Юрий Харитонов
Метро 2033: На краю пропасти

– А девушка? – Воевода уже уселся в свое кресло и сверлил глазами Потемкина.

– Ольга – жертва инцеста, вырвал из грязных лап отца-извращенца в деревеньке неподалеку. Она была на грани смерти. Очень и очень больна.

– А ты откуда об этом знаешь?

– Медик по специальности, – Игорь вновь пригубил коньяк, чувствуя, как разливается внутри тепло, потом добавил: – Военный медик. Если мне позволят, я вылечу ее за неделю.

– Каким образом? – глава Юрьева явно удивился. – Медикаменты давно просрочены, новых достать негде, а у нее болезнь сильно запущена.

– В травах разбираюсь, – пожал плечами Потемкин, – могу лекарство на их основе приготовить. А ей помощь сейчас не помешает, да и зря я ее спасал, что ли?

Несколько мгновений Воевода обменивался с Громом красноречивыми взглядами, после чего снова обратился к Игорю:

– Редкие люди в наше время блуждают в одиночку по окрестностям… А те, кто способен изготавливать лекарства, вообще незаменимы. Так вот, – Воевода выдержал длинную паузу, после чего продолжил. – Так вот, хочу предложить тебе должность врача Юрьева, а то наш не справляется. Условия лучше, чем у остальных. Отдельная комната в этом здании, питание, что называется, «прямо в номер», ну, и… любая девушка, на которую укажешь пальцем. – Игорь вздернул правую бровь, что Воевода расценил, как одобрение. – Сам понимаешь: чем выше нужда в человеке, тем больше «бонусов» ему может предложить город.

– Или ты, – заметил Потемкин, на что Панов лишь кивнул.

– Какая разница, как это называть. Город и я – одно и то же.

– Нет, – уверенно возразил Игорь.

– Что – нет?

– Не могу разделить с вами все эти удовольствия. Мне в Москву надо. Причем, чем скорее, тем лучше. – Потемкин отпил еще немного коньяка и поставил стакан на стол.

– Почему? – Воевода был явно недоволен. Игорь достал листок бумаги, что нашел в лоскутах одежды монстра, убитого ночью, и протянул главе города. Панов быстро пробежался глазами по написанному и, не дочитав, кинул листок на столик.

– Ты его убил, – быстро бросил он, сверля глазами Игоря.

– Мы его убили, – уточнил на всякий случай тот.

– Какая разница, – парировал Воевода. – Главное, что чудовище мертво и лежит в лазарете, тихое и бездыханное, никому не способное причинить вред.

– А остальные? Те, которые понесли эту заразу в Москву?..

– Да мне глубоко плевать на Москву! – взорвался маленький мужчина. Глазки сузились, а на щеках заиграли желваки. – Что с ними всеми будет – не моя забота. Мне не интересен какой-то гипотетический вирус, гуляющий где-то там… За пределами моей власти. У меня тут свои люди погибают от болезней, и некому и нечем им помочь.

– Только этот гипотетический вирус когда-нибудь, – Игорь наклонился вперед, возражая, – доберется и сюда! И никто не сможет спастись! Мне наплевать на людей, но не на человечество!

– А к тому времени болезни всех нас выкосят, если ты не поможешь! И не будет здесь живых людей, вообще никого не будет. Так ты согласен на работу?

– Нет! – упрямо гнул свою линию Игорь. – Мне надо в Москву.

– Отлично! – Воевода встал. Выражение его пухлого лица было более чем холодным. – Гром, отведи его обратно в камеру. Пусть посидит немного. Думаю, через пару месяцев он примет наше предложение с радостью…

Потемкин поднялся следом. Он несколько мгновений сверлил ненавидящим взглядом Панова, потом проговорил тихим и спокойным голосом:

– Ваше право. Но могу я попросить об одной услуге?

– Ты не в том положении, – заметил глава города.

– И все же… Думаю, вам незапланированный мертвяк через пару дней не нужен?

– Нет… – глава напрягся. – Так чего ты хочешь?

– Позвольте мне лечить Ольгу, девушку, что я ночью принес. Она скоро придет в себя, разрешите приводить ее ко мне и отдайте мой рюкзак.

Воевода несколько долгих мгновений размышлял, пристально вглядываясь в глаза Потемкина, ворочал желваками, но, наконец, коротко кивнул Грому.

– Хорошо, а сейчас в камеру, – очевидно, надежда завербовать Игоря все же теплилась в его душе, иначе бы не позволил.

Спускаясь на первый этаж, Потемкин напряженно размышлял, как быть в такой ситуации. Ведь глава города его не выпустит – к гадалке не ходи. Это упрямый, своевольный, к тому же облеченный безграничной властью над городом человек. Такие не любят, когда что-то идет не по их плану. Но, судя по всему, выбора пока у него не было. Ольга полностью выздоровеет не раньше чем через неделю. А какой смысл в том, чтобы забрать ее из того дома и теперь бросить на произвол судьбы здесь? Игорь так не умел. Если взялся за что-то, то доведи дело до конца. Кроме того, будет возможность придумать выход и из ситуации с Воеводой. В любом случае, о том, чтобы остаться, не могло быть и речи. Но выход не всегда находится прямо перед глазами, порой нужно преодолеть несколько поворотов…

Из комнаты с надписью «Лазарет» на первом этаже донеслись звуки борьбы, крики и звук чего-то тяжелого, упавшего на пол. Гром забеспокоился. В конце коридора показался один из конвоиров, назначенных отвести юнцов в лазарет.

– Ты их оставил одних? – рявкнул Гром.

– Так получилось, – охранник замялся, чувствуя свою вину.

– Веди Потемкина в камеру, я с тобой потом поговорю как следует, – прошипел глава охраны и бросился в лазарет, где не утихали звуки драки.

– Ну?! – охранник махнул головой в сторону выхода. – Ты его слышал. Пошли.

***

– Все! Отвали! – у двери в лазарет Митяй кое-как вырвал руку из крепкого захвата охранника и недовольно исподлобья глянул на него. – Хватит! Пришли уже!

– Врача еще нет на месте, – заметил боец.

– Отлично! – бросил сынок Воеводы с вызовом. – Здесь подождем. А вы свободны!

– Но… – хотел было возразить охранник, но Митяй перебил его.

– Свободны, говорю! Без вас справлюсь. Или я не Панов?

Охранники нехотя удалились. Митяй посмотрел на Яра и ухмыльнулся. Опухшее, в кровоподтеках, его лицо представляло собой ужасное зрелище. Ярос тоже чувствовал себя не лучше. Кулаки саднили, впрочем, как и лицо. Правая щека и нижняя губа надулись и болели. Кровь стекала по пальцам и капала на пол.

– Ну, ты и чучело! – Митяй через силу рассмеялся. Любое движение лица отзывалось болью.

– На себя посмотри, – парировал Яр, пытаясь, в свою очередь, сдержать смех. Несколько минут они тупо ржали, корчась от боли, отчего становилось еще смешней, и никакой возможности остановиться не было. Но в какой-то момент Митяй вдруг резко прекратил заходиться смехом и с любопытством глянул на дверь лазарета.

– Слушай… – заговорил он медленно и тихо. – Так у нас тут чудовище, которое бегало по окрестностям два года и людей пугало! Надо глянуть!

– Стой! – но удержать Митяя было невозможно. Он уже открыл дверь и шагнул внутрь. Оставалось только последовать за ним, надеясь, что у сынка Воеводы хватит ума ничего не трогать в лазарете.

Помещение было маленьким и светлым. Два окна, в отличие от остальных в здании, заколочены не были, что объяснялось достаточно просто – врачу необходим свет для работы. Справа у стены стоял широкий шкаф со стеклянными дверками, рядом – стол с бумагами, а слева – две кровати и второй стол, побольше, на котором под черным клеенчатым покрывалом покоилось тело. На кровати же, что у окна, спала девушка, принесенная ночью незнакомцем.

– Давай глянем! – никакими силами Митяя было не удержать. Он быстро подошел к столу и стал тихонько приподнимать прорезиненное покрывало.

– Что ты делаешь? – зашипел Яр.

– Утухни, уродец, – отмахнулся сынок Воеводы. – Мне можно.

Ярос медленно подошел к столу, разглядывая странное существо. Древки стрел юноши, хоть и обломанные, еще торчали из тела. А из пулевых отверстий сочилась темная жидкость. Веки были открыты, а мутные глаза с почти черной радужкой смотрели в потолок. Яр поежился. Тело твари вызывало отвращение.

– Смотри, что наделал. Такую красоту угробил! – Митяй явно издевался. – Твоих рук дело, чертенок…

– Зато хоть что-то полезное сделал, в отличие от некоторых, – съязвил Ярос в ответ.

– Да какая разница, что ты сделал? – Митяй противно захихикал. – Никакие «дела» не заставят народ любить тебя. И твою чертову рожу, мутант поганый!

Яросу нечего было ответить на это. Ведь даже Варька – и та, похоже, отвернулась от него, выбрав окончательно сынка Воеводы. Он же слишком другой, непохожий… Одним словом – чужой.

– Та-а-ак, – протянул Митяй, отворачиваясь. Ему уже надоело рассматривать тело мертвого монстра, и он обратил свой взор в сторону кровати с девушкой. – А кто это у нас тут? Да еще и такая…

– Отойди, – настойчиво проговорил Яр, когда сынок Воеводы склонился над девушкой.

– Ой, да отвали, наконец! – отмахнулся Митяй и начал медленно стягивать с девушки одеяло. – Сейчас посмотрим, везде ли ты такая же привлекательная…

– А ну, хватит! – Яр быстро подскочил к сынку Воеводы и схватил его за плечо, разворачивая к себе.

– Да задрал уже!

Митяй хлестко ударил Яра по лицу. Тот ответил. Несколько секунд они махали руками, не уступая друг другу. А потом Митяй бросился на Яра всем телом, рыча от злости. Сцепившись, они сшибли стол с тварью и, перелетев через него, продолжили мутузить друг друга уже на мертвом существе, скользя в его черной крови. В какой-то момент Митяй оттолкнул Яроса согнутыми ногами, и тот, перелетев через стол обратно, больно ударился головой о кровать девушки. Она вздрогнула и открыла испуганные глаза. Их взгляды встретились, но Митяй уже подскочил сзади и, накинув на шею простыню, оттащил Яроса от кровати. Юноша пытался схватиться за ткань удавки, просунуть под нее руки, но сил уже не хватало, и сознание медленно поплыло, окутываемое тьмой…

– А ну, прекратить! – последнее, что сквозь туман он услышал, прежде чем вырубиться окончательно.

Когда Ярос пришел в себя, перед ним, слегка расплываясь, маячило лицо врача Вениамина Игоревича Разина. Доктор удерживал юношу за плечо, чтобы тот ненароком не вскочил, и щелкал перед его лицом пальцами.

– Как ты себя чувствуешь? – наконец спросил он.

Звук голоса пробился через буханье крови в ушах и заставил несколько секунд думать над смыслом тягучей фразы. Сознание еще не справлялось с поступающей информацией. Рядом на стуле сидел Гром и, затаившись, ожидал, когда врач закончит с Яром. Дальше, на кровати у окна, зарывшись с головой в одеяло, пугливо посматривала девушка. Слева – перевернутый стол и прорезиненное покрывало. Трупа чудовища не было. Очевидно, его уже унесли.

– Эй, парень? – снова заговорил Вениамин Игоревич, похлопав Яра по щеке. Легкие пощечины разогнали шум в голове, и юноша уставился прямо на доктора. – Ты меня слышишь?

– Да.

– Можешь сказать, сколько пальцев? – вновь спросил врач, загнув на левой руке два пальца.

– Три, – уверенно ответил Яр, тогда Вениамин Игоревич повернулся к Грому.

– Все нормально. Шок и нехватка кислорода вызвали обморок. Небольшой отдых не повредит. Прошу вас, только недолго, – после этого Разин поднялся и вышел из лазарета, оставив юношу наедине с Громом, если не считать прячущейся под одеялом девушки. Тот покосился в сторону кровати, несколько секунд помолчал, затем медленно, размеренно начал:

– Слушай, парень… Тут такое дело…

– Я вас слушаю. Говорите, что хотели, – Яр не скрывал своей неприязни.

– Ну да. Точно. Так вот. Я надеюсь, ты не хочешь сидеть в карцере за подстрекательство к драке?

– Я – что?! – воскликнул Яр несколько громче, чем хотел.

– Ты подстрекал к драке, – на сей раз Гром выговаривал слова четко и медленно. Так, чтобы парень смог понять их. – Свидетелей этого много. И каждый готов дать показания против тебя, – еще бы! Яр в этом ничуть не сомневался. – Так вот, я предлагаю тебе, в обмен на освобождение от карцера, забыть вашу стычку с сыном Воеводы.

– Забыть? – пролепетал юноша. – Что он хотел убить меня?

– Забыть. Вычеркнуть из памяти и никогда не вспоминать. Никогда! – Гром посмотрел прямо в глаза Яросу. – Иначе будет хуже. Намного…

– У меня есть выбор? – Гром отрицательно помотал головой. Яр продолжил: – Может, вы меня и держите за урода, не похожего на вас, но я не дурак. Могу понять простые вещи и сделать выводы.

– Значит, договорились?

– Да.

– Отлично! Ну, а теперь иди домой и отдыхай. Несколько дней можешь не выходить на службу. Я решу этот вопрос. Тебе к испытанию еще надо готовиться…

Яр медленно поднялся и, шатаясь, вышел из комнаты. Все, как в тумане. Выход из лазарета, внутренний двор, расплывчатые силуэты древнего храма и часовни, вход в подвал, – ненавистный и чужой дом, где его никто не ждал, – длинный темный коридор и арка ниши, разделенная на четыре части. Его совсем маленькая «комнатушка» – со смертью отца безжалостно урезали лишнее пространство. Только тумба и тахта, полуразвалившаяся и пропахшая потом и клопами. Не раздеваясь, Ярос рухнул в койку и закрыл глаза. Как же он ненавидел всех вокруг, как же он ненавидел это место и то, что родился таким… странным. Непохожим, чужим, одиноким… Зачем отец его вырастил? Лучше б бросил в реку, как поступали со всеми детьми, родившимися с отклонениями… Зачем? Зачем? Зачем?

Глава 5
Прошлое и грядущее

Металлическая конструкция уходила вдаль – полуторакилометровый Борский мост перекинулся через Волгу, соединяя два берега гигантской реки, бурлившей далеко внизу. С приходом весны лед раскололся и теперь несся по течению, сталкиваясь и крошась, руша на своем пути любую преграду. Но только не каменное основание с мощными ледорезами. Белые глыбы останавливались, налезали друг на друга и, ломаясь под собственным весом, скользили дальше, огибая старые колонны. Умели же строить…

Верхний автомобильный ярус был забит под завязку. Очевидно, когда Катастрофа случилась, здесь была огромная пробка. И люди в панике побросали автомобили, стремясь спастись. Теперь же это была непроходимая преграда из ржавого металлолома. Автомобили, местами смятые неведомой силой, со следами огромных когтей на остове, образовывали единое целое, которое ни обойти, ни перелезть было невозможно.

Тяжелые тучи быстро скользили на восток, изрыгая мелкий противный дождь, не прекращающийся уже несколько дней, а за мостом был берег в серой пелене тумана. И никакой возможности добраться быстро.

Оставался нижний ярус – железнодорожный. Правда, когда-то давно посередине моста встал поезд. И теперь эта металлическая змея преграждала путь, лишь с боков оставляя пространство для путников.

Ветер тихо подвывал, гуляя внутри строения. Заунывный скрежет проржавевших креплений резал слух. Плохо, что не успели до схода льда – зимой по его глади перешли бы скорей и безопасней.

– Идем, нельзя медлить, – быстро проговорил Игорь, обращаясь к спутникам. Дозиметр тихо потрескивал. Двое мужчин и женщина в противогазах и ОЗК стояли сзади, завороженные раскинувшимся по обеим сторонам от моста пейзажем.

– Отец, – сказал один из них. Виталик. Старший из близнецов. За мутными стеклами противогаза глаз не разобрать, жестом он указал в сторону соседнего моста, одноуровневого, железнодорожного, свободного от преград в виде металлолома. – А не проще по нему?

– Проще, – согласился Игорь, – но до съезда нет времени возвращаться. Скоро стемнеет, а нам надо еще укрытие найти. Так что мимо поезда придется идти.

– Может, успеем? – с надеждой спросил сын, но в это время второй сын, Андрей, поднял руку, указывая сквозь раскосы ферм моста.

– Отец, ящеры!

С громким криком с высоких заводских труб на той стороне реки сорвались гигантские существа, планируя над стылыми развалинами и лишь изредка взмахивая крыльями, чтобы продолжить полет. Птеры быстро приближались. Дождь в это время усилился.

– Быстрее! К поезду! – крикнул Игорь сыновьям и жене Рите. Четыре маленьких фигурки бежали внутри исполинского сооружения, умещавшего в себе целый поезд. Металлические плиты под ногами скрипели и дребезжали, словно ругаясь на путников, потревоживших их покой. Все четверо обогнули слева первый вагон и прижались к нему, затаившись. Главное сейчас – не шуметь, иначе свирепые хищники найдут их. Птерам же нескольких минут хватило, чтобы преодолеть пару километров. Захлопали кожаные крылья приземляющихся на мост тварей, отчего металлическая конструкция содрогнулась, отчаянно загудев. В реку посыпались балки верхней части моста, сорванные ящерами, и скинутые ими же автомобили. Они гулко звенели, ударяясь о металлическую конструкцию. Птеры разошлись не на шутку.

Игорь, замыкающий колонну, прижавшуюся к поезду, толкнул в бок Андрея и жестом указал на открытую дверь вагона. Тот так же молча передал мысль матери, а та уже – Виталику. Они тихо, стараясь аккуратно наступать на металлические плиты, прокрались в первую дверь вагона. Птеры притихли, пытаясь уловить любые звуки ускользающей добычи. Так и не дождавшись, решили проверить нижний ярус моста.

Семья уже находилась в вагоне, а Игорь только собирался в него забраться, как сверху раздался скрежет, завершившийся падением очередной балки в воду, и показалась огромная вытянутая морда. Длинный, слегка распахнутый клюв явил людям множество острых треугольных зубов. Тварь склонила голову в одну сторону, потом в другую. Ее большой глаз с узким вертикальным зрачком и коричневой радужкой уставился на Игоря.

Потемкин не выдержал. Выжал спусковой крючок до отказа. Автомат изрыгнул боезапас в считанные секунды, но все, что он смог сделать, это повредить ящеру глаз – мощные роговые наросты на голове не дали причинить твари больший вред. Коричневый шар, в котором отражался Игорь, лопнул, птер дернулся, затем монстр каким-то необычайно высоким голосом скрипнул и тут же, широко раскрыв пасть, заверещал, что послужило сигналом к атаке. И, цепляясь за конструкцию кожистыми трехпалыми лапами с кинжалоподобными когтями, молниеносно протиснулся в пространство между балками. Если бы Игорь не упал, то тварь разодрала бы его. Одним движением он откатился под вагон, который пошатнулся под натиском птера. Скрип разрываемой стали резал слух – потерявшая добычу тварь терзала вагон. Игорь выскочил с другой стороны.

– Бегите по составу! – крикнул он семье, а сам побежал по мосту между поездом и косыми балками.

Тварь, напавшая на Потемкина, несколько раз в ярости боднула последний вагон, перескочила через него, задев верхний уровень моста, отчего тот жалобно загудел, и поскакала за убегающим мужчиной, цепляясь лапами за балки и поезд. Второй монстр также выглянул с верхнего яруса. Но теперь в его коричневых глазах отразились фигурки, двигавшиеся внутри состава. С громким криком тварь рванулась дальше по вагону, то продавливая крышу своим весом, то пробивая ее длинным клювом, угрожая смертью людям, бегущим внутри поезда. Оттуда застрекотали автоматы.

Клюв хлопнул в опасной близости от Игоря, мужчина снова метнулся под поезд. Твари, очевидно, надоело протискиваться внутри тесной конструкции, и она выбралась наружу, разворотив часть моста. Несколько балок с щелкающим звуком отлетающих заклепок нырнуло в Волгу. Секция моста загудела – несущая конструкция была нарушена. Время и коррозия сделали свое дело, а тварь лишь еще больше разворотила ржавый металл.

Игорь ногами почувствовал нарастающую вибрацию. Крепления не выдерживали и по очереди рвались, словно пластмассовые. Металл взвыл, изгибаясь и местами выворачиваясь. Мужчина схватился за вертикальную балку, так как удержаться на ногах уже было невозможно, и оглянулся.

Сердце на миг остановилось. Медленно, словно это происходило в каком-то жутком и сюрреалистичном сне, почти стометровая секция моста вместе с четырьмя вагонами и одним из птеров рухнула вниз, рассыпая с верхнего уровня машины. Следом потащило пятый вагон. Он накренился, платформа с тугим лязгом лопнула посередине, а освободившаяся часть отскочила, едва не разворотив балку, за которую держался Игорь. Но он не обратил внимания на пронесшуюся в каких-то сантиметрах смерть. На негнущихся ногах пошел к краю пропасти и посмотрел вниз. Смятый и покореженный метал быстро уходил под бурлящую воду. Течением уносило тело мертвого птера, охотившегося за его семьей, а его дети и жена, оставшиеся в вагоне, уходили на дно в гигантской металлической ловушке.

Вся жизнь, надежды, будущее в один миг были погребены под тоннами металла. Исчезло все, в том числе и мысли. Игорь шагнул вперед…

Ускорение свободного падения, приближающиеся обломки и ледяная вода Волги. И вдруг боль, пронзающая тело, а после – резкий подъем вверх. Второй птер все же не упустил добычи, а подхватил Потемкина на лету и теперь нес в свое логово. В туманной дымке маячили высокие трубы ТЭЦ. А тварь с каждым взмахом крыльев уносила мужчину все дальше от погибшей семьи.

Это вызвало злость. Коли пожить не дали, дайте хоть умереть с ними! Превозмогая боль, Игорь выхватил армейский нож и воткнул в лапу ящера, вложив в это движение всю свою ненависть. Еще и еще, пока заверещавший от боли птер не разжал лапы. И снова легкость в теле. Игорь несколько раз перевернулся в воздухе, сознание выделило на фоне серого неба силуэт обиженного птера, улетающего вдаль.

Удар вышиб воздух из груди, но ледяная вода, заполнившая все вокруг, вернула сознанию ясность. Ярость, рожденная смертью близких, заставила все мышцы мужчины работать с удвоенной силой, что позволило ему в несколько секунд выбраться на поверхность. Берег был близко. Все-таки хорошо, что чудовище уронило его в воду, а ледяные глыбы, тут и там плывущие по поверхности реки, только чудом не оказались под падающим Игорем. Расталкивая сгрудившийся у берега лед, Потемкин выбрался на землю. Сзади снова загромыхало. Потемкин оглянулся: остатки поезда сползли с моста, довершая начатое разрушение. И только лента второго моста все еще оставалась цела, – надо было идти по ней, хотя кто же выживет в бою с летающими ящерами, будь они неладны. Игорь развернулся и зашагал прочь. Надо найти укрытие и разжечь костер. Согреться и залечить порезы сейчас самое главное. Чем лечить глубокую душевную рану, Потемкин пока не задумывался. Внутри надолго поселилась пустота…

***

Игорь открыл глаза. Сон давно закончился, растворился в воспоминаниях, которые мужчина прокручивал в мыслях как можно дольше. Оказаться в царстве Морфея было единственным способом снова и снова вспоминать битву на мосту и носить память о близких всегда с собой в течение пяти лет, что прошли с момента атаки птеров.

Мужчина сел на кровати. В полумраке комнаты решетка, проступающая темным силуэтом на фоне слабоосвещенного коридора, все еще смешивалась с образами той битвы, которая началась пять лет назад и до сих пор бушевала в сознании Потемкина. Ни отступать, ни покидать мужчину они не собирались. Да он не очень-то этого и хотел. Лекарь давно уже для себя решил – память о близких будет рядом всегда. Даже, когда ничего другого не останется…

В коридоре раздались крики. Через несколько секунд в камере включился свет, и двое охранников в сопровождении Грома внесли шевелящийся сверток, дико визжащий и брыкающийся, замотанный в потрепанное, застиранное одеяло. Охранники хотели было бросить его на пол в углу, но Игорь крикнул:

– Стойте! – пока вояки застыли на пороге, Игорь быстро стряхнул с нар матрац и бросил в угол. – Теперь аккуратно положите, – попросил он.

– Да на хер она нужна такая! – возмущенно воскликнул один, и они все же кинули брыкающуюся, завернутую в одеяло Ольгу в угол, после чего вышли.

– Не ест, не пьет, когда приближаешься – огрызается, моих парней два раза укусила, сука, – хмуро заметил Гром.

– Ну, а вы чего от нее хотели? – возмутился было Игорь, но Олег прервал его.

– Эй! Не надо тут праведника включать. Не все еще здесь опустились, Потемкин, – Гром помолчал, сверля глазами странника. – А знаешь, лучше мы ее тебе оставим! Вместе жить будете! Вот и веселитесь, сколько влезет. А мне дикарка в Юрьеве не нужна. Еще дел каких натворит, а мне разруливать.

– Хорошо, – успокоился лекарь, искоса посмотрев в угол, где тюк из одеял перестал шевелиться. – Мой мешок вернете?

– Держи, – начальник охраны Воеводы вытянул из-за спины вещмешок Игоря и протянул мужчине. – Забирай. Только оружие, что у тебя было, не получишь, пока не решишь быть с нами.

– Поесть принесите…

– Принесут тебе поесть, не беспокойся.

– Не только мне, но и Ольге тоже.

– Не ест она, Потемкин. Уже пытались накормить.

– Ничего, справлюсь как-нибудь, – буркнул Игорь. – Если не сейчас, то вечером покушает.

– Смотри сам, – махнул рукой Гром, выходя из камеры. Дверь с лязгом захлопнулась, а Джордж, внимательно посмотрев на закутанную в одеяло девушку, скрылся из вида. После до Потемкина долетело восклицание Грома: – Твое дите-то, придурок, тебе с ним и возиться…

Эти слова что-то зацепили в душе Игоря, хоть он и скривился недоверчиво, глянув в угол камеры. Вспыхнула перед глазами яркая картина гибели детей и птер, улетающий к трубам ТЭЦ, но за пять лет Потемкин научился держать себя в руках. Сейчас есть дела поважнее, чем оплакивать ушедших. «Ребенок» теперь пытался освободиться, елозя по полу. Игорь подошел и дернул за край одеяла. Девушка, увидев перед собой незнакомое лицо, отшатнулась. Перекатилась к стене и начала выпутываться самостоятельно. Потемкин продолжал сидеть рядом, не двигаясь. Ольга, освободившись и затравленно оглядевшись, отползла в угол.

– Меня зовут Игорь, а тебя? – хоть Потемкин это и знал, но ему было важно сейчас разговорить девушку. Войти к ней в доверие, дать понять, что он не опасен, а, наоборот, желает только добра. Ольга не ответила. Попытавшись приблизиться, лекарь лишь ухудшил ситуацию. Девица дернулась и прижалась всем телом к каменной кладке.

– Не подходи ко мне. Не подходи ко мне, – зачастила она, словно заклинание, повторяя шепотом одну и ту же фразу. – Не подходи ко мне.

Следовало как-то заставить ее говорить, отвечать на вопросы. А что лучше может подействовать, чем стресс? Игорь отошел к своей койке и начал рыться в рюкзаке. Содержимое было на месте, кроме колюще-режущих предметов. Даже скальпель забрали, уроды. Но у лекаря были свои секреты. Из тайного кармана в широкой лямке, усиленной пластмассовой вставкой, мужчина выудил складной нож. Узкий и прочный, годный для всякого: от нарезания хлеба до вспарывания глотки. Потемкин отложил его на койку и еще чуть-чуть порылся в сумке, после чего, специально оставив нож, встал и подошел к решетке, краем зрения отмечая пристальный взгляд Ольги, устремленный на забытое мужчиной оружие.

– Джордж! – прокричал Игорь, просунув руки через железные прутья.

Мужчина подскочил со стула. И, осторожно подойдя к решетке, вопросительно уставился на пленника.

– Я все спросить хотел… Чего это ты мне в прошлый раз свет не включил, а сунул какой-то древний фонарик? – Игорь вопросительно поднял бровь, ожидая ответа. Слух уловил шуршание за спиной. Первая фаза лечения началась. Девушка уцепилась за наживку.

– Так я это… – замялся было Джордж, но потом извернулся. – Так не положено. Было не положено.

– А теперь положено, что ли?

– Ага, – охранник осклабился, обнажив гнилые зубы. Оно и понятно: нехватка витаминов и кальция, полная антисанитария, нет должного ухода…

– Да ладно заливать-то! – от Потемкина не укрылось, что тот, потупившись, уткнул взгляд в пол. – Интересно же было. Скажи? Ну, ведь было?

– Как вы с Ольгой? – зашептал мужичок, все ближе подходя к клетке. Глаза загорелись, кожу покрыл румянец возбуждения.

– Ну да, – Игорь окончательно заинтриговал охранника.

– Расскажешь? – облизав губы, елейно спросил тот.

– А тебе очень этого хочется? – Потемкин хитро сощурился.

– Ага, – Джорджик быстро-быстро закивал большой головой, сидящей на тонкой шее.

– Посмотрим… – лицо охранника изменилось, приняло обиженное выражение, как будто его только что жестоко обманули. – Но шанс есть. Подумай об этом. – Джордж заулыбался, словно понял намек. Так, и этот на крючке. Немного поработать, и будет своим в доску. Осталось сложить еще пару комбинаций, и можно будет претворять план в жизнь. Игорь подмигнул охраннику и отошел внутрь камеры.

Девушка вновь сидела у стены, но теперь на койке не было ножа. Что ж, первая фаза лечения завершилась, можно приступать ко второй. Главное сейчас – дать Ольге понять, что, хочет она того или нет, но ей придется выбраться из скорлупы и начать содействовать лекарю. Кашель не прошел, инфекция все еще пыталась побороть организм, поэтому надо действовать быстро и решительно, пусть и против ее воли.

Игорь медленно приблизился к девушке, которая сразу же напряглась, выставив вперед нож. Короткий клинок, сверкнувший в слабом свете, в руках безумца мог стать опасным оружием. А с той психологической травмой, которой наградил девушку отец, она была подобна зверям, бродящим сейчас за воротами.

– Не подходи ко мне! – снова начала она.

– Эй, тихо, тихо… Не поранься!

– НЕ-ПО-ДХО-ДИ-КО-МНЕ!

– Слушай, Оль, я тебе не враг, но могу и руку сломать для профилактики… – тихо, ласково, очень нежно.

Эти слова странным образом подействовали на девушку. На что, собственно, и рассчитывал Игорь. В испуганных глазах сначала отразилось удивление: откуда этот странный мужчина, которого она видела первый раз в своей жизни, знает, как ее зовут? Угадал? Потом удивление сменилось недоверием и яростью. Девушка вскочила, словно пружина, метнула руку с ножом, стараясь попасть мужчине в горло, но лекаря уже на месте не было. Лишь большая, грубая ладонь перехватила и сжала запястье, отчего нож выскользнул, а затем завела предплечье назад. Ольга сама не поняла, как оказалась на матраце лицом вниз с заломленной назад и ноющей от боли рукой. Потемкин навалился всем телом на девушку и прямо ей в ухо, пока не прошел шок, начал медленно выговаривать слова:

– Я спас тебя. Я забрал тебя у отца. Еще немного, и ты умерла бы, если бы, опять же, не я. Кто угодно в этом мире враг, но не я…

– А кто ты? – прошептала с ненавистью девушка, силясь выдавить воздух из сжатой грудной клетки.

– Я лекарь и помогу тебе. Но если ты этого не хочешь, то можешь лечиться сама. А я просто понаблюдаю, как ты медленно зачахнешь, выплевывая кровь из своих больных легких. Нам, врачам, видишь ли, иногда очень интересно наблюдать за ходом болезни, чтобы своевременно понять, как у других это вылечить заранее. Что ж, можешь умирать, если тебе того хочется… – он отпустил Ольгу, забрав и спрятав нож. Отошел к койке и с невозмутимым видом принялся копаться в рюкзаке.

Она некоторое время лежала, не шевелясь, переваривая услышанное. Видимо, слова мужчины проникли в ее сознание, что-то изменив. Потом Ольга перевернулась на спину и, глядя на тусклую лампу, заговорила голосом, полным отвращения и боли, словами, неожиданно красивыми для девушки, извлеченной на свет из какой-то темной грязной избы в этом полном захолустье: