Зинаида Гиппиус
Чашка чаю

 
Так едок стал и даже горьче перца
    Злодея вид.
Добра за зло испорченное сердце
    Ах! не простит.
 

Мы склоняемся к тому, что это было до чашки, и даже почти-почти исполнилось, находится, так сказать, в процессе исполнения: не стал ли уже „вид злодея едок и горьче перца?“…

Но вот, однако, заключительная катастрофа. Злодей верен себе. От Деларю получено все, что он мог дать, в полноте и даже через край. Деларю больше не нужен. А так как предварительные тыканья кинжалом имели целью лишь возбудить угодливость Деларю, а теперь цель изменилась, то злодей предпринял шаги порешительнее:

 
Он окунул со злобою безбожной
    Кинжал свой в яд
И, к Деларю подкравшись осторожно,
    Хвать друга в зад!
 

Нет, очевидно, это было после „чашки чаю“… Наверно, не во время самого визита, – злодей расчетливее. Где нам, впрочем, разбирать времена и сроки пророчеств? Будет видно потом.