И я решаю ждать снова, ждать следующих шагов писателя (кстати сказать, виделись мы с Арцыбашевым всего единственный раз в жизни, мельком, задолго до «Санина»).
Пусть пройдет еще несколько лет…
И опять прошло несколько… но не лет, впрочем, а несколько сот лет. Считать нам, русским, десятые годы XX века за годы, а не за столетия – просто невозможно. Ведь это – время, когда неоформленное – оформилось, неопределенное – определилось, все тайное стало явным, и каждый пошел к своему месту. Как будто самый страшный суд уже был и только что кончился, приговор не для всех еще приводится в исполнение…