Zan Black
Осколок Шигира
© Zan Black, 2024
ISBN 978-5-0062-5903-4
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Пролог
Много кто знает, что Екатеринбург назван в честь Екатерины I, многие слышали о Татищеве и де Геннине и о причинах возникновения тут города. Но знаете ли вы, что есть и другая история создания города?
Было это в далеком 1723 году от рождества Христова. На этих землях уральских, согласно древним летописям, уже давно не жили люди. А почему они тут не жили? Известно, что окрестности реки Исети, которая служила удобным путем от Уральских гор вглубь Сибири, издавна привлекали поселенцев. И были в тех местах так называемые Палкинские каменные палатки. В современных учебниках вы прочитаете о том, что это якобы скальный массив. Но в других малоизвестных рукописях упоминается некий малорослый народ, живущий в этих палатках.
Народ этот был недружелюбным и не терпел гостей на своих землях. А еще они были искусными мастерами металлургического дела, а также кузнецами и воинами. Вот как их описывал Татищев: «Малорослый и коренастый народ, в аршин высотой. Все как один бородатые и при боевых молотах и топорах. Живут в пещерах, уходящих на много верст вглубь, и каменных палатах. Называют себя гнормами…»
Куда делся тот народ, доподлинно неизвестно, но известно, что в те годы на Урал стянули казаков из соседних башкирских степей, а потом откуда ни возьмись на Урале появились фабрики и мануфактуры, которые превосходили по технологической оснащенности все иные металлургические предприятия страны. По одной из версий, этот народ покинул наши земли и ушел на север, в окрестности горы Холатчахль, куда их и пошла когда-то искать тургруппа Дятлова…
Осколок Шигира
Примечание: Большой Шигирский идол – археологический памятник, древнейшая в мире сохранившаяся деревянная скульптура. Возраст, по последним оценкам ученых, достигает 12 000 лет. Найденные памятники свидетельствуют о том, что в эпоху голоцена духовный мир и искусство охотников-собирателей были гораздо богаче и сложнее, чем представлялось ранее.
…от идола откололся кусок.
Илья стоял посреди музея, в старом пальто поверх изрядно поношенного свитера, и с ужасом в глазах смотрел на Шигирского идола, от которого только что отлетел кусок прямо ему в руки. В голове перемешались все мысли, он разом думал, как приклеить незаметно кусок обратно, видел ли кто-то это происшествие и сможет ли он быстро продать комнату в общаге, чтобы оплатить услуги адвокатов. А еще ему казалось, что он слышал какой-то чужой голос у себя в голове, словно далекий шепот. Тут его взгляд упал на осколок, в нем было что-то не так.
Он наклонился, чтобы рассмотреть. Похоже, это были какие-то то ли рисунки, то ли иероглифы. Но этого быть не могло, в то время человечество еще не знало письменности. Любопытство быстро одолело страх, он поднял осколок и принялся его рассматривать. Это определенно были письмена. Судя по динамике повторяющихся рисунков. Но если так, то это открытие мирового масштаба! Илья схватил осколок и сломя голову ринулся к профессору.
Профессор Одинцов был коренастым мужичком, всю жизнь проработавшим в институте на кафедре истории. Густая борода и седая копна волос, дополняющая глубокие морщины, делали из него самого экспонат его любимого краеведческого музея. При невысоком росте профессор обладал весьма внушительным телосложением. На кафедре поговаривали, что в молодости он увлекался многоборьем, но вот тех, кто помнил его в молодости, давно не осталось. Профессор больше многих осознавал всю ценность идола, так как именно его предок столетие назад его обнаружил.
Илья влетел в кабинет с безумным взглядом, сжимая в руке драгоценный осколок, и, не переведя дух, выпалил:
– На нем слова!..
Профессор опешил. Посмотрел на испуганного Илью, затем заметил у него в руке кусок дерева.
– Что это?
– Кусок идола.
– Какого идола?
– Шигирского! – выпалил Илья. От переизбытка эмоций ему не хватало воздуха.
На этих словах повисла пауза и немой вопрос в глазах профессора.
– Ты отколол кусок идола?
– Не специально, так получилось, он сам отлетел ко мне в руки. Вы взгляните, на нем письмена. Это же открытие века!
Илья стоял с протянутыми вперед руками перед огорошенным профессором. После небольшого смятения профессор все же взял кусок в руки.
– Очень интересно. И что дальше?
– Нужно везти его в лабораторию, нужно вызывать специалистов из Москвы, оповестить научное сообщество…
– Постой, – прервал его тираду профессор. – Давай без лишней спешки, нужно все проверить. Тут недалеко в горах как раз моя знакомая группа археологов. Мы спросим их мнения, чтобы не быть голословными, а затем уже будем бить во все колокола.
После недолгих уговоров Илья согласился поехать в горы. Они упаковали кусок идола в герметичный кейс и направились в сторону Уральского хребта. Путь предстоял неблизкий, но профессор гнал по трассе, превышая все мыслимые лимиты, что очень не нравилось Илье, так как это было противозаконно и опасно для окружающих, о чем Илья напоминал Одинцову всю дорогу. Илья никогда не водил машину, но правила знал наизусть, как и уголовный кодекс, так как всегда старался поступать правильно.
– Смотри по сторонам, говорят, в этом лесу оживилась Яга, – сказал профессор вынимая вещи из машины.
– Какая еще Яга?
– Костяная нога, слышал о такой? Леший, говорят, как раз в наших краях сейчас бегает.
– Это шутка?
– Какие уж тут шутки, – прокряхтел профессор.
Одинцов закинул рюкзак на плечи, и они направились в сторону гор. Путь предстоял не близкий, лагерь археологов находился на вершине горы, возле входа в недавно обнаруженную сеть пещер. По заверениям профессора, там работали оба его двоюродных племянника, археологи из Москвы.
Пока они дошли до подножия, опустились сумерки. Уральский лес в это время приобретает особый мистический вид. Кажется, что за каждой сосной прячутся звери или сказочные существа. Несколько раз Илье показалось, что он увидел какую-то летающую женскую фигуру, но при рассмотрении оказывалось, что это елки и мусор. Ближе к закату на горизонте появились огни лагеря.
– Говорить буду я! – смотря в сторону лагеря, гаркнул профессор.
– Я бы после такого подъема и не смог, – задыхаясь, протянул Илья.
Лагерь представлял собой набор палаток и навесов, сооруженных из ткани и бревен. В нем кипела жизнь, людей было десятка два, но что-то настораживало. Немного оглядевшись, Илья понял что. Они все были не выше профессора. То есть Илья при его росте в метр восемьдесят был на голову выше всех присутствующих. Проанализировав публику, стало понятно, что они и телосложением не далеко ушли от профессора.
– Тюров и Торинцев тут? – громогласно крикнул профессор, подходя к воротам пещеры.
– Одинцов, ты ли это, – радостно пробасил один из мужичков у входа, – тут они, на рабочем месте принимают, заходите! Может медовухи?
– Спасибо, не откажусь, – радостно ответил профессор. Кажется, это первый раз, когда на лице профессора появилась улыбка.
Они вошли в полумрак пещеры, едва освещенной какими-то миниатюрными фонарями, замурованными прямо в стенки. Спустя минут десять появилось ответвление пещеры с расписной деревянной дверью, словно только что материализовавшиеся из прошлого столетия. Профессор постучал и сразу открыл. За дверью ждал не меньший сюрприз. Перед ними предстала ярко освещенная комната, будто бы сошедшая со страниц учебника истории Древней Руси. Расписные деревянные стены и мебель. Металлическая посуда тоже была какого-то музейного вида. За столом сидели два седовласых мужика, как две капли походившие на профессора. Но тот, что слева, был немного повыше и со шрамом через все лицо, а тот, что справа, более выдающихся размеров в области живота. На археологов они походили меньше всего.
– Тюр, Тор, это Илья. Он вам кое-что принес. – Все это профессор сказал, не отводя взгляда от стаканов на столе. Даже не взглянув в сторону Ильи. – Покажи им, – гаркнул профессор и сел за стол. Втроем они уставились в сторону гостя.
Илья поспешил достать из кармана осколок и протянуть его новым знакомым. Те посмотрели на осколок, немного поизучали его взглядом, затем начали переглядываться уже между собой.
– Опять? – сказал тот, что со шрамом.
– В смысле опять? – Илья опешил.
– Мы знали, что это должно произойти, – сказал тот, что потолще.
– Это кусок от Шигирского идола и на нем письмена! – протараторил Илья, но его, кажется, никто не слушал.
– Он слишком немощный для избранного, – пробубнил тот, что со шрамом, пристально взглянув на Илью.
– Так еще суток не прошло, дайте идолу время, – вальяжно протянул профессор.
– А сколько у нас времени? – сказал тот, что со шрамом.
– Надо это выяснить, пошли в склеп, – подытожил профессор.
На этих словах они встали из-за стола и направились к двери. Выйдя из комнаты, они направились вглубь пещеры. Она оказалась более глубокой, чем думал Илья, но очень освещенной. По всему их пути были светильники и дорога, вымощенная камнем. Казалось, что этой пещере сотни лет, но светодиодные огни в стенах напоминали о современности. Через полчаса Илья выяснил, что человек со шрамом это Влад Тюров и он вроде как начальник местных спелеологов, к тому же помимо шрама у него оказался протез вместо руки, а толстяка зовут Иван Торинцев, он снабженец и занимается электричеством. Они называли друг друга по сокращенным версиям фамилий, отчество не использовали вообще, как школьники или члены банды, но без обидного подтекста, просто Тюр, Тор и Один. Объяснили это тем, что в их местах, а все они были из племени гнормов, отчество заменяют вторым именем. При вопросе, кто такие гнормы, Тюров уклончиво пояснил, что это нечто среднее между манси, коми и норманнами.
