Юрий Шевчук
Мир в 2050 году. Коллапс и возрождение

Китай

В начале I века до н. э. Китай представлял собой один из центров мировой культуры, он уже обладал тысячелетней традицией государственного управления, развитой системой бюрократии и налоговых сборов. Ремесленники обуздали природные богатства недр, изделия из бронзы, выполненные мастерами из Китая, не имели себе равных во всем мире. Китайские металлурги работали с серебром, золотом, свинцом и даже обучились обращению с железом. Также ремесленники смогли получить алюминий, до создания которого европейцы дошли только к XVIII веку. Гончары достигли успехов в работе с фарфором, а ткачи создавали шелковые ткани высочайшего качества.

Новшества не обходили стороной и сельское хозяйство. Китай издревле жил благодаря водам двух великих рек – Янцзы и Хуанхэ, но эти реки славились своим буйным нравом, для них характерны были частые разливы и смена русел (Хуанхэ в древности меняла русло шесть раз, за что получила название «блуждающая река» и «река тысячи бедствий»). Чтобы побороть стихию и получить возможность безопасно возделывать земли, были построены сети ирригационных каналов, которые значительно увеличили посевные площади и обезопасили урожай от внезапных разливов. Совершенствовались орудия труда, что значительно увеличило производительность сельского хозяйства. В городах амбары были полны зерном, крестьяне отдавали государству пятую часть урожая, и этого хватало на содержание огромного войска и многочисленного чиновничества.

Расцвет ремесел позволил китайским товарам стать желанными по всему миру. К середине 1 тысячелетия до н. э. начал складываться Великий шелковый путь, по которому в Европу потекли чудесные фарфоровые и ювелирные изделия, шелковые ткани, чай и рис. А в Китай потоком полились золото, пряности, благовония и драгоценные камни. Торговля приносила баснословные прибыли, в это время в Китае родилась поговорка: «Для того, кто хочет стать богатым: земледелие хуже ремесла, ремесло хуже торговли». Крестьяне массово перепрофилировались в торговцев и ремесленников.

В быт китайцев плотно вошли импортные товары, в связи с этим резко возросла потребность в создании товаров на продажу. Появилось множество новых шелкоделен и ремесленных мастерских, развивалась металлургия.

Спрос на китайские товары был так велик, что стала ощущаться нехватка рабочих рук. В ответ на спрос с запада в Китай потянулись караваны невольников. Повсеместно вырастали рынки, торгующие рабами. Рабы заменили китайцев в шахтах, они выращивали тутовые деревья и следили за лаковыми.

Невольников использовали также и в качестве слуг в домах знатных людей. Тысячами рабов владели крупные чиновники и торговцы, при дворе императора десятки тысяч рабов обслуживали господ чиновников, имея мелкие обязанности.

В результате в китайском обществе произошел переход, значительно увеличивший число людей, не производящих пищу. Торговцы, чиновники, рабы и надсмотрщики потребляли еду, которую производила значительно уменьшившаяся крестьянская масса. Государственная власть начала уделять гораздо меньше внимания сельскому хозяйству, что неудивительно: структура китайской экономики сильно изменилась, торговля стала приносить гораздо больше денег.

Самым плачевным образом сказались реформы Шан Яна, который в середине IV века до н. э. разрешил свободную продажу земли. Поначалу они дали плоды, но к I веку н. э. привели к настоящей катастрофе. Китайский историограф Бань Гу так описывает сложившуюся ситуацию: «Поля богатых протянулись вдоль и поперек, а у бедных не стало места, где воткнуть шило. Кроме того, у них [богатых] выгоды от рек и озер, богатство от гор и лесов, как может бедный люд не страдать? Военные и трудовые повинности в 30 раз больше, чем в древности, земельный и подушный налоги, сборы за соль и железо в 20 раз больше, чем в древности, некоторые обрабатывают поля крупных землевладельцев за половину урожая. Поэтому бедный народ постоянно одевается в шкуры животных, ест пищу собак и свиней». Стали катастрофически сокращаться посевные площади, вместо риса богатые землевладельцы стали выращивать тутовые и лаковые сады.

Стала разрушаться система ирригационных каналов, как из‑за увеличения частоты стихийных бедствий, так и потому, что государство перестало выделять средства на поддержание ее в рабочем состоянии. Вместе с этим наступили неурожайные годы, хлеба стало не хватать, а прокормить многомиллионный Китай одной торговлей было невозможно.

Когда же стало не хватать денег в казне, привыкшая к роскоши китайская знать ответила на снижение доходов, поступавших с крестьян, введением новых налогов. «Наложили оброк на продажу вина, взяли в казну продажу соли и железа, отлили серебряную монету, ввели в употребление кожаные кредитные билеты; даже наложили пошлину на телеги, водоходные суда и весь домашний скот. Силы народа истощились, и государственные доходы оскудели. К сему присоединились неурожайные годы, и повсюду возникли разбои; дороги сделались непроходимыми…» – так первый русский китаевед Н. Я. Бичурин описывает сложившуюся в Китае обстановку. Вместе с этим налогом обложили детей сначала с семилетнего, а потом и с трехлетнего возраста.

Налоговый гнет заставил бедных крестьян становиться либо купцами, либо ремесленниками. Скупая освободившиеся поля, крупные землевладельцы посылали на обработку посевов рабов. Производительность труда невольников была крайне низка.

Китайская экономика и общество медленно разлагались. В начале I века по стране прокатились восстания невольников на рудниках. Китай балансировал на грани бездны, любая трагическая случайность могла обрушить государство, и случайность не замедлила появиться.

В I году н. э. скончался император Ай-ди, после него на престол взошел малолетний Пин-ди, регентом при котором стала его бабка, великая вдовствующая императрица Ван. Реальная же власть перешла к фавориту императрицы – Ван Ману. Позже он заявил, что прежняя династия потеряла Небесный мандат 文命 (данный небесами императорам, правящим справедливо), и официально стал императором, но в глазах многих он так и остался узурпатором, не имеющим прав на престол.

Ван Ман был сторонником конфуцианства и считал, что династия Хань потакала сильным и обижала слабых, что люди наживались за счет других. Он решил прекратить это посредством проведения реформ.

Была возвращена древняя система «колодезных полей», по которой ни одна семья не могла владеть участком, который превышал 2 га. Всем безземельным были выданы участки. Покупка земли и рабов запрещалась. Запрещалась также и негосударственная чеканка монеты, до этого довольно распространенная. Семьи, много лет кормившиеся с этого, вынуждены были либо нарушать закон, за что подвергались суровой каре, либо нищенствовать, поскольку не знали других профессий.

Изменениям подверглись и правила ведения площадной торговли. Был установлен контроль за ценами, цель которого – предотвращение накопления богатства в одних руках, за счет этого предполагалось увеличить доходы государства. Вместе с этим ввели регулирование ссудных процентов, были национализированы золотые прииски.

Реформы дали свои плоды, доходы в казну резко возросли.

За неисполнение законов вводились крайне жестокие меры, огромное количество человек было осуждено за продажу полей, рабов и выплавку монеты. Катастрофическим образом реформы повлияли на торговлю: многие купцы остались без занятий, продовольствие и товары пропали с рынков. Но самое сильное сопротивление нововведения получили от аристократии. Они саботировали передачу земли безземельным крестьянам и всячески противостояли императорской власти. В 12 году Ван Ман отменил указ о передаче земли, была разрешена частная продажа ее и рабов. Но это не примирило императора с аристократией, уже в 17 году был введен закон, облагающий частных рабов большим налогом, начались новые волнения.

Неудачи ожидали Ван Мана и во внешней политике. До этого у Китая сохранялись доброжелательные отношения с державой хунну, но новый император решил сделать из доброго соседа верного вассала. Когда от вассальной присяги отказался вождь хунну, Ван Ман силой произвел в вожди одного из хуннских князей. На это хунну ответили войной. Торговля по Великому шелковому пути, на которой много лет держалась экономика Китая, была остановлена.

Ко всем бедствиям добавились и природные катастрофы, вызванные начавшимся пиком «цикла Бонда»: за 10 лет Хуанхэ три раза разлилась, уничтожив посевы, унеся с собой тысячи жизней и обрекая на голодную смерть десятки тысяч людей. Наступил трехлетний голод. Такого в Китае не помнили многие столетия.

Голод, война и буйство стихии погрузили множество людей в нищету, это вызвало восстания. Ван Ман поначалу не обращал внимания на повстанцев, отправляя свои армии на борьбу с хуннской угрозой. Когда восстание уже не получалось игнорировать, на подавление были отправлены армии, вскоре разбитые.

Кроме простого народа восстание подняла и старая аристократия во главе с царевичем Лю Сю. Совместным ударом народ и знать захватили столицу и казнили узурпатора. Но вскоре и между ними разразилась борьба, победителем из которой вышел Лю Сю.

Для Китая начало I века выдалось катастрофическим, люди голодали, хозяйство пришло в упадок, множество территорий было разрушено войной, хунну захватили северные области и разоряли китайские земли постоянными набегами. Вместе с этим по стране прокатилось нашествие саранчи и засухи, погубившее урожай.

В этих условиях новый император должен был как‑то восстанавливать страну. Но первым, что восстановил Лю Сю, стала династия Хань. Но на этом он не остановился, были проведены реформы, во многом схожие с теми, что пытался провести Ван Ман. Он раздал конфискованную у аристократов землю беднякам, освободил частных рабов и снизил налоги.

Такой же острой оставалась угроза хунну, они сумели завоевать для своего ставленника значительную область на севере Китая, полностью подчинили пограничные земли; были возвращены все земли, которые когда‑то принадлежали хунну, разрушительным набегам подвергались даже внутренние области Китая. Хунну одержали грандиозную победу, Китай не мог противостоять воинам степей, но могла природа.

В начале I века области, на которых проживали хунну, поразила засуха, прибавившиеся к ней нашествие саранчи и эпидемия, со скоростью лесного пожара охватившая голодающие племена, она унесла больше людей, чем 20 лет войны.

Из-за природных бедствий голову вновь подняла партия сторонников мира, хунну была выгодна торговля с Китаем, они получали необходимые ремесленные и сельскохозяйственные товары, которые кочевое хозяйство не способно произвести.

В 48 году восемь южных родов хунну перешли под китайское подданство и начали защищать границу от своих сородичей. Раскол привел к тому, что от державы хунну один за одним начали откалываться подчиненные племена. Восстали племена уханей и сянби, до этого активно участвовавшие в походах на Китай. В 71 году вся армия хунну погибла при отступлении после успешного набега на кочевья усуней, кони не могли добраться до травы из‑за наледи, неподкованные копыта лошадей ломались о ледяной наст. А летом того же года хунну поразил голод, причиной которого стал падеж скота от мороза, невозможность засеять поля и собрать урожай.

Хотя угроза кочевников не была полностью снята, на долгие десятилетия они отвлеклись на междоусобные войны. К 215 году южные хунну окончательно потеряли независимость.

Китайская держава выстояла в первом веке, успешно проведя реформы и защитившись от кочевников, в этих условиях еще удивительнее, что через сотню лет в Китае наступила эпоха Троецарствия, единое государство раскололось на три части, ослабленный междоусобными войнами Китай не смог помешать кочевникам захватить север страны и создать там собственные государства.

Рассмотрим причины «китайского кризиса III века», известный в историографии под названием Троецарствия, который подобно такому же кризису в Римской империи надолго погрузил государство в смуту и поставил его на грань разрушения.

В на рубеже II и III веков Китай потряс политический кризис. В начале II века поменялся состав правительства, ученые-конфуцианцы, до этого руководящие страной, были верны в первую очередь государству, а не правителю, они нередко противились решениям императоров, следуя конфуцианским нормам. Замена нашлась в среде евнухов, они неукоснительно исполняли любую волю деспота, при этом брали огромные взятки. В основном евнухи не были этническими китайцами, ими становились юноши, взятые в плен в войнах или присланные в дар из соседних вассальных государств.

Главные посты в государственном аппарате занимали высокообразованные чиновники, зачисленные на императорскую службу после прохождения многоуровневых экзаменов. Чиновники гордились своим знанием работ классиков конфуцианства и верностью конфуцианской идеологии. Существует много примеров, когда в результате расхождения своей точки зрения с императорской они предпочитали быть сурово наказанными, но не поступаться принципами.

Против евнухов в 184 году восстало крестьянство, измученное их поборами. Вдохновителями восстания стали ученые даосы, последователи учения Лао-цзы, также подвергнутые гонениям со стороны евнухов. Лидер восстания Чжан Цзяо объявил себя «Желтым небом», «небом справедливости» в противовес «Синему небу» насилия. Сторонники даосизма создали свое теократическое государство на территории северной Сычуани. Но восстание не поддержала армия. Регулярные части с легкостью громили необученные крестьянские отряды, к 205 году восстание «желтых повязок» было окончательно потоплено в крови.

В 189 году умер император Китая, оставив после себя двух малолетних сыновей, армия поддержала одного наследника, а евнухи другого, в результате этого евнухи заманили и убили лидера военных полководца Хэ Цзиня, после чего военные вырезали всех канцеляристов-евнухов и установили свой режим.

Правление военных оказалось еще более разнузданным, в своих бесчинствах они превзошли евнухов. Против правления военных восстало земское ополчение, руководимое крупными землевладельцами и провинциальной знатью. Ополчению удалось победить армию в 196 году.

Верховная власть исчезла, вместо нее возникло множество мелких государств аристократов, руководивших в провинциях. Каждый мелкий царек пытался укрупнить свои территории, воюя с соседями. Этот процесс закончился к 210 году, когда образовалось три крупных царства, объединивших все китайские земли. Каждое из царств имело особую структуру. На северо-востоке возникло царство, руководимое аристократом Цао Цао, он благоволил талантливым людям, которые могли быстро сделать карьеру и разбогатеть. Цао Цао правил от имени последнего императора династии Хань, но уже к 220 году его сын сам узурпировал власть и нарек свою династию Цао-Вэй.

На юго-востоке появилось царство У, в котором господствовало конфуцианское учение, опираясь на выгодное географическое положение у великой реки Янцзы, его лидер, полководец Сунь Цюань, боролся за верховную власть над всем Китаем.

В Сычуани осели лидеры разгромленного восстания «желтых повязок»; опираясь на кондотьерский отряд, они создали даосское государство, но не сумели получить поддержку от некитайского населения области и были захвачены войсками царства Цао-Вэй в 264 году. Изначально царство Цао-Вэй выражало интересы землевладельческой знати и военных, но в ходе борьбы за власть армия снова победила чиновников, в 265 году полководец Сыма Янь сверг императора и создал новую династию Цзинь, которая завершила покорение Китая в 280 году.

В результате века непрекращающихся битв за власть Китай превратился в пепелище, население уменьшилось в 3 раза. Ослабленный Китай не смог противостоять переселению кочевников, бежавших от засухи их пастбищ. Вначале кочевники, оседавшие на границе Китая, хотели мира, к китайцам приходили измученные люди, просившие возможности поселиться на берегах рек, чтобы кормить скот. Но вельможи и помещики хватали их и продавали в рабство в далекий Шаньдун.

Всю эпоху Троецарствия хунну себя не проявляли, их поведение трудно было отличить от поведения китайцев, некоторые из хунну участвовали в восстании «желтых повязок», позже они поддержали войско Цао Цао лошадьми, чтобы избежать уничтожения. У хунну было достаточно своих проблем, чтобы участвовать в китайских междоусобицах. Но пик осушения степей, начавшийся в III веке, заставил хунну сдвигаться на юг, следуя за своей природной зоной.

В Китае в это время было также неспокойно: едва успев объединиться, государство вновь разметало гражданской войной. На этот раз ее вели наследники престола – Сыма Ин и Сыма Юй. Потеряв поддержку чиновников из‑за строгости и высокомерия, Сыма Ин решил опереться на хунну. Он послал хуннского царевича Лю Юаня в родные степи, чтобы тот собрал там войско.

Лю Юань, являясь законным правителем всех хунну, имел огромную поддержку, большинство хунну ненавидели китайцев и мечтали о собственном правителе. Лю Юань стал союзником Сыма Ина, но боролся за независимость своего народа и возврат ему былого могущества.

Пока Лю Юань собирал войска, Сыма Ина захватили в плен, и Лю Юань в 309 году объявил себя императором Китая. В 311 году он захватил столицу империи Лаоян, где хунну выместили всю свою ненависть к китайцам, устроив резню. Хунну продвигались на юг до самой реки Янцзы, на рубежах которой китайцы смогли организовать оборону.

Развитие событий было трагическим, весь северный Китай пал под властью кочевников, многие китайцы бежали на юг, а на месте Северного Китая появилось новое государство – Северная Хань, которое вскоре тоже распалось на два государства.

От власти кочевников на юг бежало множество крестьян, они заняли все незаселенные земли на юге, освоили целинные земли; получили распространение новые агротехнические технологии и улучшенные орудия труда. Начали строиться дамбы вдоль морского побережья, широко распространилась система орошения. Южный Китай из бедного и малозаселенного региона превратился в обильный край с огромными пашенными пространствами.

На севере же происходило смешение культур, китайцы совсем не хотели подчиняться захватчикам, то и дело вспыхивали восстания, но хунну удавалось их подавлять. Все это сопровождалось голодом и болезнями. Вместе с этим все больше проникались китайской культурой и сами хунну, при этом не забывая свои традиции, происходило складывание новой культуры. Получил распространение буддизм, который нес просвещение и выгодно отличался от конфуцианства тем, что не требовал участия китайцев, для которых кочевники были завоевателями и врагами. При правлении хунну в Китае буддизм достиг расцвета. Буддизм, как и христианство, являлся идеальной религией времен кризиса. Он объяснял грехами родителей несчастья детей, давал надежду на перерождение и показывал выход из этого мира в мир, где отсутствуют страдания – через аскетизм и самопознание.

В 350 году к власти прорвался Жань Минь, китаец, выросший при дворе хуннского императора, после смерти которого кочевникам был объявлен настоящий геноцид. Хунну бежали на окраины империи, где грабили китайское население, чтобы добыть пищу. Империя пришла в запустение, поля были разорены, по стране прокатилась чума. Но на помощь хунну пришли сянбинцы и тибетцы, вместе они подавили восстание; войска южного Китая, пришедшие на помощь соплеменникам, были разбиты, а кочевники захватили долину Хуанхэ.

В это время наконец закончилась эпоха засухи в степях, начался период увлажнения, то есть новый «цикл Бонда». Кочевые государства, до этого представлявшие малочисленные племена, живущие в немногочисленных оазисах, превратились в могучие племена воинов, их количество резко возросло. Напротив, земли Китая, куда бежали хунну, снова стали непригодны для кочевого хозяйства, осколки хуннского государства ослабли. Тангуты, кочующие в Великой степи, захватили северный Китай, подчинив себе территории, которые некогда были завоеваны хунну.

Тангуты, составляя меньшинство населения, не решились на конфликт, новым государственным принципом становилась терпимость, все народы были объявлены равными, конфуцианству благоволили как основной религии китайского чиновничества.

Тангуты развили успешное наступление на южный Китай, но все‑таки они оставались инородцами для всех, их разноплеменное войско не хотело сражаться за своих новых господ, поэтому во время боя разбежалось. Вместе с этим распалась и Тангутская держава, вместо нее образовалось 8 независимых княжеств.

Воспользовавшись этим, южные китайцы вновь попытались объединить страну, они легко захватывали одну землю за другой, но в процессе учинили такой разбой, что китайцы, жаждавшие освобождения целый век, увидели в них не защитников, а новых захватчиков, поэтому предпочли им иго кочевников.

Это поменяло ход войны, племена табгачей объединили северный Китай, но потерпели поражение при попытке похода на юг. Вместо этого в 495 году они создали на севере поистине китайское государство: если прочие завоеватели оставались кочевниками (при изменениях в нравах для них мнение родовых общин продолжало играть роль), то табгачи создали империю, в которой у кочевников была такая же задача, как и у оседлых: подчиняться правителю. Жители стали рассматриваться не как китайцы или табгачи, а как подданные императора. Успокоение народ должен был найти в буддизме, который призывал не обращать внимания на мирскую суету.

Система работала, пока народы чувствовали свою различность, в императоре они видели арбитра, гасящего межплеменные раздоры, но уже к началу VI века из кочевников и китайцев создался один этнос. Однако этот процесс прекратился только в центре империи, на окраинах кочевники и китайцы вдруг вновь обнаружили, что ими руководят инородцы. Снова на окраинах начались восстания.

Война наложилась на страшнейший год во всей средневековой истории: в 536 году заморозки, вызванные вулканической активностью, достигли пика, наступил голод, пережить который в Китае смог только один из пяти.

В 547 году Китай, наконец, был объединен, южный Китай добровольно вошел в состав северного, но ненадолго, вскоре Китай опять погрузился в ужасы междоусобных войн. Но то уже были не войны кочевников с китайцами, а битвы китайцев за власть. За 3 века китайская нация переварила всех кочевников, пришедших ее завоевать. Но за это ей пришлось заплатить серьезными антропологическими изменениями.

5 веков, описанных выше, представляют для Китая череду бедствий: население Китая уменьшилось во много раз, непрекращающиеся войны и сильное ухудшение климата привело к катастрофически малым урожаям, которые в свою очередь вызывали голод. В результате войн и природных бедствий навсегда изменился облик Китая, из‑за длительного разделения на север, покоренный варварами, и юг, свободный от ига, возникли две отличные культуры: южнокитайская и северокитайская. Распространение получил буддизм, на который опирались кочевые правители.

В итоге на примере Китайской империи мы видим, как события Великого переселения народов, вызванные климатическим пессимумом Раннего Средневековья, повлияли на образ всей страны. Подобно Римской империи, Китай пережил свой кризис III века, также его половина была завоевана воинственными кочевниками, которые вынуждены были покинуть свои пастбища из‑за перемены климата. Среднеазиатские кочевники, подобно варварским королям в Европе, образовали на территории Китая свои варварские державы – на осколках более развитой цивилизации. Но разрушив старое захватчики, перемешавшись с аборигенным населением, создали новые культуры и этносы.

Мы также видим и то, что, несмотря на ведение подробных исторических хроник, в целом китайские интеллектуалы не смогли сопоставить исторические события с их климатическими первопричинами. Воспоминания о прошлом пике «цикла Бонда» в VIII веке до н. э., когда засуха вызвала нашествие кочевых племен, и правитель Чжоу вынужден был переехать из Цзунчжоу – первоначальной столицы государства – в Чэнчжоу, никак не связывались с новым циклом. Поэтому история Китая того времени представляет собой метания без осознания происходящего.

Миф о том, что у Китая есть долгосрочная стратегия развития, опровергается всей историей страны и особенно поведением ее элиты в период смены климатических эпох, вместо осмысления ситуации путем поиска аналогов в прошлом пытающейся решать проблемы ситуативно. Китайская элита так и не смогла создать адекватного представления о постоянно меняющемся мире, о том, что изменения – это и есть смысл существования живой материи, что счастье человека – не в неизменности, а в изменчивости. Понятие, что счастье есть не цель, а путь к цели, Китаю пришлось заимствовать у буддистов. В Китае отсутствует пласт и направление эсхатологической литературы.

Таким образом, Китай как минимум дважды не извлек уроки из пережитых им пиков «циклов Бонда», и к пику нового подобного цикла он пришел без всякого плана, просто повторяя путь промышленно развитых держав по построению материальной основы – если не коммунизма, то общества всеобщего благосостояния, по примеру «старшего брата» развивая выплавку чугуна, стали и искусство балета.