Юрий Валентинович Смольянов
Печаль моя смешна…
Из меня слезу не выдавить…
Из меня слезу не выдавить,
Не стоит на жалость брать.
Для вас эта жизнь, по-всему, благодать.
Для меня – то, что надо вытравить…
Кто- то строит воздушные замки,
Почивать в них мечтая до старости.
Я в этом, поверьте, не вижу радости.
Для меня это липа, пустые обманки…
Давайте откроем России врата…
Сегодня российских кормил голубей
Батоном высшего сорта.
А где-то вдали чужеземный пигмей
Голодает не для фитнес и спорта…
Но как им помочь, если мы в разнотемьи?
У нас достаток весомый, у них пустота.
Позвать их на наши хлеборобные земли?!
Давайте откроем России врата…
Считаю что это решенье гнилое -
Приедут, свои установят порядки,
На выходе выхлоп с названьем «пустое».
А с этих "друзей" неликвидные взятки…
Мечты наши – жалкие грёзы…
У меня есть одно желание -
Нет, не вечером, а в самую рань
Я хотел бы на электричке на ранней
Умчаться в тьму-таракань.
Там не будет проблем ежечасных
И суждений друзей назойливых.
Я готов их простить несчастных,
Привыкших крутиться в стойле.
А мне состояние это, поверьте,
Уже невозможно терпеть.
Всё писано, как на мольберте:
Не хочешь, а надо смотреть.
И смотрим сквозь горькие слёзы,
Не веря, что что-то изменится.
Мечты наши – жалкие грёзы.
Советую не ерепениться…
Счастье не взойдёт на куче горя…
Меня из стороны бросает в сторону.
Где якорь бросить не определюсь.
Сначала застолбил страну с названьем Русь,
Здесь жил. Но был изгоем-вороном…
Затем рванул в лихое забугорье.
Мечтал найти там сладостный покой.
Нерукопожатный я и там, изгой.
И счастье не взойдёт на куче горя…
Всё забыть, как простую скверну?
Для кого-то – Новый год
Жизни продолжение.
Для меня – запретный плод,
Чистое сомнение:
Мол, сумею дальше плыть
Тем же курсом верным.
Или стоит всё забыть,
Как простую скверну…
Я в сомнении, но знаю,
Период подытожен.
Хоть и птицею летаю,
Но чую – обезножен…
Бог нас за верность хранит…
Всё выглядит странно -
Была ты желанной,
Не чаял в тебе я души.
Мы рядом шли,
Мне думалось, что без обмана,
Что все недомолвки сожгли.
Но жизни горькая проза,
Как в сердце заноза.
Не вытащишь, просто болит.
Ты мне изменила
И напрочь забыла,
Что Бог нас за верность хранит…
Стучат электрички колёса на стыках…
Стучат электрички колёса на стыках,
Уносит состав в неизвестность. Готов
Оторваться от разных видений и снов
Без всяких страданий и женского крика.
Жена пошумит и простит за беспечность.
И дети простят, уже повзрослели.
А с ними мои отзвенели метели.
Увы, это времени лишь быстротечность…
При жизни мы к ней совсем не готовы.
В надежде, что каждому много дано.
Но жизнь, мне поверьте, совсем не кино,
Хоть грустно всё это, но будни суровы…
Не стоит грустить, на планете мы гости.
Нам всем суждено улететь в неизвестность.
И лучше возьмите, поняв неизбежность,
Счастья земного солидные горсти…
Все желания – в миниатюре…
Автобус дальнорейсовый,
Увези меня, дружище, подальше.
Не хочу быть в офисе с кейсом,
Готовить документы с фальшью.
Мечтал о большой литературе,
О книгах, известных миру.
Все желания – в миниатюре,
Погубил и себя, и свою лиру…
И теперь на исходе дней,
Сожалея в чём-то о прошлом.
Информирую всех друзей,
Что жил я лишь жизнью киношной.
Кто-то скажет: "Не стоит страдать
И нести негатив повсеместно.
Вы умели писать и мечтать…"
Мне такая оценка прелестна…
Значит в чём-то я преуспел.
Не во многом, но я же старался.
Пусть на старости стал не удел,
Но по жизни всё же вписался…
Люблю гулять, когда ещё есть время…
Люблю гулять, когда ещё есть время,
Когда душа распахнута для неги.
В ней распускаются прелестные побеги.
Они мне в радость и совсем не бремя.
Они взрастут и всем подарят семя…
Я не против суеты мирской…
Я не против суеты мирской.
Но когда-то хочется покоя.
Независимо от политического строя.
И, конечно, ДО, отнюдь не ПОСЛЕ,
Когда накроют гробовой доской…
Говорят, что пьющих много…
Говорят, что пьющих много.
Не поспорю с этим.
Пьём от жизни от убогой,
В зазеркалье метим.
Ищем в этом упражнении
Жизненных событий.
За бутылкой – тыща мнений,
Тысяча открытий…
Кто-то скажет: "Я не верю!"
Хренов Станиславский.
Мы таких – скорей за двери
Без любви и ласки.
Пусть нотации читают
Где-нибудь в сторонке.
Нашу "истину" узнают
В нашей похоронке…
В двух строках её изложат:
Где родился – помер…
И излишне не тревожа,
Лишь на палец – номер…
Я привык к улиц просторам…
Я привык к улиц просторам,
Здесь отрада моя и кров.
И не надо втюхивать ором,
Что психически я нездоров.
У меня нет отклонений,
Червоточин во мне не найти.
Ретранслятор собственных мнений,
А чужих не хочу обрести.
Мне навязывать, право, не стоит
На всё общепринятый взгляд.
Счастьем кого-то накроет,
Для меня – отравляющий яд…
