Это – краткая сводка, конспект современных разговоров, ставших «почти банальными». Но, может быть, как раз своей повторяемостью (почти без вариаций, лишь с новыми деталями), упорным возвращеньем к столь «общеизвестному», разговоры эти и примечательны.
Скажу, кстати, что мысли «Оптимиста» мне приходилось слышать не только от дилетантов, но и от представителей эмиграции довольно известных, даже партийных.
Пессимист. – …Итак, вы считаете, что будущий историк найдет между революцией русской и французской более несходств, нежели сходств?
Оптимист. – Это вопрос спорный. Но вот нечто бесспорное: наша эмиграция – совсем не то, чем была французская.
П. – Если по количеству…
О. – Не в количестве дело. «Не то» – по самому составу. Французская, все-таки, в громадном большинстве была ancien régime [1], – по убеждению, положению, рождению – безразлично. О всесословном бегстве или выгоне французов из Франции говорить трудно. А если мы нашу эмигрантскую смесь попробуем делить не по формальным сословиям, а по слоям, – что для России более характерно, – небывалая особенность ее выступит еще ярче.