Юрий Куртуазов
Фиолетовая ночь
* * *
Ждете вестей что ли?
Доходят ли вести до вас?
Где вы теперь сейчас?
Мы ведь в одной учились школе.
* * *
Лужа захохотала,
сморщиваясь издерганно,
крикнула что-то испуганно
и убежала, скорчившись.
* * *
Зачем ты головой качала,
когда тебя я повстречал?
Что ты в привет мне промычала?
Что я в ответ тебе… смолчал?
* * *
Вечером
Буря ждалась,
а пока
ветер
активно
гонял облака.
* * *
Ночь как полчище точек черных:
звезды злобный озноб задул.
Вечер черствый комок чечеток
спрятал в скопище пестрых дум.
Залпом выпил, заполнил зал –
жгут заносчивые глаза.
* * *
Прилетела
пуля дум-дум
и лишила меня
сомнений и дум.
* * *
Зной был –
летели мысли в трубу.
Злой был,
страх свой
таскал на горбу.
* * *
Синим небом пробирался
темноты протуберанец.
«Марсианин, марсианин!
Заблудился во вселенной!» -
как соловьи,
горят огни;
и все мои
глаза твои.
Город утратил небо
дерево – свои листья,
кончился
праздник
стремительных
лестниц
к солнцу.
Утомительна праздность
твоих музыкальных пальцев –
никогда не коснешься ты
белых и черных клавиш!
Помню глаза твои,
помню улыбку твою:
это все, что осталась…
Скоро зима придет –
я забуду твой адрес!
Волнистый свет от фонарей
таинственней, чем свет луны.
А все медведи спать должны
в сугробах белых январей.
Уж эта девочка –
сегодня –
львица;
а думалось –
голубка!..
Там
в кронах города
возникло
небо.
Волк
Готовят снасть.
Луна как беспокоит –
всю ночь от воя
сводило пасть!
Вот окружили лоскутами,
которые над снегом пламенеют.
Напрасно лязгаю зубами –
они сильнее.
* * *
Иван-Царевич невпопад
шагает степью наугад.
Иван-Царевич всех сильней:
на поводке трехглавый Змей.
Но болен черной меланхолией
тот рыцарь, гордый, своевольный.
Отвагой взор его горит,
Иван-Царевич говорит:
«Не знаю я, куда иду,
Горыныч Змей на поводу!»
Он по степи его таскал,
пока не кончилась тоска.
* * *
Скажи, зачем, сама того не зная,
в ненастный день покинула меня?
Бульвары города, свиданья вспоминая,
растаскивают боль мою день ото дня.
Растаскивают боль, как дом ненужный.
Расталкивая в городе прохожих,
идет июнь; ему не будет хуже,
чем мне, на этот полдень ставшему похожим.
* * *
Книгу чудес листаю –
там живут элои,
великана мрачного ловят
одичалых морлоков стаи.
Вот опять несчастье
шатается по свету –
Человек-Невидимка в шляпе
шагает босой по снегу!..
* * *
Выходишь из больших ворот
сознательных движений,
заходишь в полутемный грот
ничтожных впечатлений.
В водоворотах суеты,
казалось бы, исчезла мысль.
Теперь попробуй разберись,
где в самом деле ты.
Когда – тупик,
казалось бы, галеры цепь,
я говорю себе,
взметая смех:
"Твой вид нелеп!
Зачем же ты
уныло сник?"
И вновь,
взлетая ввысь,
переживая взрыв
высоких чувств,
