Юрий Горюнов
Искушение
– Глупо.
– Зато действенно. Еще раз повторю, ты потеряешь все. От тебя отвернуться все знакомые. Должен тебя огорчить, нищие, бывшие миллионеры никому не интересны. Тебя перестанут узнавать, приглашать. Людей привлекают успешные личности.
– Не всех.
– В основном. А так, ты окажешься снова в той же ситуации, когда мы встретились.
– Тем более. Я уже знаю, что это такое.
– Ошибаешься. Раньше ты не знал, что есть иная жизнь, теперь знаешь. Память у тебя не исчезнет, она-то, как раз и будет всегда с тобой, до конца жизни. И поверь, что еще не раз ты будешь каяться, что выбрал иной вариант. Просто поверь. Не думаешь же, ты, что все, что случилось, было случайно? Да, заклинание ты произнес, но это только повод для записи на чистом листе. Ты же все помнишь, о чем говорили в первую встречу.
– Я понимаю и понимал, что все не так просто, даже мое увольнение, но ты сделал ошибку, рассказав мне об этом. Как и с тем кутежом ясно. Ты же подставил меня, чтобы потом прийти на помощь, показать, что ты мне необходим. Ты делал все, чтобы я сломался, привык и поддался искушению.
– Прийти на помощь? Я что, армия спасения? МЧС? Да, ты все-таки способен меня еще удивлять. Давай я тебе покажу, что было. Закрой глаза, и я освежу твою память, которая была закрыта.
Я закрыл глаза, и в моей голове появилась ясная картина прошлого нашего кутежа. Сначала мы выпили за сотрудничество, причем каждый за свое, потом за разногласия, за сущности. Что мы пили было не важно. Я видел, как я хмелел, хмелел и Ди. Мы переезжали из одного заведения в другое. В одном из них, Ди положил передо мной лист бумаги, на котором я смог прочитать первое слово «договор».
– Что это? – пробормотал я, заплетающимся языком.
– Договор.
– Мы за него уже пили.
– Но ты не подписал.
– И не буду, – мотнул я пьяной головой.
– А если подумать?
– Ты глупый? Как можно пить и думать? Можно только рассуждать.
– Давай рассуждать.
– Давай, – согласился я.
– Ты хочешь получить все?
– Хочу.
– Но за это надо платить.
– Чем? У меня ничего нет.
– А душа?
– А ты ее у меня видел? То-то же! Хочешь получить то, чего не видел. Это странно.
– Но она должна быть.
– Должна, наверное, но не знаю где. Может быть, дома, в шкафу, как и совесть, чтобы никто не лапал своими руками.
– Душа всегда с тобой.
Мое пьяное лицо изобразило удивление: – Ты так думаешь? – я огляделся и, уставившись на него, спросил: – Ты! Нет, ты слишком страшный. Душа не может быть такой.
– Подпиши и все сразу проясниться.
– А зачем тогда я пил? Пьют не для ясности ума. Убери, – отмахнул я от себя бумагу, – если она со мной, значит, она мне дорога, как память.
– Так и ходи с ней, зачем она тебе после смерти?
– Откуда я знаю зачем? Тебе же, нужна. Нет, и не зли меня.
– Давай еще выпьем, – предложил Ди.
– Давай.
Мы снова меняли места и вот в каком-то клубе, куда нас сначала не пускали, но мы там все же оказались, я предложил сидящей рядом девушке, выпить за брудершафт, на что услышал.
– Ты, морда, пьяная, отвали от нее, – это сказал мужчина, не высокий, полный вставший передо мной.
– Морда у животного, я а человек, – назидательно ответил я, но заблудился в своих словах. К моему удивлению он меня понял.
– Ты и есть животное.
– Ты меня хочешь обидеть?
– Да.
– Тогда обидел, – и я, не предупреждая, с размаху врезал ему в челюсть. Он не ожидал, что у столь пьяного может оказаться удар такой силы, я признаться тоже. Он отлетел к ближайшему столику, упал на него и вместе с ним рухнул на пол. Раздались крики. Навстречу мне ринулись еще пара мужчин, но Ди встал перед ними и они, вдруг сменив направление движения, отошли в сторону. Ди повернулся ко мне:
– Давай подписывай договор, иначе сейчас приедет полиция, и тебя посадят. Подпишешь, все улажу.
Я видел себя, словно со стороны, и мои мутные глаза уставились на него, пьяная ухмылка исказила лицо: – Ну и пусть. Ты и так все уладишь, я тебе нужен.
– Зачем?
– А вот этого я не знаю, – и повернулся в сторону девушки, произнося при этом, – поедемте ко мне, – но ее там уже не было.
В это время на меня налетела охрана, завернула руки, подъехала полиция. Я обмяк и меня практически бесчувственного поволокли к выходу, но по пути я еще умудрился пнуть пару столов. Картинка исчезла, и я открыл глаза.
– И зачем все это ты мне показал?
– Чтобы не было иллюзий. Игра подходит к концу, и мы должны понимать друг друга.
– Понимать? Я думаю, это вообще не возможно. То, что я сейчас увидел, подтверждает, что ты действительно ДИ, причем все с большой буквы.
– А ты думал, я ангел, – засмеялся он.
– А разве договор, подписанный в почти невменяемом состоянии, действителен?
– Тебя не били, не заставляли силой, тебя уговаривали. У нас все действительно, без применения насилия. Ты не забыл кто я? Это моя сущность. Для того я и существую, чтобы соблазнять. С тобой интересно, сложно, но увлекательно.
– Но ты, же согласился на испытательный срок?
– У нас тоже есть правила. Ты противостоял. Я мог сделать твою жизнь еще хуже, но это было бы нарушением некоторых правил, сродни насилию. Мог понести ответственность.
– Но ты, же главный?
– Есть границы, которые переступать нельзя, даже мне. Я могу соблазнять, но не давить.
– Да интересный период я прожил. Все эти полгода я противостоял не тебе, я боролся с собой, чтобы не поддаваться своему искушению. Это жестокая борьба.
– Ты правильно понял. Когда мы предлагаем, то человек искушает себя сам, мы только помогаем принять решение, нужное нам. Искушение самим собой, что еще может быть увлекательнее, как видеть внутреннюю борьбу. Что потом, это мне уже не интересно. Но я возвращаюсь к началу. Ты прошел путь, познал сладость жизни, так стоит ли отказываться от этого, ради того, что тебе не известно, что будет после смерти. Тебя же не будет.
– Не обманывай. Я буду. Память остается в душе, иначе все теряет свой смысл. Лишь тогда, когда душа будет расплачиваться за мою слабость, тогда она и будет помнить о том, что было, и стоит ли это ее страданий.
– Почему ты решил, что душа будет страдать?
– А что же тогда?
– Не могу сказать, не знаю, – пожал он плечами, – у меня нет души.
– Тогда скажу я. Есть два варианта, либо она страдает, не физически конечно, но боль душевная сильнее. Сколько ей так страдать зависит от того, что я получу при жизни, что совершу. Второй вариант – это формирование своей духовной армии. Чем больше у тебя душ, тем ты сильнее, тем больше возможностей соблазна, чтобы ввергнуть в пучину своих взглядов мир людей. Что верно, я не знаю, а ты и не скажешь, но одно из двух наверняка. И твои слова об очереди жаждущих, продать тебе душу – блеф.
– Ну, не такой уж и блеф, – поправил меня Ди. – Ты плохо знаешь людей. Они хотят все и сразу, иначе не создавали бы себе столько проблем. Но мне интересна твоя душа, за нее я вернул бы несколько других. Хочешь обмен?
– Я не герой, чтобы бросаться душой.
– Мы переливаем слова из пустого в порожнее. Пора заканчивать эту словесную дуэль, игру. Пора определяться. Очередной раз говорю, что ты потеряешь все, останешься ни с чем, или все остается при тебе, только приумножиться. Счет не закрывается. Предлагаю тебе подумать минут пять, а я отойду, ты потом скажешь.
Он уже хотел подняться из-за стола, но я махнул рукой: – Сядь. Согласен, – и увидел его просветлевшее лицо. Ди произнес: – Вот это правильно.
– Не торопись, – засмеялся я, – ты не дал мне сказать, дослушай. Согласен, что теряю материальные блага и статус, и прочее, но ты забыл, что у меня кое-что остается. Я немного подкопил.
– Эту мелочь оставь себе, – отмахнулся он.
– Это не мелочь, а главное, – продолжил я, – это опыт. Все это время я не только боролся с искушением, я зарабатывал опыт, который не отнять. Я согласился на испытательный срок, чтобы пройти этот путь. Да, у меня не будет сразу ничего, но пусть медленно, но я поднимусь, а люди поверят. У нас люди любят и жалеют тех, кто пострадал, этого ты не учел. Я играл с тобой, как и ты со мной. Я поднимусь, с тобой или без тебя. Опыт не заберешь с собой. С тобой веселее было.
– Ты понимаешь, что говоришь?
– Понимаю и думаю, мы можем найти общие интересы, без договора. Еще тогда говорили, что есть пункты написанные мелким почерком в ваших правилах. Я предлагаю тебе сделку, я помню, что ты сделал для меня, хотя цель ясна, но я готов помочь тебе, выйти с хорошим лицом, если оно у тебя есть.
– Ты! Мне! Сделку! – и Ди громко засмеялся, да так, что сидящие за соседними столиками испуганно обернулись. Закончив смех, он снял очки. Из его груди вырвался звук, похожий на рык, словно в его груди слились звериный рев и человеческий визг, и эта звуковая смесь вырывалась из горла. Зрачки расширились и затопили белки глаз. Они были настолько черными, что в них зияла холодная пустота.
–Ты, человек, ты понимаешь, с кем ты говоришь? Кому ты, червь земной, предлагаешь сделку! – он говорил уже тихо, внятно, но слова его словно набат звучали в моей голове. В его словах, как и во взгляде, была обреченность. – Не забывайся.
Мне было жутко под его пронзительным взглядом, от его слов, которые словно вбивались в мою голову, чтобы я осознал, свою никчемность. Легкий озноб пробежал по телу. Я вдруг увидел иное лицо Ди, не то к которому привык. Это было страшное, безобразное лицо, оно пылало злостью и ненавистью. Ди готов был уничтожить меня, принести дикие муки, но вдруг все исчезло.
Я не отрывал от Ди взгляда, каким-то внутренним чутьем понимая, что должен выстоять. Ди замолчал, и еще несколько секунд я приходил в себя.
– Что ты себе позволяешь? – вымолвил я. – Как ты смеешь указывать человеку? Ты не властен надо мной. Я тебе ничего не продавал. Делай, что считаешь нужным, пошел вон, тварь.
И тут Ди снова засмеялся, легко, беззаботно, и если бы у него была душа, то я сказал бы от души.
– Ладно, – произнес он спокойно и надел очки. – Давай, говори свое условие, но было страшно?
– Страшно, – не стал я отказываться от своего ощущения. – Я, если смогу, оказываю тебе услугу, а ты взамен не мешаешь мне, и если сочтешь нужным, тоже окажешь услугу. Путь все пропадет, пусть набегут кредиторы, но у меня есть страховка и страховой капитал. Я вновь создаю компанию. Ты мне помогаешь ее поднять. Я назову ее «Шувалов и К». «К»– это ты и твоя компания. Ты мне помогаешь с заказчиками, и появляться тебе специально не надо, разве, если захочешь навестить меня. Но я не знаю, что захочешь ты?
– Ну, получить душу взамен, пусть не твою.
– Есть такой человек, который согласиться. Мне все равно, что с ним будет сейчас и потом. Он готов, но чтобы наши пути не пересекались.
Неожиданно на мое согласие, Ди отмахнулся: – Не сейчас, если понадобиться.
– Как хочешь, но подписывать ничего не буду.
– И не надо, это устная договоренность. Кстати, греха на тебе не будет, за то, что ты укажешь на человека. Это его выбор, его договор, но это такая мелочь. Что ты подкопил, кроме опыта, меня не интересует, я знал.
– И молчал? Не безгрешен.
– Ну, я же состою из грехов. Как будем закрываться?
– А пусть все сгорит.
– А платить ты?
– Ну, я уже сказал, что продумано. Страховку я потом возмещу, как поднимусь. Наше общение дало опыт, который есть только у меня, и он стоит денег, как и мое мнение. Не так ли?
– Да, не соскучишься, воспитал себе противника. Правильно, что я сам пришел, а то напортачили бы служащие. Нет у них гибкости ума при заключении сделок.
– Сам таких воспитал.
– Такие и нужны, чтобы меньше думали, а больше выполняли. Все, как у вас здесь, среди людей.
– Все твои – бывшие люди. Куда им пороки свои девать? Так что, Ди, пойдешь в компаньоны? Деньги будут.
– Очень они меня интересуют, и мне все равно не хватит. Не думаешь же, ты, что могу сидеть в офисе? У меня хозяйство посерьезнее.
– Загоняй мне клиентов. Удовольствие получишь.
– Грешно мыслишь, Дмитрий!
– Кто среди людей без греха. Так пойдешь?
– А то! Да гори оно все, синим пламенем, – радостно воскликнул он.
В этот миг, недалеко раздался взрыв и сидя у окна, я видел, как из окон здания, где мы арендовали помещения, полыхнуло пламя и быстро охватило и окна нашего офиса. Часть посетителей выскочила на улицу, глазея на пожар. Прохожие тоже остановились, и стали обсуждать, как горит. Такое впечатление, что они начнут давать советы, как надо гореть. Послышались сирены.
Только я и Ди, отвернулись от окна, улыбнулись и чокнулись, подняв бокалы.
Эпилог
В помещении был легкий полумрак, и в нем, где казалось все размытым, не давая теней, выделялись две фигуры, в темных накидках. Они сидели напротив друг друга, за обычным канцелярским столом, который был пуст.
– Шеф вы не вернулись пустым, если считать, что он готов был назвать человека, взамен, – сказал один, видимо продолжая начатый разговор.
– Того, что он предложил, у нас своего добра навалом. Толку от них, так для веса. Одна сильная душа заменит сотни никчемных.
– Так, может быть, все-таки, узнать, про кого он говорил?
– Не мелочись. Мне это не интересно. Тот, кто хочет к нам рано или поздно придет. Пусть его принесет кто-то из рядовых, хоть какая-то работа.
– А почему вы выбрали его?
– Система случайностей.
– Но согласитесь, что задумка для появления была не плохая. Заклинание, которого не существует, и которое он, якобы, произнес, обязывающее оказать помощь и невозможность вернуться пустым.
– Да, это было интересно.
– А зачем вы согласились на этот бред по поводу исключения из правил? Нет же исключений.
– Это его предположение навело меня на мысль, что интересно будет посмотреть, как будут развиваться события, и повод нашелся в виде срока искушения.
– Но зачем вы в конце согласились на сделку? Вы могли просто исчезнуть, оставив его в том состоянии и с тем, с чего все началось.
– Мог. Ты действительно не понимаешь?
– Нет.
– Вот потому, ты и сидишь по другою сторону стола. Он оказался сильным противником, а таких надо уважать, с ними не скучно. Даже в беспамятстве он не подписал договор, хотя для меня это было бы унизительно. Но, к моему удовлетворению, он не подписал, а значит, игра продолжалась.
Шеф помолчал и продолжил, рассудительным тоном: – Через него я, или кто-то от нас, могут выйти на других. Это дает возможность практически легально изучать людей: изменение их взглядов, вкусов. Это джентельменское соглашение. Люди настолько непредсказуемы, что продолжают удивлять своей нелогичностью поступков, где наряду с откровенной глупостью присутствует поразительная прозорливость.
– Но предложение о сотрудничестве предложил он.
– Ты глуп. Он все понял и играл, как играл и я. Ни на кого бы он не указал, а соглашение о помощи будет действовать только в том случае, если он будет понимать последствия, иначе не согласиться. Ты не понял главного, он все понимает и будет очень осторожен. Не трогайте его, вам его не достать.
– Теперь шеф, вы убедились, насколько, порой, сложно подписать договор, – сказал один.
– Вынужден это признать, и мой инспекционный выход к людям по проверке деятельности подчиненных, был полезен, А души, хорошие крепкие души, всегда были трудной добычей, – и, помолчав, закончил. – Оставь меня.
Стоило ему произнести эти слова, как собеседник исчез. Оставшись один, он некоторое время сидел неподвижно, а потом поднялся, прошелся по помещению, и, остановившись, произнес в пустоту:
– В этой партии ничья. Я тоже приобрел опыт. Будь осторожен.
Декабрь 2014 г.
