Зелена Крыж
Сад Четырех рек
Эпиграф: "Если женщина что-то просит, ей надо непременно дать. Иначе, она возьмет сама…"
х/ф. «Человек с бульвара Капуцинов».
В самом начале, когда Бог сотворил небо и землю, свет и тьму, светило дневное, луну и звезды, и все деревья и травы, и всех рыб и зверей и птиц по роду их, Он увидел, что всё вокруг хорошо. И, казалось, даже добавить нечего к тому совершенству, которое воцарилось на свете.
Еще не густо населён был мир, утвержденный под небом, но живые творения на тверди, в воде и в воздухе могли множиться и множиться по замыслу своего Творца. И населили бы весь мир, и хватало бы им пищи и места, поскольку мир бесконечен, и плодов всех растений хватило бы, чтобы насытить любую армию животных. И не ели друг друга, и не умирали, и не тесно им было.
Но когда Бог решил создать человека по образу Своему и дать ему владычество над всем населением и богатствами нового мира, мнения ангелов разделились.
Первенцы Божьи – ангелы, были бестелесны, бессмертны, знали добро и зло. Они были похожи на Бога и думали, что ближе их никогда не приблизится к Нему ни одно творение.
Но человек должен был разделить главный образ Творца – дар творчества. Человек был задуман телесным, бессмертным, свободным в выборе добра и зла и свободным в творчестве.
Все ангелы заволновались, услышав новый, небывалый доселе замысел.
Многие обрадовались, представив, как человек – младший брат их – сможет воплощать их желания и идеи в своих творениях. И, как знать, сможет однажды создать их зримые образы. Да и лицо самого Бога в сиянии рассмотреть им не удавалось.
Человек мог стать проводником и толкователем всех населяющих мир разных смыслов. Ангелы с любопытством ждали рождения человека, как тот, кто не умеет рисовать, стоит за плечом того, кто умеет, и с замиранием сердца следит за движениями руки его. И подсказывает, что ещё можно изобразить.
Но один ангел, Светозарный, любимец и первенец Бога внезапно почувствовал себя чужим этой общей радости и сказал:
– Папа, неужели тебе недостаточно нас? Разве мы – не дети Твои? Разве мало других созданий, кроме нас, Ты уже сотворил? Не пора ли остановиться? Зачем Тебе ещё человек? От него будут одни неприятности. Создать телесное существо бессмертным, разумным и свободным… да ещё дать ему свой главный дар творчества. Тебе не кажется, что это уж слишком? Представляю, что этот человек натворит, только дай ему власть!
Ангелы вокруг засмеялись.
Большинство – по-доброму, представив непредсказуемые шалости нового создания. Но некоторые – пришли в растерянность и смеялись, чтобы скрыть смущение словами Светозарного. Все знали, что он самый умный среди архангелов и к нему прислушивались с уважением все остальные братья.
Но Бог не смеялся. Он нахмурился от слов своего любимого и наиболее совершенного до сих пор создания.
– Что ты говоришь, Светозарный? Ты считаешь, у Любви, или тяги в познанию, или творческой мысли может быть предел, где следует остановиться и не идти дальше? Грань, за которой – довольно? У Моей Любви должен быть предел?!..
Уйдя от палящего взгляда, Светозарный поморщился. Он не любил, чтобы с ним так разговаривали при всех ангелах. Вернее, Отец до сих пор никогда так и не говорил ни с одним из них, тем более, с ним. И теперь ему это обращение не понравилось. Если кажется Ему, что Светозарный неправ, мог бы сказать это в узком кругу архангелов, а не перед всем ангельским чином!
– Я считаю, Отец, что всего лишь следует быть осторожнее в своих дарах, – твердо ответил ангел. – Ты – всеведущий, всемогущий, бесконечный и безначальный. Ты – совершенство. Твоей Любви и власти не надо границ. Но для человека, по-моему, их необходимо установить. И заранее!
Если Ты даешь ему творчество, не давай свободного выбора добра и зла, иначе, кто его остановит, если он натворит что-нибудь ужасное?
Если даешь тело, не давай бессмертия. У человека должен быть предел и способ, как его остановить в случае чего.
Ради нас и всего прежде созданного! Подумай хорошенько, Отец, прежде чем выпускать на волю неконтролируемое создание! Он ведь будет превосходить своими возможностями всех существ известных доселе. А если он замахнется на Твою власть?
– Светозарный, но пока ТЫ споришь с Отцом, а не человек, которого даже нет в природе! – насмешливо заметил его брат Гавриил. Этот архангел лучше остальных понимал чувства других и решил вмешаться, заметив, что небеса накаляются. Но Светозарный и многие вокруг него уже не понимали шуток.
– Мне послышалось, или ты сейчас намекал, что Отец не слишком рассудителен в своих поступках? – угрожающе спросил Михаил, самый сильный и прямолинейный из всех архангелов. – Ты, конечно, у нас самый умный, Светик, но не всеведущий!
– Я это помню! – с нажимом прошипел Светозарный, сверкнув очами. – Потому и волнуюсь! Последствия будут непредсказуемы. Неужели, кроме меня, никому до этого дела нет?!
Тут многие зашумели, что Светозарный неправ, и Отец лучше знает, что делает. Но Бог решительно оборвал этот хор и приказал всем, кто отказался от выбора, немедленно удалиться от лица Его и не мешать обсуждению.
– По-моему, тебе просто не хватает Любви, дитя Моё, – печально сказал Он Светозарному. – И в душе твоей плещется страх за будущее. За своё будущее, а не за вселенную. За то, что Моя Любовь может всё-таки оказаться небезграничной, и ее не хватит на всех: и на вас, Моих первых детей, и на нового человека. В тебе пошатнулась Вера. Это очень обидно для Нас, сынок. Я – всеведущ, но такого не ожидал от тебя. Мне казалось, мы понимаем друг друга…
– Прости, Отец, – моментально отступил и склонил голову Светозарный. – Я не сомневался в Ваших возможностях. Но, похоже, слегка переоценил свои.
– Снова обижаешь Нас недоверием, – заметил Бог, заставляя первого из архангелов выпрямиться. – Мне не дорога бессмысленная покорность. И Я слышал твой совет. Хорошо, не будем обрушивать на человека все дары сразу, от рождения. Пусть немного поживет, освоится. Посмотрим, на что он способен…
*****
И создал Господь Бог человека из праха земного и вдохнул в ноздри его дыхание жизней, и стал человек душою живою. Бог иногда брал что-то уже существующее, чтобы изменить его в новом качестве, хотя мог создавать совершенно новое. Но Ему всегда нравилось раскрывать новые грани своих созданий.
Человек был создан из праха, но что могло быть прахом на свете, где не было никакого ничтожества, ничего созданного напрасно и никакого тления? Потому и говорят, что первый человек был создан из глины – ведь Бог дал ему имя "Красная глина" или "Красная земля" – Адам. Но подробная механика происхождения всех творений остается тайной Творца.
С тех пор многие последователи Творца не раз пытались создать глиняных людей и вдохнуть жизни в свои статуи, оживить всевозможных глиняных "болванов", от големов до манекенов. Но результата подобного Божьему, ни у кого до сих пор не вышло.
Бог дал человеку прекрасное сильное тело. И был человек бессмертен, но был подвержен времени и уязвим для боли. Смерти Бог никогда не творил. Но знал, что может случиться с человеком, если тот нарушит законы жизни. И не хотел своему творению такой участи и страданий.
Понимая, что человек слишком юн и не обладает своей полной силой, Бог заботился о его защите. Насадил Он рай на востоке, в Эдеме, и поместил там человека, которого создал. Рай – это был большой сад, дом для нового человека. Ведь тот не мог летать, и ему требовалось место для жизни, занятие и пропитание.
В саду было множество деревьев прекрасного вида и с плодами приятного вкуса. И населен был Эдем всеми видами животных, которые Бог успел сотворить от начала времени. Текла в Эдеме большая река, и Бог взял ее для орошения рая, разделив на четыре реки, чтобы каждая текла в своей стороне и везде была в раю прохлада и вода, необходимая для жизни.
Занятием Адама как владыки рая стала забота обо всех жителях Эдемского сада и охрана его. В этом саду росло два самых чудесных дерева из всех созданных во вселенной: древо познания добра и зла и в самом центре рая – Дерево Жизни. На обоих деревьях зрели плоды, и Адам должен был охранять их, но сам не трогать.
– Запомнил? – спросил Бог. – От всякого дерева в саду бери и ешь, сколько хочешь, а это не трогай!
– А почему? – удивленно спросил Адам.
– Потому что, когда съешь плод познания добра и зла, тебе будет плохо.
– Зачем? – ещё больше удивился Адам. – Я не хочу. Лучше пусть мне будет хорошо!
– Вот и не ешь! Иначе, когда съешь этот плод, в мир придет смерть, и тогда ты умрешь.
– Не хочу, – уверенно повторил Адама, с опаской косясь на скромное деревце, вовсе не сверкающее славой, как Древо Жизни. Дерево познания добра и зла выглядело самым безобидным, и плоды, которые полыхали румянцем среди его веток, казались вполне аппетитными. – Я не буду, – заверил он Бога.
– А что такое добро и зло, узнать хочешь? – Творец хотел проверить способности соображения своего нового создания, ведь собирался назвать его "человеком разумным".
– А я знаю, – с той же слегка удивленной уверенностью ответил Адам. – Добро, это когда мне хорошо, а зло – когда плохо.
– Откуда ты знаешь? – улыбнулся Бог. – Тебе же ещё никогда не было плохо.
– И не надо! Я помню… – Адам задумался, и его взор что-то затуманило изнутри. – Когда меня не было, всё было не так хорошо, как сейчас. А сейчас я с Тобой. И я не хочу обратно.
– Молодец, – Бог слегка приобнял человека за плечи. – Первое испытание ты прошел. Иди теперь, займись делом. Собери в центре сада всех животных, которые существуют на свете. Познакомься, изучи их и дай им всем имена. А Я посмотрю. Мне интересно, как ты назовешь всякую душу живую и для чего, по твоему мнению, она создана.
Много времени заняло у Адама изучение всего, что было создано до него. Это стало любимой игрой животных и ангелов, приходить к человеку, чтобы он выдумывал им имена и раскрывал их суть. Только Светозарный ни разу не подошел к хозяину рая и не задал человеку никакого вопроса.
Архангел знал, что стоит человеку угадать его имя, и придется поклониться ему и признать его власть и его превосходство над ангелами в подобии Богу. Сами ангелы не могли ничего придумать. И, по правде сказать, до сих пор не страдали от этого, довольствуясь щедрыми дарами фантазии Творца. Они виртуозно сочиняли что-то из уже существующего, но сами не умели создавать новое.
В Адаме зуд творчества проявился с первых часов его жизни. Человек задавал бесконечные "почему?" – и порой сам придумывал ответы, а лишь потом сравнивал их с ответами Бога и ангелов. Отец Небесный с нежностью наблюдал за игрой нового ума, отличавшегося от ангельской прямолинейности. Жители сада полюбили Адама, и он хорошо изучил их и полюбил.
Но прошло немного времени и человек стал задумываться. Отчего он один такой и никто вокруг не похож на него? Среди животных нет ему достойного помощника. Он, Адам, должен заботиться о них, а кто о нем позаботится? Отец? Но даже Он не один, а един в трех лицах. И Ему никогда не скучно наедине с Собой. Ему есть с кем советоваться и спорить. И ангелы счастливы в стаях себеподобных. И звери и птицы имеют семьи и стаи по роду каждого из них. А человек – один. Почему?
– Нехорошо человеку быть одному, – успокоил его Господь, когда Адам поделился с Ним своими недоумениями. – Дадим Мы тебе помощника, какого ты хочешь.
– Когда?
– Скоро… Как тяжело, всё-таки, что ты зависишь от времени, – вздохнул Бог. – Но иначе было никак нельзя дать тебе власть над материей, а не только над духом. Поспи и не мешай Мне. – Он коснулся лба Адама и легонько провел ему рукой по лицу. Глаза у человека сами закрылись, и Адам впал в глубокий сон.
Пока он спал, Господь Бог взял у человека одно из ребер – одну грань его сложной натуры. Взял так, чтобы Адам и сам не заметил и не чувствовал никакого недостатка, когда проснется. Из того ребра Бог создал человека. Но не ещё одного, а другого. Не мужчину, а женщину.
Как только Адам проснулся, Бог привел ему женщину, ничего не объясняя, как будто это одно из райских созданий, которых Адам до сих пор не знал.
Стоило Адаму увидеть ее, как он перестал сонно тереть глаза. Наоборот, они вытаращились, так что никакой силой нельзя было их заставить закрыться или оторвать взгляд от женщины.
– Вот она, кость от кости моей и плоть от плоти моей! – вымолвил человек. – Такая как я! Дама, взятая от Адама!
– Э, сынок, так и до стихов недалеко! – попытался привлечь его внимание Бог-Творец. – Может, вместо того, чтобы стоять, как баран перед воротами рая, ты бы сказал папе спасибо? Или познакомился с ней? Впрочем, в любом порядке, как хочешь.
Но поскольку Адам молчал, продолжая таращиться на свою "даму", а та краснела, стреляла глазами, хихикала и смущенно крутила на пальце длинный шелковый локон, Бог снова попытался помочь человеку вернуть трезвость мысли:
– Нравится тебе Наш подарок?
– Ага.
"Богатое выражение благодарности для Царя природы, нарекшего имена всем земным созданиям!" – хмыкнул наблюдающий эту сцену издалека Светозарный.
Ангелы не могли упустить такое событие, но им пока запрещено было появляться и вмешиваться.
"Давай, шевели глиняными мозгами! Как мы ее назовем?"
Хотя Бог погрозил умнику-архангелу пальцем, умоляя не нарушать момент знакомства, Адам услышал этот голос, и принял его за вопрос Отца.
– Имя? – нерешительно протянул он. – Нет, я не смею. Я ведь ее совсем не знаю… Она такая… Она – моя дама… – Адам поклонился женщине. – Потому оставит человек отца и мать и прирастет к жене своей, и будут двое – одним телом, одной душой, и…
– Тьфу ты, кажется, рано Я ее показал, – с досадой заметил Бог. – У него мозг не проснулся полностью. Ладно, детки, вы тут пока пообщайтесь… Дама! Как тебя там … В общем, Я на тебя надеюсь. Присмотри за этим… Да! И не забыть дать вам заповедь: "Не сотвори себе кумира!" Но это позже…
Надо же, такое незначительное усовершенствование одной грани и такой эффект!.. – задумчиво говорил Бог, уже не надеясь, что люди его услышат. Творец поспешил удалиться и отдохнуть от трудов праведных.
*****
"Потрясающий эффект!" – думал Светозарный о том, что видел в саду. Первоангел в последнее время предпочитал размышлять наедине или отводить душу в беседах с теми, кто отказался принимать участие в решении о человеке. Эти немногие ангелы и дальше охотно выслушивали чужое мнение о новом творении, и постепенно стали разделять недовольство Светозарного. Недовольство было хотя бы в том, что из-за "райского малютки" теперь даже ангелы вынуждены думать о времени. Неслыханно! Все на небесах отлично знали, что пошел Седьмой день от начала новой затеи Творца. Второй день существования человека.
В этот день Бог отдыхал, на удивление не сотворив ничего нового, довольствуясь созерцанием Эдема издалека. Наступило затишье. Как все теперь были уверенны – временное.
"Весьма впечатляющий эффект", – напряженно думал Светозарный.
Вообще-то, ему не доставляло удовольствия непрестанно думать о "глиняном болване", но и остановиться ангел не мог. Его притягивало всё, связанное с его "соперником". Смешно было считать, что Бог любит именно его больше всех ангельских созданий, но Светозарный привык считать именно так. И с ним мало кто спорил, даже братья-архангелы дразнили его не иначе как "первоангел" и только иногда – "умник". Но признать, что место любимого создания он уступил этой глиняной бесхвостой обезьяне, было невыносимо. И что теперь? Теперь возник второй человек! Как будто одного всем мало было!
Но что-то в этом втором крайне интересовало первоангела. И наконец он понял, в чем разгадка. И даже засмеялся. Со стороны его смех показался самому Светозарному каким-то слишком резким и чужим. Он тут же оглянулся и поднял крыло, скрывая торжествующую улыбку. Но его никто не видел. Все отдыхали.
"Адам вёл себя с дамой очень странно. И даже не посмел наречь ей имя. Значит, он признал женщину своей госпожой? При ней он даже не отличил мой голос от голоса Отца! Так-так… Выходит, во вселенной сейчас есть только два создания (кроме Бога), кто не поклонился человеку как главному наследнику Царства Божьего. Она и я! А что, если бы нам объединиться? Или, что будет, если она поклонится мне? Эффект мог бы получиться ещё забавнее… А почему бы нет? Избавиться от человека с помощью другого человека… Да, это тонкий ход. Задумано неплохо! Ай-да я!"
В восторге Светозарный слетел поближе и описал над садом несколько кругов. В этот момент Адам рассказывал своей новой помощнице о правилах Эдемской жизни и проводил экскурсию по саду. Дама иногда слушала, иногда с живостью начинала угадывать и обсуждать предназначение и имена отдельных растений и животных, а иногда рассеянно смотрела на темную тучку, движущуюся в небе. Дама ещё не знала всех видов птиц, но чувствовала в сердце твердое убеждение: ЭТО НЕ ПТИЦА. И отчего-то ей становилось тревожно.
*****
– Где тебя носит? – удивленно спросил архангел Михаил архангела Светозарного.
– Тебе-то что? – брат отмахнулся широким крылом и поплатился: Михаил как самый сильный поймал его за край крыла и повернул к свету.
– Смотри! У тебя перья черные, как у вороны! Где можно было так обгореть?
– Не твое дело! Пусти! – Светозарный со злостью выдернул крыло. Его самого уже второй день тайно беспокоил этот темный налет на перьях, прежде слепящих светом. За них он получил от Бога свое имя и любил при случае покрасоваться, спрашивая всех, у кого самые впечатляющие крылья, у него, или у огненных серафимов?
Начинался общий спор, мелькание крыльев, вспышки и клёкот, как на птичьем базаре. Выигрывал, обычно, архангел Уриил – единственный из архангелов, чьи крылья были красными, а маховые перья полыхали пламенем.
С тех пор, как Бог создал павлина и райских фениксов, эта игра вышла из моды. Но своими крыльями Светозарный по-прежнему дорожил. Поэтому был зол на Михаила, который заметил серый оттенок и черные края маховых перьев, словно на них осела угольная пыль.
– Есть дело, – сообщил Михаил. – Отец нас ждет. Он кое-что придумал…
– Опять?! – почти простонал Светозарный. На него на лету обернулись несколько херувимов. Архангел сообразил понизить голос, но недовольства срочным вызовом не скрывал: – Я не пойду.
– Что так?
– Устал!
– От Его идей? – Гавриил, который оказался рядом, мгновенно отреагировал на тон брата.
– Нет, что ты, – спохватился Светозарный. – Долго летал. Крылья не держат. Устал, как то четвероногое, которое наш глиняный малютка вечно таскает за собой по всем концам Эдема.
– Этот зверь называется "собака", – снисходительно заметил Михаил. – Даже я выучил!
– Друг человека, – со смехом подтвердили другие ангелы.
– Да пусть дружит с кем хочет, – вальяжно отмахнулся Светозарный. – Мне что?
– А то, что мог бы хоть раз слетать, представиться наследнику нашего царства, – проницательно заметил Гавриил, не сводя острых глаз с лица Первоангела.
– Успею ещё. Куда он денется? – так же лениво, как и прежде откликнулся Светозарный, старательно зевнул и полетел в свою заоблачную башню. Он двигался в сторону противоположную той, куда спешили остальные братья, и чувствовал себя на их фоне каким-то уж слишком темным. Надо придумать что-то с этими перьями! Мелом их натереть, что ли?
*****
На совет первоангел так и не явился. Но всё равно знал, что речь там шла о человеке. О том, как узнать, готов ли человек к принятию всех своих даров?
Но Светозарный думал не об этом. Он знал ответ: во что бы то ни стало, надо помешать человеку получить полную власть над миром. Он думал о змее. О том, что, по мнению человека, змей хитрее всех зверей полевых, которых создал Господь Бог.
Отчего, интересно, Адам так решил? Оттого, что у змея лукавая улыбка и холодные глаза? Или оттого, что у него раздвоенный язык и говорит он не всё, что думает, а иногда его слова имеют два и более смыслов? Или оттого, что змей так низко пригибается в траве, будто у него и вовсе нет лап? Будто он постоянно кланяется, желая показать себя ниже всех, но чтобы преданность его была оценена выше всех других тварей. А ведь заметно, что змей не боится никого из тех, кто гораздо крупнее его.
Многие мелкие звери боятся, когда рядом проходит этот, как его…. Слон. Или лев. А змей только шипит, и от него шарахаются все, кто не заметил его сразу. Змея боится даже собака, неизменный и весьма жалкий спутник человека. Слишком уж радостно ей быть постоянно рядом. Смотреть противно!
Правда, с тех пор, как появилась женщина и завела собственного любимца – кошку, авторитет змея немного пошатнулся. Кошка его не боится, шипит погромче и уже несколько раз пыталась легкомысленно играть его хвостом! Если змей мыслит так, как представлял себе Светозарный, он мог быть недоволен таким пренебрежением. И оказался бы весьма полезен плану первоангела.
Без разрешения Бога или приглашения человека всем бестелесным духам был запрещен вход в сад Эдема. Поэтому Светозарный договорился со змеем, чтобы тот одолжил ангелу свою кожу. По вдохновению одного, а под видом другого, они вдвоем взобрались на дерево познания добра и зла и стали поджидать даму.
Она изучала сад и гуляла по самым отдаленным уголкам, знакомясь с обитателями.
– Эй, ты, как тебя… ой, то есть, госпожа моя, – окликнул змей женщину. – Ты уже знаешь все правила жизни в саду?
– Ага, – уверенно кивнула дама.
Светозарный внутренне поморщился. Но бодро по-змеиному улыбнулся:
– Проверим. Правда ли сказал Бог, не ешьте плода никакого дерева в раю?
– Ты что, глупый? – удивленно засмеялась женщина и обвела глазами сад. – Нам можно брать любые плоды. Только не трогать древо познания добра и зла.
– А ты знаешь, как выглядит именно это древо?
– Конечно. Ты на нем сидишь, – пожала плечами женщина, рассеянно поглаживая кошку, которую держала на руках. Та недовольно зашипела, с недоверием сверкнув глазами на змея.
– Ты точно помнишь, не трогать даже само дерево или его плоды? – с притворной озабоченностью заерзал змей. – Неужели оно всё ядовитое?
– Не знаю, – растерялась дама. – Надо спросить у мужа. Адам!
– Тише ты! Шуток не понимаешь. Смотри! – змей широко раскрыл пасть и целиком проглотил ближайший плод. Как он и рассчитывал, от изумления крик замер в горле женщины. Она уронила кошку и вытаращила глаза, глядя на змея, как Адам в первые минуты знакомства глядел на нее. Змей-Светозарный облизнулся раздвоенным язычком:
– М-м-м… Вкусно! Очень вкусно!
– Зачем ты это сделал? – строго спросила женщина. – Ты ведь теперь умрешь.
– Я? Ничего подобного! Смотри и жди. Вот видишь, чувствую себя прекрасно! Могу съесть ещё один…
– Я расскажу мужу, – пригрозила жена. – Бог запретил нам трогать это дерево и есть его плоды.
– Так это вам! Он запретил специально, чтоб вы не знали добра и зла и были глупыми, глупее животных! Бог Сам прекрасно знает и дал всем своим старшим детям различение добра и зла, только не вам! Потому что в день, когда вы попробуете эти плоды, откроются глаза ваши и станете вы сами как боги, знающие добро и зло!
– И что? – спросила дама.
– Как что? – не понял змей. – Вы станете как боги.
– А… почему Он этого не хочет?
– Вот съешь, тогда узнаешь! – змей показал женщине язык.
Дама задумчиво сорвала плод. Полюбовалась его упругой кожицей, сквозь которую светился на солнце красный прозрачный сок. И запустила плодом в змея!..
– Вот тебе, прожорливый гад ползучий! – Женщина решительно указала кошке на упавшего в траву змея: – Хватай его! Адам! Адам! Сюда! Наш сад грабят!
– Что, дорогая? Я здесь. Где? Кто?
– Он! Змей сожрал плод с дерева познания и пытался меня накормить! Он врет, что это очень вкусно!
– Но ты не пробовала? – с тревогой спросил Адам, уверенный, что от малейшего проглоченного кусочка запретного плода мгновенно явится неведомая смерть и заберет его любимую жену. А уж свою даму Адам никому не отдаст!
– Не говори глупости, – отмахнулась женщина. – Надо поймать змея и всё рассказать Отцу. Пусть скажет, что с ним делать.
– Он скажет: ваш сад, ваш змей. Сами решайте, – хмуро предположил Адам. И тут они услышали вдалеке шаги и голос Бога, идущего по саду:
– Где вы? Адам, где ты?
– Здесь, Господи, мы за деревьями! Сюда!
– Чего вы прячетесь? – спросил Бог, являясь рядом и убеждаясь, что люди готовы Его видеть.
– Да мы здесь змея ловим…
Тревожно глянув на пустые ветки и видя, что не хватает двух плодов, Господь спросил, не ели они их?
– Жена, которую Ты дал мне, сказала, что плоды очень вкусные, – ответил Адам. – Но я не пробовал.
– Откуда ты знаешь их вкус?
– Мне змей сказал.
– А ты что же?
– Прости меня, Отец, я сорвала плод и запустила ему в голову… Наверное, это нельзя было делать? Срывать…
Сад потряс громовой хохот.
– Готовы! – радовался Бог. – Какие молодцы! Но подождем праздновать. Подайте-ка сюда вашего змея!
Кошка за хвост притащила скулящего и оправдывающегося змея к ногам хозяев.
– Это не я! – извивался змей. – Не я! Это всё он! Он взял мою кожу и говорил с дамой. А я тут ни при чем!
– Но кожа ведь твоя, – сурово заметил ему Бог. – Надо соображать, кого в нее впускаешь! И плод познания, кажется, сейчас в твоем брюхе, а не в чьем-то ещё.
Змей закричал и свился узлом, словно взгляд Бога прожег ему все внутренности.
– И раз теперь ты отличаешь добро от зла, так отвечай, кто здесь был?
– Не знаю его имени, – выкручивался змей. – Он – великий и властный, а я – ничтожная тварь. Он приказал мне…
– Разве ты подчиняешься кому-то, кроме Меня и человека?
– Не знаю! То есть, не знал. Я ведь не отличал добро от зла. Теперь я понимаю, это зло! Он был сплошное зло, – плевался змей. – Но ведь я раньше ничего подобного не видел. Откуда я мог знать? Как устоять?
– Но женщина ведь устояла!
– Она умная. Она – госпожа сада. Она получила от Тебя правила жизни…
– Неправда. Она исполняла слова мужа, а не Мои. Она не слышала закона от Меня, только поверила Адаму. И хорошо, что поверила. Страшно представить, что могло случиться… Ты сам себя наказал змей. Отныне ты проклят. Вход в рай отныне закрыт для твоего рода. Ты будешь вечно ползать на своем прожорливом брюхе и глотать пыль. И люди, и все потомки их будут презирать тебя и, радуйся, если не станут бросаться всем, что попадется под руку при одном твоем появлении.
Змей страшно зашипел и, неуклюже извиваясь, пополз прочь. По слову Создателя его короткие лапки пропали без следа.
"Бог дал, Бог взял", – ехидно усмехнулся Светозарный, прячась под широким листом смоковницы. И тут услышал голос Бога, обращенный лично к нему:
– Где ты? Покажись! Пора тебе предстать перед человеком во всей своей сияющей красе!
Но первоангел так и не посмел явиться пред лицом Бога, тем более, перед людьми. Он мгновенно перенесся из рая на небо, но там не задержался. Быстро созвал своих сторонников и стал расписывать новые злодеяния людей и новую несправедливость Бога.
– Послушай, – сказал Бог, обнимая женщину своей сияющей славой. – Иди со мной.
– А я? – заволновался Адам.
– Ты тоже молодец. И для тебя у Нас будет особая награда. Но сейчас нам с дамой надо поговорить наедине.
Бог навел на центр сада облако и скрылся в нем. Никто не видел и не слышал, что Он сказал там. Это знала только женщина. А Бог сказал:
– Ты совершила сегодня великий подвиг и спасла всё человечество. Умножая, умножу благодарность тебе. Отныне будешь рожать детей сколько хочешь и никогда не узнаешь болезни. И теперь вижу, правильно назначена ты главой семьи и влечение мужа к тебе будет во веки веков! Придется Мне Самому дать тебе имя. Отныне ты будешь Ева, что значит "Жизнь", ибо ты отогнала смерть от рода человеческого и станешь матерью всех живущих. Но, видишь ли, Ева, раз в мире появилось зло, этот соблазн, конечно, будет не последним. И хотя господствуешь ты над мужем твоим, самое лучшее, что ты сегодня сделала – это хотела бежать к нему за советом. В этом было смирение. И ради вашей общей защиты, не проявляй свою власть над мужем, даже скрывай ее. Так будет лучше, понимаешь…
– Я понимаю, – серьезно кивнула Ева. – Если я буду всё время приказывать, он не послушает моих советов. А это может быть очень важно.
– Ты умница! Чего ты хочешь в награду?
– Узнать, какой на вкус этот плод познания добра и зла. Ведь интересно же, все говорят!
– Тебя интересует только его вкус и вид? А знать само добро и зло тебе не хочется?
– Не-а. Я и так знаю.
– Пока не знаешь, – с печальной добротой вздохнул Бог. – Ты – как дитя, ты видишь только доброе, а злое не принимаешь. Вот почему этот плод, съеденный не вовремя, стал бы для вас страшным ядом. Он бы открыл вам глаза, но полностью разрушил ваш мир и повредил тело. Но теперь вы готовы. И завтра на рассвете Я из Своих рук дам вам эти плоды. Тогда ты всё поймешь…
– Змей так же говорил, – вздохнула Ева.
– Что?
– "Съешь – тогда узнаешь".
– В том-то и дело. Слова и вид дел бывают очень схожи. А смысл такой разный… Понимаешь?
– Не-а, – честно призналась Ева.
– Тогда, до завтра. Берегите себя, дети Мои.
Облако рассеялось, и Ева хотела попрощаться, как вдруг внезапно с неба сошла огненная молния и ударила прямо перед ними. И Ева с удивлением увидела огромного архангела с мечом и со взъерошенными крыльями.
– Что, Миша? – спросил Творец, словно уже всё знал.
– Война! Светозарный устроил бунт против Тебя и человека. И с ним пошли не меньше трети наших! Мне пришлось сдерживать их и даже пригрозить Твоим судом, но наш великий умник словно обезумел. Кончилось тем, что они свалились с небес и где сейчас – не знаю. Что делать, Отец? Мы замечали, что дело неладно, но предвидеть такое…
– Это можно было предвидеть, – заметил Бог. – Но как предотвратить? Жаль, что он не с нами, но это его выбор. Светозарный больше не брат вам. И теперь его будут звать Врагом. И ещё разными именами, которые придумают ему люди.
Запомните все! Отныне ангелам и духам сюда ход воспрещен. Поставлю на востоке Херувима с огненным мечом, чтобы охранял путь к вам. Я запрещаю верным мне ангелам являться к людям и вмешиваться в их жизнь без Моей личной просьбы. И знайте, кого бы чужого под любой личиной вы ни встретили здесь, это он – Враг.
До завтра, Ева! Будьте осторожны.
*****
Когда настало новое утро в раю, и солнце поднялось прямо над Деревом Жизни, протягивая к нему свои лучи не для того, чтобы осветить и позолотить главное дерево, а чтобы самому набраться от него тепла и сияния, собрал Бог всех ангелов Своих, оставшихся верными Ему и Его творениям и призвал Адама и Еву. И преломил плод познания добра и зла и дал им из Своих рук. И съели Адам и Ева плод не запретный, а благословенный, и был он прекрасен для глаз и вожделенным на вкус, но самое главное – был он на пользу их духу. Не ослабил, а укрепил дух их, не отравил, а просветил ещё больше их тела и до того казавшиеся совершенными. И одел их Бог славой Своей. И стали они как боги, знающие добро и зло. И смогли различать, что хорошо, а что ещё лучше.
