Зена Тирс
Фальшивая няня для генерала
6
– Не выдавайте меня, – тихо, но твёрдо сказала я.
Девочки спали, не хотелось их разбудить и напугать. Быть может, мой голос прозвучал даже моляще. Но не положено аристократке так себя вести.
Я расправила плечи, вздохнула поглубже и подняла голову повыше, как учила мама.
– И что мне за это будет, Лиззи? – фыркнула госпожа Рут.
Я никогда не думала, что госпожа Рут окажется такой змеёй. Она всегда вела себя воспитанно, даже заслужила обращение “госпожа” несмотря на не очень высокое происхождение. Но как только солнце моей семьи зашло, змеи выползли из нор. И сразу стало понятно, кто друг, а кто враг. Никто мне больше не лицемерит, а показывают своё истинное лицо.
– Что вы хотите? – смело произнесла я, но пальцы предательски сжались в кулачки.
– Того, чего и все хотят: положения и денег, Ваше Высочество.
– Вы знаете, в каком я положении, – проговорила я. Губы дрожали, и я плотно стиснула их, чтобы не выдать отчаяния. – Сейчас у меня самой нет ни денег, ни положения.
– Но вы сумели пробраться сюда, в дом одного из предводителей Ирсланда, значит, у вас, как минимум, есть связи и… теперь есть и деньги – сто крон, с ума сойти! Мне и половины того не платят! И вы же наверняка пришли сюда с каким-то умыслом? Покрывать врага моего хозяина ой как дорого встанет.
Я яростно сжала кулаки, краснея от злости. Ведь у меня нет никакого умысла – мне просто очень нужны деньги! Мама болеет! И госпожа Линдон из-за меня получила сильный ушиб. Если бы она не получила это место, то не смогла бы обеспечивать детей. Мы договорились, что я буду должна ей половину. Внутри меня поднялась горечь. Я всех подвела.
Соберись, Элизабет!
– Мне просто нужна эта работа, – сказала я. – Мы плохо живём, мама болеет. Я пришла заработать денег.
– Врёшь ты, Лиззи. Ну, ничего, может мне и не нужно знать большего. Знаешь ли, ирсландцы мне не очень нравятся… Так и быть, будешь отдавать мне своё вознаграждение, тогда я ничего не расскажу!
– Но у меня мама больна, вы же слышали!
– Ладно, будешь должна мне девяносто крон в месяц за молчание.
– Сколько?! Тридцать – не больше!
– Нет, ты жила богато, теперь я хочу, чтобы ты узнала, что такое бедность. Восемьдесят.
– Поверьте, я знаю, что такое бедность! Тридцать пять. Или я ухожу сейчас же. Пока будете звать Олэнтора, я успею скрыться.
Госпожа Рут долго глядела на меня, стиснув зубы.
– Пятьдесят. И это моё последнее слово, – сказала она наконец.
– Сорок и договорились.
– Ладно…
Договорилась, слава богам. На один визит лекаря хватит, а так посмотрим по ситуации.
– И лучше смотри за детьми! – прошипела госпожа Рут. – Это тебе не в куклы играть! Генерал Олэнтор только кажется порядочным, он тёмный и за этих детей голову в прямом смысле оторвёт!
– Скажите, как вы меня узнали? Иллюзия не помогла?
– Какая иллюзия? – хмыкнула госпожа Рут.
Я повернулась к зеркалу и обнаружила, что иллюзии нет! Пока ехала в дилижансе, я держала “маску”, но потом пришлось долго идти пешком, я устала, замёрзла и промокла, я отменила заклинание, чтобы сэкономить силы. А потом… видимо, от усталости и недосыпа, забыла вернуть “маску” обратно.
Какой ужас.
Значит и башмаки мои прохудившиеся Олэнтор видел?!
Тогда понятно его удивление, что он так рассматривал меня и назвал слишком молодой. Какая же я дура! Но очень везучая! Меня приняли в няни, несмотря на внешность двадцатилетней девушки и худые туфли.
– Ты чего так побелела, Лиззи? – хмыкнула госпожа Рут.
– Нет, ничего. А где мама девочек, вы не знаете? – поинтересовалась я.
– Без понятия! Их подкинули два дня назад, они всё время ревут, какие-то ненормальные. У нас перебывало уже пять нянь, и все от их ора сбегали. Не дети, а демонята какие-то, вообще не унимаются и ни к кому на руки не идут, ну, кроме его светлости – наверное, чуют родную кровь. Он из-за этого службу пропускает и бесится. А ты-то знаешь, что бывает с тёмными, когда они бесятся!
Госпожа Рут бросила на меня укоряющий взгляд, и я вынужденно отвернулась.
– Не знаю почему, – продолжила управляющая, – но как только ты вошла в дом, дети сразу притихли, ты им понравилась. Заснули вон даже. Может, из-за того, что в тебе есть тёмная кровь?
– Во мне нет тьмы! – я уверенно помотала головой. – Сами знаете, какая во мне магия.
– Знаю-знаю… странно, что генерал Олэнтор этого не почуял.
– Защита, – призналась я, указывая на талию.
Пусть госпожа Рут считает себя посвящённой в мою тайну про защиту – может, будет осторожнее себя вести.
– У меня дел по дому полно, я пошла. Разбирайся тут с пелёнками сама. Но, если что, Лиззи, – заговорщицки прошептала управляющая, – зови меня. Но только если очень-очень понадоблюсь!
Да как-нибудь без вас… спасибо.
Я улыбнулась и закрыла дверь.
Обвела взглядом сладко спящих девочек. Они очень похожи друг на друга: розовые щёчки, обе темноволосые и курчавые, но у Кэти волосы вились чуть заметнее и были более тугими, а у Мэри, наоборот, воздушными, как пушок. Не представляю, что сподвигло мать оставить этих сладких крох!
Я подошла к кровати и ощутила, как разом накатила усталость, закружилась голова и затряслись колени. Я поправила подушку, скинула башмаки и прилегла на край к девочкам – благо кровать широкая. Уже и забыла, когда спала на такой, словно это было в прошлой жизни.
Сегодня выдался очень тяжёлый день. Пришлось встать за час до рассвета, чтобы успеть на собеседование к Олэнтору. Пока ждала дилижанс на станции, моросил дождь, дул зябкий ветер, и ноги закоченели в прохудившихся башмаках. Я, конечно, подлатала их иллюзией, они выглядели для окружающих изящными туфельками, но чулки от этого не стали более сухими. Поездка в имение Олэнтора заняла три часа, и всё это время рядом на сиденье дилижанса сидел толстый, пропахший хмелем мужчина в сером потрёпанном камзоле. Он постоянно икал и прижимал меня к стенке, я беспрестанно ворчала на него, так что поспать, как рассчитывала, не удалось. До летнего особняка я добралась к обеду. Я совсем ничего не ела, и вчера ещё весь день промоталась, когда ездила к Витто на унизительную встречу. И вот результат – валюсь с ног, как простолюдинка, которая провела весь день в поле кверху местом, которое нельзя называть. Да я теперь и есть… простолюдинка.
Девочки мирно спали. Наверное, и мне можно прикрыть глаза, я ведь почувствую, если они проснутся?
И, по-видимому, это были последние мысли, которые я подумала перед тем, как провалиться в сон.
Проснулась я от лёгкого прикосновения. Сквозь морок отступающего сновидения, ощутила, что меня бережно укрыли. Пушинки тёплого одеяла щекотнули шею, и тёплая ладонь невесомо прошлась по щеке.
Мама? Чувствуя себя в полной безопасности, я тихо улыбнулась и открыла глаза.
– А-а! Генерал Олэнтор!
7
– Что вы тут делаете?! – закричала я испуганно.
Мужчины не смеют притрагиваться ко мне. Никто, кроме моего будущего мужа! Не знаю, как принято там у них в Ирсланде, но у нас в Валлирии девушек касаться нельзя.
– Простите, Луиза, я… – произнёс Олэнтор, но его прервал лепет проснувшихся девочек.
– Тя-тя, дя-я! – воскликнули хором Кэти и Мэри, восторженно глядя на меня и генерала.
Кэти, не теряясь, поползла ко мне на колени, а Мэри потянула ручки к Олэнтору.
– Привет, крошки, – сказал он, весело улыбнувшись.
Тёмный с высоким кругом магии способен улыбаться? Это так удивительно. То, что круг у него высокий – сомнений нет, иначе он бы не был военачальником Ирсланда. Над ним только король Тир.
Кэти взяла меня за лицо и широко-широко улыбнулась. Я погладила её по спинке.
Ох, как мне было стыдно! Ведь моя работа присматривать за девочками, а я уснула. И своим криком, испугавшись Олэнтора, разбудила их – сейчас как выгонит меня генерал! И всё для меня будет кончено. Ведь его деньги – единственный способ помочь маме.
– Простите, Луиза, – твёрдо сказал мужчина, вновь обратившись ко мне. – Я вошёл взглянуть на вас.
– На меня? – я поправила волосы, одёрнула подол, незаметно проверяя застёгнут ли пояс с артефактами. Поправилась и села ровно.
Мужчина застал меня в помятом виде. Какой кошмар! Мне должно быть плевать, что подумает обо мне Олэнтор, но почему-то стало очень стыдно.
Должно быть, я сильно раскраснелась, потому что генерал усмехнулся:
– Опять не так выразился. Я вошёл проверить, как вы справляетесь с детьми, и застал вас спящей. Вы свернулись калачиком, будто замёрзли, и я решил вас укрыть. Мне нужна здоровая няня. Я не хотел смутить вас.
– Всё в порядке, я не должна была спать, – ответила я.
– Не должны. Переоденьте девочек, я скоро поднимусь помочь спустить их к ужину, – приказал генерал.
Мужчина опустил детей в манеж и собрался уйти.
– Постойте, генерал! – окликнула его.
Сейчас или никогда. Сердце вырывается из груди от волнения, но время не ждёт.
– Что такое, Луиза?
– Я могу получить аванс? – спросила твёрдым, уверенным голосом, как учили меня преподаватели по ораторскому искусству.
Олэнтор обвёл меня бездонной тьмой глаз и задержал взгляд на губах. Какой генерал пугающий. Знать бы, о чём он думает!
Бах-бах-бах! – бухало в груди.
– Конечно, вы можете получить аванс, Луиза, – кивнул он, потянувшись ко внутреннему карману мундира. – Сколько?
– Тридцать, – проговорила я пересохшим языком.
Это хорошие деньги. В деревне я едва зарабатывала пять крон. И Джеральд пять. Мы выживали втроём с мамой на десятку впроголодь. Теперь же я смогу нанять лекаря и купить лекарства, и маме с Джеральдом хватит до следующей моей получки. Остаток месяца придётся работать, чтобы заплатить госпоже Рут и госпоже Линдон.
– Вот, держите, – Олэнтор положил на комод, стоящий у входа, четыре жёлтые бумажки, каждая по десять крон. – Ваш аванс и отдельно на расходы по устройству на новом месте. Я жду вас с девочками внизу, у меня немного времени.
– Спасибо, генерал.
Олэнтор сверкнул чёрными глазами, словно раскалёнными углями, и вышел из комнаты.
Я схватила деньги и убрала в карман платья. Нужно сегодня же передать их Джеральду! Попрошу его, чтобы приехал. Мне срочно нужен переговорный артефакт, свяжусь с почтовым отделением в Вестингсе, деревне, где мы живём, и попрошу передать сообщение Джеральду.
Торопливо я открыла ящики комода, в поисках чистой одежды для детей. Нашла по паре панталончиков, по платью и по колготкам – и ящик опустел. Девочкам нужно больше одежды! Нужно сказать Олэнтору.
Пока рылась в вещах, дети дотянулись до полки, висящей над кроватью, и свалили оттуда все мои старые игрушки. Раздался грохот.
– Нет-нет, не надо, пожалуйста! – взмолилась я и рванула я обратно к девочкам. – Не нужно его кидать, мишке будет больно, бо-бо.
Я погладила медвежонка по голове его же собственной лапкой, и девочки принялись его жалеть и гладить.
Вернулась к комоду за одеждой. Нужно торопиться, Олэнтор ждёт! Нужно показать себя отличной няней, чтобы иметь наглость попросить воспользоваться переговорным артефактом. У генерала, конечно, такой есть, и думаю, что не один.
С охапкой одежды я повернулась к кровати и ахнула! Кэти залезла на полку с игрушками, встала на ноги и взяла с верхней полки книгу, которую тотчас же принялась рвать и кусать.
Я подбежала, опустила Кэти на пол, попросила у неё книгу, но девочка отказалась отдавать. Мэри решила, что книга нужна и ей тоже, и принялась вырывать её у Кэти. Комнату наполнило хныканье и крики.
Если генерал услышит, то выгонит меня!
Пришлось снова взяться за мишку, и тоненьким голоском попросить книжку. Дети впечатлились, зацеловали мишку, позабыв о книге. Я схватила её, тут всё было в иероглифах, которыми пользовались в Ирсланде. Я изучала их язык в академии. Книга называлась: “Сказания о героях для малышей”. У меня в руках была старенькая, хорошо сбережённая книжка, а я позволила вырвать страницы и напускать на неё слюней.
Срочно спрятать!
Сунула книгу под подушку и поспешила переодеть девочек. Пришлось снова разговаривать голосом мишки, чтобы меня слушали. Мишка позвал на помощь зайчика, который очень хотел кушать, и под мой ласковый лепет (никогда не знала, что я на него способна) удалось переодеть девочек без криков.
И вот, наконец, мы были готовы. Я взяла Мэри на руки, поскольку она ещё не очень уверенно ходила, а Кэти – за ручку (в отличие от сестры, она довольно шустро бегала). Открыла дверь спальни, увидела нечто большое и лохматое…
8
– Ай! – вскрикнула я и попятилась назад в комнату.
Но белое чудовище восприняло моё отступление за приглашение и очутилось посреди спальни. Это была большая-пребольшая собака!
– Уйди отсюда! – вскрикнула я.
Конечно, я любила собак, но маленьких и милых – таких, как мой валлирийский карликовый бульдог, который остался с Джеральдом и мамой. Я по нему очень скучала.
Белый пёс зарычал, словно приревновал. Помотал головой, и шерсть от него полетела клочьями на ковёр и на кровать.
– Ох, ужас! – прошипела я. – Какой ты лохматый неряха!
Нельзя пускать таких линяющих зверей в детскую! Если Олэнтор увидит, что я позволила псу тут вот это всё трясти, то заберёт назад аванс!
Я думала, девочки испугаются и заплачут при виде косматого чудовища, но они, наоборот, засмеялись. Кэти потянулась к пёсику, бросив мою руку. Я подалась вперёд, чтобы оградить Кэти от собаки, – не хватало ещё, чтобы укусила! Подхватила девочку на руки и боком, в обход чудовища, попятилась к двери с двумя девочками на руках. Только вот беда, лохматый останется в спальне и переслюнявит там всё и набросает ещё больше шерсти! Надо пожаловаться на него Олэнтору.
Зачем генерал держит дома такую большую и опасную собаку?! Здесь же дети!
– Луиза, вы готовы?! – раздался властный голос Олэнтора с нижнего этажа. – Я поднимаюсь помочь с детьми!
– Да-да! Мы готовы.
– Подождите минуту, Луиза!
Я прошаркала с девочками к лестнице, и тут услышала злое ворчание генерала из гостиной:
– Наконец-то ты перезвонила, Анжелика! – рявкнул он. – Я с ума сходил! Ты бросила детей! А нельзя было как-то предупредить? Я сейчас очень занят на службе!
Я выглянула через перила вниз: Олэнтор расхаживал по комнате с переговорным артефактом в руках, и лицо его было страшно сердитым.
– Ты всегда занят на своей службе! – выкрикнул женский голос из отражения на круглом камне.
– Сейчас Тир готовится к возвращению в Ирсланд и оставляет меня наместником в Валлирии, дел очень много! Ты собираешься вообще увидеть детей? Им нужна мать!
– Я пока не могу, Дерек, кое-что случилось…
– Что с тобой?! – гнев генерала тотчас сменился волнением.
– Я просто хотела узнать, как девочки. Не надо меня допрашивать, как ты умеешь, ладно? Расскажи, как малышки? Я очень волнуюсь!
– Они в порядке. Я нашёл хорошую няню, она с ними поладила.
– О, ты о ком-то хорошо отзываешься, надо же. Она красивая?
– Анжелика, какая разница? Скажи лучше, я могу тебе как-то помочь? Тебе нужны деньги? Где ты?!
– Нет. Позаботься о детях, Дерек. Это самое главное. С остальным я разберусь сама. Я скоро перезвоню.
– Анжелика! – рявкнул Олэнтор, но камень замолчал: собеседница отключилась.
Интересно, кто это? Его любовница? Жена? Я ничего не знаю о личной жизни генерала, но вдруг стало очень интересно.
– Проклятье! – прошипел генерал, сотрясая переговорный артефакт. – Ну же, покажи, откуда был звонок?! Блокировка на той стороне?! Проклятье!!!
Олэнтор сунул камень в карман и стремительно двинулся к лестнице. Взбежав на несколько ступеней, он поднял голову и увидел меня. Перекошенное злостью лицо генерала мгновенно смягчилось.
– Луиза… Давайте детей. Не стоит вам поднимать их обеих! – Олэнтор взял у меня девочек. – Ох, в чём это они? Шерсть? Разве я не велел переодеть их?!
– Я переодела, генерал, но ваш пёс – он пришёл и растряс шерсть! – я указала на белое чудовище, высунувшееся на лестницу.
– Булка, я запретил тебе подниматься наверх, тут дети! Иди вниз! Наказана!
Генерал был яростный и распалённый после разговора с некой Анжеликой. Тёмные быстро приходят в ярость, иногда это может даже стать фатальным. Они могут одуреть от переизбытка негативных эмоций и выплеснуть тёмную силу на окружающих. Как говорится, не злите тёмного…
Я поёжилась. Хотелось сказать, чтобы не повышал на меня голос – никто не смел говорить со мной грубо. Но это было в прошлом. Теперь я простая служанка.
– Извините, я был слишком резок, – сказал негромко генерал. – Пойдемте в столовую.
Извиняю. Но только на первый раз.
– Всё в порядке, – ответила я и после недолгого молчания добавила: – Вы сказали, чтобы я говорила обо всём, что понадобится детям, и вы всё купите.
– Да, это так. Что им нужно?
– Им нужна дополнительная одежда. А ещё не помешают игрушки.
– В этом доме полно игрушек.
– Да, но они старые и принадлежали прежним хозяевам. Девочкам надо купить новые, свои. Каждой. Чтобы не дрались.
– Хорошо, я найду время, и мы поедем в салон для детей, вы выберете, что надо. Я всё куплю. На этой неделе я будут много занят на службе, и вам придётся быть с детьми днём и ночью, и возить их на занятия плаванием в Локшир.
– Плаванием?
– Да, детский лекарь, магистр Кларк, который их осмотрел вчера, сказал, что Мэри необходимы упражнения, она отстаёт в физическом развитии. Детям почти два года, а Мэри ещё не ходит. Ну и Кэти плавание не помешает для укрепления. В Локшире есть…
– Центр водной магии, – произнесла я.
– Да. Вы бывали там?
– Пару раз…
Я бывала там часто, потому что дочь управляющей леди Родрик, Сьюзан, была моей хорошей подругой! Если я появлюсь там, меня кто-то может узнать! А если занятия будет вести сама Сьюзан или её мама? То я пропала. Может, мне отказаться от должности няни прямо сейчас и бежать? Слишком много риска!
Пояс обжёг талию, и я зажмурилась от боли. Олэнтор считывает эмоции, и амулеты блокируют его вторжение.
– Что такое? Передумали насчёт работы, Луиза?
– Нет-нет, – сказала я, сжав в кармане деньги, полученные авансом. – Я рада быть няней у этих крох, просто не люблю плавать.
Пояс снова ударил огнём, словно плетью. Ложь обходится мне слишком больно. Хоть бы платье не загорелось!
9
На самом деле я обожаю плавать, и мне пришлось соврать. Пусть Олэнтор думает, что мой страх по поводу посещения центра водной магии связан с нелюбовью к воде.
– Возможно, стоит и вас записать на плавание? Научитесь, – серьёзно сказал генерал.
– Нет-нет! Не стоит, ваша светлость.
Мы вошли в столовую, тут всё осталось так же, как я помнила: широкий дубовый стол, резные стулья, обитые синим бархатом и позолотой. Посуда на столе из голубоватого фарфора с узорами белых роз. И даже шторы из полинявшего с годами синего бархата были прежними. Вид столовой окунал в детство, когда я сама была немногим старше Кэти и Мэри. Время, проведённое в летнем имении, оставило мне самые счастливые воспоминания.
Олэнтор посадил девочек на детские стульчики из белёсого дерева, они совсем не вписывались в картину богатой обстановки – видимо, он заказал их накануне и в спешке.
– Луиза, вы тоже присаживайтесь, – генерал отодвинул для меня стул. – Госпожа Рут, принесите госпоже Линдон приборы!
– Мне? Вы предлагаете мне сидеть за вашим столом?
Для меня было очень странно, что генерал просит принести прислуге приборы, ведь няня – это всего-лишь служащая. Няни, конечно, порой сидели рядом с господскими детьми за столом вельмож, но они только кормили детей, а сами они обедали в другом месте, отдельно от хозяев.
– Да, именно это я и делаю. Покормите девочек и пока они размазывают пюре, поешьте сами, вы ведь наверняка с утра голодны.
– Нет, что вы. Я сыта, всё в порядке.
Я не буду есть с тёмным за одним столом, какая бы голодная не была.
Олэнтор смерил меня чёрным беспросветным, очень-очень страшным взглядом, и я ощутила, как вибрируют амулеты под платьем. Магия мужчины пытается прорваться в моё сознание, но, я знаю, он делает это не специально. Такова его природа, как, например, хвост у кошки или собаки. Такова суть тёмной магии заполонить всё, проникнуть в чужое сознание, как воздух проникает в лёгкие. Мои амулеты защищают меня от тёмной магии, обволакивая невидимым щитом, но, к сожалению амулеты, скрывающие правду, всегда причиняют боль тому, кто их использует.
Госпожа Рут прислала служанку с приборами и тарелками для меня. На столе стали появляться аппетитно пахнущие блюда, слюна заполнила мой рот, и я готова была подавиться.
Я подвязала девочкам салфетки, подвинула пюре. Они схватили булочки, стали макать прямо в тарелку, капельки проливались на скатерть.
– Нет, Кэти, так не едят, – сказала я. – Вот возьми ложку в правую руку, булочку в левую. Откуси и положи на блюдце, как приличная леди. А теперь зачерпни пюре. Мэри, повторяй за сестрой. Нет, ложечку нужно держать вот так, – я правильно расположила пальцы ребёнка и с волнением оглянулась на генерала.
Никто не сомневался, что он пристально следит за мной. А я, потеряв бдительность, демонстрирую аристократические лучшие манеры. Нужно быть осторожнее!
Аппетитные ароматы сводили с ума, но я не касалась еды. Тогда Олэнтор наполнил бокал рубиновой жидкостью и поставил передо мной. Подложил мне в тарелку картофельное пюре, салат и нежные кусочки мяса в соусе.
– За то, что я нашёл вас, – хрипло произнёс мужчина тост, поднимая свой бокал, наполненный голубой жидкостью.
Боги, я знаю, что это такое! Настойка Гэрха. Папа тоже её пил, когда ему становилось плохо. Когда его одолевала тьма. Значит, и Олэнтору плохо. Он еле держится. Хотелось бы знать, какой у него круг. С определёного уровня сила магии становится так велика, что у тёмных появляются ограничения на пищу, на удовольствия, даже на близость с женой. Это наивысшие круги. Мне бы надо бежать от него, ведь чем выше круг, тем тёмные маги лучше считывают эмоции других людей, их страхи, порой даже мысли, и никакие защитные пояса не способны уберечь. Я на грани разоблачения. Возможно, мне стоит бежать сегодня же. С его деньгами. Тайно, ночью. Сорок крон – хорошая сумма. На лекаря хватит. Можно ещё несколько серебряных ложек прихватить, ведь это имущество моей семьи. Но если я сбегу, то Олэнтор обязательно найдёт настоящую госпожу Линдон, это будет легко – её дети учатся в академии, ей очень попадёт – Олэнтор любого разговорит магией тьмы. Нет, я не могу подставить госпожу Линдон, я дала ей слово!
– Поешьте, Луиза, – приказал Олэнтор.
Он точно воздействовал на меня ментально, потому что я против воли подняла вилку и погрузила её в аппетитное пюре. Желудок заныл в предвкушении вкуснейшей пищи, какой я уже год не ела. Я старалась кушать аккуратно, не подавая виду, что страшно голодна. А потом опустошила бокал с вином, и, кажется, сделала это без всякого воздействия. Такое шикарное вино, как мы дома пили по праздникам.
Голову сразу повело: хорошо, что я сидела. Мне стало очень хорошо: тепло, сытно и даже весело.
Тёмный усмехнулся, сделав глоток своей настойки, и закусил листиком салата. Он пожирал меня взглядом, горящим словно раскалённые угли.
После бокала вина я перестала бояться его взгляда, смотрела прямо в черноту и чувствовала себя прекрасно. Ну, правда, если бы Олэнтор хоть немного догадывался, что я не та, за кого себя выдаю, то не доверил бы мне детей! Не оставил бы меня одну с ними наедине в комнате и не просил бы их кормить. Потому что я своих детей беглой принцессе – ничего не умеющей аристократке – не доверила бы. А может быть, Олэнтор просто извращенец и хочет посмотреть, как я выдам себя? И дети для него совсем не важны…
Я покормила девочек кашей, вытерла салфеткой перепачканные личики и раздала им по кусочку сыра.
– У вас очень хорошие манеры, Луиза, – сказал генерал, обведя взглядом мои пальцы, правильно державшие приборы. – Вы работали в богатых домах и там этому научились?
Я вздрогнула. И почему я не могла как-нибудь попроще поднимать бокал, без вот этой грациозной дуги, с которой это делали все аристократы?
– Да, у герцога Витто. Десять лет работала в его доме, – произнесла я, и вновь ощутила вибрацию амулетов и жжение на нежной коже. – Потом дети выросли, я стала не нужна, и как раз поступило ваше предложение о поиске няни, ваша светлость.
– Мне очень повезло, – пророкотал Олэнтор, вновь делая небольшой глоток.
Генерал достал из внутреннего кармана документы и положил на стол.
– Раз уж вы получили аванс, давайте подпишем договор, Луиза?
Я поглядела на документы, на тёмные глаза Олэнтора, а затем – снова на документы. Если подпишу, то уже не сбегу ночью. Ведь, несмотря на то, что я прикидываюсь не той, кто я есть, но я аристократка, я всегда держу слово.
Олэнтор поставил подпись на странице и подвинул договор мне, положив сверху пишущий карандаш.
– Теперь вы.
Я могу вернуть аванс и отказаться. Последний шанс сбежать!