Злата Реут
Настойчивое прошлое требует ответы
– Я буду для вас незнакомкой в поезде? Той, кому можно рассказать самое сокровенное и, выйдя на следующей станции, почувствовать, как гора спала с плеч? – спросила Саша, направляясь в сторону моста, который уже манил своим теплым светом от множества фонарей. Девушка не хотела предлагать перейти на «ты» и не хотела, чтобы это было предложено Мэтью. Ей нравилось держать дистанцию с незнакомцем, как бы он ей ни нравился и какие бы смелые фантазии относительно него ни приходили ей в голову за пару дней с момента их встречи.
– Эта гора с плеч никогда не упадет, но если вы предпочитаете метафоры, то пусть так, – сказал мужчина и загадочно улыбнулся, глядя на Сашу сверху вниз.
– Надо уметь отпускать прошлое и прощать себя, того себя, кем ты был когда-то! В конце концов, как говорил Гораций, multa renascentur, quae jam decidere (лат. многое способно возродиться из того, что уже умерло)! – подбадривающим тоном сказала Саша, еще не отдавая себе отчет в том, насколько эта фраза эхом отразилась в душе Мэтью, который внешне не подал вида, но очевидно знал перевод. Шампанское ударило Саше в голову и не ослабляло хватку.
– На том кладбище покоится мой друг. Точнее, подруга, которая со временем заняла очень важное место в моей жизни, – серьезным тоном сказал Мэтью, перейдя к обещанной истории. – Мы познакомились тут, в Париже. Это было двадцать пять лет назад, когда я был студентом и приехал с друзьями на каникулы. Ее звали Шанталь, я встретил ее рано утром на одной из улиц в одиннадцатом округе, где мы с парнями снимали жилье. Я шел в ближайший магазин купить что-нибудь на завтрак, остановившись на светофоре, я увидел девушку, стоявшую на противоположной стороне зебры, которая пойдет мне навстречу, когда загорится зеленый, но затем, пройдя мимо друг друга, мы направимся в противоположные стороны. А пока горел красный, я смотрел на нее с противоположной стороны зебры, не отводя глаз. Она нетерпеливо смотрела на свои часы и на светофор, нервничала и куда-то торопилась, надувая щеки и выпуская воздух. Я глядел на нее, и мое утро стало словно другим, банальная дежурная фраза «с добрым утром» приобрела для меня особое значение, как бы смешно это ни звучало, – с улыбкой и немного по-детски смущенно сказал Мэтью, глядя куда-то вдаль, но очевидно, видя перед собой не мост Александра III, а светофор, возле которого стояла торопящаяся парижанка Шанталь, – тогда я понял: во что бы то ни стало я должен предотвратить момент, когда, идя друг к другу навстречу и проходя мимо бок о бок, мы непременно разминемся и нам вдруг резко станет не по пути. Загорелся зеленый свет, и я не сдвинулся с места, я смотрел, как она идет ко мне навстречу, спешно перебегая дорогу. Видя, как она приближается ко мне, я все еще не придумал, что сказать, какие слова подобрать, как начать знакомство. Но вмешался случай, и ничего говорить не пришлось. Перейдя улицу и пройдя мимо меня, она села в припаркованную рядом машину, за рулем которой находился парень, она поцеловала его, сев в машину. Утро резко перестало быть добрым, – весело и со смехом сказал Мэтью, вспоминая даже такой момент как хороший, судя по тому, что девушки уже нет в живых, и уже давно. Даже такое юношеское потрясение он бы пережил еще много раз, лишь бы она была жива, даже целуя не его. Мужчина на мгновение замолчал, но продолжал улыбаться. Саша подумала о том, что все надежды на реальный роман с ним рухнули в одночасье, надежды, которые она питала, как бы ни обманывала себя, настаивая на обратном. Но она для себя давно решила, что конкурировать за сердце мужчины с его мамой и бывшей девушкой дело неблагодарное, тем более если эта бывшая еще и мертва. Если парень спустя четверть века, думая о ней, все еще улыбается, эта битва определенно проиграна, а проиграть мертвецу вдвойне обидно. Так или иначе, лучший курортный роман – тот, который не состоялся, но Саша хотела выслушать историю до конца. Остановившись на мосту, Саша села на перила и облокотилась о фонарь, Мэтью встал рядом и уперся ладонями о перила, глядя на реку, которая играла со световыми бликами от фонарей, что рассеяно падали на водную гладь Сены. Его лицо было так близко от ее, но этому расстоянию не суждено было сократиться до минимума. Не сегодня. Это был вечер личной трагедии Мэтью, а не повод для начала романа.
– Я снова дождался, когда загорится зеленый, и перешел зебру, направившись по изначально планируемому маршруту. Каникулы закончились, но через полгода я снова вернулся с друзьями в это место, мы остановились там же, по моей инициативе, я был уверен, что она живет где-то рядом. Я надеялся снова встретить Шанталь, уповая на то, что ее роман с тем парнем закончился. Так и случилось. Я снова встретил ее, но уже вечером. Мы с друзьями поздно возвращались из бара домой, и я увидел, как она на соседней улице гуляет с собакой. Это была точно она, я не мог ошибиться, хотя было уже темно. Я сказал друзьям, что забыл бумажник в баре, дабы оторваться от них и познакомиться с девушкой, увидев которую однажды и всего на пару минут, я не мог выкинуть из головы полгода. За шесть месяцев я хорошо подумал, что скажу ей, если встречу снова, но теория и практика не одно и то же, и все, что я смог сказать, подойдя к ней, было «у вас красивая собака, можно познакомиться?». На что она, рассмеявшись, ответила «конечно, это Мариус», в шутку представив свою собаку, исходя из моей глупой фразы. Мы поболтали и договорились встретиться на следующий день. Я был счастлив, это казалось сном, ставшим явью, я никогда не испытывал таких эмоций и чувств раньше. Она была студенткой, изучала медицину. Мы гуляли с ней дни и ночи напролет, обошли весь Париж, она приезжала на каникулы ко мне в Англию. Это был удивительный год, полный счастья, смеха и планов, пока ее не нашли мертвой, – сказал Мэтью, и улыбка исчезла с его лица, он стал мрачным и задумчивым. В эту минуту Саше захотелось обнять Мэтью, проявить эмоции, поддержать, утешить, прикоснуться своей ладонью к его руке, все еще прислоненной к перилам, но она сдерживала этот порыв. Трогать руками незнакомца определенно правило дурного тона, как бы плохо ему ни было и как бы ни хотелось его поддержать, такие мысли вертелись в голове у девушки, и она предложила пройтись, ловко спрыгнув с перил мостовой. Мэтью пошел следом.
– Но что случилось? Она была молода, почему она скончалась? – эмоционально и неожиданно громко даже для самой себя спросила Саша, совершенно сбитая с толку.
– Смерть носила ненасильственный характер. Не было взлома, беспорядка, крови. В заключении было написано «причина смерти не установлена». Это просто случилось, резко и внезапно. Все оборвалось, совместные планы, ее мечты, идеи, мысли, все исчезло, перестало существовать, и никто не знает почему. Эти мысли сводили меня с ума. Я штурмовал полицейский участок, я был уверен, что ее убили, говорил полиции, что они должны присмотреться к ее бывшему парню. Он донимал Шанталь звонками, когда мы начали с ней встречаться, угрожал ей. Но полиция отмела этот вариант, никаких улик, говорящих о его причастности к ее смерти, не было. Она просто умерла. Но как в это поверить? Они даже подозревали меня, но у меня было надежное алиби, я был в Бирмингеме, когда все случилось, чем бы это ни было. Если бы я был рядом, был с ней, возможно, ничего бы не случилось, и она до сих пор была бы жива, – сказал Мэтью голосом, полным печали и чувства вины, – так что ничто не способно возродиться из того, что уже умерло. Смерть оставляет рану, пустоту и возрождает лишь боль, каждый раз, когда ты погружаешься в невыносимые воспоминания, – сказал Мэтью, переиначив пословицу на латыни, сказанную Сашей в начале прогулки, – будет уместнее сказать – сuncta potest vetustas, praeterquam curas attenuare meas (лат. все может ослабить время, но не мою печаль), – закончил мысль мужчина и посмотрел на Сашу с улыбкой, полной горечи и страдания, но желанием не сдаваться.
– То, что случилось, ужасно, никто не должен через такое проходить, – тихо сказала Саша, осознав свою сегодняшнюю неуместность в изречениях. Однако вопрос, что мужчина делал в такой поздний час возле кладбища, все еще был открыт, но она не стала спрашивать. Это уже было неважно, после всего сказанного.
– Да, но следствие наконец-то сдвинулось с мертвой точки после двух десятилетий ада. Ни родители Шанталь, ни я не сдавались все эти годы, и это окупилось. В результате новых улик по делу была проведена процедура эксгумации тела. Результаты я узнал, как раз, когда ехал мимо кладбища Монмартр, я решил остановиться и перевести дух. Был сделан однозначный вывод – Шанталь убили. Надеюсь, не потребуется еще двадцать пять лет, чтобы узнать, кто это сделал. Полиция в детали не посвящает, но эта история должна закончиться, должна быть поставлена точка, – с облегчением сказал Мэтью, ответив на незаданный вопрос Саши, и глубоко выдохнул.
Саша думала о том, насколько ее встреча с Мэтью символична. Она стояла у могилы человека, умершего при загадочных обстоятельствах, и она встречает того, кто на этом кладбище навещает человека с такой же неоднозначной смертью. Много мыслей крутилось в ее голове, большинство было о Шанталь, о ее смерти, когда она только начала жить, о Мэтью, который потерял ценное, только-только обретя это. Будто вмешалась судьба, и высшие силы привели их обоих в тот день на кладбище. Может быть, это проделки Шанталь с того света? Может быть, она хочет, чтобы Мэтью обрел покой и счастье после долгих лет кошмара, встретив новую любовь. Может Шанталь и не конкурент вовсе, а сообщник в деле по излечению сердца Мэтью? Ей хотелось так о многом с ним поговорить, так о многом его расспросить и рассказать, но каждый раз, пытаясь открыть рот, она замолкала, будто ничего не имело смысла на фоне этой истории. Будто все перестало иметь смысл. Она погрузилась в траур вместе с Мэтью. Какое-то время пара шла в полной тишине, им обоим это было нужно.
– Как ваши ноги? Мы ушли довольно далеко от машины, стоит вернуться, – предложил Мэтью, глядя на ступни Саши. Девушка начала заметно хромать, босоножки уже были на ее ногах очень долгое время, дольше обычного, гораздо дольше. Они развернулись и пошли в обратную сторону. На полпути Саша села на скамейку и, на удивление, изумление и даже испуг Мэтью, громко разрыдалась, вытирая слезы рукой.
– Прошу прощения, я не думал, что моя история произведет на вас такой эффект, – смущенно сказал Мэтью и сел рядом на лавочку. В этот момент Мэтью тоже хотел обнять Сашу, как и она его в процессе рассказа им истории, но он этого не сделал, вероятно, исходя из тех же предрассудков о дурном тоне, что и девушка. Это было к лучшему, так как Саша плакала над своей историей, а не над его. Она плакала над тем, что он не полюбит ее так, как Шанталь, что это в прошлом и такие чувства бывают только раз в жизни.
– Мне неловко, извините, шампанское влияет на меня каким-то неуместным и глупым способом, – оправдала свое эмоциональное поведение девушка, видя, как привлекает внимание случайных и уже очень немногочисленных прохожих, с подозрением оборачивающихся на всхлипы страдалицы.
– Я отвезу вас домой, – сказал Мэтью и, встав, протянул руку сидящей девушке. Саша протянула руку в ответ, встала, и они направились к машине. Увидев свой дом, девушка вышла из автомобиля, неплотно закрыв дверь, будто не хотела закрывать дверь перед Мэтью. Не хотела ставить точку в этой истории. Не в их с Мэтью истории. Но хотела, чтобы он поставил точку в отношениях с Шанталь, что бы это ни значило.
– Спасибо за историю, я надеюсь, она получит свое логическое завершение, – сказала Саша и направилась в сторону дома.
– Вам спасибо за компанию и за то, что выслушали меня, – сказал Мэтью и, наклоняясь через пассажирское кресло, хлопнул дверью из которой вышла Саша, чтобы плотно ее закрыть. Девушка услышала этот звук и с грустью осознала, что дверь захлопнута навсегда, какой бы глупой ни была эта мысль, она снова заставила девушку всплакнуть, но уже дома, находясь в одиночестве.
