Василий Звягинцев
Андреевское братство
Второго я встретил прямым в печень. И тоже удачно. Пока на моей стороне был фактор внезапности. Сверхбыстрая реакция и сто килограммов тренированных мышц. (А чем еще заниматься в свободное время на космических базах?)
Но затягивать бой было нельзя. Долго я бы против троих не устоял, да и неизвестно, сколько их еще в машине.
Только навык фехтовальщика позволил мне отклонить голову и избежать удара ногой в висок. Но задел он меня все равно крепко, чуть сзади уха: череп не треснул едва-едва.
Зато повод упасть ничком был самый убедительный. Подвернутой якобы рукой я сжал рукоятку «штейера» и вытащил пистолет из-под ремня.
– Готов? – раздался вопрос, одновременно и заинтересованный, и встревоженный.
– Совсем – не должен бы. Но с полчаса полежит… – ответил тот, кто уложил меня на землю, тоном уверенного в своей квалификации хирурга.
– А что с Патриком?
– Сейчас посмотрю… – и еще через пару секунд: – Боюсь, что плохо. Как бы он ему позвонки не вышиб…
– Если дышит – ничего…
Приоткрыв глаза, я охватил взглядом всю диспозицию. Патрик лежал неподвижно, второй наклонился над ним, третий, постанывая, поднимался с колен и опасности пока не представлял, а четвертый подходил справа. Из машины же так никто и не появился. Только тускло светили подфарники.
«Не главный ли шеф там засел?» – подумал я.
Плеча моего коснулась чужая рука, теперь я точно представлял его положение в пространстве, и когда он сделал усилие, чтобы приподнять мое безжизненное тело и перевернуть на спину, я ему чуть-чуть помог.
Взлетая вверх и разгибаясь, почувствовал, как мой выброшенный вбок локоть погружается в упруго подавшийся живот. И уже стоя на ногах, я догнал отваливающееся назад, смутно белеющее лицо рукояткой пистолета.
Убивать я никого не хотел, это сразу перевело бы наши игры в другую плоскость, оттого, стреляя в последнего, оставшегося на ногах, сознательно завысил прицел. И все равно грохот, языки пламени, шмелиный гул прошедших над головой пуль заставили его, распластавшись, вжаться в грязный асфальт.
Продолжая нажимать на спуск, я круто развернулся и, словно в мишень, послал три пули под верхний скос автомобильной крыши.
Одновременно со звоном лопнувшего закаленного стекла взвыли на реверсе турбины, длинный плоский лимузин со скоростью стартующего истребителя унесся задним ходом во тьму. Что они там думали, бросая на милость победителя четырех своих павших бойцов? Неужели сразу списали? Вот тут бы мне остаться и побеседовать по душам… Многое могло бы пойти иначе…
Но я через пролом ограды, через узкий извилистый проход, как бы не специально подготовленный для операции, промчался сквозь недра свалки и оказался на Морхауз-стрит.
Совсем рядом, прижавшись к ограде, стояла та самая «Дакота», что стерегла меня у пассажа. Значит, кое-кому досталось уже по второму разу. А я даже и не узнал старых знакомых. Ключ, по глупой американской привычке, торчал в замке…
Не наблюдая за собой «хвоста», я доехал до российского консульства и остановил машину на стоянке возле запертых ворот. Когда найдут – пусть думают, не здесь ли я укрылся?
По крутым лестницам, заменяющим на склонах холма тротуары, я спустился к сверкающему на фоне черной воды залива восьмиграннику Северного морвокзала.
Теперь мне следовало исчезнуть, прекратить свое существование в качестве данной, чересчур засвеченной личности.
Оставив последний след в памяти здешних компьютеров, я снял со счета остаток денег и приобрел на них кредитную карточку на предъявителя. Под своей фамилией взял билет и зарегистрировался на рейс Сан-Франциско – Салина-Крус – Панама. Смешавшись с толпой пассажиров, пересек линию контроля и поднялся на борт отходящего через два часа гигантского катамарана «Ронкадор».
Глава 15
Времени должно было хватить на все. Устроившись в тесной, но отдельной каюте, я прежде всего изучил подробный план корабля.
Посмеиваясь над собой, над тем, что я превратился в профессионального беглеца, с собственным набором приемов и сложившимся почерком, мельком подумав, как бы это не осталось на всю последующую жизнь вроде своеобразного нервного тика, я направился в пока еще безлюдный фришоп на верхней палубе и полностью обновил свой гардероб.
Сложив покупки в мексиканскую сумку, заглянул в парикмахерский салон и избавился от едва оформившейся бороды. А усы и прическу привел в соответствие с латиноамериканской модой. Волосам придал умеренно темный цвет. Немного дольше пришлось потрудиться, чтобы приобрести естественную смуглость креола.
Далее, проникнув в жилую палубу экипажа, позаимствовал в незапертой каюте синий рабочий костюм механика.
У себя переоделся, разбросав не нужные теперь вещи по спинкам стульев, и слегка разворошил постель.
На автомобильной палубе как раз шла погрузка, работали и матросы, и береговые такелажники, так что во всей этой суматохе я спокойно, надвинув на глаза козырек каскетки, через кормовую аппарель вышел на пирс и на попутной грузовой платформе доехал до выхода в город.
Судя по всему, концы я обрубил начисто. Где-где, а в недрах двенадцатипалубного левиафана уследить за мной невозможно даже целой бригаде сыщиков, а ни одного предмета, к которому чужая рука могла бы пристроить «клопа», у меня с собой теперь не было. Только пистолет. Но его, кроме Аллы, никто даже не видел.
И вот теперь только я счел возможным отдохнуть как следует и приготовиться к решающим событиям.
В отдельном номере турецких бань я часа полтора нежился на теплых мраморных лежаках, дышал густым содовым паром, испытал все прелести средневекового массажа, после чего, умиротворенный и обновленный, затолкал морскую форму в окно утилизатора, переоделся в легкий и очень меня украсивший костюм из сиреневого тропикаля. Тщательно изучив свой новый облик в зеркалах, я убедился, что только очень близкий знакомый мог бы узнать меня в этом молодом креоле.
Взяв такси, я поехал в аэропорт. И оттуда вновь позвонил Панину.
– Что случилось? Я очень волнуюсь. Где ты пропал?
– По-русски нужно говорить – «куда пропал». Но это к слову. Извини, если заставил тебя нервничать. Но так уж получилось. Я временно покинул город. Потом все расскажу. Для меня новостей нет?
– Где ты? Я пришлю машину, если нужно.
– Не стоит, я в безопасности. И довольно далеко. Завтра снова выйду на связь. И советую подумать вот о чем. Если Аллу захватит кто-то из твоих компаньонов, передай, что напрасно. Она ничего в этом деле не значит. Те вещи, что лежат в ее сумке, без меня и цента не стоят. Чтобы был толк, нам все равно нужно в Москву. Обязательно – вдвоем. Если ее отпустят, я зла держать не буду. Сочту за недоразумение. А шантажировать не советую, может плохо кончиться…
– Игорь, о чем ты говоришь, при чем тут мои друзья? У нас ведь был честный договор…
– Я все сказал. Поразмышляй на досуге. А я сейчас проигрываю другие варианты, кое-какие возможности у меня есть, ты должен знать. Если на тебя выйдут похитители – потребуют выкуп, а это возможно, других знакомых у Аллы здесь нет, – ты заплати. Потом сочтемся. Вот пока все. Привет…
Нет, на их месте в самом деле лучше бы отыграть назад. На что они рассчитывают? Со мной ведь действительно проще было решать дело полюбовно. Если Панин понял намек (а он должен был понять, я не раз упоминал о тесных связях с Галактической службой безопасности), то сообразит, что проблематичная пока выгода возможных неприятностей не компенсирует.
Ночевать я вернулся в порт. Как-то мне там казалось спокойнее. Близость моря, топография окрестностей, само здание…
В правом крыле размещалась автоматическая гостиница Хадсона, как они есть в любом подобном месте, где возможны скопления больших масс транзитных путников. Обычно, впрочем, хадсоновские отели называют ночлежками, и приличные люди ими не пользуются, но меня это сейчас не волновало.
По обеим сторонам трехъярусного зала тянулись сотни одинаковых овальных дверей. Как в камере хранения или благоустроенной тюрьме. На некоторых горели красные лампочки, но на большинстве – зеленые. Полумрак, тишина, довольно тоскливо и неуютно. Пройдя почти до конца, я поднялся на второй ярус и постоял минут десять, ожидая, не появится ли кто подозрительный у входа. Но – никого.
Сунул в прорезь двери с номером 723 край кредитной карточки. Щелкнул замок, зеленый огонек сменился красным.
Само по себе обиталище приличное, но не для страдающего клаустрофобией. Тамбур, в котором едва можно было стоять, не сгибаясь, площадью метр на метр, справа за шторкой умывальник и туалет такого же размера, прямо – спальная ниша. Водяной матрас, кондиционер, телевизор, плафон над изголовьем. За стеклянной дверцей мини-бар и кнопка вызова дежурного на случай чего-то непредвиденного. И все. Достаточно, чтобы провести ночь одному или вдвоем, как угодно.
Раздевшись, я выпил пару рюмок коньяку, включил местный канал ТV. В программе «Шериф информирует и предостерегает» ничего, имеющего отношение к исчезновению Аллы или моим подвигам, не сообщалось. Неопознанных женских трупов за сутки также не появилось. Да я и не сомневался, что тут другой случай.
Погасил свет. Тишина, как в космосе. И сна – ни в одном глазу. Стимулятор плюс естественное перевозбуждение. Думать связно тоже не получалось, мысли разбегались, в голову лезла всякая ерунда.
Пришлось вновь прибегнуть к помощи бара. Выбор напитков был как раз в меру уважения фирмы к постояльцам. Я откупорил стограммовую бутылочку калифорнийского бренди, запил горьким тоником и лишь после этого плавно соскользнул в сумбурный и вязкий сон.
Утро началось неприятно. Бреясь, я с тоской думал, что ничего хорошего мне не светит, только под влиянием возбуждения и азарта можно было надеяться на победу. Алла неизвестно где, и состояние ее, наверное, еще хуже моего, и может быть, правильнее всего было б на самом деле поехать в консульство, все рассказать, сделать заявление для прессы и положиться на благоразумие похитителей.
Вдобавок в обойме пистолета осталось всего три патрона. Я давно не имел дела с огнестрельным оружием и забыл, что следует считать выстрелы и беречь боеприпасы.
Найти же патроны к антикварному «штейеру» вряд ли удастся.
И тем не менее в самой глубине души шевелилась необъяснимая логикой надежда, что как-нибудь все образуется.
Я поднялся вверх, постоял у балюстрады, откуда открывался вид на затянутые легким туманом Золотые ворота, мост, гигантское волнующее пространство залива, и почувствовал сосущий голод. По-настоящему я не ел уже больше суток. Только спиртное, кофе и стимуляторы.
На открытой веранде рыбного ресторана из десяти столиков был занят лишь один. Я сел, чтобы получше был виден пейзаж, заказал ассорти из морских гадов и только потом уже обратил внимание на своих соседей. А они этого заслуживали.
Их было двое, мужчина и женщина. Заинтересовала меня, в первую очередь, конечно, она. Мало сказать, что она красива. Просто я таких женщин не видел никогда. Ни в жизни, ни на экране, ни во сне. Может, только Заря, девушка с Крюгера, к ней приближалась по своим данным. Но то ведь был, кажется, фантом.
Я читал, что кто-то экспериментировал с наложением образов, и в итоге, при использовании нескольких тысяч прототипов, получался портрет женщины, которая казалась абсолютной красавицей любому. Сравнить бы тот артефакт с дамой за соседним столиком.
И еще в ней было то, что модельеры называют «супер», – неброский, необъяснимый словами, но очевидный шарм.
Причем следует отметить, что я весь был поглощен мыслями о судьбе Аллы, то есть отнюдь не расположен, разинув рот, бежать за любой более-менее привлекательной женщиной. Даже несмотря на синдром длительного воздержания.
Одета она была во все белое, простое по замыслу, но удивительно ей идущее… Ровно настолько, как нужно, открывающее и длинные загорелые ноги, и высокую шею, и руки, украшенные массивными браслетами.
Тонкий прямой нос, надменного выреза губы, не делающие, впрочем, ее облик слишком уж неприступным, роскошные пепельные волосы. Но главное – глаза! Огромные, небывалого фиалкового цвета. У меня даже холодок пробежал по телу от восхищения. И другого, более сложного чувства. Будто и зависть, и тоска, и мгновенная платоническая влюбленность, и готовность к преклонению. Вот именно. А я ведь никогда эдаким уж Казановой не был, женским чарам поддавался с трудом.
Даже в более, чем сейчас, безмятежные времена.
Честно сказать, подобное я испытал, когда впервые увидел Аллу. Но сейчас эффект был даже сильнее.
Спутник прекрасной незнакомки ничего особенного собой не представлял. Ну, высокий, крепкий, следящий за своей формой, тоже очень загорелый, одет, как богатый яхтсмен, в светло-синие брюки и белый блейзер с бронзовыми пуговицами, лицо вполне правильное и располагающее, но все же… Подобных мужиков девять на дюжину, а ТАКОЙ женщине нужен был другой кавалер. Не знаю, какой именно, не мое это дело, но – явно другой.
Наверное, я слишком уж бестактно на них смотрел, потому что женщина наклонилась к спутнику и что-то тихо ему сказала. Как я понял, в мой адрес. Не разбирая слов, инстинктивно, по тональности и артикуляции, догадался, что говорили они по-русски.
В первый момент меня это неприятно поразило. Слишком напомнило встречу с Паниным. Возможно, Алла тоже на него подействовала, как на меня сейчас незнакомка, с чего все и началось.
Упаси меня бог от подобных соотечественников.
Но, с другой стороны, во Фриско обширная русская колония, ничего обычного в факте русской речи нет.
А если они не просто соотечественники, а земляки из России, то чем не повод? Узнаю чуть больше о сказочной красавице, да и время скоротаю, все лучше, чем сидеть и терзаться дурными предчувствиями.
– Простите великодушно, – сказал я, обращаясь к мужчине, поднявшему на меня благожелательно-любопытствующий взгляд, – я журналист из Москвы, услышал, что вы по-русски говорите, и мучаюсь, наши вы или местные. Такая у меня профессиональная слабость – разгадывать людей.
Они переглянулись. Мне показалось, что женщина чуть заметно качнула головой, будто предостерегая спутника.
Но он не внял.
– Ну и как, что решили?
– Вот именно, ничего определенного. Обычно я легко угадываю, а тут осечка. Отчего и подошел, не сочтите за нескромность…
– Ради бога. Присаживайтесь к нам, пообщаемся… на чужбине. Шампанского хотите?
– Хочу, – сказал я, сразу почувствовав себя легко. И все же ощущение какой-то странности от разговора осталось.
Я представился. Он назвал женщину – Ирина, и себя – Новиков Андрей.
– Мы, видите ли, путешествуем. Вокруг света. На яхте. Дома не были довольно давно. Вчера пришли сюда. Через пару дней – дальше… И как там сейчас, на Родине?
«В каком смысле?» – подумал я, а он уже продолжал:
– Мы в море новостями не интересуемся, отдыхаем от всего. Как бы отшельничаем. Знаете, вроде Летучего Голландца. Раз в столетие он сходил на берег на одну ночь, а с рассветом снова в путь.
– Забавно. Я почти в том же положении. Полгода-год в космосе, и когда возвращаюсь домой – словно в чужой стране… И тоже яхтсмен. Не раз мечтал, как вы… Яхта. Южные моря, полгода без захода в порты… Только постоянно что-то мешает… Однако на днях все же прогулялся… В тайфун «Элли» влетел. Еле выбрался. Вы не с веста шли?
– С веста. И краем он нас тоже прихватил…
Минут пять мы с увлечением говорили о тонкостях хорошей морской практики, вспомнили и Джека Лондона, и Чичерстера, и Завьялова, а он еще и неизвестного мне Лухманова, который тоже принадлежал к настоящим марсофлотам, по словам Андрея, и много интересного написал о парусных плаваниях.
В чем мы еще сошлись, к взаимному удовольствию, так это в оценке последней книги Фолсома «Феноменология альтернативной истории». Он ее купил в Вануату и как раз на днях закончил читать.
Вообще говорить с ним было интересно и слушать неутомительно, что большая, замечу, редкость.
При этом я мог вволю смотреть на Ирину. Она в разговоре не участвовала, больше рассматривала панораму города, но время от времени вставляла не слишком тривиальные замечания. «Умная вдобавок, – подумал я, – а при такой красоте это перебор. А может, наоборот, как раз при такой немыслимой красоте неизбежен и интеллект. Если считать красоту знаком высшего совершенства».
Через полчаса мы уже чувствовали себя почти как старые знакомые. Они пригласили меня составить им компанию в экскурсии по городу, а затем отобедать у них на яхте.
Я заколебался, и тут Ирина вдруг спросила, что меня так гнетет? Она, мол, это чувствует, я словно время от времени отключаюсь, что-то меня очень беспокоит. Андрей тоже посерьезнел, сказал, что сразу это заметил, отчего и пригласил за свой стол, решив, что вот человеку плохо и надо помочь ему справиться с депрессией.
Неужели я так разучился владеть собой? Но ведь все наоборот, и, пусть это и стыдно, беседуя с ними, я почти не вспоминал об Алле. И впервые мелькнула мысль, что вдруг на самом деле я Аллу не люблю, что это так, привычка, а еще – затянувшаяся на годы тщеславная гордость победителя?.. И она все время это же чувствовала, отчего и вела себя так непредсказуемо…
Под влиянием неожиданного сочувствия моих новых знакомых и собственных эмоций я неожиданно и безрассудно, словно мало жизнь меня учила, взял и рассказал им, не все, конечно, а только то, что касалось похищения Аллы и связи этого с некими секретными разработками. Просто для облегчения души.
Андрей помрачнел, а Ирина поджала губы и вновь, как мне показалось, сделала неуловимый отрицательный жест.
– Интересно, – словно отвечая не мне, а своим мыслям, протянул Андрей. – И вы надеетесь достойно из вашей истории выпутаться?
– Соображаю… Есть наметки, варианты кое-какие. А вообще, конечно, кисло…
– Если б вы обрисовали все поподробнее… – с сомнением начал он, а Ирина не выдержала и сказала открытым текстом:
– Андрей, ну о чем ты? Зачем обнадеживаешь человека? Да в конце концов у нас и времени совсем нет…
На что он ответил замысловато и с усмешкой:
– Ну, не человек для субботы, а суббота для человека… Тем более что уже были прецеденты…
Лицо у нее стало не то чтобы недовольное, а скорее озабоченное. Вздохнув, она протянула руку, и Андрей тут же извлек из кармана большой и тонкий золотой портсигар с искрящейся алмазной монограммой. Ирина взяла длинную сигарету, прикурила от встроенной в портсигар зажигалки, медленно выпустила дым через тонкие ноздри.
Мне вдруг приоткрылась какая-то интересная сторона их взаимоотношений.
– Ничего, ничего, Ирок, случай-то больно интересный…
Непонятно, что он тут мог найти интересного? Не зная предыстории. Без нее все как раз в высшей степени банально.
– Я, конечно, располагаю весьма ограниченными возможностями, – сказал он, помолчав. – Но, кажется, мог бы оказаться вам полезен. Особенно если вы поделитесь со мной тем, о чем пока старательно умалчиваете… Какая, например, связь между вашей профессией, морским путешествием, похищением Аллы в чужом для вас городе и нежеланием обращаться куда следует?
Я вновь насторожился. А что, если разыгрывается просто очередной тайм? Вполне возможно вообразить, как напуганный моими словами Панин срочно изменил тактику и вместо вечерних головорезов подставил мне эту милую пару. Вопрос только в одном – как такое осуществить практически? Я ведь не обязан был приходить в этот именно ресторан и приставать со своим странным предложением познакомиться к абсолютно чужим людям. Разве что вновь обратиться к сфере сверхъестественного…
Не найдя подходящего ответа на вопросы Новикова, я ограничился признательностью за сочувствие и обещание помощи, присовокупив, что как раз сейчас мне необходимо мчаться на архиважную встречу. Но если уж они проявили ко мне искреннее участие, то я непременно дам о себе знать при любом исходе. Кроме крайнего. И если вдруг что – ловлю на слове, – попрошу посильной помощи. Постарался сказать с юмором – если возникнет необходимость уносить ноги, а иным способом это окажется невозможно.
Ирина не стала скрывать удовлетворения таким исходом, а Андрей, похоже, испытал разочарование, как болельщик, которому не дали самому сесть за игорный стол.
– Что ж, и мы, и наш «Призрак» к вашим услугам… Пару суток здесь еще побудем. Добро пожаловать.
И он показал мне в сторону Золотых ворот, где левее Голден-гейт-бриджа в миле от берега виднелся, словно вырезанный из полупрозрачного пластика, силуэт парусника. Похоже – трехмачтовая шхуна. Без бинокля и против солнца подробности не рассмотреть.
Мы стали прощаться, и я подумал, что, наверное, ошибаюсь в своих подозрениях. Мало того, что трудно представить женщину с таким лицом и такими глазами, выполняющую черновую работу у всякой сволочи, ее непроизвольные реакции показывали, насколько она не заинтересована в нашем контакте. Да и в поведении Андрея легко читается скорее благородный азарт, нежели злой расчет.
…Магазин, названный в рекламе лучшим оружейным в Калифорнии, таким и оказался. Он сочетал в себе признаки небольшого, но богатого арсенала, музея и клуба для настоящих мужчин.
В застекленных витринах красовались образцы оружия, начиная с первых «кольтов» и «винчестеров», на втором этаже клиентов ждал стилизованный под салун уютный бар, где члены Национальной стрелковой ассоциации, равно как и все желающие, могли за чашкой кофе и стаканом виски побеседовать о любимом предмете, полистать свежие каталоги и номера «Солдата удачи», а также предложить свои услуги организациям и частным лицам, нуждающимся в парнях, которые знают, что делать по любую сторону от мушки.
В секции легкого стрелкового оружия продавец, внешностью и манерами похожий на полковника морской пехоты в отставке, поприветствовал меня легким наклоном головы и осведомился, чем может быть полезен.
Я положил перед ним патрон.
– Мне нужно полсотни таких же. Это возможно?
Полковник повертел патрон в пальцах, взглянул мельком на маркировку.
– «Штейер»… Проще было бы предложить вам купить новый пистолет. А если вы любитель старины, то «маузер» или «борхарт-люгер» все равно обойдется вам дешевле.
– Я пока спросил – есть ли у вас именно это?
Он пожал плечами, подбросил патрон, как монетку, поймал и поставил передо мной на прилавок.
– Подождите… – ушел в глубь магазина, заметно приволакивая левую ногу.
Не было его довольно долго. Я вообразил, как он, бормоча проклятия, бродит между стеллажами, роется в зеленых, окованных металлом ящиках, спотыкается о лафеты безоткатных орудий и пулеметные станки. Мне даже стало неудобно, что я так обременяю своими прихотями почтенного пожилого человека.
Когда он вернулся, лицо его выражало сдержанную радость. Он положил передо мной синюю лакированную коробку.
– Прошу вас, сэр. Если фирма «Говард и Клайд» обещает, она держит слово. Не думаю, что кто-то еще смог бы вам помочь. Здесь сто штук. Этого достаточно или возьмете еще? Запасы ограничены, и новых поступлений не ожидается, как вы понимаете. Нет спроса…
– Благодарю. Пока хватит. Но теперь я всегда буду обращаться только к вам.
– Разумеется, сэр, лучше нас настоящего стрелка никто не обслужит. Вы представьте, на днях пришел человек, который заказал патроны к винтовке «бердан номер два». И что вы думаете…
Я готов был поддержать разговор и порассуждать о сравнительных качествах винтовок и патронов, а также обо всем, к этому относящемся, но внезапно остро ощутил за спиной присутствие Артура. Со всеми сопутствующими симптомами.
Обернулся я довольно резко. И ничего не увидел. Но не проходило мерзкое чувство, как будто тонкие холодные пальцы касаются не только затылка, но и обнаженного мозга.
И вместо всего, что я хотел ответить продавцу, я спросил:
– Не знаете ли вы случайно, где можно заменить в нескольких патронах пули на серебряные?
На мгновение его лицо дрогнуло. Кажется, я уловил мысль: «Я думал, пришел серьезный любитель оружия, а оказывается…»
Однако ответил он с прежней суровой любезностью:
– Вопрос не по нашей части. Но адрес я вам скажу… Да, знаете, что… Я не специалист по вашей проблеме, но мне кажется… Зачем цельносеребряная пуля? А если нанести покрытие – ноль один, ноль два миллиметра? Эффект в принципе должен быть тот же… Или тут важна критическая масса? Как вы считаете?
Похоже, тема его заинтересовала. Как человека, всю жизнь занимавшегося своим ремеслом и вдруг увидевшего в нем абсолютно новую грань.
– А может, дело в баллистике?
– Я с удовольствием обсудил бы с вами все аспекты, но пока сам имею о них поверхностное представление. Может быть, позже…
– Заходите, интересно узнать, что у вас получится. Например, мистер Джонсон-младший, возвращаясь с очередного сафари, всегда делает у нас сообщения…
Жаль, что я не мистер Джонсон.
…По названному адресу я пришел не только потому, что слишком уж испугался тени Артура за спиной и уверовал в силу серебряных пуль как способа борьбы с нечистой силой, но и по привычной склонности к изучению альтернативных вариантов. К тому же я имел достаточно свободного времени, провести которое иначе не видел возможности.
Салон на Оук-стрит оказался заведением совсем другого рода, чем оружейный магазин. И по интерьеру, и по стилю обслуживания.
Я с искренним интересом рассматривал бесчисленные приборы, устройства и средства, предназначенные для борьбы с представителями потустороннего мира, отправления самых фантастических культов и обрядов.
Какой же мощный интеллектуальный потенциал привлекается для изобретения и производства подобных штук…
Самодовлеющая система. Чтобы все это продавать, нужна соответствующая индустрия пропаганды всяческой чертовщины и оккультизма. С чего и кормятся миллионы людей.
Как только я приблизился к интересующему меня отделу, ниоткуда возникла старший эксперт мисс Нора Шелтон, как значилось на ее нагрудной карточке. Высокая, рыжеватая, в веснушках. Происходившая, судя по ее внешности, непосредственно от кельтских жрецов, или как там их называли – друидов?
– Поделитесь с нами вашей проблемой, и мы постараемся вам помочь, – она повлекла меня в удобное кресло возле работающего дисплея, по которому бегали разноцветные кривые.
«Почему бы и нет? – подумал я. – Вообразим, что мне пришлось попасть на прием к врачу. Причем не к нашему, культивирующему традиции старинных земских медиков, деликатных гуманистов в чеховских пенсне, а именно к американскому, которого не нужно стесняться и который сам всегда предельно откровенен, изъясняясь примерно так:
«Раздевайтесь, на что жалуетесь, так, ясно, у вас неоперабельный рак, примерная дата смерти такая-то, если будете принимать вот это, проживете на полгода дольше. Одевайтесь».
Стараясь быть сугубо конкретным, я сообщил:
– Меня преследует зомби. Огнестрельное оружие с обычными пулями на него не действует, хочу попробовать серебряные пули, можете ли вы их изготовить под предлагаемый боеприпас? До сих пор мне удавалось от него спасаться, но он как-то узнает о моем местопребывании, и все начинается сначала. Пока он меня потерял. Как быть дальше?
– Благодарю вас, все понятно, – пальцы ее запорхали над сенсорными полями компьютера.
– Зомби? Африканский, гаитянский? Где вы с ним встретились впервые? Не путаете ли вы его с инкубом, вампиром, сомнамбулой?
– Зомби у меня европейский. Даже точнее – русский. Факт смерти подтверждается документально. Воскрешения – тоже. Пистолетная пуля сбивает его с ног, но не более…
Мисс Шелтон работала на компьютере, как пилот космоплана при аварийной ручной посадке.
– Сложный случай, – сказала она. – Не укладывается в обычные схемы.
– Возможно, потому, что я хуже ваших постоянных клиентов знаком с первоисточниками? – вышло грубовато, как бы намек на некое шарлатанство. Не умею я общаться со специалистами из сферы чуждых идеологий. То прорицателя задел, теперь эту…
А ведь мисс Шелтон куда как любезна и доброжелательна, за что ее обижать?
Однако она не уловила иронии.
– Мы умеем работать с любыми клиентами… – и продолжала задавать вопросы, быстрые и подчас неожиданные, как на тотальном тестировании.
Закончив сбор информации, она убрала со лба прядь отливающих старой медью волос.
– Достаточно. Полную распечатку вашего случая и все рекомендации мы сможем выдать вам завтра… Устроит?
– Ради бога. Но как насчет серебряных пуль? Я-то подожду, а зомби?
Она посмотрела на меня с сомнением.
– Вы уверены? Ну хорошо, покажите образец…
Я подал ей патрон. Она кивнула.
– Дайте остальные. Будет готово через час.
Оказывается, у них тут целый комбинат.
Когда она вернулась, я не сдержался. Девушка-то на вид вполне здравомыслящая.
– Скажите, Нора, а вы-то сами в это верите?
Ее зеленоватые глаза с желтыми искорками взглянули на меня очень внимательно.
– Мы не психиатры. Мы должны верить нашим клиентам…
В ожидании своих патронов я побродил по салону и увидел массу интересного. Например, изготовленный в виде массивной трости пружинный арбалет, стреляющий аккуратными осиновыми кольями, распылители меловой суспензии для нанесения защитных кругов, аэрозольные баллончики со святой водой, кристаллы с записями молитв и заклинаний на любых языках и для любых конфессий, индикаторы нечистой силы, складные пентаграммы и множество иных средств нападения и защиты, исполненных с учетом новейших достижений эргономики и технической эстетики. А также огромный выбор справочной и библиографической литературы.
Вручая мне патроны со свеженькими, блестящими головками пуль, любезная мисс Шелтон заботливо предупредила:
– Имейте в виду, наши специалисты очень сомневаются, что серебро эффективно против истинных зомби. Но если вы из России, то там эндемичны вурдалаки. На них серебро действует… Думаю, вам повезет… Не забудьте зайти завтра.
– Даже если только для того, чтобы увидеть вас…
