Юрий Горюнов
Фотограф
– Я понимаю, что у тебя вопрос и даже недоумение от моего звонка, но может быть, ты поймешь меня потом.
– Дим, не томи. Зачем звонил? Али хворь, какая?
– Чур, меня!
– Говори, – лицо ее было серьезным и не располагало к шуткам.
– Сначала я спрошу тебя. Что за парень, такой рослый, спортивный, смуглый?
Инна удивленно посмотрела на него: – Ты откуда про него знаешь? Мы с тобой знакомы всего одну ночь. Ты показал мои фото кому-то? Может быть вы даже знакомы? Ну, ты и гад!
– Ну, вот сразу оскорбления. Никому я ничего не показывал – это раз. Твои фотографии, очень даже не плохие, и ничего предосудительного в них нет – это два. Ты на них веселая и одетая. Я не распространяю снимки. Мне моя репутация дороже.
Инна обвела взглядом студию: – Да, видимо ты имеешь заказы, раз так обустроился.
– Не жалуюсь. Мы отвлеклись. Кто он?
Лицо Инны стало грустным, глаза потускнели, и она чуть помолчав, сказала:
– Это мой бывший парень. Он мне нравился, но мы расстались.
– Нравился или нравиться?
– Не придирайся к словам.
– Ну да, расстались, и ты решила попробовать отвлечься, пустившись во все тяжкие.
– Плохо обо мне думаешь. Это только с тобой произошло. Сама не знаю почему.
– Возможно, я был просто отдушина.
– Не надо мне отпускать грехи. Я не просила.
– А я и не собирался. Прав таких нет.
– Тогда к чему этот разговор?
– Решать тебе, я только скажу, что думаю. Он кто по профессии?
– Военный.
– Где он сейчас?
– Откуда я знаю, я его давно не видела.
– Я не знаю точно, где именно, в каком месте, но думаю, что он в больнице.
– Что? И ты хочешь уверить меня, что вы не знакомы?
– Не знакомы. Откуда я знаю, не скажу, да и не знание это, а догадки.
– Ты ясновидящий что ли? – усмехнулась она.
– Кто знает, во всяком случае, можно проверить, если у тебя остались общие знакомые. Я думаю, что ты ему нужна. Если не сделаешь шаг навстречу, то этот разрыв может быть навсегда: он жениться, а ты выйдешь замуж, но радости от этого никто не получит.
– Слушай, прорицатель, – заявила она, – я вот сейчас, прямо отсюда и позвоню.
– Попробуй.
Инна достала из сумки телефон, поискала номер.
– Саша привет, это Инна…Спасибо и я рада тебя слышать…Я что звоню, – она постаралась придать голосу безразличность, – у Виктора осталась одна моя вещица, не скажешь, как ее забрать у него? Он вообще где?… Что?… Давно?… Это где?
Услышав ответ она, выключила телефон и недоуменно уставилась на Дмитрия: – Он действительно в больнице? Как ты узнал?
– Просто поверь, что мы не знакомы с ним. Поедешь?
Она кивнула головой и поднялась, Дмитрий протянул ей пакет: – Это твои снимки, с улицы, остальные я удалил, те, что в баре и у меня дома.
Она машинально взяла пакет и пошла к выходу, но у самой двери обернулась:
– Спасибо. Если это правда, о чем я думаю, ты в своей профессии стал еще и чародеем. Наверное, это судьба, что я тебя встретила.
– Все может быть. Чародеями не становятся, ими видимо рождаются. Иди. Да, звони, я обещал тебе сделать студийные фото.
Прошло несколько дней. Дмитрий вспомнил, что надо позвонить Инне
– Я предлагаю встретится в шесть в ресторане, – и назвал место, когда она ответила на его звонок. Ресторан он выбрал тот же, где виделся с Аней.
Она не возражала. Подхватив сумку, он вышел из студии и поехал в ресторан, где его встретили приветливой улыбкой:
– Добрый вечер. В какой зал?
– В светлый.
Когда он расположился за одним из столиков, то предупредил: – Пока только сок. Должна подойти девушка, красивая и рыжеволосая, проводите ее ко мне.
Администратор согласно кивнул головой, а на столе быстро появился сок. Вскоре подошла Инна, в сопровождении администратора и официанта. Они поздоровались и сделали заказ.
Когда они остались одни, Дмитрий просил: – Судя по выражению лица, все хорошо.
Действительно ее лицо было наполнено радостью и излучало ее: – Да, я пришла к нему, он забинтован, но видеть меня мог. Мне нечего тебе сказать, кроме простой благодарности, которую трудно выразить словами.
– И не надо. Достаточно того, что я вижу.
– Спасибо тебе. А как тебе это удалось?
– Не спрашивай, ответа не будет. Есть личная просьба к тебе.
– Для тебя все, что угодно.
– Не рассказывай никому обо мне. Мне не нужна такая слава.
– Я тебя поняла, хотя сделать это трудно.
– Не всем можно помочь. Что тебе сумел, не факт, что так будет всегда. Случайность. Чуть открою тебе. Я увидел отдельные моменты твоей жизни.
– Вот оно как!
Принесли заказ и они молчали, пока официант расставлял тарелки, а снова оставшись наедине, Дмитрий пояснил:
– Теперь ты понимаешь, что я хочу просто фотографировать. Я же хочу остаться профессионалом. Фотография для меня первична, все остальное вторично. Понятно?
– Теперь понятно. Я буду молчать, обещаю. Но как профессионала могу тебя рекомендовать?
– Можешь, но у меня много работы.
– Я понимаю.
– Я обещал тебе снимки в студии.
– А! Оставь, это было просто так, желание, каприз. Теперь мне это не нужно. Я снимаю с тебя твое обещание.
– За это спасибо.
Примерно через час Инна ушла. Дмитрий еще впил кофе, посидев в одиночестве, раздумывая о резких изменениях в его жизни, и не слишком ли он рассказывает о себе, но пришел к выводу, что пока это необходимость, но рассказы пора прекращать. Вскоре он тоже направился домой.
6
Дмитрий проверял, что он там наснимал вчера, но снова зазвонил телефон, уже городской.
– Слушаю.
– Дим, это Люся, ты сказал позвонить.
– Привет, помню. Завтра сможете?
– Когда?
– Часов в одиннадцать.
– Будем.
Положив трубку, он подумал отключить городской телефон, но решил, что это лишнее, но мобильный все-таки отключил.
Затем посмотрел фотографии Ани. Он долго всматривался в ее лицо, изучая каждую черточку: линию бровей, губ, но особо всматривался в глаза. Да, прав был мой невидимый собеседник, они у нее были черными, как и волосы, и в них была какая-то бесовщинка.
Выключив компьютер, Дмитрий больше за весь день не возвращался к нему, и день прошел в безделье: смотрел телевизор, вяло обедал, ковыряя в тарелке пытаясь поесть.
Вечером позвонила Татьяна, и он передал ей, где мать и когда будет. После этого разговора он вспомнил, что ему предстоит разговор с матерью. Сегодня воскресенье, может быть мать приедет к вечеру, или хотя бы она завтра приехала.
К вечеру он уже нормально себя чувствовал, но спать лег рано.
В дверь постучали, и в студию вошла Люся с девочкой лет семи. Дмитрий посмотрел на вошедших.
– Привет. Мы пришли.
– Привет. Тебя как зовут? – обратился Дмитрий к девочке.
– Света.
– Хорошо. Значит так, Люся, ты в тот дальний угол, и сидеть тихо, а мы будем фотографироваться.
– Я не хочу с тобой фотографироваться.
Дмитрий и Люся засмеялись. – Я не буду фотографироваться, – пояснил ей Дмитрий, – я буду фотографировать.
В течение получаса Дмитрий фотографировал девочку. Видя, что она устала, он прекратил съемку.
– Люсь, иди сюда, я сейчас посмотрю снимки и распечатаю. Посидите.
Он подошел к компьютеру, сбросил на него фотографии, и быстро пробежав по ним, оцепенел. Взглядом профессионала отобрал и, распечатав несколько снимков, подошел к Люсе и ее дочке, протянув им снимки. Обе остались довольны.
– Я тебе сколько должна?
– Обидеть норовишь?
– Нет, но ты, же работал?
– Если я попрошу у тебя совета, ты возьмешь с меня деньги? – и, видя ее недоумение. – Вот так и я. Но у меня к тебе есть разговор, давай отойдем.
– Вы куда собрались? – обратился он, когда они отошли.
– Отсюда хотели поехать к бабушке на дачу.
– Поедете на автобусе?
– Да, муж не может днем нас отвезти, только вечером.
– А вы можете не ездить к ней сейчас?
– Дима, а в чем проблема? Я сказала Свете, что мы поедем показывать фотографии бабушке.
– Люсь, послушай меня, езжайте вечером. Послушай меня.
– Не понимаю твоей настойчивости, но если есть в этом смысл, то что я скажу дочке?
– Скажи, что лучше с папой поедете, вы же семья. Я ее мать или ты? Придумай.
– Я не понимаю причины?
– И не надо понимать, сделай то, о чем я прошу. Считай это платой за мой труд. Сделаешь?
– Ну, ладно, – неуверенно ответила Люся.
– Поверь, так лучше.
– Я же сказала, сделаю.
– Только на меня не ссылайся и никому не говори о моей просьбе.
– Ладно, – согласилась она.
– Улыбку нацепи, к ребенку идешь.
Люся натянуто улыбнулась. Они попрощались и ушли. Дмитрий посмотрел на часы, было около часа, поняв, что проголодался, он спустился в буфет и перекусил.
7
Домой он приехал рано, но мама уже была дома.
– Привет мам, тебя, что, выгнали за плохое поведение? Приехала рано.
– Кого-то ждешь и я не вовремя?
– Ты не поверишь, но я ждал только тебя.
– С чего бы? Есть нечего?
– Нет, мам, все проще, нам надо поговорить.
Разговор был на кухне, где она раскладывала овощи в холодильник. Услышав его фразу, она присела на стул:
– Что случилось?
– Успокойся, ничего страшного, я еще холост и не женюсь.
– Этим ты меня не напугаешь.
– Давай доделывай свои дела, а потом попьем чайку и поговорим. У меня есть вопросы, и я знаю, что у тебя на них должны быть ответы.
– Хорошо, – мать продолжила начатое, а Дмитрий отнес сумку с фотоаппаратом к себе в комнату и вернулся на кухню.
Когда мать закончила дела с холодильником, вскипятила воду, заварила чай и разлила его по чашкам, лишь тогда она села за стол.
– Что у тебя за вопросы?
Отпив из чашки, пытаясь сосредоточиться и поймать ту мысль, с которой он хотел бы начать разговор, Дмитрий, призадумался. Не найдя ничего умного, он спросил:
– Кто были наши предки?
– Кого ты понимаешь под предками и почему вдруг такой интерес?
– Предки – те, кто основал наш род. Тут все ясно. А интерес вот почему. Пару дней назад я просматривал фотографии одной фотомодели и вдруг стал замечать, что кроме отснятого материала я вижу больше, чем просто фотографию. Я смотрел кино про эту девушку, о ее прошлой жизни, а потом и будущую увидел. Сначала я подумал, что устал, но потом мне на компьютер пришло сообщение, что это не случайно. Со мной стали переписываться. Я, конечно, обескуражен. Мне не понятно, почему я? И тогда мне посоветовали поговорить с тобой, что ты знаешь нашу родословную.
– А может это чья-то неудачная шутка?
– Какая шутка, мама? Я уже видел на фотографиях разных людей развитие событий. Не могу сказать, что это меня радует, но что делать? Я вижу то, что не видят другие. Со мной установили связь не известные мне сущности. Так кто мы? И откуда?
Мать внимательно посмотрела на сына:
– Видимо пришло твое время. Я не знаю всего, мне рассказывала еще моя бабушка. У нас очень древний род и в нем были колдуны и ясновидящие, которые могли общаться с неизвестными. Ты понимаешь, что во все времена, людей обладающих способностями заглянуть в прошлое и будущее побаивались, к ним все равно шли, но их и предавали. Наши предки много кочевали, так как оставаться на одном месте было опасно, поэтому следующее поколение чаще всего меняло место жительства. Сейчас проще. Тогда скрывали свои способности, да они и давались не всем. Ни я, ни твоя бабушка, не владели этим даром. Тогда не было такой техники, как сейчас, но вода была всегда, и она служила зеркалом, и отражала не только лица, смотрящие в нее. В глубине можно было увидеть больше… Значит, тебе вернулись способности нашего рода, которые накапливались веками. На нас, на двух поколениях природы отдыхала.
– Что значит вернулись?
– Я не знаю, но нельзя этому научиться, не получиться выучить, как таблицу умножения.
– Так я ничего и не читал и вообще никогда не интересовался всякими потусторонними делами.
– Знаю, но видимо пришло твое время. Да и что считать потусторонними делами? Если есть способности, дар, то нельзя от него отказываться, надо помогать. Человек только с виду силен, а, в сущности, слаб.
– Мне не очень нравиться развитие ситуации, потому что я не понимаю, не знаю ответа на простой вопрос. Кто я? Если раньше я это знал, то теперь уже нет.
Зазвонил мобильный телефон.
– Слушаю, – ответил Дмитрий, … Понял, сейчас.
Дмитрий задумчиво посмотрел на экран телефона.
– Пойдем мама, посмотрим подтверждение дара, как я понимаю.
Они прошли в комнату, и Дмитрий включил телевизор. Показывали новости, где рассказывали обо всем и ни о чем. Лишь в конце показали сюжет, где грузовик на загородном шоссе врезался в автобус. Есть жертвы. Дмитрий выключил телевизор.
– И как это касается тебя? – спросила мать.
Дмитрий рассказал ей о Люсе и ее дочке, и то, что он видел, просматривая фото дочки.
Снова зазвонил телефон.
– Да, смотрел… Я понял, что вы собирались ехать этим рейсом…Попрошу тебя никому обо мне не говорить.
– Сделал хорошее дело, спас людей, – заметила мать, когда он закончил разговор.
– Мама я спас двоих, а не всех.
– А ты хочешь быть спасителем всего человечества? Сколько смог.
– Так кто я?
– Получается ясновидящий, но с учетом поправок на современный мир. Что собираешься делать?
– А что делать? Жить дальше, а там посмотрим.
Мать встала: – Подожди, я сейчас, – и вышла из комнаты. Вернулась она, неся в руке книгу, в толстой зеленой обложке: – Вот, мне дала моя бабушка, – и протянула книгу сыну. – Она знала, что я не обладаю даром, который был у нее. Видишь, пригодилась. Она просила передать, кто будет следующий.
– Отец знал? – спросил Дмитрий, беря книгу, которая была не очень толстой, но тяжеловатой.
– Да. Мы берегли ее. Я заглядывала в нее, но что толку? Теперь это твое.
– Велика ответственность. Что мне с этим делать?
– Боишься?
– Конечно. А если дар пропадет?
– Тогда передашь другому поколению.
– За столько лет книга превратится в труху.
– Не превратилась же. Как думаешь, сколько ей лет?
Дмитрий осмотрел книгу, пролистал пожелтевшие страницы: – Лет сто, сто пятьдесят.
– Ей уже более пятисот лет. Это редкая вещь. Видишь, как сохранилась. Страницы пропитывали специальным составом, чтобы бумага не превратилась в пыль.
– Пойду, посмотрю, что там внутри.
– Будь осторожен, – попросила мать, – надо уметь думать, что и как делать, и сказать, чтобы не навредить.
Дмитрий отправился в свою комнату.
– Дим, – окликнула его мать, – ты береги себя.
– Конечно, сейчас уже не устраивают охот на ведьм и ведьмаков.
В своей комнате, он расположился в кресле, включил торшер и в легком освещении стал пролистывать книгу. Обложка была из кожи. Переворачивая страницы, которые были тонкими, но прочными, он обратил внимание на язык. Это был старославянский язык, которого он не знал, что было естественно, учитывая возраст книги. Но, листая страницы, он заметил, что язык написания меняется, как и почерк. Последние страницы были и вовсе пустые. Никаких дат, чтобы понять, когда что писалось, не было. Полистав, он вернулся к началу и стал всматриваться в написанное и вскоре понял, что это были обряды, заклинания, рецепты, обереги. В общем, полный набор.
– Да много что умели наши предки, что не умеем мы, – сказал он себе. –Всё, знать не возможно, видимо каждый, кто писал, имел свое предназначение.
Он решил попробовать прочитать и был удивлен, что понимает написанное. Дмитрий прочитал несколько строк первой страницы снова и не верил сам себе, он понимал написанное. Мало того, он с легкостью запоминал прочитанное, хотя не обладал исключительной памятью. С книгой в руке он вышел из комнаты, мать повернула голову, оторвав взгляд от телевизора.
– Здесь много чего, но я понимаю лишь текст на первой странице.
– Ну, вот видишь, значит, не зря я хранила. Что собираешься делать?
Дмитрий задумался: – Да я и сам не знаю. Ясно одно, что буду ее пытаться изучать.
– Думаю надо. Эта книга твой проводник. Мало ли что понадобиться, не всегда будет техническая связь.
– Это верно, но и носить ее с собой нет смысла. Не буду же я говорить «подожди, я сейчас посмотрю, что там мои предки колдуны написали». Так что ли?
– Думаю, нет. Тебе полезно вообще знать что там, тем более сам сказал, что понимаешь и запоминаешь, пусть пока не все. А еще я думаю, что там никто ничего не рекомендует. Там записывали не свои опыты, а то, что реально давало результат. Возможно, получили знания от кого-то. В отличие от нас они больше верили в возможности человека, в его дарование.
– Может быть ты и права. Ладно, пойду изучать, а то предки обидятся, за мое невежество и недоверие к их способностям. Кстати, а тебе твоя бабушка демонстрировала свои способности?
– Нет, цирковых номеров не показывала, но когда я болела, лечила. Еще она рассказывала, что когда она была маленькой, их дом подожгли. Все сгорело, кроме книги. Они тогда уехали с того места. Не мне тебе говорить, как тяжело все начинать с нуля. В нашем роду это было не единожды, но всегда поднимались с колен бедности, это мы сейчас на всем готовом.
– Кстати о готовности. Ужинать будем?
– Будем. Хоть у тебя мозг еще не стал серьезным, но и его кормить надо.
Дмитрий закатил глаза под лоб.
– Что закатил глаза?
– Мозгом любуюсь.
Мать засмеялась: – Через десять минут приходи ужинать, – и пошла на кухню. Дмитрий отнес книгу и позвонил Лене.
– Ты не устала отдыхать?
– А кто сказал, что позвонит?
– А самолюбие нельзя усмирить, что не звоню?
– А девичья гордость?
– Понятно. Выходи завтра, пора делами заниматься.
– Все буду в десять, самой скучно.
– Не будет больше, я решил тебя вывести на самостоятельную работу.
– Все, тогда буду в девять.
– Нет, ты после моего сообщения будешь плохо спать, строить планы, а в итоге не выспишься, и глазки будут маленькие и сонные.
– Не бойся – буду в форме.
– Надеюсь в приличной? А то у каждого свое понятие формы, – ехидно заметил Дмитрий.
– Не в той, чтобы тебя соблазнять!
– А что хотелось бы?
– Ну, да тратить время и потерять работу. Где я такой мастер-класс найду.
– Правильно мыслишь, за что и ценю. Глупую давно бы выгнал.
– Глупая давно бы сама сбежала.
– Вот и обменялись мнениями. До завтра.
Лена работала с Дмитрием уже года два. Было ей двадцать три. Она закончила колледж по специальности фотограф. Когда ему предложили ее посмотреть, в те времена он искал себе ассистентку, Дмитрий понял, что Лена умеет обращаться не только с фотоаппаратом, умеет видеть, как снимать. У нее было чутье. Она была исполнительна, умна и что его тоже привлекало – симпатичная. Учитывая, что он работал с агентствами, глянцевыми журналами, то он считал, что помощница должна быть миловидной. Их отношения за время совместной работы не переходили грань простого общения.
С телефоном в руке, он пришел на кухню, где на столе уже стоял ужин. Мать есть не стала, но села напротив, наблюдая, как сын аппетитно ест.
– Спасибо, – отодвинул он тарелку и, приступая к чаю, и поделился с ней. – Решил, что Лена, ты помнишь моя помощница, должна приступать к самостоятельной работе.
– Помню, видела, но тебе виднее.
После ужина, он, пролистав книгу, стал просматривать ее более внимательно. Читая, он вдруг стал ясно представлять далекое прошлое.
8
Полная Луна освещала лощину среди гор, вершины которых покрытые густым лесом терялись в вышине и даже свет Луны не давал возможности видеть, где же они упираются в небо. Само небо было глубоко темным, усеянное множеством мелких звездочек, которые перемигивались. В свете Луны было видно, как в сторону лощины двигались темные тучи, вестники дождя.
Внизу лощины расположилась небольшая деревня, через которую светлой змейкой проходила дорога, приходящая и уходящая в темноту леса.
На краю деревни, несколько в стороне стоял старый обветшалый дом. Но, несмотря на свою ветхость стены из плотно подогнанных бревен были без дыр, а крыша, казавшаяся ветхой, была аккуратно покрыта дерном, на котором в некоторых местах проросла трава.
Возле дома, под звездным небом, на бревнышке, прислонившись спиной к стене, сидел мальчишка. Был он одет в полотняную рубашку поверх таких же штанов, на которые в некоторых местах были наложены заплаты. Мальчишка смотрел в звездное небо, и легкая улыбка была на его юношеском лице, а на самом лице была печать мечтательности.
Он легко вздохнул, поднялся и направился в дом. Дверь скрипнула, и его темная фигура скрылась внутри.
Через некоторое время к дому подошла женщина, небольшого роста, одетая в темное платье, голова повязана платком. На ногах плетеная обувь. В одной руке она держала небольшой мешок, а другая рука опиралась на посох. Несмотря на посох, спину женщина держала прямо. Она постояла, посмотрела на темный дом и направилась к двери. Подойдя, постучала посохом в дверь, потом еще раз. Дверь со скрипом открылась, на пороге стоял мальчишка. Он, молча, смотрел на женщину. В темноте не было видно его выражения лица.
– Доброй ночи, – произнесла женщина. Голос ее не был старческим, а ровным и спокойным.
– Доброй, – ответил мальчишка. В его голосе не было испуга. – Проходите.
– Почему не спрашиваешь, кто стучит, а сразу приглашаешь? – с укором просила женщина.
– Время позднее, нельзя путника держать на пороге, да и дождь скоро будет. Да и чего бояться? Брать у меня нечего.
– У человека всегда есть, что взять, и самое ценное – жизнь.
– Кому моя нужна, – в голосе мальчишки звучала усмешка.
Он посторонился. Они через сени прошли в дом, который освещался лишь светом Луны через окно. Мальчишка закрыл дверь. Женщина, молча, осматривалась. Мальчишка достал из угла кремень, высек искру и зажег лучину. Затем подошел к небольшой печке и зажег аккуратно уложенный в ней хворост. В помещении стало светлее.
– Проходите.
В свете огня было видно убранство дома: грубый стол, рядом две чуть прогнившие лавки. Еще одна более широкая лавка, стояла возле печи. Не ней лежало какое-то старое, немного порванное то ли одеяло, то ли зимняя одежда.
– Да, не богато, – произнесла женщина и, пройдя к столу села на лавку, положив мешок рядом, а посох, приставив к столу. Мальчишка достал из печи горшок, поставил перед женщиной, подал деревянную ложку. Другой горшок с водой поставил в печь.
– А завтра, что есть, будешь? – спросила женщина.
– Придумаю что-нибудь, – ответил мальчишка и сел за стол напротив.
Женщина зачерпнула из горшка ложкой, попробовала варево, кивнула головой. Съела она немного. Мальчишка убрал горшок и принес другой с кипяченой водой. Принес две деревянные чаши.
– Подожди, – сказала женщина.
Она достала из мешка траву и бросила ее в горшок. Аромат отвара распространился по дому. Через несколько минут она сама разлила отвар по чашам. Оба отпили. На лице мальчишки было удовольствие.
– Как звать? – спросила женщина.
– Ярослав.
– Меня зови просто, матушка Ольга. Почему один?
– Ярослав пожал плечами: – А никого и нет, кроме меня. Родители умерли два лета назад. Заболели, а затем и брат. Один я.
– Сколько тебе годков?
– Тринадцать.
За окном раздался резкий раскат грома, и чуть позже сверкнула молния, да так, что в доме на мгновение стало светло. Ярослав вздрогнул.
– Не бойся, – сказала матушка Ольга успокаивающе, – в дом не попадет.
– Кто знает, если он сгорит, мне негде жить.
– В твой не ударит, – сказала она уверенно. – На что живешь?
– Работаю в чужих людях. Иногда через деревню идут обозы. Платят, кто, чем может, кто одеждой, кто едой. Летом ловлю рыбу, ставлю силки на птиц и мелкого зверя, ягоды собираю. Что-то меняю, делаю запасы на зиму. У меня погреб есть. Надо как-то жить зимой.
– Как-то, – как эхо повторила матушка Ольга. – И что так будет всегда?
– Думаю сделать побольше запасов в дорогу, и на следующее лето уйти. Здесь меня ничто не держит.
– А могилы предков?
– А я им нужен здесь, если здесь же и умру? Я их помню, а это хорошо.
– Верно.
Матушка Ольга замолчала, Ярослав пил ароматный отвар, поставил чашу на стол.
– Ложитесь спать, вон на той широкой скамейке возле печи. Ночи бывают прохладными, да и теплее там.
В это время разразился ливень. Матушка Ольга посмотрела на потолок.
– Не протечет, – уверенно заявил Ярослав, я его хорошо укрыл.
– А сам где спать будешь?
– На пол одежду брошу, другой укроюсь. Старое одеяло у меня еще есть.
– Хорошо, тогда давай спать.
Когда матушка Ольга улеглась, Ярослав загасил хворост в печи, задул лучину и, постелив, лег на полу.
Проснулся Ярослав, когда за окном было светло и солнечные лучи пролегали по полу. Он поднял голову, матушки Ольги не было, он посмотрел на скамейку, ее мешок лежал там, где она его положила ночью. Он поднялся и вышел из дома.
Матушка Ольга стола перед домом на сухой лужайке. В лужах, что еще не высохли, играли солнечные зайчики. Она стояла, опираясь на посох и смотрела на безоблачное небо. На скрип открываемой двери она обернулась. Только сейчас Ярослав увидел ее лицо. Это была еще не старая женщина. Морщины были, но они не изрезали ее лицо, как у женщин в их деревне. Кожа была чуть смуглой, но не от загара. Она смотрела на Ярослава, и ему казалось, что она заглядывает ему в душу. Он поежился, словно от утренней прохлады.
– Вы дальше пойдете или подождете обоз, скоро будет, – сказал Ярослав.
– Нет, – голос ее звучал сильно и уверенно, и никак не вязался с ее внешностью. – Останусь здесь пока. Я нашла, что мне надо. Приютишь?
Ярослав кивнул головой в знак согласия.
А тебе, Ярослав, спасибо за ночлег, за еду. Ты ведь последнее отдал? – в ее голосе больше было утверждения, чем вопроса.
Ярослав смущенно улыбнулся.
Пойдем доедать, что осталось. Иди, разогревай. И воду вскипяти, я новый отвар сделаю, чтобы бодрил. Голодать не будем.
Вскоре они сидели и пили отвар.
– Вот что Ярослав. Пойдешь ко мне в ученики? Я тебя научу собирать травы, готовить отвары, лечить людей, научу разным заклинаниям.
– Вы колдунья? – тихо прошептал Ярослав.
– Думай что хочешь, – улыбнулась матушка Ольга. – Плохому я не научу. Если научишься, то помни. Ты не будешь бедным, ты не будешь богатым, ты будешь нужным.
– А у меня получится?
– Вот и проверим. Научу тебя грамоте. Будешь читать, писать. Не сразу, конечно.
– И долго?
– Время покажет. А здесь до следующего лета, потом уйдем. Ну, а главному научу, когда буду в тебе уверена. Не думай, что это так легко. Согласен?
– Да, – вымолвил Ярослав.
– Если ты будешь усердным, то познаешь силу трав. Нам природа дала много растений в помощь, но они могут не только помочь, но и навредить. Ты должен будешь понять, что сделав человеку плохо, ты его беду берешь на себя. Не надо помогать и тем, кто обратиться за помощью против кого-то. Все потом вернется к тебе. Завтра рано утром, я тебя разбужу, и мы пойдем собирать травы. Надо готовить запасы для отваров и заклинаний. Зима она длинная, а народу будет много.
Ярослав оказался смышленым. Матушка Ольга показывала, где и что растет, когда надо собирать, как их заваривать лечебные травы для отвара и заклинания. Она учила его грамоте, а также неизвестному языку, которым он записывал в книгу все, чему она учила. Это была книга с толстой обложкой зеленого цвета, страницы пропитаны воском, писал он специальной палочкой, а буквы пропитывал специальным отваром.
– Книгу никому не показывай, – наказывала матушка Ольга, – передавать будешь только единственному наследнику, а кого душа подскажет. Береги, что узнаешь. Людям тяжело жить. Не проси ничего в благодарность, если что дадут, то смотри сам, от души или нет. Все сам поймешь и увидишь.
Весть о матушке Ольге быстро разнеслась по округе. Она лечила всех приходящих, Ярослав помогал. Теперь они не голодали.
Однажды днем в дверь постучали. На удивление в этот день никого из тех, кто хотел помощи, не было. Ярослав открыл дверь. Вошла женщина, возраста примерно, как матушка Ольга. Увидев вошедшую, она улыбнулась.
– Проходи, – предложила она. – Нашла.
– Мир не без добрых людей, – ответила женщина. – Этот, – кивнула она на Ярослава.
– Ответ нужен?
– Нет.
– Ярослав иди, нам поговорить надо.
Ярослав не спрашивая причину, вышел из дома. Он ушел не далеко, так чтобы видеть дом. Уже стало смеркаться, когда неизвестная женщина вышла из дома и отправилась по дороге из деревни. Ярослав поспешил в дом. Матушка Ольга сидела за столом и перебирала травы.
– Кто это? – спросил он.
– Придет время, узнаешь, – ответил она.
Пришла весна. В вечерних сумерках Ярослав и матушка Ольга сидели за столом. Ярослав зажег свечу, которые теперь у них были. Матушка Ольга посмотрела на Ярослава, который готовил отвар.
– Уже пора, – сказала она.
– Что пора? – Не понял Ярослав
– Передавать тебе и другую силу, которую ты не знаешь, чтобы не натворил беды. Беда в том, что познав ее, ты уже не сможешь отказаться, и всю жизнь будешь думать благо это или кара. Это тяжелая ноша, но дается не всем.
– Ты о чем матушка Ольга?
– Пора тебе, Ярослав, узнать больше. Я тебя изучала все это время. Пора учить тебя главному – видеть прошлое людей, заглядывать в их будущее, и с некоей помощью чуть менять ее, если Судьба разрешит. Сам ты изменить будущее человека не сможешь. Помнишь, приходила женщина? Так вот это моя сестра. Вот она передает знания своему ученику, который и сможет изменять будущее человека, основателю другого рода. Он не сможет видеть будущее, если ты не разрешишь, будет видеть только то, что видишь ты. Почему такое разделение. Нельзя давать такие возможности одному человеку, это слишком опасно. Вы будете должны уметь договариваться, кому помогать, а кому нет.
– Я с ним увижусь?
– Зачем. В этом нет необходимости. Все иначе. Но запомни. Все, что ты записываешь, будет всегда для его рода желаемым. За твоей тетрадью будут охотиться. Я научу тебя, как ее защитить от злых помыслов, и если она вообще попадет в чужие руки, другого рода. Твоя жизнь отныне не будет безоблачной. Твои знания – вот цель других.
– А зачем вообще видеть прошлое, будущее? Надо ли это?
– В каждом человеке есть пороки и добродетель. Иногда надо помогать, чтобы человек не ушел из жизни преждевременно, и всей своей жизнью оказывал благотворное влияние на других.
– А разве уходят не по воле Бога?
– Я думаю, что он обо всем знает, а если молчит, значит, не возражает. Но главная здесь Судьба. Она и решает. Люди при рождении, как чистый лист, на котором каждое мгновение что-то пишется, и пишет их Судьба.
– А кто она такая?
– Это сложно объяснить, да, наверное, и невозможно. Все о ней знают, слышали, но никто не видел. Судьба у каждого своя. Многие хотят ее перехитрить, забежать вперед, хоть на полшага, но она это видит и только улыбается. Люди про нее иногда говорят «Судьба – злодейка». Это не так. Она делает то, что ей предназначено и все. Она любит того, чья она судьба. Перехитрить ее это даже не наивно, это глупо.
– Значит, помочь можно не всем?
– Увы. Только тем, в ком оба будете заинтересованы. Только тогда человек достоин изменения. Ваши возможности – не товар на ярмарке.
– А свое будущее?
– Нет. Хранителю знаний не дано, ни видеть, ни влиять на свою жизнь.
– А кто вас наделил знаниями. Получается, что мы основатели рода.
