Юрий Корчевский
Разведчик. Заброшенный в 43-й
Игорь заказал кружку светлого пива – темное он не любил еще со студенческих времен. Пивная была полупустой, и он удобно устроился за столиком.
Видимо, к подходу поезда собирались грузовики, и водители их направлялись в пивную скоротать время.
Через четверть часа в пивной уже было полно солдат. Пошли разговоры, сигаретный дым до потолка. И поскольку они были слышны с трех сторон, Игорь навострил уши. Слева говорили о семьях, о довоенной службе, и это было ему неинтересно. Собеседники спереди и справа говорили о службе, и это было очень занятно. Однако слушать сразу с двух сторон было сложно.
– Франц, говорят – это последний рейс.
– Боюсь я этих стекляшек, Иоганн. Тряхнет на ухабе посильнее или партизаны обстреляют, и из кабины выскочить не успеешь, полыхнет.
– И не говори, страна варваров. Дорог нет, партизаны – как средневековые разбойники, ведут себя нецивилизованно. Мы заняли эти земли навечно, так смиритесь и работайте во благо Великой Германии!
– Словечко ты правильное подобрал – варвары! Но скоро конец им придет, леса, и всех, кто в них находится, сожжем.
– Говорят – эта смесь даже в воде горит, и не затушишь ее ничем.
– Правда, мне огнеметчик знакомый говорил. Такой же смесью огнеметы заправляют.
– Очень эффективное оружие!
– Не хотел бы я быть огнеметчиком, опасно это. Дальность действия невелика, надо близко к противнику подбираться.
– Рихарду письмо из дома пришло. Англичане по ночам города бомбят, и очень сильно.
– Скоро разобьем русских и возьмемся за англичан. Видел, сколько свежих частей перебрасывают?
– И что толку? Если бы к нам, а то ведь все мимо, на юг.
– Тс-с-с! Не так громко… Летом будет крупное наступление, и с большевизмом будет покончено. Дойдем до Урала, и с Россией конец!
– А Сибирь?
– Зачем она нужна Германии? Там дикие холода, медведи бродят. Русские там сами вымрут…
– И правда! Лучше получить хороший кусок украинских черноземных земель.
– Нет, Иоганн, ты заблуждаешься, лучшие земли в Крыму. Там хороший климат, теплое море, фрукты – не то что вечно холодная Балтика.
Слушая эти разговоры, Игорь и про пиво забыл. Да, кое-что интересное он услышал. Но вдруг очень несвоевременно раздался гудок паровоза, и на стыках рельсов загромыхали колеса вагонов – это прибыл состав.
Солдаты как по команде дружно встали, допили пиво и бросились через площадь к станции.
Эшелон уже остановился. Из маленького здания вокзала выбежали солдаты и встали цепью вдоль состава.
Один за другим заработали моторы грузовиков. Машины стали разворачиваться и сдавать задом, ближе к вагонам.
Откуда-то слева пригнали большую группу военнопленных, которые начали перегружать ящики из вагонов в грузовики. За тем, чтобы никто из военнопленных не отлынивал от работы, наблюдали полицаи.
Выгрузка велась сразу из нескольких вагонов.
Игорь окинул взглядом эшелон – вагонов двадцать. Прошел мимо нескольких. А ящики-то разные! В его грузовик грузили широкие, небольшие по высоте, а в другие – снарядные. На одном из них он успел прочитать: «Осколочно-фугасные для 105-миллиметровой гаубицы». Но тут он заметил на перроне фельдполицая с бляхой на груди. Зная, что это не полицейский из предателей Родины, а аналог нашего СМЕРШа, Игорь повернул назад, от греха подальше.
Но только он дошел до грузовика, как к нему подошел унтер-офицер:
– Солдат, погрузка закончена. Отъезжай, уступи место следующему грузовику.
– Яволь!
Игорь отогнал грузовик от эшелона на площадь и остановился. В принципе, задание выполнено. Идет выгрузка боеприпасов, машинами они развозятся по воинским частям, а пустой эшелон уходит. Узнать бы еще, о какой горючей смеси говорили в пивной водители. Но из данной ситуации он выжал все! Уже час ночи, и пора убираться из поселка.
Он подъехал к посту на выезде из поселка.
– А, берлинец! – узнали его постовые. – Стой, жди других!
– Я и сам дорогу найду…
– Всегда эти столичные парни вперед лезут! Забыл приказ – ночью движение одиночных машин запрещено? Не меньше трех машин! И где твой старший?
Игорь обратил внимание, что в кабине грузовиков, прибывших под погрузку, сидели двое – шофер и старший.
– Я один приехал, вы же видели. Старший заболел внезапно, – соврал Игорь.
– Ха, заболел! Небось русский самогон пьет и ждет, когда ты его на обратном пути подберешь.
– Вы догадливы, парни! – засмеялся Игорь.
Он заглушил мотор, достал из бардачка початую пачку сигарет и протянул ее постовому:
– Угощайся!
– О, спасибо! Ты не жадный. Я возьму две сигареты?
– Бери.
Игорь не курил, и ему было все равно, сколько сигарет возьмет сейчас постовой.
Постовые дружно задымили, спрятавшись под грибком. Но долго стоять не пришлось: сзади подъехало еще несколько машин, и водители начали подавать звуковые сигналы – каждому хотелось побыстрее вернуться в свою часть.
Дождь стал стихать, но окончательно не перестал, и водители опасались, что дорога будет еще хуже.
Наконец постовые подняли шлагбаум, и колонна из пяти грузовиков тронулась – Игорь специально замешкался, чтобы быть в колонне последним.
Все время, пока они стояли, он обдумывал, как поступить с грузовиком – взорвать его, что ли? Одна, но мощная граната в кармане у него лежала – «Ф-1». Но ведь тревога поднимется, станут окрестности станции прочесывать – подумают, что партизаны. Успеют ли разведчики в таком случае уйти? Собак Игорь не опасался – по такому дождю они след не возьмут. Все будет решать только скорость. Уйдут быстро, значит – выскользнут из возможной облавы. И посоветоваться не с кем.
Когда он подъехал к месту, где убили немцев, то погасил фары и остановился. По крыше кабины барабанили капли дождя, а в кабине было тепло и сухо.
Игорь выбрался из кабины, обошел грузовик и откинул задний борт – надо было посмотреть, что в ящиках.
Сзади раздался чавкающий звук. Игорь обернулся и достал из кармана пистолет:
– Катков, это мы! – в ожидании его возвращения разведчики не усидели на месте.
Игорь облегченно выдохнул, поставил пистолет на предохранитель и вернул пистолет в карман.
– Узнал?
– Узнал, позже скажу. А сейчас надо посмотреть, что в ящиках, и двигать отсюда.
– Верно!
Старшина посмотрел по сторонам: колонна машин уже ушла, и никого постороннего на дороге не было видно.
Дахно сам забрался в кузов и включил фонарик. Кузов был крыт брезентом, и света со стороны видно не было.
Отщелкнув две стандартных защелки, старшина откинул крышку.
– Не понял, – протянул он. – Какие-то стеклянные баллоны, войлоком переложены… Спиртное, что ли?
– Я разговор солдат в пивной слышал – вроде горючая смесь это.
Старшина перевел луч света на боковую стенку ящика:
– Катков, переведи и запомни.
Но как перевести, если там абракадабра из цифр и букв? Кому надо, тот знает, а непосвященный никогда не догадается.
– Что с грузовиком и грузом делать будем? – спросил Игорь – ему хотелось уничтожить и груз, и машину. Он на фронте уже две недели, но до сих пор ощутимого урона вермахту не нанес.
Несколько секунд сержант раздумывал.
– Хорошо бы одну штуку с собой взять. Да не донесем, стекло… Хотя, похоже, толстое…
В кабине кузова раздался шорох, и разведчики как по команде схватились за оружие.
Сержант уставился на Игоря немигающим взглядом:
– Ты кого с собой взял?
– Никого я не брал! Понятия не имею, о чем ты?
– Эй, кто там? А ну-ка, выходи! – Сержант включил фонарик, и луч света ударил в сложенные штабелем ящики.
Раздался звук сдвигаемых в сторону ящиков, и из-за штабеля в свете фонаря показалась рука. Потом разведчики увидели голову, и человек протиснулся в щель между бортом и ящиком.
Игорь сразу понял – это военнопленный, из тех, кто перегружал ящики из вагона в кузов. Погрузка уже заканчивается. Немцы пересчитают пленных, одного недосчитаются и учинят облаву. Начнут с самого поселка. Значит, времени мало.
Сержант тоже просчитал опасность.
– Ты кто такой?
Человек был худой, обросший; военная форма, довольно грязная и потрепанная, болталась на нем как на вешалке. В плен был взят явно в сорок втором году, поскольку на сукне петлиц были видны выцветшие места вокруг бывших когда-то кубарей.
– Старший лейтенант Осокин. Был командиром противотанковой батареи, в плен попал контуженным в ноябре сорок второго, – четко доложил военнопленный. – Вы партизаны? Возьмите меня в отряд!
Сержант растерялся. Бросить сейчас пленного здесь, значит – обречь его на неминуемую смерть. Но и с собой брать опасно – вдруг предатель? Немцы в абвере вполне могли задумать и осуществить такую операцию. Они и более замысловатые комбинации придумывали, как это было с покушениями на Сталина. Только сомнительно. Откуда абвер мог узнать о появлении разведгруппы?
И сержант нашел выход:
– Бери стекляшку в руки – отвечаешь за нее головой. А машину с грузом уничтожим, зачем такое добро гитлеровцам оставлять?
Игорь вспомнил слова солдата в пивной об опасности обстрела груза. Одна пуля – и сгоришь.
Пленный вытащил из ящика стеклянную емкость, положил ее на край кузова и спрыгнул на дорогу.
Сержант выматерился – пленный был босым. Ну и как он с ними пойдет? Уже на пятом километре ноги в кровь собьет!
– Андреев, дай ему свой «сидор» – пусть стекляшку в него положит. И еще: найдешь место, куда немцев заховали?
– Ночь, темно… Попробую.
– Сапоги с немца стащи, обуть человека надо.
Когда луч света упал на форму, в которую был одет Игорь, пленный шарахнулся в сторону.
– Стоять, старлей! Ты что, думал – мы в своей форме будем?
Андреев с пленным ушли.
Игорь сбегал к машине и снял с задней стенки кабины карабин. Если стрелять из автомата, немцы сразу поймут по звуку – «ППШ». Русские в тылу! Тогда они точно не отвяжутся, пока всю группу не накроют. А из винтовки мог стрелять немец или полицай по пьяни. На всякий случай Игорь попросил сержанта:
– Старшой, отойди от греха подальше.
Игорь и сам десяток шагов назад сделал. Передернув затвор, он навел ствол на ящики в кузове и выстрелил. Ничего не произошло.
Он сделал еще выстрел. Кузов озарился изнутри слабым светом, как от свечи.
Игорь повернулся в сторону эшелона – видно его было смутно, дождь и темно. Он сделал подряд три выстрела. Первые два были без видимого результата, а вот третий выстрел превзошел все его ожидания: возникла яркая вспышка, потом раздался грохот взрыва. Ударная волна докатилась до разведчиков.
– Вот это мы знатный костер устроили! – восхитился старшина.
Грузовик быстро разгорался. Из кузова слышались легкие хлопки – это лопались стеклянные сосуды.
Огонь с каждой секундой набирал силу, и вот уже весь грузовик охвачен пламенем, над кузовом – столб огня, пышет жаром.
– Надо уходить.
Из леса вынырнул Андреев с пленным. При свете пожарища было видно его довольное лицо – на старлее уже были немецкие сапоги.
– По размеру подошли? – спросил старшина.
– В самый раз.
У Андреева был автомат Игоря.
– Верни оружие, – потребовал Игорь.
Осокин с вожделением смотрел на карабин в руках Игоря, и старшина, видя это, кивнул:
– Отдай.
– В нем патронов нет. Может, в кабине и были, только ведь сгорели уже…
Однако Осокин уже схватил карабин:
– Было бы оружие, а патроны я и у немцев заберу! Я их зубами грызть готов!
– Все, уходим!
Они сошли с дороги на опушку леса. Дорога разбита, в грязи жуткой. А у леса по траве идти вполне комфортно, ноги не вязнут.
Разведчики шли привычно быстро, но через час хода Осокин стал задыхаться. Оно и понятно: кормежка в плену скверная, сил нет.
Сделали короткий привал. Старшина открыл банку американской консервированной колбасы и протянул ее Осокину:
– Подкрепись, только немного, а то с голодухи еще заворот кишок получишь.
Андреев протянул пленному нож, и Осокин стал есть им – жадно, глотал не жуя.
– Э нет, так не пойдет, – решительно сказал Андреев, увидев это. – Хватит, а то себя погубишь.
Выхватив у Осокина нож и банку, он доел ее содержимое – в банке оставалось меньше половины.
Осокин сел на землю и привалился спиной к дереву.
– Счастье, что я вас встретил, – и заплакал. А может, это просто капли дождя по лицу текли?
Тяжело было видеть, как плачет бывший командир батареи – в противотанковые части слабаков не брали. И разведчики отвернулись. У человека минутная слабость, можно понять и простить.
– Передохнули? Вперед! Нам еще до утра десяток километров отмахать надо. Не успеем линию фронта перейти до рассвета – будем в тылу у немцев ночевать.
Игорь пожалел Осокина и взял себе «сидор» со стеклянным баллоном. Старшина покосился, но возражать не стал. Вроде вес небольшой, килограммов пять, но для ослабленного человека много. Да еще и карабин без патронов несет. Знал бы Игорь, что так получится – хотя бы пару обойм из кабины прихватил. Военному человеку с оружием спокойнее.
Когда до рассвета остался час, старшина приказал:
– Посматривайте по сторонам. Темно еще, но нам где-то день переждать надо. Хутор бы заброшенный…
– Не-е-е, только не хутор, – возразил Андреев. – В прошлом месяце группа Жильцова на хуторе расположилась, а туда полицаи нагрянули. Из группы только двое в живых и остались. Правда, полицаев они много положили.
Удобное место они нашли, когда уже начало сереть, – полуразрушенный храм. Храм давно никто не посещал, и подходы к нему заросли травой. Над алтарем сохранилась крыша – там и устроились, мокнуть под мелким дождем уже не было сил. Обмундирование промокло насквозь, в сапогах хлюпало и чавкало.
