Юрий Горюнов
Чистый лист
– Ты жила недалеко отсюда?
– В ста километрах.
– Кажется, я начинаю догадываться, почему ты ко мне пришла.
– Я на это надеялась. Как видишь радость в том, что я хоть и молодая, но после меня остался самый дорогой мне человек, а сожаление в том, что я не могу ему ничем помочь.
– Ты хочешь, чтобы это сделал я? Странно.
– Я не знаю, как поступить. Я изучала тебя. Присматривалась. Я могу обратиться к тебе только с одной просьбой – присмотри за ним. Я не прошу ничего больше. Он будет расти, ему нужен присмотр. Я знаю, что ты сможешь. Не хочется, чтобы он сбился с пути. Присмотри издалека, а если сможешь, поправь его путь.
– А почему ты не обратилась к семейным или бездетным семьям?
– Я не прошу его взять к себе, а только присмотреть. А бездетные могут посчитать мое появление, как указ свыше. Мне этого не надо, они будут относиться по-другому, а хочется, чтобы он рос просто человеком. Семейные имеют своих детей, зачем им еще присматривать, хотя всякое могло быть. Времени у меня мало. А у тебя устойчивая психика, ты знаешь, что хочешь. Ты даже не напугался, когда я появилась, а это не мало.
– Я в растерянности. Согласись, что просьба очень необычна, – он замолчал, – но я попробую. Не знаю, как это у меня получится, но попробую, на сколько это может холостой.
– Спасибо. А почему ты решился?
– Мы с тобой видимся всего третий раз, но я уже к тебе привык. Если бы ты была реальной женщиной, то я был бы вынужден признаться себе, что влюбился.
– Только себе?
– Но ты же была замужем, была счастлива, а так как я тебя знаю, то в том состоянии что ты сейчас, считать любовью я не могу, но ни сколько не жалею, что ты появилась. Наверное, я теперь буду иначе смотреть на свою жизнь и, особенно, на себя со стороны. Я не могу вот так отмахнуться от ребенка женщины, в которую как бы влюблен, потому как это ее частичка.
– Я поняла. Мне легче от того, что я буду знать, что не все так плохо.
– А что будет с тобой потом?
– Я не знаю.
– Ты выпросила это время, чтобы найти человека и попытаться защитить своего ребенка?
– Не выпросила, умоляла.
– Считай, что не зря. Я попытаюсь сделать все, что смогу. Мне даже самому странно, что три коротких встречи, так могут изменить жизнь. Если бы не со мной, не поверил бы.
– Такова жизнь. Она состоит из встреч и расставаний. Иногда даже одна встреча меняет людей. Что касается расставаний, то мне пора, – в ее голосе звучала неприкрытая грусть.
– Уже? – он взглянул на часы. Время приближалось к полуночи: – ты придешь завтра?
Она остановилась и повернулась к нему. По ее взгляду он все понял.
– Я бы хотела, но нет. У меня очень ограниченное время.
– А если бы не успела?
– Значит, не смогла помочь сыну, не смогла упросить, убедить.
– Ты меня не убеждала. Ты была собой, ты же только сейчас мне все рассказала, а не в первую встречу, давя на жалость.
– Мне жалость для моего ребенка не нужна. Жалость унижает. Я хотела узнать тебя поближе, и чтобы ты привык ко мне, а потом уже решить.
– Я и привык, причем быстро.
– Ты обиделся?
– Нет. Я пытаюсь быть разумным. Я же мог и отказаться, но не хочу это делать, и не жалею о своей привычке к тебе и своем решении.
– Спасибо, но мне пора. Прощай.
Елена назвала адрес детского дома, как зовут сына и его фамилию. Затем вдруг наклонилась к нему и прикоснулась своими губами к его губам. Он почувствовал ее поцелуй. Он не был холодным, он был нежным.
– Если бы я была реальной женщиной, я бы тебя полюбила. Поверь.
Ее силуэт стал тихо таять, как рассеивается туман. Через несколько секунд она исчезла.
Евгений стоял посередине тротуара, опустошенный, и с памятью прикосновения губ.
4
Ночью он почти не спал, но утро встретил на удивление бодрым. В нем появилась некая дополнительная энергия, сила, которая толкала его к действиям и сдерживать ее он не собирался. Наскоро позавтракав, отправился в детский дом. Ему повезло, несмотря на воскресенье, заведующая была на работе. Это была женщина лет пятидесяти, с добрыми и грустными глазами.
– Я бы хотел посмотреть на мальчика, – и он назвал кого.
– Зачем?
– Это сын женщины, которую я любил. Я не видел ее несколько лет, и только недавно узнал, что она погибла, – поведал Евгений, считая, что небольшая ложь в данном случае не во вред.
– Я знаю, что она погибла, но он вам зачем?
– Хочу увидеть, и может быть помочь, мне его судьба не безразлична.
– Хотите усыновить?
– Если возможно, да.
– Одиноким мужчинам это обычно не разрешается. Сами понимаете, есть опасения разного рода.
– Я понимаю.
Не уверена, что понимаете, и в том, что это получится. Вы же работаете, а ему нужен уход.
– Я попытаюсь. И у меня есть родители, бабушка.
– Пойдемте, – согласилась она.
Они прошли по коридору и остановились у дверей комнаты, за которой раздавались детские голоса. Верхняя часть двери была прозрачной. Она показала на мальчика, но могла этого и не делать, он узнал его сразу. Они постояли и пошли назад.
– И все-таки я попробую, – сказал он при прощании.
– Это ваше право, – и помолчав, добавила, – если вы ее любили, может быть это и к лучшему. Удачи вам.
Все последующее время он занимался тем, что собирал разные справки. Рассказал родителям и бабушке о своем решении, умолчав о том, что это был призрак. Они знали своего сына, и приняли его решение.
Месяца через два, он, подключив всех знакомых, дошел до верхов и получил разрешение на усыновление.
В ближайшие дни, он собирался забрать мальчика, а пока готовил для него комнату. В клуб он больше не ходил, он был занят другим – пытался создать семью из двух мужчин, приобретая игрушки меняя мебель.
В один из дней он возвращался домой и встретил Анжелу.
– Ты куда пропал? Не видно, не слышно.
– Вырос и клубные посиделки стали не интересны.
– Может быть тебе, покажется странным, но мне тоже.
Евгений посмотрел на нее. Он знал, что Анжела хорошая женщина. И внешне: стройна, мила. Ему даже рассказывали, что она из хорошей семьи и обеспечена. Его это никогда не привлекало, ему интересна была женщина, а не положение ее родителей и их социальный статус. Все, кто пытался ухаживать за ней, терпели фиаско.
– Я здесь живу рядом. Пойдем чаю выпьем, – предложил он, – а то все в клубе, а просто поговорить и не получалось, – и она согласилась.
Осматривая его квартиру, Анжела обратила внимание на детские игрушки, детскую мебель.
– А это все, откуда? – поинтересовалась она, – у тебя есть ребенок?
– Теперь уже есть, – радостно сообщил Евгений.
– Что значит теперь? Ты этого не знал?
– Не знал, но это не то, что ты подумала.
– Ты не знаешь, что я подумала. Может быть, расскажешь?
– Садись, – предложил он ей сесть на диван, а сам сел рядом. В конце концов, надо рассказать, чтобы потом не додумывали. Он рассказал ей многое, умолчав о том, что просьба не от реальной женщины, да и преподнес так, что она уже, будучи в тяжелом состоянии, попросила присмотреть за ее сыном, а он увидев его, решил усыновить.
– Ты ее любил?
– Я бы не назвал это любовью. Между нами ничего не было.
– Для любви это не всегда главное.
– Нет, но отношения были очень хорошие.
– Очень не ординарный поступок для мужчины. Это серьезный шаг, хотя я понимаю, что ты не шалопай из клуба, но все равно не ожидала.
– И как ты к этому, и ко мне относишься?
Она смотрела ему в глаза. Он скорее прочитал по ее губам, чем услышал:
– Как и прежде. Я люблю тебя.
– Ты серьезно?
– Такими вещами не шутят. Я и в клуб ходила, чтобы встретить тебя, а сейчас мне там делать нечего. Там нет тебя.
– И что теперь?
Она пожала плечами, мол, я сказала, и мне стало легче. А ты поступай, как думаешь.
– Выходи за меня замуж, если тебе не страшно сразу получить двух мужчин в семью, – решился он на второй значимый шаг за последнее время. Он вдруг понял, что все это время воспринимал ее как хорошую знакомую, и лишь сейчас, когда она смотрела ему в глаза, почувствовал, что она та, что ему нужна. Куда смотрел раньше? А может быть, так было надо. Любил ли он ее? А что такое любовь? То, что он чувствовал сейчас, и была, возможно, любовь. Ему не нужна была просто женщина для воспитания мальчика, ему нужна была она, Анжела. Это он понял и не хотел ее терять.
– Ты же меня не любишь.
– Полюблю. Поверь. Я тебя знаю и себя тоже. И к тебе отношусь, как к никакой другой женщине среди живущих.
– Так предложение мне еще никто не делал.
– Ты хочешь подумать? Поговорить с родителями?
– Родители примут мое решение. Нет, мне не надо думать. Я согласна, но с одним условием.
– Каким? – удивленно спросил он.
– Не пугайся. Я хочу поехать забирать нашего сына вместе.
– Согласен.
(фото Горюнов Ю.)
