Юрий Горюнов
И что теперь?
– Ну, уже лучше, – сказала Ольга.
– Я в молодости как-то неудачно пошутил, так вот теперь расплачиваюсь, – пояснил он подруге.
– Если бы только один расплачивался, то еще ничего, – заметила Ольга, так ведь пришлось расплачиваться и другим.
– Да, меня зовут Виктор, – представился он, Юле.
– Юля, – представилась она. – Оль, доставай вино. А букет так и будешь держать?
Ольга вышла, положив букет на стол, и вскоре вернулась, неся бутылку красного сухого вина и штопор. Затем сходила, налила в банку воды и, взяв букет, поставила его в банку, которую водрузила на подоконник, рядом с букетом алых роз.
– Открывай, что стоим? – обратилась она к Виктору.
Виктор открыл бутылку, налил в фужеры: – За праздник, – предложил он.
– Чей? – спросила Ольга.
– Хочется верить, что и мой тоже.
– А ты Виктор ничего не перепутал? – удивилась Юля. – Сегодня день рождения у Ольги, хотя мне даже завидно, что ты не ошибся дверью. Да и имена близки: Юля, Оля. Не ошибся? – и, видя, что он молчит, сама ответила, – нет, значит. Я так и знала, все Ольга сегодня тебе: и поздравления, и мужчины. Кстати, а ты Виктор откуда? И кто такой? А то нас здесь две женщины, мы сумеем оказать сопротивление, хотя вряд ли я буду сопротивляться, разве для вида.
– Да успокойся Юля, мы с Виктором давно знакомы, – засмеялась Ольга. – Так давно, что на нападение не рассчитывай.
– Ну вот, всю фантазию разрушила. А вы оба хороши, даже вида сразу не подали, что знакомы. Я тут сижу, мечтаю, что зашел мужчина, думаю случайный знакомый, поговорить зашел, а я тут рядом живу. Кстати, Виктор, я живу в соседней квартире, так что заходите в гости, можно и без букета и без повода, – шутила подруга, – а вы, значит, старые знакомые. Зачем пытались разыграть? Неужели подумали, что я поверю в случайность. По вашим лицам можно все прочитать было.
– Так давно не виделись, что даже не знали, как обращаться уже надо, – ответила ей Ольга.
– Ты думаешь, я поверю этой сказке? Спектакль вы перед друг другом играли. Что его играть, если актеров двое, а зритель один. Но, Виктор, скажите еще тост.
– За тебя, – обратился он к Ольге. – Ты выглядишь прекрасно, и пусть все дальше будет тоже прекрасным.
Они отпили, и Ольга сказала: – Спасибо за комплимент, ты всегда льстил грубо. Но почему ты решил, что мне нужно прекрасное будущее, мне нравиться мое прекрасное настоящее. Ты уже упомянул ранее, что по-новому. А зачем мне жить по-новому?
Виктор посмотрел на нее грустными глазами: – Мне показалось, что это не так уж и плохо, и хочется порой новизны.
– Вот именно порой.
– Это я, наверное, не подумал, но говорил от души.
– Не удивляюсь. Острота ума не твой конек. Ты и раньше, не подумав, мог сказать, не задумываясь о последствиях.
– Ну, я же не был, да и сейчас не глуп надеюсь.
– Не глуп, – согласилась Ольга, – но за поступками и словами надо следить.
– Найдутся другие, кто будет следить, а я устал следить за ними. Я стараюсь говорить, но не обижать.
– Это у тебя как получиться.
– Виктор, а ты женат? – спросила Юля.
Он повернулся к ней, так как сидел напротив Ольги, а Юля с боку: – Нет. Сейчас нет. Был, но развелся уже давно.
– А дети есть?
– Взрослый сын.
– А чем занимаетесь?
– Да отстань ты от человека, – прервала ее Ольга, – что ты как отдел кадров?
– Так может быть я кадры и присматриваю.
– Юлька, я его так давно знаю, что знаю все его взгляды и вкусы.
– Взгляды и вкусы со временем меняются. И давно знакомы?
– Более двадцати лет.
Виктор до этого сидел и слушал женщин: – А ничего что я здесь? Не мешаю?
– Сиди, сиди, не мешаешь, – ответила Юля, он кивнул головой, а она снова продолжила разговор. – Ты мне ничего не говорила о том, что у тебя есть такие симпатичные мужчины.
– Как я тебе могла сказать, если мы не виделись столько лет. С момента последней нашей встречи прошло ровно двадцать лет.
Юля, чуть приоткрыла рот, чтобы что-то сказать, но увидев взгляд подруги, промолчала.
– Да сегодня ровно двадцать лет с тех пор, как мы не виделись, – подтвердил Виктор.
– И что послужило причиной столь долгого перерыва?
– Глупый стишок и опоздание, которое я не люблю, – напомнила она Юле.
– Так что за стишок?
– Глупый, я не хочу его слушать.
– Но я решил наверстать опоздание.
– Поэтому решил прийти снова так поздно? – иронично спросила Ольга.
– Нет. Я решил восстановить разорванный период. В прошлый раз я ушел в половине девятого, а сегодня пришел в половине девятого.
– С разрывом двадцать лет, – заметила Ольга.
– Это так… Но я решил исправиться, как будто этих лет не было, и начать все сначала.
– А не поздно?
Он пожал плечами: – Я надеюсь, что нет.
– И зачем ты ждал столько лет?
– Я боялся, – ответил он откровенно.
– Чего? – Засмеялась Ольга.
– Того, что ты мне не откроешь дверь или не пустишь на порог. Не захочешь видеть.
– Могло такое быть. А сейчас что? Осмелел?
Виктор посмотрел на Ольгу, перевел взгляд на Юлю, потом снова на Ольгу: – Да, я долго не мог решиться прийти, но все-таки понял, что нужно это сделать.
– Что сделать?
– Сделать предложение. Я пришел жениться.
– Что? – удивилась Ольга.
– Я пришел жениться, – повторил Виктор.
– Учитывая, что из нас двоих ты знаешь меня одну, то надо полагать на мне?
– Да.
– Эх, опять мимо. Подумай Виктор, может лучше на мне? – предложила Юля, улыбаясь. – Мы не знакомы, ничего общего, значит и обижаться нам не на что.
– Я пришел к Ольге, хотя если она откажет, то… нет, останусь один.
– А почему ты решил, что я соглашусь?
– Я надеялся.
– Напрасно. Я же сказала, что мне нравиться моя жизнь, и я не хочу ничего менять. Ты снова опоздал, как и двадцать лет назад.
Виктор смотрел на Ольгу. В его глазах была грусть, которую он скопил за столько лет. Грусть человека, в котором лучик надежды угасал с каждым словом Ольги. Что было в его душе, знал только он. Двадцать лет он жил ожиданием встречи и вот в одно мгновение все рушилось. Не все, а главное – его вера. Любовь не могла быть разрушена, но она снова была обречена на одиночество. Сможет ли он с этим жить дальше? Сможет, раз столько лет жил, но будет тяжелее, чем раньше.
– Наверное, тебе лучше уйти, как и в прошлый раз.
– А может…
– Не может, – покачала головой Ольга.
– Ты что, Оля? – вступилась за Виктора Юля.
– Не вмешивайся, – резко ответила Ольга, – уходи Виктор. Спасибо за поздравление, за цветы, за то, что помнишь, когда у меня день рождения.
– Я никогда не забывал.
– Уходи, мне не нужно нового будущего.
Он, посмотрел на Ольгу, поднялся и направился к выходу. Обе женщины остались в комнате. Было слышно, как открылась и закрылась входная дверь.
– Ну и зачем все это? – спросила Юля. Она положила голову на ладони и внимательно посмотрела на подругу.
– Не хочу начинать все сначала. Зачем повторять прошлое, его нельзя повторить.
– В том же виде да, но, в общем, повторить можно. Ты сумашедшая, – тихо заметила Юля. Она подняла голову и взглянула за окно, где мелькали отблески рекламы. – Ты же сама не хочешь того, чтобы все осталось как прежде.
– Оставь меня в покое.
– Да я-то оставлю, а сама себя сумеешь оставить? Пришел любимый человек, пусть через столько лет, но пришел. Он же всю жизнь не мог решиться прийти, а когда решился, когда понял, что это необходимо, что он не может оставлять все в прошлом и жить им, при том для вас обоих, ты его выгоняешь. Зачем?
– Да не знаю, я! А что он приперся опять с этим дурацким букетом, опять пришел в тоже время. Он что не мог прийти в другое время? Как обычно приходят! Зачем все эти театральные постановки? Он, видите ли, пришел в то время, когда ушел двадцать лет назад. Да это было так давно, что мы уже изменились. Мы стали другими. Надо было тогда возвращаться.
В голосе Ольги не было истерики, не было обиды, было отчаяние.
– Ему возвращаться, а тебе бежать за ним, – философски заметила Юлька. – Да все мы стали другими за двадцать лет, но не изменилась любовь. Мы можем влюбляться в любом возрасте. Любовь не спрашивает, сколько нам лет. Тебе повезло, что он любит, ты любишь. Так что, ничего не изменилось. Мне бы так.
Ольга встала и снова подошла к окну. Она смотрела на ночной город; внизу по улице сновали машины, уличные фонари освещали пятнами света асфальт, по которому прогуливались люди, наслаждаясь последними теплыми вечерами, за которыми придут холодные и скучные дожди. Она столько раз смотрела на дождь из этого окна, наблюдая за его потоками, что уже привыкла. Но сейчас она боялась этой серости, так как дождь принесет с собой тоску, потому что она уже переступила точку не возврата, и надежда уйдет из ее сердца, из ее дома. Вот тогда в доме будет полная тишина, которая из ее слез, из сумерек, из ее прошлого будет сплетать паутину одиночества, с рисунком его лица. Лица не того молодого Виктора, а того, которого она видела сегодня снова. За двадцать лет его черты потускнели, но сегодня снова проявились, и беда была в том, что уже не отпустит.
– Я просто испугалась, – поведала она от окна, – испугалась не его прихода, а себя. Я уже привыкла жить так, как живу и любое изменение в жизни воспринимаю, как катастрофу.
– К такой жизни нельзя привыкнуть, с ней только можно смириться.
– Да! Да! Да! – повторяя, Ольга повернулась. – Смирилась, но это моя жизнь: тихая и спокойная. Мне в ней уютно.
– Тебе в ней погано.
– Это верно. Налей.
Юля наполнила фужеры шампанским, которое еще было в бутылке. Встряхнула фужер и, подняв, посмотрела сквозь него. Пузырьки поднимались и лопались.
– Вот так и мы, что-то пытаемся себе доказать, создавая вокруг себя видимость брожения идей, поступков, а когда добиваемся их претворения, они вдруг исчезают, лопаются, как эти пузырьки, словно их и не было. Иногда думаешь. А зачем все это было надо: суетиться, что-то изображать. Для кого? Для себя, чтобы потом понять что суета, не приносит радости.
– Это дает нам вкус жизни. Не дает превратиться в уксус.
– Если так, то ты в уксусе уже давно. В уксус можно превратиться раньше, чем бы того хотелось. И главное, что вкус будет ужасный не только внутри, но и проявиться на лице кислой миной, от которой всех воротит, и как следствие мы, понимая это, создаем видимость, что все замечательно, обманывая в первую очередь себя.
– Ну, тебе-то что! У тебя есть сын.
– Это правда, – голос Юльки потеплел. – Это позволяет мне не киснуть. А может быть и тебе?
– Что мне?
– Родить, – предложила Юлька.
– Нет уж. Дети должны рождаться по любви, а не для утешения старческого маразма.
– Согласна. Я когда рожала – любила отца моего сына. То, что было потом сейчас уже не важно, пережила, зато теперь, он у меня есть. А может быть его вернуть? Позвонить ему.
– Я не знаю его номера.
– Узнаем по справочному. Найдем.
– Нет. И не это главное. Что я ему скажу? Виктор возвращайся, я была глупа и передумала.
– Дважды глупа.
– Дважды глупа, – согласилась Ольга. – Но его стишок был тоже глуп, особенно на фоне опоздания. Нет. Никого я возвращать не буду. Что сделано, то сделано.
– Это уже твоя вторая глупость за сегодняшний день и третья в жизни.
–Ты думаешь, у меня не было других глупостей в жизни? – усмехнулась Ольга.
– Не знаю. Я говорила по отношению к Виктору.
Ольга подошла к столу и села. Взяла фужер, сделала глоток: – Что теперь рассуждать.
– А что тебе еще остается делать, как не рассуждать.
– Забыть.
– Не получится. Двадцать лет помнила, а за один вечер хочешь забыть.
– За один не получится, – снова согласилась Ольга, – но у меня теперь будет время, чтобы точно забыть, ну если не забыть, то хотя бы, не вспоминать.
– Ты сама-то в это веришь?
– Нет, конечно, – засмеялась Ольга, – но надо же себя в этом попытаться убедить, но хватит об этом. Моя глупость и мне с ней жить дальше, коротать вечера.
– Да, вы с ней подруги.
– Ты себя имеешь ввиду?
– В отличие от тебя, я не настолько глупа.
– Сейчас пойдешь за ним.
– Так я не он, я вернусь.
– Я действительно испугалась, когда его увидела, не знала что сказать.
– Держалась ты молодцом.
– Это от страха.
– Вот от страха и выгнала. Ладно, не буду травить тебя, ты и так вся напугана.
Обе замолчали. В доме повисла тишина, нарушаемая мелодией, доносившейся из телевизора. Раздался телефонный звонок.
– Послушай, кто там? – попросила Ольга подругу, – а то я могу и сорваться.
Юля поднялась и прошла к телефону, что стоял в прихожей.
– Слушаю, – произнесла она размеренным, уставшим голосом.
– Это Юля?
– Да, – удивилась она, что ее узнали по голосу, и по чужому телефону.
– Это Виктор. А что Оля все еще такая же злая?
– Нет уже. Это же был всплеск. А ты где? – спросила она тихо, чтобы не услышала Ольга.
– В подъезде.
– Так ты не ушел! Подходи к двери, я тебе открою.
Все это время Виктор стоял в подъезде между этажами у окна. Он смотрел на ту же улицу, что и Ольга. Он понимал, во всяком случае, убеждал себя в том, что Ольга обиделась на него за то, что он двадцать лет не приходил. Но она не знала, что все эти двадцать лет он только и жил надеждой на встречу, случайную встречу, но ее все не было, и вот тогда он и решился. Он не хотел уходить, так как не был уверен, что сможет прийти сюда снова через двадцать лет, еще за одной попыткой. Что будет за эти следующие двадцать лет. Виктор решил позвонить, и очень обрадовался, когда трубку сняла Юля, так как не знал, что скажет, если трубку снимет Ольга. После разговора с Юлей, он поднялся к дверям квартиры, и та открыла дверь: – Проходи.
Он вошел, бросил плащ на столик и прошел в комнату. Увидев его, Ольга лишь вымолвила: – Ты.
– Я. Снова я.
– Да ты проходи, что стоишь в дверях, – подтолкнула его сзади Юля, оставшись на месте – я думаю, вам есть о чем поговорить. Главное не наделайте еще глупостей, а я пошла, – и, повернувшись, она сдала пару шагов, но обернулась и спросила: – А что за стишок:
Виктор взглянул на Ольгу, а затем снова к Юле:
– Мне букет из алых роз, исколол все пальцы в кровь. Что с ним делать я не знал, потому и опоздал.
– И это все?
– Все, – ответил он.
– Вам обоим надо лечиться от глупости, и лекарство у вас одно.
Юля повернулась и вышла из квартиры, тихо закрыв за собой дверь.
3
Они стояли напротив друг друга и смотрели, вглядываясь в знакомые милые черты, которые хранили в своей памяти. Ольга села за стол.
– Что стоишь? Садись, раз вернулся.
– Можно, да? – и Виктор сел напротив нее.
– Есть хочешь?
– Даже очень. Ты всегда вкусно готовила.
– Что, еще помнишь? Ешь, нечего на меня пялиться глазами.
– Я тебя так давно не видел.
– Сам виноват.
Виктор промолчал, взял тарелку и положил на нее салат. Ольга смотрела, как он ест, и удивлялась себе. Ей доставляло удовольствие смотреть на него, на то, как он ест. Видимо это немало для женщины, накормить любимого мужчину, – подумала она.
– И где ты столько времени пропадал?
Виктор поднял голову: – Страна большая, мест много, где можно спрятаться.
– От кого прятался?
– От себя.
– И кто нашел?
– Память, – и снова приступил к еде.
Доев, он взял фужер с вином, которое так и осталось стоять на столе, и отпил.
– Ты даже не представляешь, как мне было страшно к тебе идти.
– Тогда как дошел?
– Набрался смелости.
– Долго ты ее набирался.
– Конечно, долго, если ты была замужем.
– Замужем! – удивление ее было искренним, и она тихо засмеялась. – И кто сказал?
– Твоя однокурсница, давно уже. Мы с ней случайно встретились, вот она и сообщила.
– Вспомнила. Действительно я собиралась замуж, но так и не вышла, а она уже решила, что все окончательно. А что же ты тогда пришел, если у меня муж, дети?
– Я об этом старался не думать. Решил, приду, а там видно будет.
– Думать надо. В какую бы ты меня ситуацию поставил, если бы пришел с громадным букетом, а за столом муж, дети. Чтобы я сказала мужу? Это мой давний друг, настолько давний, что мы виделись двадцать лет назад. А тут вот вспомнил обо мне и пришел.
– Я не вспомнил, я помнил. Вспомнил элемент случайности, помнил – постоянная величина.
– Ну да, нам только сейчас о постоянстве и говорить. А цветы ты прислал?
– Я.
– Почему сорок? По количеству лет? Не красиво женщине напоминать о ее возрасте.
– А выгонять с дня рождения красиво? Причем, дважды.
– Поговори, а то два без трех не бывает.
– А цветы не по годам, – оправдывался Виктор, – двадцать – это цветы с того дня рождения, а еще двадцать – количество лет что мы не виделись.
– А что сам принес? Их надо полагать тоже двадцать?
– Тоже. Это аванс, на следующие двадцать, если выгонишь.
– Ты думаешь, я больше не проживу?
– Я так не считаю, просто не знаю смог бы прийти через двадцать лет.
– Почему?
Он пожал плечами: – Да мало ли что. Возраст будет уже не тот.
– Это точно, какими мы будем через столько лет, неизвестно.
– Известно. Такими же, только седыми и чуть сморщенными, – уверено парировал Виктор.
– Это ты про себя так говори. Вон уже весь седой, а со своим лицом я сама разберусь.
Он улыбнулся: – Ты такая же колючая, как и раньше.
– В колючках яд появился. А может тебе, и не надо было приходить? Купил бы кактус и ухаживал за ним. Он такой же колючий, но у него есть преимущество передо мной – он молчит.
– Я купил.
– И назвал его Ольга! – засмеялась она.
Виктор вместо ответа промолчал, лишь застенчиво улыбнулся.
– Что действительно! – догадалась она. – Назвал его моим именем?
– Да. Я его купил на следующий день, после того дня рождения.
– И он до сих пор жив?
– Жив, я с ним разговариваю. Ну, может уже не тот, так его детки.
– Ты сумашедший! Разговаривать с кактусом.
– Зато он никогда не возражает.
Ольга слегка качала головой и в ее глазах сверкали искорки лукавства, а на губах играла улыбка.
– Ты не подражаем!
– Я знаю. Не понимаю до сих пор, почему ты меня выгнала тогда?
– А почему сейчас понимаешь?
– Догадываюсь. Ты побоялась, что сейчас не будет так, как в прошлом, а будет искаженная копия прошлого.
– В целом верно, – подтвердила она, – а в прошлый раз за то, что опоздал и в оправдание прочитал эти глупые стишки.
– Почему глупые? Они отражали реальность. Розы шипами кололи мне руки, я их постоянно перекладывал, останавливался, и боялся не поломать, и большую часть пути шел пешком. Тогда же не было мобильных телефонов, да и сюрприз хотел сделать.
– Ты его сделал, и он тянется уже много лет. А объяснить не мог?
– А ты хотела слушать? Ты сразу меня выгнала.
– Не выгоняла, но намекнула. Кстати, а куда ты их потом дел?
– А ты не знаешь? Положил у твоей двери.
– Так вот откуда появился букет, что мне потом принесли.
– Украли наше счастье.
– Счастье нельзя украсть, его можно разрушить. А почему ты развелся? Плохая жена?
– Хорошая. Кандидат наук, хозяйственная и внешне хорошо выглядит.
– Тогда не понятно почему.
– Просто я ее не любил. Она это поняла, а я не хотел портить ей жизнь.
– А разводом не испортил. Дал женщине надежду на семейное счастье и разрушил, – ехидно сказала Ольга.
– Ничего я не рушил и надежды не давал. Она снова вышла замуж и насколько знаю, у нее все в порядке. А ты почему не вышла?
– Он не был кандидатом наук, но причина та же, я не хотела портить ему жизнь, только поняла это раньше, чем ты.
– У меня тоже есть недостатки.
– Кто бы сомневался. Твой приход уже один большой недостаток.
– Почему?
– Потому что отсутствие ума – недостаток. Я не знаю, что у тебя там за каша в голове, под названием мозги, но думал ты ими долго.
– Процесс варки не быстрый процесс.
– Когда есть чем варить.
– Но другим я уже вряд ли стану.
– И не надо. Это будешь уже не ты. Ты же только в отношении меня так долго соображаешь. Кто тебе мешал вернуться тогда или чуть позже.
– Коварная дама под именем гордость.
– И где она сейчас?
– Я ее утопил.
– Надеюсь в слезах?
Виктор отрицательно покачал головой: – В омуте печали. В общем, она сопротивлялась, конечно, но за двадцать лет она все-таки утонула. Я пошел на это преступление.
– А ты меня действительно ни разу не видел?
– Один раз. После окончания тобой института. Я стоял на углу и видел, как ты вышла с однокурсниками. Ты была такая радостная.
– Почему не подошел?
– Я не знал, захочешь ли ты меня видеть, а омрачать праздник не хотел.
– А я тебя не видела.
Ольга встала, подошла и выключила телевизор: – Мне иногда казалось, что я тебя вижу в толпе людей на улице, но ошибалась. Иногда мне казалось, что я слышу твои шаги за спиной, я оборачивалась, но тебя не было, а мне очень хотелось, что бы ты шел и, обернувшись, я увидела бы твою смущенную улыбку. Вот так и жила, прислушиваясь к шагам за спиной.
Виктор стал, подошел к ней и взял ее за плечи. Ольга повернулась к нему.
– Я люблю тебя, – произнес он.
– Как ни странно, я тоже и уже столько лет. Надеюсь, что не буду больше оглядываться и прислушиваться, не идешь ли сзади, произнесла она, глядя в его глаза.
– Когда перестаешь слышать шаги за спиной, это значит, что прошлое уже отстало, а мы слишком торопимся. Прошлое не успевает, и ты уже не живешь, а существуешь в настоящем, – сказал Виктор.
– Хорошо, что я их слышала. Наше прошлое напоминало о себе и давало мне жизнь. А ты их слышал?
– Да. Иначе мы не были бы здесь сейчас вместе.
ПОДВЕШЕННЫЙ КОФЕ
1
– Еще вчера я был так счастлив, а сегодня счастье исчезло – я влюбился.
– Да брось, ты! Что вот так жизнь изменилась за один день?
– Именно, – вздохнул Денис. – Вчера я радовался жизни, своей свободе, знакомился с девчонками, делал, что взбредет в голову, а сегодня все мысли только о ней.
– Ты должен быть счастлив тем, что влюбился, – старался поддержать своего друга на позитиве Евгений, но Денис промолчал
Сегодня днем, Денис позвонил Женьке и предложил встретится, на что тот согласился сразу, поняв по голосу, что в этом есть потребность у друга. Они были знакомы давно и часто проводили свободное время вместе. И вот сейчас они сидели в кафе, что не далеко от работы Дениса, заняв столик у окна не далеко от входа, и расположившись на диванчиках, напротив друг друга, пили кофе. Денис поведал свою историю, а что в таких случаях говорить Евгений не знал, но пытался по-мужски поддержать друга.
– Должен, – нарушил молчание Денис, – но не получается. Безответная любовь очень давит. Мне хочется взаимности, тогда это, наверное, было бы счастье, – и снова замолчав, стал смотреть за окно на улицу, где моросил осенний дождь, поздней осени. Прохожих было мало, все старались укрыться от не погоды, и улица была пуста и уныла.
– У меня сейчас настроение такое же, как эта погода, – продолжил он, – также сыро и скверно.
– А ты давно ее знаешь? Кто она такая?
– Она недавно пришла к нам. Работает в экономическом отделе, а я пришел к ним по вопросу обсуждения программы по экономическому анализу, и, увидев ее, понял, что пропал.
– Ну, еще не пропал, а только собираешься, – пытался шутить Евгений, – а ты с ней разговаривал?
– Мимоходом и по делам.
– А не пробовал мимоходом дать ей понять, что она тебе нравиться?
– К несчастью у нее есть мозги.
– Откуда знаешь? Проводил трепанацию?
– Очень смешно, трепанация это по твоей части. Я общался с ней по рабочим вопросам. Вопрос намеков отпадает. И вообще она очень общительна, весела, всегда улыбается и просто замечательная.
– А пригласить ее куда-либо?
– Я боюсь.
– Чего?
– У меня язык немеет, когда я ее вижу. Да если и скажу, то боюсь получить отказ. В лучшем случае улыбнется, а если засмеется?
– Я тебя не узнаю. У тебя нет слов для девушки? Вспомни, как мы просто знакомимся.
– Это совсем другое. Если она откажется, либо у нее кто-то есть, то мне будет вообще паршиво, и как я буду чувствовать себя, видя ее? Нет, я так не смогу.
– А как лучше? Или ждешь, что появится другой? Надо выяснять сразу.
– Ага, а если она не свободна, то сразу писать заявление об уходе; я не смогу работать вместе, видя ее ежедневно.
– Денис, но нельзя все время жить надеждой, как-то надо решать вопрос. Он сам не решиться.
– Надо, но пока подожду. Это тебе со стороны кажется, что все так просто. В реальности, поверь, все сложнее. Каждый чувствует это по-своему и все трудно описать словами. Мне достаточно того, чтобы она была рядом. У меня сменились понятия счастья, что было раньше, мы оба знаем, что теперь знаю я один.
– Это ты мне объясняешь?
Но Денис промолчал, словно подбирая слова своим мыслям, но не все мысли можно облачить в слова. Евгений старался понять друга, но помочь ему мог только своим присутствием, которое тому было необходимо. Он догадывался, что сегодняшний звонок Дениса о встрече – это попытка убежать от одиночества своих мыслей, мыслей которыми он теперь жил, но также и высказаться.
– Странно, – продолжил Денис, – вот мысли крутятся и вроде бы все понятно, но стоит начать говорить, то слышишь, что несешь ерунду, все не то, потому лучше порой промолчать.
– Ты не обижайся, но я не понимаю тебя, надо все-таки что-то делать. Так можно и сгореть.
– Сгореть от любви! Интересно это как!
– Посмотри в зеркало, и ты увидишь, что уже тлеешь. Как ее зовут?
– Даша, красивое имя.
– Кто бы сомневался, как бы ее не звали, ее имя будет самым лучшим. Посмотреть бы на нее, что она… – Евгений не закончил фразы, прервав сам себя, увидев, как изменилось выражение лица друга. Его взгляд был устремлен за спину Евгения, и грусть в его глазах сменилась радостью.
– Да вот и она. Не оборачивайся, прошу тебя, а то она сразу поймет, что мы говорим о ней. Вдруг у нее свидание с кем-либо.
– Я могу только догадаться, что не с тобой. Подними руку и пригласи ее к нашему столику.
– Поздно махать руками, изображая мельницу, она уже заметила меня и идет к нам.
– А это шанс, – заметил Евгений.
К их столику подошла девушка лет двадцати трех – пяти, одета в темно-синее пальто, перетянутое поясом. Симпатичное смуглое лицо, прямой открытый взгляд, слегка растрепанные густые волосы были покрыты мелкой сыпью дождя.
– Привет, Денис, – обратилась она, – я вам не помешаю?
– Привет. Что ты! Познакомься – мой друг, Евгений.
– Даша.
Наступила неловкая пауза, которая возникает, когда люди не знают, как продолжить разговор. Это бывает либо при случайном разговоре, либо при отсутствии общих тем. Понимая, что у друга онемел язык, Евгений вступил:
– Очень приятно, что наш столик будет нарушен женским вниманием. Что стоим? Присаживайся, давай пальто, здесь тепло.
– Спасибо, – Даша расстегнула пальто и сняла его, передав Евгению. На ней была юбка длиной до колен, но реально подчеркивала ее фигуру, блузка с расстегнутыми двумя пуговками, которые позволяли чуть увидеть верх груди. Евгений повесил пальто на вешалку рядом.
– Присаживайся рядом с Денисом, напротив меня.
Даша села на диванчик: – Почему напротив тебя?
– Так мне лучше видно тебя, твои глаза.
– И что ты в них хочешь увидеть?
– Пока не знаю, но глаза хранят секреты души.
– Ты хочешь знать мои секреты? Зачем?
– Пригодиться. Буду знать, что ты представляешь из себя, влюблена в кого или нет.
– А зачем тебе знать люблю ли я кого?
– Если ты свободна, то например, у Дениса есть шанс понравиться.
– А у тебя?
– А я ленив для таких дел.
– В любви ленивых не бывает. Но я умолчу о своих симпатиях. Что еще хочешь знать?
– Например, твой образ. Вот пока стояла, а потом села я успел рассмотреть две составляющие: грудь и ноги. Если открыто одно, другое должно быть закрыто, иначе это не пристойно.
– Даже так! И как у меня в этом плане?
– Все достойно. Чуть расстегнутые пуговки блузки позволяют видеть в пределах допустимого, но ноги более закрыты.
– Ты всегда так смотришь на женщин?
– Почти.
– Радует, что я выдержала экзамен.
– Я все быстро замечаю, но что это я. Кофе будешь?
– Не откажусь, и посижу, может быть еще, что-то про себя возможно узнаю, как меня видят глаза мужчин.
Евгений не ответил, а поднявшись, направился к стойке бара, давая возможность другу сделать попытку к сближению.
– Я договорилась встретиться здесь с подругой, пришла, а ее нет, – словно оправдывала свое появление Даша. – На улице дождь и лучше подождать здесь. А вы просто так здесь или что-то обсуждаете? – обратилась она к Денису.
