Зинаида Гиппиус
Нерождённая девочка на ёлке
– Великолепная у меня елка, – сказал больной мальчик. – Правда? Ничего, что крохотная. Еще лучше. А сегодня ангелы поют на небесах, правда? Только мы их не слышим.
Девочка хорошо их слышала, уж давно; слышал и ребеночек, – улыбался. Ей стало ужасно жаль больного мальчика, и она сказала Христу:
– Возьмем его домой. И другого тоже. Обоих возьмем.
Но Христос покачал головой.
– Нет, пусть останется. Видишь, какой он: маленькой, темненькой елке и той рад. Он потом придет; тогда ему дома у нас еще лучше будет, потому что сам он будет лучше. И маленький останется. Женщина хочет, чтоб оба остались: и Я хочу.
Девочка вздохнула. Она, хоть и нерожденная, кое-как побывав на земле, уже понимала грусть.
– Куда же вы? – сказал больной мальчик. – Посидите. Еще не догорела елка.
– Нет, пора, нас дома хватятся. Выздоравливай.
И Христос поцеловал его. Поцеловал и ребеночка: он рассмеялся и сказал глазами: «Приходи опять».
Коробок был уже гораздо светлее, чем когда они пришли.
Ну, не такой, конечно, свет, какой встретил их у знакомых голубых дверей, Рая. (Может быть, и не голубых, а зеленых.) Христос еще держал за руку нерожденную девочку, но уже был обыкновенным, привычным райским Христом и глядел на нее, улыбаясь. Она знала, о чем. Он спрашивает, но не знала, что отвечать. Хочет родиться? Не хочет? Ужасно в темноте, с железными игрушками-машинами. Но хорошо побыть с больным Мальчиком. Здесь, в Раю, на свету, тоже хорошо играть…
