Юрий Лубченков
Возлюбленные фараонов и императоров. Страсть, предательства, месть
Глава II. Тираны и стратеги
Начиная с VII в. до н. э. в крупных приморских городах Древней Греции простой народ – демос – стал восставать против аристократии.
Народ был недоволен тем, что вся власть принадлежала знати. Знать в свою очередь думала, как бы присвоить хоть часть прибыли преуспевающих ремесленников и купцов. Знать и простой народ взаимно презирали друг друга.
Собираясь у алтарей богов, аристократы присягали: «Клянусь быть черни врагом и умышлять против нее только злое…» На пирах под звуки флейт звучали стихи Феогнида Мегарского: «Крепкой пятою топчи пустодумный народ беспощадно, бей его острым копьем, тяжким ярмом придави!..»
В VII–VI вв. до н. э. во многих греческих полисах в результате восстаний власть перешла в руки народа. Вожди восставших, захватив власть, становились тиранам («властителями»). Власть тирана практически ничем не отличалась от власти царя. Разница заключалась в том, что царь получал трон по наследству и правил согласно законам, а тиран захватывал власть силой и управлял государством так, как считал нужным.
Многие тираны, борясь против аристократии, сами были выходцами из знати. Поэтому для укрепления своего авторитета они способствовали развитию ремесла и торговли. По их приказу строились новые корабли, войска отправлялись на захват соседних островов и городов.
Но правление тиранов все равно оставалось мрачным и жестоким. Приходя к власти на волне народного гнева, тираны изгоняли и казнили множество знатных граждан. Подозрительность заставляла их не верить не только врагам, но и своим друзьям. Так, один тиран, правивший на острове Сиракузы, приказывал обыскивать всех, кто входил к нему. Даже друзья и родственники не могли рассчитывать на исключение.
Большинство тиранов прославилось своей жестокостью и свирепостью. Расправы над непокорными или заподозренными в измене были ужасными, а рассказы о них – еще страшнее.
Самым известным был рассказ о медном быке, изготовленном для Фаларида, тирана из Акраганта в Сицилии, медником Периллом. Статуя быка была внутри пустая, в боку была дверца, а под брюхом разводили костер. Приговоренного к казни бросали внутрь быка, где он сгорал заживо. Когда несчастные жертвы стонали и молили о пощаде, то благодаря особому устройству статуи казалось, что бык мычал.
Бык Фаларида. Старинная гравюра
Перилл позаимствовал эту смертоносную машину у карфагенян. Город Карфаген, колония финикиян, стоял напротив Сицилии, на африканском берегу. По легенде, финикийская царица Дидона, изгнанная из родных мест, приплыла на то место, где впоследствии вырос Карфаген, и попросила африканцев продать ей столько земли, сколько обнимет бычья шкура. Местные жители согласились. Тогда Дидона разрезала шкуру на тоненькие полоски и, связав их, оцепила крутой холм. На этом холме и вырос город Карфаген. В нем молились финикийским богам, а когда наступали трудные времена, приносили человеческие жертвы. Говорили, будто в храме стояла медная статуя бога. Внутри этой статуи было пусто, и туда бросали детей-первенцев, а затем сжигали в дар богу. Родители должны были смотреть на это с радостными улыбками.
Впрочем говорили и о том, что первой и последней жертвой быка стал сам Перилл, которого ужаснувшийся Фаларид приказал схватить и сжечь в чреве страшной машины. Затем над статуей совершили обряд очищения и отправили в Дельфы.
Самым кротким тираном считали Писистрата, правившего в Афинах. По рассказам, он старался не обижать не только друзей, но и врагов. Однажды некоторые бывшие друзья тирана собрались уйти из Афин вместе с изгнанным противником тирана – Мегаклом. Но Писистрат вышел вслед за ними с мешком за плечами. «Что это значит?» – спросили изгнанники. «Это значит, что я или уговорю вас остаться со мной, или уйду с вами», – ответил Писистрат.
Они остались.
Рассказывают также, что один человек, обидевшись на Писистрата, вызвал его в суд. Писистрат явился держать ответ, но обвинитель испугался и сам не явился.
Один юноша, влюбленный в дочь тирана, поцеловал ее на улице. Жена Писистрата возмутилась и потребовала наказать молодого человека. Но Писистрат ответил: «Если мы будем наказывать любящих нас, то что же нам делать с теми, кто нас ненавидит?» – и выдал дочь замуж за этого юношу.
И все-таки со временем народ разочаровался в своих вождях. Тирания показала свой жестокий характер.
Когда-то мудреца Питтака спросили: «Что есть самое удивительное на свете?» Ответ был таков: «Тиран, доживший до старости».
Таким удивительным тираном стал Писистрат. Но после его смерти заговорщики убили одного из его сыновей – Гиппарха. Другой сын – Гиппий – стал править подобно другим тиранам. В 510 г. до н. э. произошло восстание. Все семейство Писистрата было изгнано из Афин. К этому времени во всей остальной Элладе уже не было ни одного тирана. Некоторое время тираны оставались лишь в городах Ионии и Сицилии.
Свержение тирании Гиппия привело к тому, что к руководству Афинами пришел род Алкмеонидов. Представитель этого рода Клисфен провел несколько реформ, целью которых было уничтожить последние остатки родовых отношений и завершить становление демократии. Реформы Клисфена проводились с 509 по 500 г. до н. э.
Прежде Аттика была разбита на родовые филы, фратрии и роды, где находились родовые поместья и культы знати. Клисфен разделил всю территорию Аттики на 10 областей, каждая из которых состояла из 3 районов, расположенных в разных частях Аттики (один район – в городе, другой – в приморской полосе, третий – во внутренней части Аттики). Таким образом прежние владения знати оказались разбросанными по разным районам, что подорвало политическое влияние аристократии.
Другим нововведением Клисфена был Совет 500, в который поровну входили представители всех 10 областей. Совет 500 занимался текущими делами и готовил их для Народных собраний.
Влияние аристократического ареопага сильно уменьшилось. Он постепенно превратился в обычный суд.
Именно в это время был введен остракизм (голосование на черепках, результатом которого могло последовать изгнание нражданина из полиса).
Законодательство Клисфена и его сторонников способствовало окончательному оформлению рабовладельческого общества и государства в Аттике в виде демократического полиса. Наряду с рабством здесь существовало свободное волеизъявление граждан, процветали торговля и промышленность.
Таким образом, государство, строя свое благополучие на использовании дешевого труда рабов, уже несло в себе причину своей будущей гибели. И причиной было все то же рабство. Клисфен, стремившийся к процветанию своего государства, своими действиями готовил его нескорый еще упадок.
Афиняне были трудолюбивыми людьми. Но труд они не считали главным делом своей жизни. Ему жители Афин отводили лишь 6 часов, посвящая остальное время общению друг с другом.
Утром и вечером афиняне любили гулять по берегам Илисса и вокруг города, наслаждаясь чистым воздухом. Друзья часто собирались в лавочках, в цирюльнях (парикмахерских) или в гимнасиях. Но самым посещаемым местом в городе была центральная площадь – агора. Иные направлялись на агору с целью развлечься, других звала служба. Большинство цирюлен, лавок менял и парфюмеров располагалось вокруг агоры. Из них в часы, когда прекращалась торговля, народ выходил на площадь полюбоваться зрелищем толпы или, наоборот, показать себя.
Афиняне любили собираться и в гимнасиях. Здесь можно было просто пройтись с друзьями, послушать разговоры между учителями и их учениками, гулявшими под портиками. В гимнасиях были также палестры – спортивные залы, где любой зашедший мог поупражняться в борьбе.
Но чаще всего афиняне встречались за пиршественным столом. Пир обычно устраивали при наступлении вечера или даже ночи. Пировали или в доме одного из участников или у какого-нибудь человека, сдававшего в наем помещение. Друзей приглашали загодя – или лично на агоре, или посылая своего раба. Иногда к обеду приходили и без приглашения, но таких людей все презирали.
В древние времена греки ели сидя, но потом этот обычай остался только на острове Крит. Еще до персидских войн все греки, даже спартанцы, переняли восточный обычай возлежать во время еды. Ложа располагались вокруг стола и были немного выше его.
В начале пира подавалось угощение, а затем вино, обязательно разбавленное водой. Но главным удовольствием, ради которого и собирались, были беседы, которые велись за столом. Говорили о политике, искусстве, философии. Именно поэтому греческие, а позже римские авторы, излагая философские учения, часто изображали разговор пирующих.
Семья в первобытной Греции сильно отличалась от той семьи, какой она стала в V и IV вв. до н. э. Прежде она была очень многочисленной, и все ее члены жили под одной крышей.
Позже семья стала состоять лишь из близких родственников, живших в одном доме. Глава семьи обладал большой властью: обычно эта власть находилась в руках отца. Когда он умирал, она переходила к старшему из его сыновей.
Отец мог распоряжаться жизнью и смертью своих детей. Так, когда сильный ветер препятствовал выходу ахейского флота в море, Агамемнон в «Илиаде», не колеблясь приносит в жертву свою дочь Ифигению, чтобы умилостивить богов. Законы Драконта не устанавливали никакого наказания за детоубийство. Карать за это преступление мог только глава семьи. До законодателя Солона отец, впав в нужду, мог продать своих дочерей.
Афинские жены вели замкнутый образ жизни. До достижения совершеннолетия девушки обитали на особой, женской половине дома, куда могли войти только самые близкие родственники. Сами девушки за пределы своего жилища практически не выходили.
Жертвоприношение Ифигении. Фреска из г. Помпеи
В обществе женщины были обязаны повиноваться своим мужьям. Так, в «Одиссее», когда Пенелопа спускается из своей комнаты, желая попросить певца Фемия прекратить петь грустную песню, навстречу ей встает Телемах и произносит такие слова: «…Удались: занимайся, как должно, порядком хозяйства. Пряжей, тканьем; наблюдай, чтоб рабыни прилежны в работе были своей: говорить же – не женское дело, а дело мужа, а ныне мое; у себя – я один повелитель».
Этим положение женщины отличалось не только от аналогичных взаимоотношений между мужчиной и женщиной Древнего Египта, но и второго крупнейшего центра цивилизации Древнего мира – Вавилонии, где, так же как и в Египте, четче прослеживались пережитки матриархата и даже местами доминировали культы матери-земли.
Так, вавилонское семейное уложение определяло положение женщины и ее роль в воспитании детей. Женщина в Вавилоне отнюдь не была бесправной. Она могла участвовать в деловой жизни, заключать договоры и даже занимать некоторые должности в общественном управлении. Но высшие храмовые должности могли занимать лишь женщины, принадлежавшие к царскому двору или высшим слоям общества.
В семейной жизни женщина была в значительной степени подчинена мужчине. Жена не могла выбрать мужа по собственному желанию. Это делал за нее отец. Он давал ей приданое, жених же в свою очередь выплачивал за невесту выкуп. После этого заключался письменный брачный договор. Для жены было исключительно трудно добиться развода. Для этого у нее должны были быть веские доказательства плохого обращения с ней мужа. В случае, если обвинение не будет доказано, жену могли утопить или сбросить с башни. Муж же мог прогнать жену, не объясняя причины и лишь уплатив некоторую сумму за развод и вернув приданое. В то время, как для мужа нарушение супружеской верности не влекло за собой никакого наказания (имеется в виду только связь с рабыней, но не с замужней женщиной), жену за такой проступок бросали в воду, что было равнозначно смертному приговору.
Женщины же Эллады в стенах своего дома обладали большой властью. Они надзирали за рабами и направляли работу своих служанок. Именно от женщины зависело процветание семейных дел.
В отличие от Спарты в Афинах не было государственной школы. Каждый афинянин воспитывал своих детей исходя из тех средств, которыми располагал. Обучение тем не менее по закону было обязательным.
Дети, начиная с семи лет, ходили к платным преподавателям начальной школы, которые обучали их чтению, письму и счету. Образование бедняков на этом заканчивалось. Дети, чьи родители могли оплатить дальнейшее обучение, начинали посещать гимнасии, где платные учителя преподавали литературу, музыку, а позже и гимнастику. Ученики читали в школе стихи лучших поэтов и учили на память стихотворения, содержащие полезные советы и наставления. Чтобы дети запомнили какой-либо текст, учитель сначала произносил текст по частям, а они повторяли за ним стих за стихом или фразу за фразой.
Большое значение в воспитании играла музыка. Единственными известными нам древнегреческими инструментами были лира и флейта. Умение игры на них должно было украшать человека.
С четырнадцати лет юноша-грек начинал заниматься гимнастикой. Главными упражнениями были борьба, метание дротика и копья, бег, прыгание. Самым древним и почитаемым упражнением была борьба. Она требовала одновременно силы и присутствия духа, смелости и ловкости. Борьба происходила либо в грязи, которая делала смазанные маслом тела атлетов еще более скользкими, или в пыли, которая, наоборот, позволяла крепче ухватить противника. Цель борца заключалась в том, чтобы повалить своего соперника на обе лопатки, не нанося ударов.
Другим старинным упражнением был бег, укреплявший мускулы ног и развивавший легкие. Бегали на разные дистанции от одной до двадцати четырех стадий (соответственно 185 и 3840 метров). При прыжках дети часто употребляли гири. Они применялись для увеличения веса и удлинения прыжка: в момент прыжка руки с гирями выносились вперед и тянули за собой атлета.
Важную роль играло и метание дротика и диска. При броске дротика в цель одной силы было недостаточно. Надо было верно оценить расстояние до цели и суметь попасть в нее. Диск представлял собой бронзовый круг различной величины. Его бросали как в длину, так и в высоту. Помимо этих упражнений, существовали различные игры с мячом и кулачные бои. Юношей обучали также и военному искусству, а детей из обеспеченных семей – верховой езде.
Самый блестящий период в истории Афин связан с именем Перикла. В середине V в. до н. э. Афинское государство достигло своего расцвета. Перикл не был создателем демократической системы правления в Афинах, но он сумел воспользоваться ее плодами и тем воодушевлением, которое охватило афинских граждан после победы над персами. За время правления Перикла было сделано так много, что этот период получил название «век Перикла». А длился этот период всего лишь пятнадцать лет.
Перикл (ок. 490 до н. э. – 429 до н. э.) – политический деятель Древней Греции, стратег Афин (444/443—429 до н. э.), участник Пелопоннесской войны (431–404 до н. э.), сын Ксантиппа, победителя при Микале, и Агаристы, племянницы Клисфена. Он начал свою карьеру воином, а затем вступил на политическую арену.
Бюст Перикла. Римская копия с греческого оригинала
Несмотря на знатность своего происхождения, Перикл примкнул к демократической партии. Его первым делом стало выступление против главы аристократической партии по поводу их действий во Фракии.
Перикл был другом вождя демоса Эфиальта, и, по некоторым сведениям, именно ему принадлежит инициатива реформы ареопага, проведенной Эфиальтом и положившей конец господству этого учреждения. Со смертью Эфиальта руководство демократической партией перешло к Периклу.
В это время на первом плане стояла борьба с внешними врагами, требовавшая страшного напряжения сил. В Египте Афинам пришлось воевать с персами, а на территории самого Пелопоннеса – с Коринфом, Эпидавром, Эгиной, а затем со Спартой.
В 457 г. до н. э. Перикл участвовал в битве при Танагре, в которой афиняне были побеждены спартанцами.
Когда под влиянием этой неудачи обнаружилось желание граждан вернуть изгнанного посредством остракизма во время борьбы из-за реформ ареопага Кимона, Перикл пошел навстречу народному желанию и сам внес предложение о возвращении своего соперника из изгнания ранее срока.
Когда спартанцы, вопреки заключенному в 451–450 гг. перемирию, вторглись в Среднюю Грецию, чтобы помочь дельфийцам против фокидян, Перикл сразу же после их удаления возвратил фокидянам обладание дельфийским святилищем.
Вскоре в Беотии поднялось восстание против афинского господства. Толмид, поспешивший туда вопреки совету Перикла с небольшими силами, пал в 447–446 гг. до н. э. в битве при Коринфе, окончившейся поражением афинян.
Затем восстала Евбея, отложилась Мебара, а спартанцы вторглись в Аттику. Действуя с большой осторожностью, Перикл достиг отступления спартанцев, не вступая в битву, что объясняли подкупом. После этого Перикл направил все силы на покорение Эвбеи, которая подчинилась афинянам.
В 445 г. до н. э. между Афинами и Пелопоннесским союзом был заключен Тридцатилетний, т. н. Периклов, мир, по которому афиняне отказались от всего, что принадлежало им в Пелопоннесе, и возвратились к тому положению, которое занимали до войны.
Главную силу Афин Перикл видел во флоте, на который он обращал особое внимание. При нем афинский флот состоял из трехсот триер. Перикл ввел в практику морские маневры, происходившие ежегодно в течение восьми месяцев.
Сухопутное войско состояло при Перикле из 29 тысяч гоплитов, тысячи всадников, двухсот конных и 1600 пеших стрелков.
Внешняя политика Перикла была направлена к расширению сферы влияния Афин и к упрочению и охранению существующего положения. Он был противником рискованных предприятий, от которых старался удержать афинян. Борьба с Персией прекратилась. Экспедиция Перикла к Херсонесу Фракийскому имела целью лишь оказать помощь местным грекам. Экспедиция на Понт, предпринятая им во главе многочисленного флота, имела целью, кроме того, показать во всем блеске могущество Афин, подчинить их протекторату припонтийские города и упрочить торговые связи, что было особенно важно, так как из понтийских стран Аттика получала необходимый для нее хлеб и другие продукты.
На западе заключены были договоры с Эгестой (еще около середины V в. до н. э.), а затем, накануне Пелопоннесской войны, – с Регием и Леонтинами.
Перикл сделал попытку созвать в Афинах национальный конгресс из представителей греческих городов, но эта попытка не удалась из-за противодействия Спарты.
Зависимость союзников от Афин усилилась, а союзная казна с острова Делоса была перенесена в Афины. Общая сумма фороса (дани) перед Пелопоннесской войной равнялась шестистам талантам.
Однако союзники были недовольны своей зависимостью от Афин. В 450–449 гг. до н. э. произошли смуты в Милете, в 440 г. до н. э. восстал Самос, бывший автономным союзником и имевший сильный флот. В восстании принял участие и Византий.
Перикл, разбив союзный флот у Трагии, осадил Самос, но, несмотря на применение усовершенствованных орудий, прошло около девяти месяцев, прежде чем Самос сдался, обязавшись выдать флот, срыть стены, дать заложников и уплатить контрибуцию.
Пока Афинам не угрожал внешний враг, они могли справляться с недовольными союзниками, но с началом Пелопоннесской войны опасность увеличилась.
Когда Керкира, вступившая в столкновение с Коринфом, обратилась к Афинам в поисках союза, Перикл доказал афинянам необходимость этого союза, поскольку Керкира обладала сильным флотом и занимала важное географическое положение на пути в Италию.
До тех пор старавшийся сохранить мир, Перикл высказался теперь в народном собрании против требований спартанцев, видя в них лишь предлог к заранее решенному разрыву. Он старался ободрить афинян, указывая на их богатые средства и сильный флот, и предостерегал лишь от рискованных предприятий. Согласно его совету, афиняне отвечали, что «сами они войны не начнут, но с тем, кто начнет ее, будут сражаться».
К общим соображениям в пользу войны у Перикла добавились и мотивы личные. Положение его в Афинах начало колебаться, против него была самая крайняя демократическая партия. Перикл мог надеяться, что война отвлечет внимание от внутренней борьбы. Он отказался от мысли защищать Аттику и предложил действовать наступательно на море и блокировать флотом Пелопоннес.
Но уже в первый год войны была захвачена союзная с Афинами Платея. На следующий, 430 г. до н. э. в Афинах появилась чума, и народом овладело отчаяние. Перикл пошел с флотом к восточному берегу Пелопоннеса, но из-за эпидемии вынужден был вернуться. Этой неудачей воспользовалась оппозиция, выступившая против Перикла, который, по ее мнению, стал виновником войны, принесшей столько бедствий.
Перикл был забаллотирован при выборах в стратеги, обвинен в растрате общественных денег и присужден к штрафу.
Вскоре он вновь был выбран в стратеги, но прежнее влияние к нему не возвратилось, и год спустя Перикл скончался.
Перикл на смертном одре. Художник Э. Залан
Перикл был блестяще образован. Его учителями были философы Анаксагор и Зенон, теоретик музыки Дамон. Как свидетельствует Плутарх: «Перикл настраивал свою речь как музыкальный инструмент, в тон укладу жизни и высокому образу мыслей». Перикл начинает заниматься политикой только в конце 60-х годов V в. до н. э. До этого знатный по происхождению (отец – из рода Бузигов, наследственных жрецов, мать – из рода Алкмеонидов). Перикл боится известности и популярности, чтобы избежать изгнания остракизмом. В дальнейшем в противовес Кимону, защищавшему интересы аристократии, Перикл старается завоевать симпатии простого народа. Этому помогла преданность Перикла родному городу и безупречная личная честность. Люди, зная, что по рождению Перикл был аристократ, могли видеть его идущим лишь по одной дороге – на площадь и в Совет. Перикл не принимал приглашения на пиры, дабы не потерять уважение народа.
Роль Перикла усилилась после того, как Кимон был изгнан остракизмом. Перикл в качестве стратега участвует в нескольких военных экспедициях – на остров Евбея, в Херсонес Фракийский, на остров Самос. В это же время он активно выступает в Народном собрании, приобретая все большую популярность. По его инициативе был заключен мир с персами (449 г. до н. э.), Тридцатилетний мир со Спартой (445 г. до н. э.).
Бессменное правление Перикла началось после 443 г. до н. э. До 430 г. до н. э. он ежегодно переизбирался на должность первого стратега. Однако Перикл не был тираном. Народное собрание принимало решение, не испытывая никакого давления со стороны первого лица государства. Перикл не мог заставить демос принять то или иное решение, он должен был действовать лишь силой убеждения.
Перикл не преследовал своих политических противников. По свидетельству Плутарха, народный герой, умирая, на похвалы своих друзей ответил, что самой главной своей заслугой считает то, что ни один афинянин не носил траур по его вине.
Во время своего правления Перикл ввел многие новшества. Основным из них было введение оплаты службы должностных лиц. Это давало малоимущим гражданам Афин возможность заниматься политикой. Это было так необходимо афинской демократии, что уже после Перикла за посещение Народного собрания была введена плата. Аристократы выступали против этих нововведений, заявляя что они развращают народ.
При Перикле в Афинах развернулось грандиозное строительство. На строительных работах были заняты как высококвалифицированные мастера (архитекторы, скульпторы), так и бедняки, работавшие грузчиками и погонщиками.
На Акрополе был воздвигнут знаменитый Парфенон, над созданием которого работали Фидий, Калликрат и Иктин. Украсили мраморную лестницу, по которой на Панафинеи торжественная процессия шла на Акрополь. Для учрежденных Периклом музыкальных состязаний было построено специальное здание – Одеон. Статуи Афины работы Фидия украсили Акрополь. Памятники искусства, воздвигнутые за очень короткий срок, долгое время украшали Афины, спасая их от разрушения завоевателями. Ведь поднять на них руку означало посягнуть на величие и славу всей Эллады.
Но строительство требовало больших средств. После того как союзная казна, якобы по соображениям безопасности, была перенесена в Афины, ее стали тратить на нужды не только союза, но и самих Афин.
Фидий показывает фриз Парфенона своим друзьям. Художник Л. Альма-Тадема
Еще одним нововведением Перикла была система так называемых клерух – поселений афинян на землях союзников. Клерухи, сохраняя афинское гражданство, защищали интересы прежде всего самих Афин. Клерухами становились, как правило, те, кому не хватало земли. Эту землю афиняне получали за пределами Аттики, что препятствовало возникновению внутренних смут. Число клерух достигало 10 000 человек.
В правление Перикла возросло и число государственных и общенародных празднеств. Им сопутствовали состязания и жертвоприношения, что сплачивало афинян. При Перикле государство выделяло беднейшим своим гражданам т. н. зрелищные деньги, которые шли на оплату театральных билетов. Театр играл большую роль в жизни афинян.
Несмотря на то что большинство афинян любили и уважали Перикла, олигархическая оппозиция пыталась поколебать его авторитет. Для этого Аспасию, жену Перикла, обвинили в неблаговидном поведении и сводничестве. Только личное заступничество Перикла, умолявшего афинских судей, спасло Аспасию от сурового приговора. Кроме того, нападкам подвергся близкий друг Перикла – знаменитый скульптор Фидий, обвиненный сначала в присвоении и растрате золота и слоновой кости, а затем в том, что изобразил на щите статуи Афины себя и Перикла. Фидий был брошен в тюрьму, где и умер.
Перикла обвиняли также в слишком суровом обращении с союзниками, расходовании союзных взносов на нужды Афин. Тем не менее афинским аристократам приходилось считаться с тем, что афинское влияние на союзников усилилось. Сильный афинский флот обеспечивал безопасность плавания в Эгейском море. Это способствовало развитию торговли.
Смелый и решительный Перикл в отношениях с другими государствами был осторожен и сдержан. Понимая, что после поражения персов основная опасность Афинам исходит из Спарты, Перикл завершил строительство Длинных стен, протянувшихся от Афин до морского порта Пирей. Не рискуя применять военную силу, Перикл распространял влияние Афин при помощи дипломатии.
Постепенно Афины и Спарта все более отдалялись друг от друга. В конечном счете это привело к Пелопоннесской войне. Вскоре после ее начала Перикл ушел с политической арены, а затем и из жизни. Он не дожил до сокрушения мощи Афин, краха ее морского флота. Перикл навсегда остался в памяти афинян и всех греков.
При имени любимой Периклом Аспасии (что по-гречески означает любимая) возникает перед мысленным взором и напевом в душе нечто нежное, щемящее, утонченное. Такой именно и вошла в историю верная подруга великого стратега, та единственная женщина великого афинянина, ради которой он, как и подобает настоящему мужу (понятие употребляется не в контексте супружества, а в оценочном сопоставлении), был готов на невозможное.
Но память избирательна, и человечеству свойственно творить красивые легенды. С Аспасией произошло точно так же. Разумеется, она была такой, какой зафиксировала ее коллективная память человечества. Однако для того, чтобы стать столь изящным и красивым мифом, реальной Аспасии-женщине пришлось истоптать немало горьких дорог реальной жизни, которые и в Древней Греции отнюдь не были простыми. А были обычно тяжкими. Именно эти тяготы и пришлось побеждать прекрасной Аспасии каждодневными усилиями. И, победив, засверкать одним из самых ярких алмазов в созвездии воистину великих женщин мировой истории.
Великих женщин, великих жен, великих куртизанок, прелестниц, обольстительниц; великих искусительниц рода мужского, коварных искусниц своей женской сути.
Горе мужчине, когда он сталкивается с опытной и неглупой своим природным умом женщиной. Шансы на спасение и самоуважение его ничтожны. Он может лишь покорно следовать воле пленившего его. Но в сотни раз горше его участь, если вдобавок ко всему женщина еще и умна в обыденном понимании этого слова. Сила ее естественного коварства возрастает многократно, и этот клокочущий лавой эмоций ураган сметает как легкую пыль все преграды на своем пути.
Именно таким будет победный путь Аспасии. Усилившей свою суть умом, красотой и навыками своей профессии. Подобной триаде никто и ничто не в силах противостоять. Коварство как обыденность, как потребность и как профессия – что может быть сильнее этого? Которое зачастую даже и не нужно явно обнаруживать – о нем и так все знают, все помнят, все опасаются и все готовы заранее смириться. Как с мощью дракона у Шварца, который отнюдь не каждый день дышал огнем на своих подданных. Просто все знали и помнили, что он может это сделать в любой момент.
Коварство чаровниц и прелестниц воспевается веками. Но задумывались ли воспевающие его, насколько это они делают по собственной инициативе, исходя из своего радостно-мучительного опыта? И насколько – по инициативе своих очаровательных кукловодов. Дабы род человеческий, мужской никогда не забывал своих героинь. И своего кнута, которым так быстро и привычно можно загнать всех бунтующих и сомневающихся в надлежащее стойло.
Подобное умозрение актуально для всех времен и для всех народов, но особенно, быть может, для Древней Греции, в которой за все время лишь в единственной был выведен тип профессиональной повелительницы мужчин, коварно-утонченной гетеры. И расцвет этой селекции падал как раз на эпоху нашей героини.
Время жизни Аспасии – это V век до нашей эры. Греция этой эпохи переживала свой расцвет. Позднее ее назовут «золотым веком», «веком Перикла», отдавая должное тому человеку, который немало сделал для процветания эллинов. Греция представляла собой в это время конгломерат городов-государств (полисов), временами друживших друг с другом, временами враждовавших. Перикл родился в Афинах, Аспасия – в Милете.
Аспасия на Пниксе. Художник Г. Холидей
Афины были крупнейшим и богатейшим городом Греции, общепризнанным лидером во всех областях жизни, включая и умственную. Милет, чья слава и богатство зиждились на прошлых военных удачах, в эти годы был одним из процветающих эллинских городов, хотя и уступал Афинам во всем. Но им уступали все, так что Милет заслуженно гордился своей промышленностью, своей торговлей, своими знаменитыми на всю Грецию философами – Фалесом, Анаксимандром, Анаксименом. И своими куртизанками, гетерами, слава о которых также гремела по всей Элладе.
Сим дамам, как и прочим милетцам, был свойствен дух предприимчивого романтизма. Недаром именно выходцы из Милета основали свои колонии на Черном море – Синопа, Абидос, Томы, Кизик, Ольвия, и первую колонию в Египте – Навкратис. Местные же гетеры не чурались навещать с деловыми и дружескими визитами иные полисы, где были с восторгом принимаемы.
