Зинаида Гиппиус
У порога (сборник)

Крылатое

И. А. Бунину

 
В дыму зеленом ивы…
Камелии – бледны.
Нежданно торопливы
Шаги чужой весны.
 
 
Томленье, воскресанье
Фиалковых полей.
И бедное дыханье
Зацветших миндалей.
 
 
По зорям – всё краснее
Долинная река,
Воздушней Пиренеи,
Червонней облака.
 
 
И, средь небес горящих,
Как золото, желты –
Людей, в зарю летящих,
Певучие кресты.
 

Февраль 1912

По

Последние сны

 
  О сны моей последней ночи,
  О дым, о дым моих надежд!
Они слетелись ко мне с полночи,
  Мерцая тлением одежд.
 
 
  Один другим, скользя, сменялся,
  И каждый был как тень, как тень…
А кто-то мудрый во мне смеялся,
  Твердя: проснись! довольно! День.
 

Май 1912

Париж

Возня

 
Остов разложившейся собаки
Ходит вкруг летящего ядра.
Долго ли терпеть мне эти знаки?
Кончится ли подлая игра?
 
 
Всё противно в них: соединенье,
И согласный, соразмерный ход,
И собаки тлеющей крученье,
И ядра бессмысленный полет.
 
 
Если б мог собачий труп остаться,
Яркопламенным столбом сгореть!
Если б одному ядру умчаться,
Одному свободно умереть!
 
 
Но в мирах надзвездных нет событий,
Всё летит, летит безвольный ком.
И крепки вневременные нити:
Песий труп вертится за ядром.
 

Ноябрь 1912

СПБ

Любовь – одна («Душе, единостью чудесной…»)

…Не может сердце жить изменой:

Измены нет – любовь одна.

1896 г.

 
Душе, единостью чудесной,
  Любовь единая дана.
Так в послегрозности небесной
  Цветная полоса – одна.
 
 
Но семь цветов семью огнями
  Горят в одной. Любовь одна,
Одна до века, и не нами
  Ей семицветность суждена.
 
 
В ней фиолетовость, и алость,
  В ней кровь и золото вина,
То изумрудность, то опалость…
  И семь сияний – и одна.
 
 
Не всё ль равно, кого отметит,
  Кого пронижет луч до дна,
Чье сердце меч прозрачный встретит,
  Чья отзовется глубина?
 
 
Неразделимая нетленна,
  Неуловимая ясна,
Непобедимо-неизменна
  Живет любовь, – всегда одна.
 
 
Переливается, мерцает,
  Она всецветна – и одна.
Ее хранит, ее венчает
  Святым единством – белизна.
 

Ноябрь 1912

СПБ

Псалмопевцу

Вл. Бестужеву

 
О тайнах подземных и звездных
Поешь ты в пустынной тиши.
О вечных стихиях и безднах
Своей одинокой души.
 
 
Но своды небесные низки,
Полны голубой простоты,
А люди так жалобно близки
И так же одни, как и ты.
 
 
Уйдешь? Но не пить мы не смеем
Святого земного вина.
Уйдешь – но смеющимся змеем
Ползет за тобою вина.
 
 
Не ты ль виноват, что голодный
Погиб у забора щенок?
Что где-то, зарею холодной,
Под петлей хрустит позвонок?
 
 
Не ты ли зажег крепостную
Над белой рекою иглу?
Не ты ли сгущаешь земную,
Седую, полынную мглу?
 
 
Твоей человеческой воле
Одной – не ответит Господь.
Ты ждешь и поешь – но Его ли,
Приявшего бедную плоть?
 
 
Не в звездных пространствах –  Он ближе,
Он в прахе, в пыли и в крови.
Склонись, чтобы встретил  Он, ниже,
Склонись до земли – до любви.
 

Декабрь 1912

СПБ