Юрий Максименко
Балканы и древнейшая история цивилизации

Полная версия

© Юрий Максименко, 2020

ISBN 978-5-0051-5223-7

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

ВВЕДЕНИЕ

«Балкано-Дунайский район в силу своего географического положения, природных условий, системы связей, всей суммы условий исторического развития его населения играл роль ключевой территории на ряде этапов древнейшей истории. С глубочайшей древности он являлся важнейшим „мостом“, соединявшим его с Азией и имевшим особое значение уже в самом процессе заселения Европы человеком. В дальнейшем этот же район стал основным связующим звеном между Европой и передовыми культурными очагами Ближнего Востока. Здесь с максимальной оперативностью воспринимались позитивные воздействия последних, что определялось высоким уровнем собственного развития, опережавшего по темпу прочие области континента. Это обусловило очень раннее формирование в Балкано-Дунайском районе самостоятельного мощного культурного очага, оказавшего решающее влияние на весь ход развития обширных территорий Центральной и Восточной Европы».

Вот так определяет значение Балканского полуострова в мировой истории известный российский археолог, доктор исторических наук Н. Я. Мерперт. Мы поддерживаем эту точку зрения о значении Балкан для нашей цивилизации, но кроме общих фраз по обозначенному вопросу в существующей литературе невозможно найти достаточно подробных и, точнее говоря, реальных сведений на этот счёт. Это с одной стороны. А с другой, имеющиеся академические наработки не отражают действительности прошлого, так как построены на данных, вытекающих из созданных исторической наукой ортодоксальных схем исторического прошлого. Достаточно сказать, например, что наша так называемая арийская цивилизация существует уже миллион лет, тогда как наука определяет возраст хомо сапиенса всего лишь в 40 тысяч лет. В этой связи и подготовлено данное исследование, чтобы показать не только значение Балкан в истории человеческой цивилизации, но и раскрыть суть процессов, которые действительно имели место в регионе.

Здесь же приведём всего лишь один очень древний, но достаточно красноречивый факт, обозначив тем самым Балканы как территорию, где происходили события ещё на заре нашей нынешней цивилизации. Этот факт был обнародован Платоном в его диалогах «Тимей» и «Критий».

Из диалога «Тимей»

«Сократ. Прекрасно. Однако, что же это за подвиг, о котором Критий со слов Солона рассказывал, как о замалчиваемом, но действительно совершенном нашим городом?

Критий. Я расскажу то, что слышал, как древнее сказание из уст человека, который сам был далеко не молод. Да, в те времена нашему деду было, по собственным его словам, около девяноста лет, а мне – самое большее десять.

«А что это было за сказание, Критий?» – спросил тот. «Оно касалось, – ответил наш дед, – величайшего из деяний, когда-либо совершенных нашим городом, которое заслуживало бы стать и самым известным из всех, но по причине времени и гибели, совершивших это деяние, рассказ о нем до нас не дошел». «Расскажи с самого начала, – попросил Аминандр, – в чем дело, при каких обстоятельствах и от кого слышал Солон то, что рассказывал как истинную правду?»

«Есть в Египте, – начал наш дед, – у вершины Дельты, где Нил расходится на отдельные потоки, ном, именуемый Саисским; главный город этого нома – Саис, откуда, между прочим, был родом царь Амасис. Покровительница города – некая богиня, которая по-египетски зовется Нейт, а по-эллински, как утверждают местные жители, это Афина: они весьма дружественно расположены к афинянам и притязают на некое родство с последними. Солон рассказывал, что, когда он в своих странствиях прибыл туда, его приняли с большим почетом; когда же он стал расспрашивать о древних временах самых сведущих среди жрецов, ему пришлось убедиться, что ни сам он, ни вообще кто-либо из эллинов, можно сказать, почти ничего об этих предметах не знает. Однажды, вознамерившись перевести разговор на старые предания, он попробовал рассказать им наши мифы о древнейших событиях – о Форонсе, почитаемом за первого человека, о Ниобо и о том, как Девкалион и Пирра пережили потоп, при этом он пытался вывести родословную их потомков, а также исчислить по количеству поколений сроки, истекшие с тех времен.

И тогда воскликнул один из жрецов, человек весьма преклонных лет: «Ах, Солон, Солон! Вы, эллины, вечно остаетесь детьми, и нет среди эллинов старца!» «Почему ты так говоришь?» – спросил Солон. «Все вы юны умом, – ответил тот, – ибо умы ваши не сохраняют в себе никакого предания, искони переходившего из рода в род, и никакого учения, поседевшего от времени. Причина же тому вот какая. Уже были и еще будут многократные и различные случаи погибели людей, и притом самые страшные – из-за огня и воды, а другие, менее значительные, – из-за тысяч других бедствий… По этой причине сохраняющиеся у нас предания древнее всех, хотя и верно, что во всех землях, где тому не препятствует чрезмерный холод или жар, род человеческий неизменно существует в большем или меньшем числе. Какое бы славное или великое деяние или вообще замечательное событие ни произошло, будь то в нашем краю или в любой стране, о которой мы получаем известия, все это с древних времен запечатлевается в записях, которые мы храним в наших храмах; между тем у вас и прочих народов всякий раз, как только успеет выработаться письменность и все прочее, что необходимо для городской жизни, вновь и вновь в урочное время с небес низвергаются потоки, словно мор, оставляя из всех вас лишь неграмотных и неученых. И вы снова начинаете все сначала, словно только что родились, ничего не зная о том, что совершалось в древние времена в нашей стране или у вас самих.

Взять хотя бы те ваши родословные. Солон, которые ты только что излагал, ведь они почти ничем не отличаются от детских сказок. Так, вы храните память только об одном потопе, а ведь их было много до этого; более того, вы даже не знаете, что прекраснейший и благороднейший род людей жил некогда в вашей стране. Ты сам и весь твой город происходите от тех немногих, кто остался из этого рода, но вы ничего о нем не ведаете, ибо их потомки на протяжении многих поколений умирали, не оставляя никаких записей и потому как бы немотствуя. Между тем, Солон, перед самым большим и разрушительным наводнением государство, ныне известное под именем Афин, было и в делах военной доблести первым, и по совершенству своих законов стояло превыше сравнения; предание приписывает ему такие деяния и установления, которые прекраснее всего, что нам известно под небом».

Услышав это, Солон, по собственному его признанию, был поражен и горячо упрашивал жрецов со всей обстоятельностью и по порядку рассказать об этих древних афинских гражданах.

Жрец ответил ему: «Мне не жаль, Солон; я все расскажу ради тебя и вашего государства, но прежде всего ради той богини, что получила в удел, взрастила и воспитала как ваш, так и наш город. Однако Афины она основала на целое тысячелетие раньше, восприняв ваше семя от Геи и Гефеста, а этот наш город – позднее. Между тем древность наших городских установлений определяется по священным записям в восемь тысячелетий. Итак, девять тысяч лет назад жили эти твои сограждане, и о чьих законах, и о чьем величайшем подвиге мне предстоит вкратце тебе рассказать; позднее, на досуге, мы с письменами в руках выясним все обстоятельнее и по порядку.

Законы твоих предков ты можешь представить себе по здешним: ты найдешь ныне в Египте множество установлений, принятых в те времена у вас, и прежде всего сословие жрецов, обособленное от всех прочих, затем сословие ремесленников, в котором каждый занимается своим ремеслом, ни во что больше не вмешиваясь, и, наконец, сословия пастухов, охотников и земледельцев, да и воинское сословие, как ты, должно быть, заметил сам, отделено от прочих, и членам его закон предписывает не заботиться ни о чем, кроме войны. Добавь к этому, что снаряжены наши воины щитами и копьями, этот род вооружения был явлен богиней, и мы ввели его у себя первыми в Азии, как вы – первыми в ваших землях…

Но весь этот порядок и строй богиня еще раньше ввела у вас, устроив ваше государство, а начала она с того, что отыскала для вашего рождения такое место, где под действием мягкого климата вы рождались бы разумнейшими на Земле людьми. Любя брани и любя мудрость, богиня избрала и первым заселила такой край, который обещал порождать мужей, более кого бы то ни было похожих на нее самое. И вот вы стали обитать там, обладая прекрасными законами, которые были тогда еще более совершенны, и превосходя всех людей во всех видах добродетели, как это и естественно для отпрысков и питомцев богов. Из великих деяний вашего государства немало таких, которые известны по нашим записям и служат предметом восхищения; однако между ними есть одно, которое превышает величием и доблестью все остальные.

Ведь по свидетельству наших записей, государство ваше положило предел дерзости несметных воинских сил, отправлявшихся на завоевание всей Европы и Азии, а путь державших от Атлантического моря. Через море это в те времена возможно было переправиться, ибо еще существовал остров, лежавший перед тем проливом, который называется на вашем языке Геракловыми столпами [Гибралтар]. Этот остров превышал своими размерами Ливию [так древние называли северную Африку] и Азию, вместе взятые, и с него тогдашним путешественникам легко было перебраться на другие острова, а с островов – на весь противолежащий материк, который охватывал то море, что и впрямь заслуживает такое название (ведь море по эту сторону упомянутого пролива является всего лишь заливом с узким проходом в него, тогда как море по ту сторону пролива есть море в собственном смысле слова, равно как и окружающая его земля воистину и вполне справедливо может быть названа материком). На этом-то острове, именовавшемся Атлантидой, возникло удивительное по величине и могуществу царство, чья власть простиралась на весь остров, на многие другие острова и на часть материка, а сверх того, по эту сторону пролива они овладели Ливией вплоть до Египта и Европой вплоть до Тиррении [Тиррения, или Этрурия, – область в Средней Италии, у побережья Тирренского моря].

И вот вся эта сплоченная мощь была брошена на то, чтобы одним ударом ввергнуть в рабство и ваши, и наши земли и все вообще страны по эту сторону пролива. Именно тогда, Солон, государство ваше явило всему миру блистательное доказательство своей доблести и силы: всех превосходя твердостью духа и опытностью в военном деле, оно сначала встало во главе эллинов, но из-за измены союзников оказалось предоставленным самому себе, в одиночестве встретилось с крайними опасностями и все же одолело завоевателей и воздвигло победные трофеи. Тех, кто еще не был порабощен, оно спасло от угрозы рабства; всех же остальных, сколько ни обитало нас по эту сторону Геракловых столпов¹, оно великодушно сделало свободными. Но позднее, когда пришел срок для невиданных землетрясении и наводнении [момент гибели последнего острова Атлантиды, Посейдониса, в 9564 г. до н.э.], за одни ужасные сутки вся ваша воинская сила была поглощена разверзнувшейся землей; равным образом и Атлантида исчезла, погрузившись в пучину. После этого море в тех местах стало вплоть до сего дня несудоходным и недоступным по причине обмеления, вызванного огромным количеством ила, который оставил после себя осевший остров».

Ну, вот я и пересказал тебе, Сократ, возможно короче то, что передавал со слов Солона старик Критий. Когда ты вчера говорил о твоем государстве и его гражданах, мне вспомнился этот рассказ, и я с удивлением заметил, как многие твои слова по какой-то поразительной случайности совпадают со словами Солона. Но тогда мне не хотелось ничего говорить, ибо по прошествии столь долгого времени я недостаточно помнил содержание рассказа; поэтому я решил, что мне не следует говорить до тех пор, пока я не припомню всего с достаточной обстоятельностью. И вот почему я так охотно принял на себя те обязанности, которые ты вчера мне предложил: мне представилось, что если в таком деле важнее всего положить в основу речи согласный с нашим замыслом предмет, то нам беспокоиться не о чем…

Итак, чтобы наконец-то дойти до сути дела, я согласен, Сократ, повторить мое повествование уже не в сокращенном виде, но со всеми подробностями, с которыми я сам его слышал. Граждан и государство, что были тобою вчера нам представлены как в некоем мифе, мы перенесем в действительность и будем исходить из того, что твое государство и есть вот эта наша родина, а граждане, о которых ты размышлял, суть вправду жившие наши предки из рассказов жреца. Соответствие будет полное, и мы не погрешим против истины, утверждая, что в те-то времена они и жили…»

Из диалога «Критий»

«Прежде всего, вкратце припомним, что, согласно преданию, девять тысяч лет тому назад была война между теми народами, которые обитали по ту сторону Геракловых столпов, и всеми теми, кто жил по эту сторону: об этой войне нам и предстоит поведать. Сообщается, что во главе последних вело войну, доведя ее до самого конца, наше государство, а во главе первых – цари острова Атлантиды; как мы уже упоминали, это некогда был остров, превышавший величиной Ливию и Азию, ныне же он провалился вследствие землетрясений и превратился в непроходимый ил, заграждающий путь мореходам, которые попытались бы плыть от нас в открытое море, и делающий плавание немыслимым. О многочисленных варварских племенах, а равно и о тех греческих народах, которые тогда существовали, будет обстоятельно сказано по ходу изложения, но вот об афинянах и об их противниках в этой войне необходимо рассказать в самом начале, описав силы и государственное устройство каждой стороны. Воздадим эту честь сначала афинянам и поведаем о них.

Как известно, боги поделили между собой по жребию все страны земли… Другие боги получили по жребию другие страны и стали их устроить; но Гефест и Афина, имея общую природу как дети одного отца и питая одинаковую любовь к мудрости и художеству, соответственно получили и общий удел – нашу страну, по своим свойствам благоприятную для взращивания добродетели и разума, населив ее благородными мужами, порожденными землей, они вложили в их умы понятие о государственном устройстве. Имена их дошли до нас, но дела забыты из-за бедствий, истреблявших их потомков, а также за давностью лет. Ибо выживали после бедствий, как уже приходилось говорить, неграмотные горцы, слыхавшие только имена властителей страны, и кое-что об их делах. Подвиги и законы предков не были им известны, разве что по темным слухам, и только памятные имена они давали рождавшимся детям; при этом они и их потомки много поколений подряд терпели нужду в самом необходимом и только об этой нужде думали и говорили, забывая предков и старинные дела.

Ведь занятия мифами и разыскания о древних событиях появились в городах одновременно с досугом, когда обнаружилось, что некоторые располагают готовыми средствами к жизни, но не ранее. Потому-то имена древних дошли до нас, а дела их нет. И тому есть у меня вот какое доказательство: имена Кекропа, Эрехтея, Эрихтония, Эрисихтона и большую часть других имен, относимых преданием к предшественникам Тесея, а соответственно и имена женщин, по свидетельству Солона, назвали ему жрецы, повествуя о тогдашней войне. Ведь даже вид и изображение нашей богини, объясняемые тем, что в те времена занятия воинским делом были общими у мужчин и у женщин и в согласии с этим законом тогдашние люди создали изваяние богини в доспехах – всё это показывает, что входящие в одно сообщество существа женского и мужского пола могут вместе упражнять добродетели, присущие либо одному, либо другому полу.

Обитали в нашей стране и разного звания граждане, занимавшиеся ремеслами и землепашеством, но вот сословие воинов божественные мужи с самого начала обособили, и оно обитали отдельно. Его члены получали все нужное им для прожития и воспитания, но никто ничего не имел в частном владении, все считали всё общим и притом не находили возможным что-либо брать у остальных граждан сверх необходимого; они выполняли все те обязанности, о которых мы вчера говорили в связи с предполагаемым сословием стражей. А вообще о нашей стране рассказывалось достоверно и правдиво, и прежде всего говорилось, что ее границы в те времена доходили до Истма, а в материковом направлении шли до вершин Киферона и Парнефаeи, затем спускались к морю, имея по правую руку Оропию, а по левую Асоп. Плодородием же здешняя земля превосходила любую другую, благодаря чему страна была способна содержать многолюдное войско, освобождённое от занятия землепашеством. И вот веское тому доказательство: даже нынешний остаток этой земли не хуже какой-либо другой производит различные плоды и питает всевозможных животных. Тогда же она взращивала всё это самым прекрасным образом и в изобилии.

Но как в этом убедиться и почему нынешнюю страну правильно называть остатком прежней? Вся она тянется от материка далеко в море, как мыс, и со всех сторон погружена в глубокий сосуд пучины. Поскольку же за девять тысяч лет случилось много великих наводнений (а именно столько лет прошло с тех времен до сего дня), земля не накапливалась в виде сколько-нибудь значительной отмели, как в других местах, но смывалась волнами и потом исчезала в пучине. И вот остался, как бывает с малыми островами, сравнительно с прежним состоянием лишь скелет истощенного недугом тела, когда вся мягкая и тучная земля оказалась смытой и только один остов ещё перед нами…

Таким был весь наш край от природы, и возделывался он так, как можно ожидать от истинных, знающих свое дело, преданных прекрасному и наделенных способностями землепашцев, когда им дана отличная земля, обильное орошение и умеренный климат. Столица же тогда была построена следующим образом. Прежде всего, акрополь выглядел совсем не так, как теперь, ибо ныне его холм оголен и землю с него за одну необыкновенно дождливую ночь смыла вода, что произошло, когда одновременно с землетрясением разразился неимоверный потоп, третий по счету перед Девкалионовым бедствием. Но в минувшие времена акрополь простирался до Эридана и Илиса, охватывая Пикн, а в противоположной к Пикну стороне гору Ликабет, притом он был весь покрыт землей, а сверху, кроме немногих мест, являл собой ровное пространство. Вне его, по склонам холма, обитали ремесленники и те из землепашцев, участки которых были расположены поблизости; но наверху, в уединении, селилось вокруг святилища Афины и Гефеста обособленное сословие воинов за одной оградой, замыкавшей как бы сад, принадлежащий одной семье… Источник был один – на месте нынешнего акрополя; теперь он уничтожен землетрясениями, и от него остались только небольшие родники кругом, но людям тех времен он доставлял в изобилии воду, хорошую для питья как зимой, так и летом. Так они обитали здесь – стражи для своих сограждан и вожди всех прочих эллинов по доброй воле последних; более всего они следили за тем, чтобы на вечные времена сохранить одно и то же число мужчин и женщин, способных когда угодно взяться за оружие, а именно около двадцати тысяч.

Такими они были, и таким образом они справедливо управляли своей страной и Элладой; во всей Европе и Азии не было людей более знаменитых и прославленных за красоту тела и за многостороннюю добродетель души…»

Итак, Платон говорит о древних греках и Элладе, которые существовали около 12 тысяч лет назад и победили отправившихся на завоевание Европы атлантов. Более полные сведения на этот счёт содержатся в Эзотерическом учении Востока. И именно в тот момент, когда древние греки праздновали победу над атлантами, произошла гибель последнего оставшегося от Атлантиды острова, что привело к возникновению огромной волны (и это был реальный потоп) и погубило не только атлантов, но и большинство народов Европы и всего мира. Так погибла предыдущая атлантская цивилизация, и пришло время для нашей арийской цивилизации. Поэтому то и не сохранились в памяти людей сообщённые нам Платоном факты о древнейших событиях, в том числе и связанных с ситуацией на Балканах. Вот от тех времён мы и будем вести отсчёт исторических реалий и событий, происшедших на Балканском полуострове.

ГЛАВА 1. АРХЕОЛОГИЯ О БАЛКАНАХ

1. Археология о ситуации на Балканах на рубеже энеолита и раннего бронзового века

Ссылаясь далее на археолога Н. Я. Мерперта, покажем кратко «известные» академической науке сведения о процессах, происходивших в древности на Балканах. Археолог Мерперт пишет: «Уже в период до керамического неолита – не позднее VII тысячелетия до н.э. – появляются на Балканах первые земледельческие поселки. Именно здесь было положено начало раннеземледельческим культурным общностям Европы, определившим всё её дальнейшее развитие. Здесь с наибольшей четкостью фиксируется как последовательность развития этих общностей, так и определенные разрывы, нарушения последовательности, обусловленные внутренними экономическими, технологическими и культурными сдвигами». Постараемся далее понять суть событий древности на Балканах по материалам археологических раскопок.

Мерперт полагал, что «один из наиболее глубоких этнокультурных сдвигов в развитии Балкано-Дунайского района произошел во второй половине IV тысячелетия до н.э. [как покажем далее, это произошло, наиболее вероятно, в конце IV тыс. до н.э.]. Археологически для Юго-Восточной Европы этот период ознаменован переходом от энеолита к раннему бронзовому веку. Но сдвиг отнюдь не ограничивается этим технологическим моментом. Он носит гораздо более глубокий и многосторонний характер, охватывая фактически все стороны человеческой жизни, о которых можно судить по археологическим источникам. Культурные изменения чрезвычайно рельефны и фиксируются по всем доступным показателям (топография памятников, облик и структура поселков, домостроительство, каменная индустрия, металлургия и металлообработка, формы и орнаментация керамики, культовые изделия, искусство, погребальный обряд, формы хозяйства и их соотношение, антропологические и остеологические данные и пр.). Есть все основания говорить о комплексном характере изменений при минимальном числе черт преемственности со всеми соответствующими показателями предшествующих культурных общностей. А это в свою очередь позволяет предполагать не только внутреннюю трансформацию или перегруппировку культурно близкого населения, но и определенные этнические сдвиги».

При этом Мерперт подчёркивал, что «между тем два предшествующих периода, – неолит и энеолит – ознаменованы в Балкано-Дунайском районе безусловной преемственностью в ходе почти трехтысячелетнего развития раннеземледельческих культур. Конечно, преемственность эту нельзя абсолютизировать, нельзя говорить лишь о последовательных ступенях вертикального развития единообразных по этническому и культурному содержанию групп. И здесь имели место определенные культурные изменения, появлялись новые элементы и новые традиции, происходило достаточно заметное культурное „переоформление“. Неолит Греции – не единое целое: в нем, как и в бронзовом веке, взаимодействуют различные культурно-исторические общности, что обусловливает необходимость изучения этих периодов не только по вертикали, с выделением хронологических ступеней, но и по горизонтали – с определением экономического, культурного, а возможно, и этнического многообразия внутри каждой ступени. Подобное многообразие все более четко выявляется и в северо-балканских неолитических и энеолитических культурах».

Но при этом, однако, Н. Я. Мерперт говорит следующее: «И всё же связующие элементы, позволяющие говорить об определенной культурной преемственности, оставались доминирующими в Балкано-Дунайском районе на протяжении обоих указанных периодов [согласитесь, ни много, ни мало]. Выше уже отмечалось, что земледелие появляется на Балканах уже в VII тысячелетии до н.э. (докерамический неолит Фессалии), на рубеже VII и VI тысячелетий до н.э. земледельческие поселки возникают на Крите, в течение первой половины VI тысячелетия до н.э. они распространяются как на юге Греции (пещера Франтчти), так и на севере, в середине и второй половине VI тысячелетия до н.э. – в прилегающих районах [бывшей] Югославии, во Фракии и в более северных районах полуострова. Для самых ранних звеньев этого процесса предполагаются воздействия из различных районов Анатолии, что документируется не столько собственно археологическими, сколько палеобиологическими данными: отсутствием на Балканах местных предков некоторых видов доместицированных впоследствии животных и растений».

И далее: «К началу V тысячелетия до н.э. полностью складывается самобытный Балканский центр производящего хозяйства. Культуры его, как позднее и их центральноевропейские производные, отличаются безусловной оригинальностью и самостоятельностью развития. Если и существуют отдельные свидетельства связей с Анатолией, то они немногочисленны и ни в коей мере не могут считаться определяющими. Развитие Балкано-Дунайского района имело свои истоки и шло своими путями. Оно протекало относительно стабильно и достигло апогея в энеолите, когда целая система взаимосвязанных, а в ряде случаев и родственных культур охватила значительную территорию Балкан, Среднего и Нижнего Подунавья, Северо-Западного Причерноморья (Караново VI – Гумельница, Салькуца, Винча – Плочник, Бубани-Хум I, Петрешти, Лендьел, Бодрогкерестур, Кукутени – Триполье и др.). Чрезвычайно высокий уровень многостороннего развития этих культур выражен серией весьма четких показателей – и большими сложными поселками, которые можно уже именовать протогородами, и весьма совершенными ремеслами, прежде всего горным делом и металлургией, и замечательными художественными изделиями, и сложностью культов, и далеко зашедшей социальной дифференциацией, столь четко представленной в знаменитом Варненском некрополе.

И действительно, в процессе формирования раннеземледельческой ойкумены Центральной и Восточной Европы Балканскому полуострову безусловно принадлежит роль исходной территории. [Так определяет наука, исходя из официальных опубликованных ею данных. Тогда как обозначенная ситуация в регионе, так и в целом на планете соответствует лишь сложившейся на тот период обстановке после планетарной катастрофы в X тыс. до н.э. (см. вступление). Исходная территория, по-видимому, как подразумевал это Мерперт, некий обозначенный им центр расселения действительно располагался на Балканах, но при этом надо иметь в виду, что развитие нашей цивилизации началось на севере Евразии задолго до планетарной катастрофы.] Основными направлениями расширения ойкумены, расселения раннеземледельческих групп и диффузии их экономических и культурных достижений были на этом этапе север, северо-запад, северо-восток. Обратные воздействия в периоды неолита и энеолита минимальны: слишком резок был контраст между южной зоной, где господствовали уже производящие формы экономики, обусловившие общие прогрессивные сдвиги во всех областях жизни общества, и северной зоной, куда эти формы лишь начинали проникать при сохраняющейся доминанте присваивающего хозяйства (достигшие этой зоны крупные земледельческие общности неолитического периода, подобные культурам линейно-ленточной и альфёльдской линейной керамики, сами были связаны прежде всего с балканским импульсом). Подчеркну, что такой же характер соотношения двух зон фиксируется и для прочих областей активных контактов древнейших центров производящего хозяйства со смежными степными и лесостепными территориями (достаточно показательны здесь раннеземледельческие культуры неолита и энеолита Кавказа и Средней Азии в соотношении с северной степной периферией этих регионов)». [Видим, что выше сделан акцент на опережающее экономическое развитие юга по отношению к северу в после потопные времена. Наверное, так и было, поэтому мы и выделяем Балканы в происшедшх древних исторических процессах. Но в дальнейшем возникновение древне-ямной археологической культуры в Причерноморье и рождение в её недрах так называемых наукой индоевропейцев будут определять складывающуюся этногеографическую картину на планете.]

Мерперт пишет далее: «Вопрос об этническом содержании балканских раннеземледельческих культур указанных периодов чрезвычайно дискуссионен [!]. Прямых показателей для его разработки археология не имеет и иметь не может. [Правильная точка зрения с позиций археолога, но цель нашего исследования раскрыть эту этническую принадлежность.] Что же касается показателей косвенных (характера и соотношения культур), то их учет позволяет считать наиболее вероятной гипотезу о наличии на Балканах доиндоевропейского-неиндоевропейского неолитического субстрата (или субстратов), определившего развитие и ряда энеолитических культур (прежде всего с расписной керамикой). Это не исключает возможности весьма раннего появления в регионе и других групп, гипотетически связанных с индоевропейской линией этнолингвистического развития (культурная общность серо-черной лощеной керамики, распространявшаяся с запада на восток и в Анатолии). Но эти группы не были здесь доминирующими. [Интересно, на основании чего были сделаны такие выводы, тогда как выше Мерперт исключает возможность для археологии делать подобные заключения. И что более всего удивительно, далее Мерперт берёт на себя ответственность заключить следующее.] Гипотеза извечного (во всяком случае с периода мезолита) господства и беспрерывного последовательного развития индоевропейцев (или протоиндоевропейцев) на Балканах („континуитета“) вплоть до появления исторически известных этнических групп с археологическими данными согласована быть не может. [Постараемся опровергнуть в нашем исследовании такую позицию известного археолога.] Один из наиболее значительных противоречащих ей факторов – уже упоминавшийся этнокультурный сдвиг второй половины IV тысячелетия до н.э.» [Вот археология и проявила себя в явном виде. Да, она зафиксировала археологический сдвиг, а как иначе, если пришли другие люди в регион со своей культурой, соответствующей их месту прежнего обитания со всей атрибутикой местных условий. Но на самом деле может оказаться так, что возможно пришли родственные народы касательно их общего происхождения и использования того же языка, что археология не может фиксировать. И самое важное, археология не смогла понять историческую суть происшедшего археологического сдвига. Эту суть покажем далее.]