Залимхан Абдулаев
Здравствуй, овраг!

Полная версия

© Абдулаев З.М., 2024

© Оформление. Издательство «У Никитских ворот», 2024

Глава 1

Вот и наступила осень. Самая прекрасная пора. Многие не понимают моего восторга, не очень любят это лучшее время года. Жалуются на дождь, ветер, слякоть. Но ведь это только один месяц, ноябрь, а потом придет зима: Новый год, Рождество, елка, гирлянды, игрушки, оливье, мандарины, шампанское. Надо только перетерпеть всего-навсего один месяц.

Да и ноябрь не так уж и плох. В ноябре я беру отпуск и предпочитаю сидеть дома возле камина. В тепле с бокалом вина или рюмочкой коньяка, в удобном кресле, уютной гостиной или в кабинете.

Приятно слушать стук капель дождя, шум ветра и шелест опавших листьев за окном. Ну, и как в песне: «И неясно прохожим в этот день непогожий, почему я веселый такой». Потому что – ОТПУСК.

Многим это непонятно. Почему отпуск в ноябре? Зачем, скажите на милость, я должен бежать неуклюже, с пешеходами по лужам, на работу? Холодный, промокший, проваливающийся то в яму, то в канаву, пачкая одежду? Летом намного комфортнее работать под прохладным кондиционером. На море я обычно вылетаю на выходные. Два дня на море вполне хватает, а если нет, зимой можно полететь в Дубай или в Анталию.

Не такой уж я и поклонник моря. Дело в том, что я очень любил пепси-колу, а ее продавали только на морских курортах. Мы с семьей и родственниками приезжали на Черноморское побережье Кавказа. Все в восторге прямо из автобуса ныряли в морские просторы, а я шел в противоположную сторону, к ближайшему ларьку с любимой пепси. Море в момент наслаждения любимой колой для меня было второстепенным. Я обожал этот божественный напиток и переживал, что в родном городе Горчакове его не достать. Тогда это был дефицит, впрочем, как и многое другое. Ну да Бог с ней, с пепси-колой, вернемся к осени. Любимой золотой поре, очаровательно красно-желтым дням, багряно-золотистым месяцам. Никогда не понимал тех, кто не впечатлен этим прекрасным временем года. Ведь это то же самое лето, но без невыносимой жары, без палящего солнца.

Да, прохладно, да, иногда холодно, дождливо. Одеться теплее, взять зонтик – и все идеально. Выйди на улицу и поймешь, что лучше периода в году нет. Особенно для тех, кто любит тишину, умиротворение и одиночество.

Меньше машин, меньше людей, меньше суеты и толчеи. Можно прогуляться под зонтом по затихшему парку. Багровые и желтые листья кружат и падают, прощаясь навсегда. Ветер шумит, колыхая ветви деревьев. Вокруг тишь и благодать. Солнце милое и нежное, а не обжигающее, как летом. Запах костров из опавших листьев и старых веток, вкус созревших фруктов. Все это надолго остается в памяти, и хочется, чтобы осень скорее вернулась.

Ждешь золотистую пору с большим нетерпением, чем новогодний праздник, весеннюю оттепель или жаркое лето. Может, оттого, что стареешь? Или золотая осень врезалась мне в память с детства? В тот самый момент, когда я впервые увидел овраг перед нашей школой.

Школа находилась перед обрывом, за которым располагался овраг с когда-то дубовой рощей и деревней Авдеевкой. Сейчас там коттеджный поселок Горчаково-Авдеевское и новостройки. Деревню давно снесли, а рощу уничтожили.

Мы часто спускались в овраг, собирали листья для гербария и желуди для поделок из пластилина на уроке природоведения, моего любимого предмета. Еще больше я любил литературу, и проникся ей именно в родном овраге. Здесь мы читали рассказы Михаила Пришвина о природе и стихи Александра Пушкина.

Я любил читать стихотворения Александра Сергеевича, сидя на краю обрыва, глядя на овраг. Овраг осенью – это прекраснейшее зрелище. Летом сплошная зелень не очень впечатляет, а переливающиеся осенние золотисто-багряные тона радуют глаз.

Конечно, в этот момент душа и сердце с особым рвением поют: «УНЫЛАЯ ПОРА! ОЧЕЙ ОЧАРОВАНЬЕ! ПРИЯТНА МНЕ ТВОЯ ПРОЩАЛЬНАЯ КРАСА».

Глава 2

С жителями Авдеевки я познакомился случайно, когда сбежал с уроков и решил переждать ненавистную алгебру в овраге. Я завидовал обитателям оврага, ведь они не ходили в школу, занимались сельским трудом и жили в свое удовольствие.

Я подошел к дубу, чтобы собрать желудей, и увидел пожилого мужчину, пьющего водку в одиночестве. Я, как пионер, начал его отчитывать, говорить о вреде алкоголя. Он только рассмеялся:

– Малыш, знаешь, почему ты считаешь, что алкоголь вреден? Потому что ты плохо учишься. Убегаешь с уроков, не хочешь приобретать знания. Если бы ты учился нормально, овладевал науками, ты бы понял, что пить полезно. В разумных пределах. А насчет тунеядства… Знаешь, я заслужил отдых, потому что учился в школе не так, как ты. Окончил университет с красным дипломом, школу – с золотой медалью и теперь пользуюсь знаниями. Тяжело в учении, зато потом легко на отдыхе в овраге.

– Как вы ими пользуетесь? – недоумевал я.

– Для этого и надо учиться в школе, получать базовые знания, чтобы прочный фундамент в голове поставить. Затем на нем строить дом из теоретических и практических навыков, которые пригодятся в жизни. Вот потом и выпить не грех, на природе, под хорошую закуску. Ведь у нас как бывает: учиться не хотят, с детства приучаются к сигарете, к выпивке, наркотикам. Травят организм, губят здоровье и молодость, а в старости мучаются от болезней, если, конечно, доживают до этого возраста. Пока молодой, учись и займись спортом, а в старости и на пенсии отдыхай, пей… Все равно до цирроза не доживешь… – Мужик засмеялся и спросил: – Понял, сынок?

Я одобрительно кивнул.

– Тогда беги в школу. Если нужен совет, всегда обращайся. Меня зовут Константин Иванович Кудрявцев, можно дядя Костя. А тебя?

– Саша, – ответил я и побежал на занятия.

Я часто вспоминал первую встречу с дядей Костей и сначала не мог понять его слов. Потом беседы с Константином Ивановичем и другими мудрыми жителями Авдеевки очень пригодились в жизни.

Я не был в родном овраге сорок лет. Если приезжал в Горчаков раз в год, то только успевал проведать родителей, родственников, проконсультировать земляков и – обратно в Москву. Сейчас же я приехал в родной город, кажется, навсегда. Мне предложили должность директора пансионата ветеранов труда. Я согласился с радостью, все равно когда-то надо возвращаться домой.

Что представляют собой пациенты и посетители пансионата? Больные с пролежнями, трофическими зловонными язвами, с инсультом, переломом позвоночника и т. д. Жалею ли я их? Проявляю ли сочувствие, милосердие, чуткость, сердечность? Вспоминаю ли клятву Гиппократа? Стараюсь помогать им, проявляю самоотдачу, самопожертвование ради их здоровья?

Чтобы ответить на данные вопросы, надо рассказать, что это за люди, пациенты Горчаковского ПВТ. Для этого надо вернуться в наш овраг на сорок лет назад. Давайте дойдем до школы, затем до обрыва, сядем на скамейку, а потом вспомним детские годы.

Вот я бегу с обрыва вниз, к дубовым и березовым деревьям, обнимаю ствол первой попавшейся березы и… плачу. Домой возвращаться не хочу, детские обиды на все и на всех. Особенно на родных: ругают по поводу и без, придираются, заставляют выполнять различные работы. Сейчас я понимаю, что был неправ, а тогда… тогда стоял в обнимку с березой и плакал, жалуясь дереву на несчастную жизнь. В этот момент я услышал сзади голос:

– Что случилось, малыш? Кто-нибудь обидел?

Я обернулся и увидел старика с пастушьей тростью и грозным взглядом, но при этом добрыми глазами.

– Обидели… папа с мамой и брат с сестрой.

– Как папа и мама могут обидеть? – недоумевал старик. – Они что, не родные тебе?

– Родные, – ответил я, тяжело вздохнув.

– Что они тебе сделали плохого?

– Ругают меня постоянно, придираются к любой мелочи. Я решил убежать из дома навсегда.

– Мальчик, ты с ума-то не сходи. Ты знаешь, что такое мать и отец? Это самые близкие люди в этой жизни. У меня нет родителей, давно умерли. Даже не знаю, где их могилы. Я бы все отдал, чтобы они были живы. Пусть ругают, пусть бьют, да хоть убьют, но лишь бы были живы и были рядом.

– А что с ними случилось?

– В другой раз расскажу, а сейчас беги домой, извинись перед мамой и скажи, что будешь слушаться и никогда больше не убежишь из родного дома. Если нужна помощь или совет, всегда обращайся. Я – дед Саид, меня здесь все знают.

Я пожал руку дедушке Саиду и вернулся домой. Все-таки как хорошо, когда твои родители живы. Пусть ругают, пусть заставляют работать. Я буду выполнять все, что мне скажут папа с мамой, и постараюсь заслужить их похвалу.

Хорошо, что есть овраг, деревня Авдеевка и ее замечательные жители. Надо чаще бывать там. Сначала Константин Иванович встретился на моем пути, затем дед Саид, и от каждого я ума набирался. От обоих получил дельные, жизненно важные советы.

На следующий день мы с одноклассниками играли в футбол в овраге. Вдоволь наигравшись, я пошел к реке искупаться и увидел на берегу троих. Дед Саид, дядя Костя и еще один пожилой мужчина. Это был бывший врач, хирург-профессор, Мезенцев Юрий Сергеевич. Раньше он работал в Москве, а потом ушел на пенсию, оставил сыну квартиру и вернулся на родину.

Чем это для него обернется, он пока не знал. Дед Саид не рассказывал сыночку Мише о любви к отцу. Да и профессорский отпрыск не стал бы слушать мудрого аксакала. Я был благодарен судьбе за то, что познакомился с Юрием Сергеевичем, и до конца жизни буду благодарить его за все, чему он меня научил в медицине.

Глава 3

Я думал, что в Авдеевке одни бомжи живут и алкоголики. Так нам говорили в школе. Со временем я убедился, что все не так, как нам преподносили учителя. Столько умных людей я встретил здесь! Многие из них не были коренными жителями Авдеевки. Некоторые нашли приют в опустевших домах, так как оказались лишними для родных и близких и оказались на улице. Одна из них – пожилая учительница Валентина Федоровна Примакова. Интеллигентная женщина, знавшая несколько языков, прекрасно разбирающаяся в химии, физике, а главное, в математике. Главное – для меня. Я бегал к ней с домашним заданием, и она всегда охотно помогала. Я, в свою очередь, помогал ей с продуктами. Все учителя удивлялись, откуда у меня такие знания? Каким образом я осилил контрольные и самостоятельные работы по алгебре и геометрии?

Как-то раз я спустился в овраг после игры в футбол. На берегу речки Подковки сидели дед Саид и два парня: Володя Баев и Мишка Калинин. Не обращая на них внимания, я с друзьями бросился в реку. Вдоволь искупавшись, я решил закурить сигарету впервые в жизни. Одноклассник Захар Габерман достал настоящие «Мальборо». Я вообще-то некурящий, но «Мальборо» из Америки грех было не попробовать. Когда еще я увидел бы в Советском Союзе настоящие американские сигареты!

Увидев у меня в руках сигарету, дед Саид погрозил пальцем и велел подойти к нему.

– Саша, это что такое? – недовольно спросил дед Саид.

– А что?

– Ты почему куришь?

– Это же настоящие «Мальборо». Когда я еще смогу покурить «Мальборо»?

– Тогда поезжай в Москву и спрыгни вниз головой с Останкинской телебашни.

– Зачем? – недоуменно спросил я.

– Когда ты еще сможешь побывать в Москве и умереть красиво?

– Я же один разок, а так я некурящий. Покурю и брошу.

– Так многие говорили, сынок: «Я балуюсь, я брошу». Никто не смог бросить из моих знакомых ни сигарету, ни водку, ни наркотики. Нет, бросили, но только не сигарету, а свою жизнь коту под хвост.

– Я понял, дедушка Саид, я больше не буду.

– Лучше спортом займись с Володей и Мишей, потренируйся. Они боксом занимаются каждый день. Ты тоже приходи заниматься. Я их учил, тренировал, а теперь они сами занимаются, молодцы.

Я дал себе слово больше не курить и тем более не употреблять алкоголь. Я чаще стал навещать овраг и жителей Авдеевки. Помимо занятий я тренировался с Волохой Баевым и Мишей Калининым. С Володей мы быстро подружились, он был открытым добродушным человеком, всегда мог выручить. Миша был более закрытым, весь в себе, на своей волне.

Не раз Волоха помогал мне, когда были разборки в школе и во дворе. Местная шпана остерегалась меня, боялась подойти. В районе все знали, что в случае чего будут иметь дело с Володей Баем и Мишкой Калиной. Особенно побаивались Волоху, который одним ударом мог уложить двух-трех человек. Попытки наехать на Бая и Калину заканчивались плачевно для наезжавших. Об этом сильно жалели, как в одном случае.

Однажды после тренировки мы пошли к речке искупаться. Поодаль отдыхала компания, распивая водку и громко матерясь. Они со злобой и презрением смотрели на нас, но докопаться боялись. Они были явно не дураки и не слепые. Видели, как мы тренируемся и боксируем в спарринге. Их было трое и нас тоже трое, а эта публика на равных драться не привыкла. Им гораздо легче втроем на одного, по возможности слабого и беззащитного.

Так оно и вышло. Пройдя мимо них и спустившись к реке, мы окунулись в воду и услышали детский плач и крик:

– Мамаськина падарка, мамаськина зайка, отдай, отдай.

Мы вышли из речки и поднялись на берег. Маленькая девочка тянула ручонки к игрушечному зайчику, который находился в руках у одного из ублюдков. Подонок не обращал внимания на плач ребенка и крики ее матери.

– Отдайте, сволочи, что вы делаете, подонки, – в отчаянии кричала бедная женщина не своим голосом.

– Вот подарок как раз моей Наташе, у нее скоро день рождения, – только усмехался и говорил друзьям подонок.

– Вы что творите, мрази? Отнять игрушку у ребенка может только конченый моральный урод. Где вас воспитывали, твари? – дед Саид увидел эту картину и пришел в бешенство.

Главарь шайки, верзила с длинным носом, у которого не было денег для подарка любимой Наташе и поэтому он решил отобрать игрушку у ребенка, подошел к деду Саиду.

– Слышь, дедуля, это кто мразь, тварь и урод? Ты знаешь, что я с тобой сделаю?

Дед Саид так и не узнал, что мог бы с ним сделать длинноносый, зато мы увидели, что произошло. Бедолага с длинным носом думал, что раз перед ним старик, то можно над ним издеваться, как над ребенком. Только не знал он, что перед ним бывший боксер и фронтовик, вырубивший не одного немца.

Дед Саид так врезал ему по носу, что из Буратино он превратился в Пятачка. Фраера, бросившиеся на помощь другу, были вырублены ударами Волохи и Калины. Вдруг у верзилы, лежавшего на земле, я увидел в руках нож. С криком «Ребята, у него перо!» я схватил валун и хотел припечатать черепок подонка.

– Саша, стой, что ты делаешь?! – услышал я голос деда Саида.

Я бросил валун и подбежал к уважаемому аксакалу.

– Дедушка Саид, простите, но у него в руках был нож. Я за вас и за друзей испугался. Вдруг он бы встал и пырнул пером кого-нибудь из вас?

– Во-первых, Саша, я тоже увидел финку в его руках. Во-вторых, после моих ударов еще никто не вставал. Нельзя бить лежачего, запомни это на всю жизнь. Не становись зверем, будь человеком. Даже в гневе и в ярости.

Дед Саид велел мне идти домой, а сам подошел к женщине и ребенку.

– Кто вы? Откуда? Как вы оказались здесь с дочкой? – спросил он у матери девочки, отдавая ей игрушку, которую отобрал у верзилы.

Женщину звали Марианна, а девочку – Ляля. Муж выгнал ее с ребенком, не разрешив даже взять игрушки Лялечки. Поэтому Марианна купила Ляле плюшевого зайчика, чтобы дочка не плакала. Лялечка радовалась, пока не нарвались на подонков. Слава Богу, мы оказались рядом.