Юрий Корчевский
Разведчик. Заброшенный в 43-й
– А что там? – поинтересовался Самохин.
– Месяц назад наши там «языка» взяли. Он показал, что в этом Вадино тыловые службы немецкие. Очень удобно – и железная дорога, и грунтовая рокада. Не думаю, что немцы за месяц дислокацию сменили. Там и возьмем языка.
– Туда топать десять километров, да и то если по прямой. А у нас маршрут углом получается, все пятнадцать выйдут. К утру к своим не поспеем, даже если все остальное как по маслу пойдет.
– А кто сказал, что мы к утру к своим должны выйти?
– ПНШ Самохин.
– Быстро только кошки родятся, а штабу офицера подавай. В траншеях взводные, от них толку мало. Вернемся с «языком», который не знает ни черта, нас же снова пошлют в рейд. Я прикинул, почему группы не возвращались, и думаю, что у них была одна ошибка – торопились. А мы торопиться не будем. Днем понаблюдаем, что и где у фрицев расположено, где офицеры квартируют, ночью возьмем «языка» – и к своим. Так шанс есть.
Разведчики молчали, обдумывая услышанное. Вроде бы все складно. Но ведь как говорится: гладко было на бумаге, да забыли про овраги, а по ним ходить.
Рощица оказалась небольшой, и очень скоро они вышли на открытое место. Пользуясь темнотой, бежали, пока не наткнулись на небольшую речку.
Первым на другой берег перебрался Самохин и махнул остальным рукой.
Речушка небольшая, воды едва ли по пояс.
Перебравшись на другой берег, разведчики вылили воду из сапог, но мокрые галифе и маскировочный костюм неприятно липли к телу.
– Бегом, просохнем быстрее.
И снова – марш-бросок до железной дороги. Тут, в хвойном лесу, они сделали небольшой, на четверть часа, привал и отдышались. А потом – путь вдоль железной дороги, метрах в ста от нее. Передвигаться ближе к железной дороге опасались, поскольку немцы ее охраняли, и периодически по ней проезжали мотодрезины с пулеметом, а после нее – грузовые поезда. Это уже не сорок первый, когда немцы на захваченных территориях пускали поезда днем и ночью.
Наша авиация, в частности Первая воздушная армия, поддерживающая 31-ю армию, окрепла и днем немцам спуску не давала.
В предрассветных сумерках разведчики добрались до Вадино. Через железную дорогу на запад – трасса к Неелово. На эту сторону они не перебирались, а обошли Вадино с востока. Вплотную к станции и станционному поселку подходил лес, однако немцы метров на пятьдесят-семьдесят от Вадино его вырубили, чтобы партизаны не могли подобраться к железной дороге незамеченными. Тут уже разведчики продвигались осторожно, и не зря. Как в темноте Самохину удалось обнаружить растяжку – загадка. Но немцы постарались, и не исключено, что мины противопехотные поставили.
Они залегли в глубине леса, и к опушке выдвинулся старшина с биноклем.
Начало светать. Один из разведчиков бодрствовал – это был Игорь, а Колтунов с Самохиным улеглись спать. За ночь они прошли километров двадцать пять – тридцать – кто их считал, эти километры, устали, и не столько физически, сколько сказалось нервное напряжение. Впереди было еще самое опасное – надо было взять немецкого «языка», и обязательно офицера. Да еще без стрельбы, тихо, желательно вечером, чтобы к утру к своим вернуться, чтобы запас по времени был. Если немцы хватятся пропажи раньше, они пустят собак по следу, и тогда уже не уйти.
В полдень вернулся старшина. Склонившись к уху Игоря, он прошептал:
– Ты как? Сильно устал?
– Терпимо.
– Держи бинокль. Иди на опушку, наблюдай. Особое внимание – второму дому слева. Утром оттуда офицер вышел, я на нем фуражку видел.
На передовой и солдаты и офицеры носили пилотки – так было меньше шансов схлопотать пулю от снайпера. Задачей снайпера было в первую очередь выбить из строя противника офицеров, пулеметные расчеты и артиллерийских наблюдателей-корректировщиков.
Последние несколько метров, оставшиеся до опушки, Игорь полз.
Он устроился поудобнее и поднес к глазам бинокль. Оптика была качественной, трофейной, видно четко, кажется, что немцы рядом совсем, стоит только руку протянуть – и дотронуться можно. Ходят спокойно, разговаривают, смеются, как будто и войны нет. Конечно, до передовой далеко и сюда ни пули, ни снаряды не долетают. Но вот так близко Игорь видел немцев впервые. Даже интересно было…
В один из домов поселка военные заходили часто, иногда к нему подъезжали мотоциклы; наверняка штаб части – там.
За наблюдением время прошло быстро. Сзади появился старшина, лег рядом. Лицо его с одной стороны было помятым – на «сидоре» спал.
– Что скажешь?
– Вон в том доме, который справа, из красного кирпича, штаб. Военнослужащие постоянно заходят, мотоциклисты подъезжают.
– Ага, верно! Приметил я его уже.
– А в бревенчатой избе напротив – столовая, там дым из трубы все время шел. Конец мая, тепло, деревенские печь топить не будут.
– Молодец, глазастый! Про кухню верно усек. Только штаб и кухня нас не интересуют. Нам избы нужны, где офицеры квартируют.
– Видел я их, ближе к левому флангу – там амбар или сарай на отшибе. Немец был – с непокрытой головой. Но погоны витые, серебром отблескивают.
– Дай бинокль, посмотрю.
Старшина наблюдал минут десять.
– Место для захвата удобное. Иди отдыхай, ночь предстоит беспокойная. Парни вон дрыхнут… Буди любого – на часы, а сам ложись.
Ох, с каким удовольствием растянулся Игорь на траве!
Уснул он мгновенно, и уже в потемках его растолкал Сергей:
– Подъем, выдвигаемся к старшине.
Они залегли на опушке. В избах, которые занимали немцы, зажегся свет – немцы использовали для освещения подвесные керосиновые лампы и аккумуляторные фонари. Слышались звуки музыки: играл патефон, где-то пиликала губная гармошка. Весело время проводят, сволочи!
– Берем вторую слева избу. Я и Колтунов – на захват. Самохин, у крыльца будешь, твое дело – за улицей приглядывать. Катков, ты в тылах, если что – отход прикроешь. Берем офицера и уходим в лес. А сейчас ползком, к огородам, первым – Колтунов. Да руками работать не забывай, не исключено – немцы мины поставили.
Они поползли. Получалось медленно, потому что Колтунов постоянно ощупывал землю перед собой.
Предосторожность оказалась не лишней, очень быстро разведчики обнаружили мину-лягушку – была такая у немцев. Наступишь на нее ногой – взведешь, отпустишь – вышибной заряд подбрасывает мину на полтора-два метра вверх, и сразу – взрыв. Немецкие саперы устанавливали мину на неизвлекаемость, и потому разведчики отползли в сторону.
Вскоре они замерли у огорода намеченной избы. Тихо. Группа двинулась вперед, а Игорь остался на месте, в задах усадьбы.
Хлопнула дверь в избе, и на крыльце показалась темная фигура. Чиркнула зажигалка, немец закурил и двинулся в сторону разведгруппы – на задах находился туалет.
Старшине пришлось на ходу менять план.
Со своего места Игорю разведгруппу не было видно, мешали темнота и высокая трава, но фигуру немца с огоньком сигареты он различал очень хорошо.
Раздался короткий шум, звук падающего тела, и через несколько минут показались разведчики. Пригнувшись, они тащили немца. А уж дальше – по полосе безопасности, среди пеньков, и ползком.
В лесу поднялись и бегом – к прежнему месту стоянки.
– Прикройте, – приказал старшина.
Самохин набросил на него плащ-палатку.
Старшина склонился над пленным, зажег фонарик и сразу же погасил его.
– Не того взяли. У него лычки ефрейторские, по-ихнему – старший солдат, денщик, наверное, или ординарец. Тьфу, б…!
Разведчиков как холодной водой окатило. Столько времени потрачено – и впустую?
Старшина тут же изменил план:
– Самохин, обыщи. Забери личные документы и кончай. Идем к избе, офицер подумает – солдат из сортира вернулся. Или сейчас берем или уходим, если сорвется. Самохин, догонишь – на задах вместо Каткова будешь.
Разведчики повернулись и быстрым шагом направились к поселку. Уже на огороде они поднялись и одним коротким броском оказались у крыльца.
Задуманный старшиной захват едва не сорвался. Уже перед избой он стянул сапоги и жестами показал Колтунову – делай как я.
Игорь встал в простенке между окнами, лицом к калитке – отсюда был виден небольшой кусок улицы. Он уже догадался, посему разведчики сняли обувь: крыльцо и пол в избе деревянные, и каждый шаг хорошо слышен. Солдат вышел один, и если громыхать сапогами будут двое, офицер сразу насторожится.
Старшина и Сергей поднялись на крыльцо. Колтунов открыл дверь, и оба скрылись в дверном проеме. Прошло некоторое время, но сколько Игорь ни вслушивался, из избы не доносилось никаких звуков.
Но вот дверь приоткрылась, высунулся Сергей и махнул Игорю рукой, подзывая.
Игорь вошел и прикрыл за собою дверь.
– Помоги тащить… Худой, а тяжелый, зараза!
Офицер был в кителе, на плечах которого – погоны витые с квадратиками, вроде гауптман, или капитан по-нашему. Руки связаны сзади, во рту кляп.
– Выносите, я избу обыщу.
На столе стоял коричневый кожаный портфель.
Старшина открыл допотопный шкаф, оглядел его полки, заглянул под кровать. Дальше Игорь уже не видел, они с Сергеем понесли немца. Гауптман был без сознания, но крови на мундире видно не было. Наверное, по башке долбанули, в отключке.
Быстро и тихо парни спеленали офицера, Игорь только позавидовал их сноровке. Он бы так не смог, опыта не было.
Вдвоем с Сергеем они дотащили немца до места, где оставался Самохин. Через минуту их догнал старшина. В одной руке он держал пузатый портфель, в другой – небольшой жесткий кофр, смахивающий на сундучок.
– Уходим, парни!
К лесу они ползли, таща немца за руки. В лесу поднялись – и бегом к месту отдыха.
От тряски немец очухался, поднял голову и открыл глаза. Видимо – испугался, потому что дернулся всем телом. Да и любой на его месте так бы себя повел. Ночь, он связан, и его волокут по лесу то ли люди, то ли привидения… А тут еще узрел тело своего подчиненного, так глаза от ужаса вообще круглыми сделались.
– Тормозим!
Все остановились, и Самохин уже без приказа накрыл старшину плащ-палаткой. Щелкнули замочки. При фонарике старшина осмотрел кофр и выматерился, правда, тихо – в кофре оказались личные вещи офицера: шелковая нательная рубашка, несессер с бритвенными принадлежностями, флакон одеколона и еще какое-то барахло. Зато в портфеле – бумаги, карты.
Старшина погасил фонарь.
– Говорила же мамка – учись! Хоть бы кто-нибудь понимающий глянул – не пустышку ли потянули с этим портфелем?
– Позвольте мне, товарищ старшина? – спросил Игорь.
– Так ты же вроде языка ихнего не знал? Или я упустил чего? Держи фонарик!
Игоря накрыли плащ-палаткой, он включил фонарик и взялся за бумаги. Несколько документов просмотрел мельком и понял – им улыбнулась удача: офицер был из службы материально-технического обеспечения, снабженец, если коротко. На карте войсковые части обозначены. Понятное дело, боеприпасы подвезти, горюче-смазочные материалы… Наверняка в бумагах ценные сведения есть – если, конечно, их внимательно изучить, а не просмотреть три листика, как он.
Игорь погасил фонарь:
– Документы важные, офицер этот – из отдела материально-технического снабжения армии. Считайте – Бога за бороду ухватили.
– Отлично! Уходим.
Колтунов и Игорь подхватили офицера под руки. Шел он уже сам, но спотыкался, видно – не совсем очухался. Шли не прежним путем, а изменили направление и теперь двигались на север. Разведчики не задавали вопросов: старшина – главный в группе, ему лучше знать, куда идти. Полдела сделано, пленного захватили. Теперь бы еще к своим перебраться.
На север от Вадино леса тянулись, и соваться туда даже днем немцы опасались. Укрыться там можно, но к передовой через эти леса не выйдешь. Однако у старшины явно был план.
Километров семь-восемь они шли по лесу параллельно железной дороге, потом повернули на восток. Игорь помнил по карте – там сначала река, потом деревня Вержа, за ней – дорога на Емельяново, потом Казулино, а дальше – передовая. Фактически самый короткий путь. Но там, на этом участке, занимают позиции не их полк или дивизия, хотя и 31-я армия. И Терехин ждать группу будет в другом месте. Ох, мудрит старшина…
Группа сделала короткий привал. Немец уже пришел в себя, шел сам, поддерживаемый разведчиками, смотрел осмысленно и не дергался. Понимал – не для того его захватили, чтобы убить. Для разведчиков сейчас этот офицер – главная ценность. Кляп изо рта у него вытащили, населенных пунктов рядом нет, и даже если он крикнет, на помощь никто не придет.
Старшина спросил Игоря:
– Разговорный-то знаешь?
– Немного, – слукавил тот.
– Спроси, кто такой? Какую должность занимает?
Игорь бойко перевел.
Офицер гордо вскинул голову – решил в героя поиграть. Но старшина хмыкнул, достал из ножен нож и поднес его к лицу офицера:
– Переведи фашисту: либо он будет говорить, либо я его пытать начну. Для начала палец отрежу…
Игорь перевел.
Офицер разразился длинной тирадой о Женевской конвенции, о правилах обращения с военнопленными.
Старшина выслушал перевод.
– Ты ему напомни, как немцы с нашими военнопленными обращались. Откажется говорить – зарежем, другого возьмем, поразговорчивее.
Слова старшины в переводе Игоря немцу явно не понравились, но выбора у него не было. И пока он обдумывал свое положение, старшина острием финки сильно кольнул офицера в кисть руки. Немец не ожидал этого и вскрикнул.
– Что, больно? Будешь молчать – на куски порежем. Быстро не умрешь, помучаешься…
Игорь понимал – стращает старшина, морально пытается сломать, такого ценного языка не убьют.
Однако немец сломался, испугавшись боли.
– Я гауптман Дитрих Фриче, заместитель начальника отдела материально-технического снабжения, занимаюсь горючим.
– Надо же, у него, оказывается, и язык есть! – притворно восхитился старшина. – А то начал с Женевской конвенции! Сразу бы так! Пусть на карте покажет, где на передовой наименее боеспособные части, – и старшина развернул немецкую карту из портфеля гауптмана.
Немец при свете фонаря всмотрелся.
– Вот здесь, – он показал пальцем. – Тут штрафники, уголовники, сброд… Никакого порядка…
– Надо же, у немцев-то, оказывается, штрафники тоже есть! – не сдержался Колтунов. – А я думал – они только у нас.
– Интересные сведения… – протянул старшина. – Вот там мы и переходить будем…
