнейшим железнодорожным вокзалом Европы, что в городской черте протекают несколько рек, а мостов – свыше 1700 – больше, чем в Венеции. В городе пользовались популярностью речные туры, во многие места можно было попасть по воде.
Десмонд поинтересовался туризмом. До падения Берлинской стены в 1989 году водитель проживал в восточной части города. Он с радостью отметил, что с тех пор Берлин стал главным туристическим центром Германии, одним из трех крупнейших во всей Европе. За последний год в городе с коренным населением три с половиной миллиона побывали почти тридцать миллионов гостей. Нашествие туристов вызвало напряг на рынке жилья, местным жителям стало трудно снимать приличные квартиры. Многие риелторы и прочие оборотистые типы подписывали аренду квартир на год и больше, а потом сдавали их туристам на веб-сайтах типа Airbnb. Городскому сенату недавно пришлось принять закон, обязывающий квартиросъемщиков ставить владельца жилья в известность о субаренде. И все равно из двенадцати тысяч сдаваемых в субаренду квартир зарегистрированы и сдаются в законном порядке меньше трети.
Десмонд прокрутил в уме услышанное, и у него созрел план. Он вынул из кармана единственный предмет из прошлой жизни – купон химчистки. Десмонд прикинул, не попросить ли водителя отвезти его по адресу, но полиция могла быстро разыскать таксиста и установить место высадки. Для начала следовало замести следы.
– Что в Берлине больше всего притягивает туристов?
– Бранденбургские ворота. Или, может быть, рейхстаг. Они недалеко друг от друга, так что без разницы.
– Высадите меня там, хорошо?
Через пятнадцать минут Десмонд расплатился с таксистом и вылез из машины. В нее тут же сел новый пассажир. «Будьте осторожны», – пожелал на прощание водитель и укатил прочь.
От Бранденбургских ворот Десмонд быстрым шагом дошел до Тиргартена, старейшего в Берлине и одного из самых крупных в Германии городского парка площадью больше двух квадратных километров. Некогда здесь находились охотничьи угодья берлинской знати, с тех пор парк оставался нетронутым. Десмонд прошел его насквозь по пешеходной дорожке и, выйдя на Тиргартенштрассе, остановил рикшу. Покатавшись двадцать минут, он заметил еще одного рикшу, из коляски которого вылезал пассажир. Десмонд остановил водителя, казалось, не ведавшего усталости, расплатился и пересел к другому рикше. Проделав маневр еще раз, он взял такси и показал водителю купон химчистки.
– Вам знаком этот адрес?
Таксист кивнул.
– Это в Веддинге, район Митте.
– Где-где?
– В центре города.
– Отлично. Едем туда.
Через двадцать минут Десмонд стоял перед химчисткой – узким помещением с фасадом из прессованного стекла. Дома в этом районе выглядели запущенными, но на улицах бурлила жизнь: на тротуарах толпились местные молодые люди и иммигранты со всего мира. Над ними в воздухе висело облако табачного дыма, еще выше края крыш облепили спутниковые тарелки. Из открытых окон второго этажа доносились звуки радио- и телепередач на иностранных языках – похоже, арабском и турецком.
За стойкой химчистки сидел и зашивал рубашку низкорослый лысый азиат в круглых очках. Хозяин салона отложил в сторону шитье, поднялся с табуретки и коротко кивнул Десмонду.
– Я пришел забрать свои вещи.
– Ярлык?
– У меня нет ярлыка.
Азиат сел за компьютер, стоящий на стойке.
– Имя?
– Десмонд Хьюз.
Десмонд повторил свое имя по буквам.
– Удостоверений?
Десмонд промолчал, размышляя, как лучше отреагировать.
– Удостоверений нет – вещь нет, – сказал азиат.
Десмонд извлек удостоверение сотрудника полиции, которое взял у полицейского в номере.
– Я веду следствие. Мы разыскиваем человека по имени Десмонд Хьюз.
Азиат слегка вскинул руки.
– Хорошо-хорошо.
Хозяин лавки повторил за ним имя, проверил его по буквам, ввел в компьютер и покачал головой.
– Ничего нет. Десмонд Хьюз нет.
Десмонд засомневался. Может быть, он неправильно истолковал намек, и в химчистке ему следовало не забирать вещи, а с кем-то встретиться?
– Сколько человек здесь работают?
Азиат заметно испугался.
– Нисколько. Один я.
– Послушайте, это не имеет никакого отношения к вашему заведению или работникам. У вас здесь есть еще кто-нибудь, с кем бы я мог поговорить?
– Нет. Никого нет.
Десмонд оглянулся через плечо на стеклянный фасад – мимо лавки проезжала патрульная машина полиции. Он отвернулся, подождав, пока та скроется из виду.
Из хозяина салона невозможно было вытянуть хоть еще одно слово. Может быть, купон оказался у Десмонда случайно и не имел отношения к тому, кто он и что с ним происходило?
– Ладно, благодарю вас. Вы мне очень помогли, – наконец сдался он.
Десмонд передвигался по улице вместе с группами прохожих, стараясь не оказываться в прямой видимости людей, находящихся в проезжающих мимо машинах. Через два квартала он заметил магазин сотовых телефонов, где приобрел одноразовый смартфон. В Европе ими пользовались все, туристы и временные рабочие нередко таким образом экономили на роуминге. Покупка телефона и предоплаченной сим-карты заметно сократила запас наличных. Скоро деньги закончатся. Десмонд сделал мысленную пометку пользоваться мобильником только в крайних случаях, пока не решит проблему финансов.
Он купил у уличного торговца донер-кебаб, с жадностью проглотил его и нырнул в переполненное кафе с бесплатным вай-фаем. Убедившись, что поблизости нет видеокамер наблюдения, способных отследить его действия и разговоры, заперся в одиночной туалетной кабинке. Инстинкт подсказывал сделать поиск в интернете на свое имя, раскопать тайну собственного происхождения и посмотреть, кто такая Пейтон Шоу. Но сначала следовало позаботиться о выживании, перестать светиться на улицах.
Таксист был прав. В Берлине сдавалась целая куча квартир на одну ночь и больше, однако многие веб-сайты типа Airbnb требовали регистрации и оплаты кредитной картой. Не пойдет. Он нашел сайт, на котором владельцы жилья сами оплачивали размещение вакансий, и начал отмечать подходящие варианты. В Веддинге нашлось несколько пригодных квартир – по большей части обшарпанных, зато дешевых.
Десмонд набрал номер одной из них поблизости. Недолго думая, он затараторил с новоанглийским акцентом, очень непохожим на его собственный нейтральный выговор жителя Среднего Запада.
– Ой, привет! Это вы сдаете квартиру на Амстердамер-штрассе?
– Да, я, – ответил невыразительный женский голос.
– Она свободна на ближайшие три дня?
– Да.
– Чудесно, чудесно. Знаете ли, я в Берлине по делам и не отказался бы от помощи. Приехал на поезде, проснулся, а все мои вещи – тю-тю, все подчистую – багаж, ноутбук, бумажник, паспорт, деньги, кредитные карты, все пропало. Эти твари даже обручальное кольцо с пальца сняли.
– Какой ужас, – вяло удивилась женщина.
– Жена прислала мне немного денег, я ищу место, где остановиться. Мы можем встретиться? Вот увидите – у меня честное лицо! – Десмонд издал придурковатый, нервный смешок под стать назойливому акценту.
– Хорошо.
Хозяйка квартиры сказала, что сможет показать квартиру только через три часа. Десмонд согласился и дал отбой. Похоже, толкаться на улицах больше не придется.
Он открыл браузер и прочитал заголовки ведущих немецких новостных порталов. «Бильд» о нем ничего не сообщала, зато новостная строка поверх шапки «Шпигель онлайн» вопила:
Берлинская полиция объявила общегородской розыск американца, подозреваемого в убийстве и нападении на двух полицейских.
Десмонд кликнул на линке и прочитал статью. Охотой управляло Landeskriminalamt[8], сокращенно LKA, – управление полиции, отвечающее за расследование серьезных преступлений и проведение облав. LKA координировало действия нескольких подразделений. Прочитав их перечень, Десмонд расхотел оставаться в городе.
Spezialeinsatzkommando, или оперативная группа особого назначения, ожидала в полной готовности к проведению рейдов по вызову. Mobiles Einsatzkommando – члены подвижной оперативной группы LKA – направлялись для усиления розыска во все районы города. Wasserschutzpolizei – речная полиция – вела наблюдение за водными магистралями. Zentraler Verkehrsdienst, или дорожная полиция, задействовала для поиска беглеца патрули на улицах и автострадах (Autobahnpolizei). Даже Diensthundeführer, кинологи из Конкорда, вынюхивали его след.
Чтобы найти подозреваемого, полиция Берлина была готова перевернуть город с ног на голову.
Хотя в статье упоминалось его имя, никакие подробности биографии не приводились. Это одновременно и радовало, и удручало. Им будет труднее его найти, но кто он такой, по-прежнему оставалось загадкой.
Десмонд открыл на смартфоне приложение с картами и нашел нужный адрес. Несмотря на объявленный розыск, Веддинг выглядел как подходящее место, чтобы на время затаиться. И все-таки беглеца не покидало ощущение, что он упустил какое-то важное звено и ключ к разгадке ребуса следует искать в химчистке.
* * *
Магазин секонд-хенда находился в трех кварталах. Десмонд повесил два наряда на дверь примерочной – оба турецкого производства и менее броские, чем его собственные брюки цвета хаки и офисная рубашка.
Спустив брюки, он замер как истукан. От ступней до колен его ноги обвивали ожоговые шрамы. Сливочно-белые прожилки наросшего мяса напоминали древесные корни. Шрамы были старые и свидетельствовали о каком-то ужасном происшествии. Десмонда страшно раздражала собственная неспособность вспомнить, какой такой пожар опалил ему ноги. Он осмотрел все свое тело. С правой стороны повыше лобка и пониже линии ребер обнаружился круглый выпуклый шрам. Зажившая огнестрельная рана? По туловищу и рукам были разбросаны шрамы-черточки меньших размеров – очевидно, следы ножевых ранений. В номере отеля его настолько занимала ссадина на левой стороне головы, что он больше ни на что не обратил внимания. Теперь ему не терпелось узнать, откуда он явился и что за образ жизни вел в прошлом.
Пока он задумчиво смотрел в пол, его внимание привлек розовый ярлычок, приколотый скрепкой к инструкции для стирки с изнаночной стороны брюк. Точно такие же ярлычки он видел всего час назад на пластиковых мешках с одеждой… в химчистке!
Ярлык заказа нашелся.
Десмонд аккуратно отцепил его и тщательно обыскал рубашку и брюки, но больше ничего интересного не обнаружил. Он продал свою одежду магазину: ему требовались деньги, да и полиция наверняка уже имела его фотографии в старом наряде. Объявление на входе уверяло, что все вещи перед выставлением на продажу проходят тщательную чистку. Оставалось надеяться, что так оно и было, иначе собаки могли взять след прямо в магазине. На вырученные деньги он купил бейсбольную кепку, солнечные очки и рюкзак. В примерочной Десмонд сложил в рюкзак все свое имущество – запас одежды и запасные обоймы от полицейского пистолета.
Через десять минут Десмонд вновь стоял на пороге салона химчистки. Прежнего азиата не было на месте, за стойкой сидел молодой парень, тоже азиатской внешности. Склонившись над учебником, он делал в нем пометки карандашом.
Десмонд вошел и молча пододвинул ярлык к приемщику. Парень прошел вдоль ряда мешков с одеждой, несколько раз сверяясь с ярлыком. Через несколько минут он, качая головой, вернулся за стойку.
– Вы забираете с опозданием. Придется оплатить штраф.
– Сколько?
– Три евро в сутки.
– Насколько я опоздал?
Деньги и так подходили к концу, их едва хватало заплатить за три дня аренды паршивенькой квартирки, а до встречи с хозяйкой оставалось меньше часа.
Парень поискал в компьютере номер ярлыка.
– Заказ был готов две недели назад. Сорок два евро плюс оплата самой чистки. Вместе с налогами – пятьдесят пять.
Если соглашаться, оставшихся денег не хватит заплатить за три ночи. Десмонд прикинул, не козырнуть ли опять полицейским удостоверением. Нет, могли возникнуть проблемы. Он предпочел молча отсчитать деньги и терпеливо ждать, пока приемщик копался где-то в глубине салона, как показалось – целый час.
Приемщик появился с прозрачным мешком, надетым поверх дорогого на вид темно-синего костюма. Десмонд едва удержался, чтобы не разодрать мешок и не обследовать содержимое прямо в салоне. Время, назначенное хозяйкой квартиры, быстро приближалось, поэтому он закинул костюм на плечо и отправился к месту встречи.
У потрепанного трехэтажного здания Десмонд застал молодую женщину лет тридцати с сигаретой. На ступеньках перед входной дверью сидели четыре смуглых подростка и о чем-то спорили на незнакомом языке.
– Вы и есть Ингрид? – спросил Десмонд, продолжая имитировать новоанглийский акцент.
– Да.
Женщина затушила сигарету и пожала угодливо протянутую руку.
– Меня зовут Питер Уилкинсон. Это я говорил с вами по телефону. Как я рад, что вы согласились встретиться так быстро!
Хозяйка повела его наверх по извилистой узкой лестнице. Квартира оказалась крохотной, зато чистой.
– Превосходно! – воскликнул Десмонд. – Видите ли, костюм – фактически все, что у меня осталось. Костюм нужен мне для завтрашней встречи. Вдобавок, – хихикнул он, – у меня кончаются деньги.
Женщина покачала головой.
– Без предоплаты вы здесь не сможете остановиться.
– На одну ночь у меня хватит. – Он протянул ей сложенные вдвое купюры. – Остальные потом отдам.
Ингрид заколебалась.
– Если завтра не смогу заплатить, освобожу квартиру. Даю слово. Жена высылает еще один перевод. Гарантирую. Договорились?
Ингрид посмотрела в сторону.
– Ну, хорошо. Но завтра я приду с бойфрендом. Либо оплатите, либо придется съехать.
– Никаких проблем. Благодарю вас еще раз.
Как только за хозяйкой закрылась дверь, Десмонд разорвал пластиковый мешок и обыскал костюм. Нашивка с внутренней стороны пиджачной полы сообщала, что он сшит в ателье «Ричард Андерсон» по адресу Сэвил-Роу, дом 13. Еще один намек? Десмонд пощупал вышивку, под ней ощущалась небольшая выпуклость.
Сердце екнуло. Внутри костюма было что-то зашито.
Глава 7
В штаб-квартире ЦКПЗ в Атланте Пейтон ломала голову над главной загадкой мандерской эпидемии – пациентами. Ей казалось, что она поняла, в чем было дело.
Два молодых американца основали бесприбыльную организацию под названием CityForge – «Кузница городов». Новый стартап ставил перед собой задачу помогать сельским общинам развиваться, предоставляя средства на инфраструктуру и консультации глав городов из развитых стран. Средства поступали от частных лиц через веб-сайт компании. Инвестиции производились в обмен на муниципальные облигации: если поселок начинал процветать, спонсоры получали финансовую выгоду. Поселковые власти тратили деньги на электрификацию, школы, ремонт дорог, здравоохранение, интернет, санитарию, охрану порядка и прочие жизненно важные нужды.
В рамках модели CityForge местных руководителей обучали фиксировать на видео ход перемен. По этим видеозаписям за процессом изменений следили наставники в развитых странах. Играющие эту роль советники, мэры, начальники полицейских участков и прочие могли наблюдать за преображением поселка в режиме реального времени и своевременно делать подсказки. А частные спонсоры смотрели реалити-шоу о том, как их деньги способствуют улучшению условий местных жителей.
Идея пришла в голову двум студентам университета в Чапел-Хилл накануне выпуска. После выпускной церемонии в мае прошлого года они решили осуществить концепцию на практике. Все лето ушло на рекламирование стартапа и сбор средств среди друзей, родственников и единомышленников. На эти средства они организовали поездку в Кению, где собирались поэтапно задокументировать отбор первых поселков для проекта CityForge. По непонятным Пейтон причинам оба решили не стричься и не бриться в течение всей поездки.
Доктор кликнула на вкладке «Группа поддержки» с именами участников и названиями организаций. Среди спонсоров проекта значилась Icarus Capital. Пейтон видела это название всего пару часов назад, когда была дома, – инвестиционная фирма Десмонда Хьюза. Он в этом как-то замешан? Странное совпадение, однако, как она ни старалась, так и не смогла найти видимую связь.
Мысли о Десмонде выводили ее из равновесия. С трудом удалось сосредоточиться.
Еще одна вкладка на странице CityForge содержала карту всех остановок двух энтузиастов. За каждой точкой-остановкой было закреплено по крайней мере одно видео посещения какого-нибудь поселка и опроса местных жителей. В основном американские ребята напирали на то, как новая инфраструктура изменит деревенскую жизнь. В нескольких местах съемки продолжались уже после их отъезда. Самые последние ролики были загружены старейшинами поселков, желающими привлечь спонсоров.
Журнал путешествий – мечта эпидемиолога. Пейтон надеялась, что один из видеороликов был снят в очаге заболевания. В таком случае сферу его распространения можно определить с высокой точностью.
Сдерживание – ключ к ликвидации эпидемии. Для этого, во-первых, необходимо изолировать всех инфицированных, а во-вторых, провести их опрос и составить список всех лиц, с кем они вступали в контакт, – то, что называют отслеживанием. Затем Пейтон с коллегами начнут отсев контактов. Если человек, с которым контактировал больной, тоже заболел, его изолируют и в свою очередь выявят, с кем он встречался. Если же симптомы не проявятся, после проведения анализов такое лицо будет оставаться в карантине, пока Пейтон и ее люди не убедятся, что опасность миновала. В случае с Эболой карантин составлял 21 день. К тому моменту, когда все контакты будут выявлены, останутся только две группы: инфицированные и помещенные в карантин.
Список контактов будет стремительно расти. С каждым часом воздействию патогена подвергаются все больше людей. Время – самый важный элемент; как правило, исход борьбы с эпидемией предопределяют первые несколько дней после обнаружения вспышки.
Пейтон записала в блокнот имена американцев, Стивена Кобба и Лукаса Тернера, а также англичанина, Эндрю Блэйра. Напротив она вывела большой «икс». «Икс» – переменная величина, то неизвестное, что предстоит установить. В какой-то момент англичанин вступил в контакт с одним из двух или обоими американцами. Не исключено также, что все трое вступили в контакт с пока не установленным носителем заболевания, который продолжает его распространять. Крайне важно выяснить, где они побывали и с кем встречались. Поэтому журнал путешествия был очень кстати.
Если выполнить эту задачу как следует, Пейтон и ее коллеги смогут начертить «древо контактов» с «корневищем» в лице первичного носителя – того, кто заболел раньше всех. Его еще называют «нулевым пациентом».
Это была настоящая детективная работа – отследить патоген до источника, изолировать всех, кого он затронул, и либо вылечить пациентов, либо ждать, пока эпидемия выдохнется сама собой.
Но даже имея в своем распоряжении журнал путешествий, Пейтон и ее команда не могли обойтись в Кении без серьезной поддержки.
Доктор набрала телефон Джозефа Руто, начальника отделения ЦКПЗ в Найроби. Руто заканчивал поздний обед, разница во времени между столицей Кении и Атлантой составляла восемь часов.
Пейтон ввела коллегу в курс дела, оговорившись, что после утреннего совещания планы могут поменяться. Начальник отделения показался ей компетентным, преданным делу человеком – уже неплохо для начала.
Когда она повесила трубку, часы показывали шесть утра. Пейтон не торопилась со следующими звонками, не желая нарушать утренний сон подчиненных. В ближайшие дни спать, возможно, придется только урывками.
Она позвонила дежурному ЦЧО и попросила связаться с агентами Службы сбора эпидемиологических данных.
– Со всеми? – переспросил дежурный.
– Со всеми, кто прикреплен к штаб-квартире ЦКПЗ. Передайте им, чтобы явились на инструктаж к семи утра. Они должны быть готовы к отправке в командировку через четыре часа. Работать придется либо в Найроби, либо в сельских районах Кении.
– Вас понял, доктор Шоу.
ССЭД представляла собой двухлетнюю спонсорскую программу, которую ЦКПЗ ввел в 1951 году. Ее запустили в разгар холодной войны для противодействия биотерроризму. К настоящему времени программа превратилась в самую престижную и желанную интернатуру в области прикладной эпидемиологии, готовящую лучших в мире охотников за болезнями. От кандидата требовалось быть врачом с клиническим опытом не менее года, ветеринаром, ученым уровня доктора наук в области медицины либо специалистом сферы здравоохранения со степенью магистра. В службе на данный момент состояли 160 сотрудников, из них 70 процентов – женщины.
Во время интернатуры сотрудники ССЭД нередко работали в полевых условиях на передовой линии борьбы с эпидемиями. Во время вспышки Эболы в 2014 году на ее подавление бросили всех 158 интернов. Они выполняли свой долг в семнадцати странах, восьми штатах, Вашингтоне и Центре чрезвычайных операций ЦКПЗ, сообща отработав 6903 дня – почти девятнадцать лет. Пейтон надеялась, что ликвидация новой эпидемии займет значительно меньше времени.
Она была одним из ведущих полевых эпидемиологов ЦКПЗ, а также инструктором ССЭД, и относилась к своим обязанностям с большой ответственностью. Обучаемым ею интернам ССЭД, вполне вероятно, придется принимать самостоятельные решения во время очередной крупной эпидемии либо координировать действия госорганов дома или за границей. В прошлом программу закончили нынешний директор ЦКПЗ, бывший и новый главный санитарный врач, несколько начальников отделов и управлений, а также многие эпидемиологи штатов и местных санитарных служб.
Ей не довелось поработать с каждым отдельным интерном, зато теперь для этого появилась хорошая возможность. Пейтон начала просматривать список личных дел, чтобы подобрать себе команду.
* * *
В семь утра Пейтон стояла за кафедрой аудитории «А» корпуса № 19 ЦКПЗ. Четверть сотрудников ССЭД были прикреплены к органам санитарного контроля штатов и городов, они следили за презентацией по видеосвязи. Те, кто работал непосредственно в штаб-квартире, сидели в зале. На Пейтон смотрели сто двадцать пар глаз.
– Доброе утро. Я проведу инструктаж о вспышке, как мы считаем, вирусной геморроидальной лихорадки в небольшом кенийском городе. Слушайте внимательно. Некоторые из вас отправятся в командировку сегодня же, другие пока будут поддерживать операции Центра из штаб-квартиры и – в зависимости от того, как пойдут дела – могут быть отправлены туда позднее. Делайте пометки, задавайте вопросы, собирайте сведения. Возможно, от этого будет зависеть ваша собственная жизнь.
Итак, вот, что нам пока известно…
