Юри Анфилада
Я подарю тебе новую жизнь
– У меня были те же чувства, мистер Смит. Точь-в-точь, поэтому я вас прекрасно понимаю и даже не стоит утруждаться в объяснениях подбирая слова. Я не знаю, чувствует ли кто-то еще таким образом себя, но я намерена выяснить не только это, но и корень проблемы. Что проникает в наше сознание, и заставляет действовать так, а не иначе? Но со мной это точно первый день.
Вновь смело нырнув рукой в шкафчик и достав все те же самые досье продемонстрировала директору идентичность в нашей дате рождения со всеми одногруппниками. На мою находку глава колледжа не дал ответа, точнее, упомянул, что никогда не заходил в архив, а всю нужную информацию о своих студентах он может узнать и сам путём диалога. «Да, мистер Смит не тот человек который может сейчас помочь, он сам плюс-минус, как и я, пытается разобраться». Папки полетели в очередной раз туда же, куда и моя надежда – на самое дно ящика. Попятившись назад при этом слегка покачиваясь, он упёрся спиной в шкаф, взялся за голову одной рукой и протяжным тоном с досадой в голосе объявил:
– У меня дома жена, которая только недавно родила малышку. Что ж я за отец такой? По работе дел невпроворот, как же я так дал слабину во всех сферах, буквально за сутки всё пошло по наклонной! Столько встреч и совещаний, а я испугался как трус, да и закрылся в кабинете! Ещё и выгляжу… – резко выпрямившись, мистер Смит начал беспорядочно поправлять рубашку и приглаживать волосы, но осознав бесполезность действий мужчина взглянул на меня тем взглядом, который я и боялась увидеть, когда директор только обнаружил меня здесь.
– За внешний вид – прошу простить. Этот разговор – между нами. Если будут какие-то новости – сообщать мне. С моей стороны, если потребуется помощь – можешь рассчитывать. Но если эта ситуация выйдет за пределы архива… – отчеканив каждое предложение словно рапортуя, он сделал многозначительную паузу, после которой даже не стоило продолжать уточнения ввиду очевидного:
– Последствия не заставят себя долго ждать, студентка Эйприл Элванс.
На пятках развернувшись и обретя прежнюю уверенность, будто пять минут назад тут не было отчаявшегося мужчины цепляющегося, как и я за невидимою ниточку осознанности, глава колледжа устремился вперёд.
«Ну… не сказать, что стало понятнее, но кое-какую информацию удалось подчерпнуть»
Недолго думая, я отправилась следом. Покидала архив уже твёрдым шагом. «18.04.2051» – крутилось в голове.
Раздался сигнал телефона, взяв в руки открыла непрочитанное сообщение: – Иди в парк, который находится за полем. Буду тебя ждать на лавочке возле топиара рояля. – Лата.
«М-да, я даже не распланировала как составить диалог. Хотя, у кого-нибудь вообще реальный разговор хотя бы раз шёл по тому же пути, что и намеченный в голове? Вряд ли».
Прокладывая маршрут к конечной точке и слегка поторапливаясь, прохожу мимо футбольного поля. Сейчас там проходит тренировка ребят старших курсов, громкие крики и наставления тренера заглушают мысли, стараюсь скорее покинуть место, но на глаза попадается очередная нелепица. Завидев флагшток с развивающемся на нём флагом колледжа я резко остановилась. «Что это с ним? Флаг словно меняет цвета и переливается градиентом, а флагшток то исчезает, а через короткий промежуток времени появляется вновь. Выглядит жутко… или, может, это со мной всё-таки что-то не так? Все остальные не оборачиваются и не замечают, хотя машинально глаза должны среагировать на мерцание, даже если человек стоит боком. С каждым разом всё безумнее наблюдать такое». Набрав в лёгкие побольше воздуха чтобы выровнять пульс и прикрыв веки немного потёрла глаза – мираж испарился, всё выглядело привычным образом. Игнорирование, конечно, хороший способ избегать проблем, но долго этот метод работать не будет…
Осталось около двадцати метров чтобы обогнуть очередную кустарниковую скульптуру и дойти до места встречи, но я замедлила шаг, потому что услышала заливистый смех. Смех не одного человека, а это означало то, что разговор тет-а-тет не состоится. «Да, Джесс, ты была права, с такими людьми, по-честному не получится – не умеют. Ну ты и зараза, Лата».
*Щёлк*
Интересно, я всё ещё в том же месте. Ранее слыша этот проклятый щелчок как выстрел ружья, я путешественником сквозь пространства телепортировалась из места, где я находилась, туда, где начинает происходить независимая от меня чертовщина… Но сейчас, я смотрю на великолепно исполненный полутораметровый куст в форме близкого мне клавишного инструмента, где-то слева журчит перекатами вода в фонтане и свежий запах скошенной зелени доносится до моего носа. А напротив себя лицезрю некрасивейших душой трёх девушек, одна из которых – не держит своё слово, вторые же – близняшки Рэйчал и Лиззи, отличные друг от друга только слегка телосложением, а также причёской чёрного каре и длинного блонда – даже не заслуживают внимания.
– Еще раз здравствуй, Лата. По-моему, мы должны были с тобой встретиться и поговорить лично. Для чего ты пришла тогда с подругами?
Оппонент закатила глаза и сквозь зубы процедила:
– Ну, во-первых, я тебе ничё не должна. Во-вторых, ты попросила меня о разговоре, но того, чтоб я была одна – сказано не было. Вспоминай, если память подводит. Ещё вопросы? – на меня уставились в наглой ухмылке два разноцветных глаза. Майское солнце было сегодня особо не щадящим, смотря на неё мне приходилось щуриться.
– Давай отойдём, и поговорим лично.
– Стоим тут и разговариваем. Мне нечего скрывать от своих подруг. Если тебе нечего мне сказать, то скажу я, – Лата наклонилась ко мне, её чёрные волосы почти задели моё лицо. Я не сдвинулась ни на йоту.
–Слушай сюда и впитывай каждое слово: Чейз. Должен. Быть. Моим. А если ты, сиротка будешь путаться между нами – я поломаю каждый твой пальчик, и не полу-у-учишь ты свой грант. И вы-ы-ылетишь отсюда как пробка. Усекла? – едкая улыбка появилась на лице одногруппницы после того, как в довершении она тыкнула меня пальцем в плечо. События происходили молниеносно, я даже не успевала оценить ситуацию в полной мере, но злость во мне закипала как никогда. В очередной раз попробовав дёрнуться в надежде зарядить ей в нос, у меня, к великому сожалению, ничего не получилось, но ответ Лате всё же последовал:
– А теперь послушай ты, избалованная деньгами, но обделённая вниманием предков. Мне плевать, что ты обо мне думаешь, насколько сильно завидуешь, и о ком вздыхаешь. Но помни, до сегодняшнего дня – я хотела по-хорошему. Первое: на счёт Чейза – так я и не претендую, вперёд! Я лишь зритель со стороны, наблюдающий за забавными попытками девушки завладеть вниманием парня. За него говорить не буду, но честно, выглядит картина жалко. Второе: считай это открытой угрозой – хоть слово в мою сторону или едва уловимый смешок – и ты лишишься не только музыкального слуха, но и обычного, а в придачу и языка без костей, которыми ты разносишь паршивые слухи. Ты всё равно не ведущая вокалистка, так что он тебе и не сдался! – все эти слова сопровождались схватив Лату за воротник рубашки как котёнка за шкирку, хотя неприятельница и была выше меня, она сама проиграла этот ход когда решила приблизиться.
Отшвырнув её от себя я начала разворачиваться, но чёрта с два. Три пары рук схватили меня за волосы, рубашку и сумку потянув назад. «Ну и гиены. Один на один не вывезла – так помощь подключает… слабачка»
Если самой миниатюрной из них – Лиззи, мне удалось пихнуть локтем в челюсть, что та в истерике стала вытрясать клатч в поисках зеркальца, то с остальными двумя – справиться в одиночку оказалось непросто. Меня определённо радовало то, что все действия, которые я совершала, сочетались с моими мыслями, желаниями и ныне приобретённым характером. Но хуже всего, что боковым зрением я заметила ножницы в руках Латы. «Вот почему они припёрлись все вместе – получается, заранее продумали исход разговора».
– Ты совсем сумасшедшая? Эй, Руттер! Ты слышишь? Ты что творишь?
– Я-то слышу тебя, а вот ты, видимо, нет. Как там тебя главный красавчик колледжа величает? Ах, да! Са-а-акура. Ну, давай и пообломаем твои веточки, сакура. А заодно посмотрим, будет ли он любить тебя так же, если ты внеза-а-апно скинешь листву! – со всех сторон слышалось в три голоса гарканье смеха почти с завыванием. Несколько раз подёргавшись, понимаю, что для них я сейчас стою смиренно, и ничего не предпринимая ожидая действий. «Серьёзно? Я буду просто стоять и ждать, пока она обкромсает мне волосы?!».
Треск волос под гнётом ножниц продолжался уже секунд пять. Внезапно почувствовавшая себя парикмахером Лата остригала хаотично волосы, которые падали мне на плечи, рубашку, газон. За секунду до вмешательства постороннего зрителя я собрала всю слюну во рту и дёрнувшись, смачно зарядила в лицо предводительнице шайки. На этом сие обновление моего образа прервалось.
–Девочки! Девушки! Что же вы творите! Что вы делаете!
Краем глаза я замечаю мисс Лауру Флауэрс, бежавшую со всех ног, попутно потерявшую резинку связывающую волосы в хвост, которые теперь огромной огненной копной развивались во все стороны от встречного ветра.
– Ну, доказала свою силу? Нет. Запомни, только слабаки давят стаей и агрессией. По-настоящему сильные люди умеют договариваться между собой и выяснять корень проблемы в следствии решая её. Ну, а теперь у ваших деяний есть живой свидетель. А еще… вы забыли про камеры. – всё это было сказано с невероятно холодным тоном, что у меня начали ползти мурашки от своих же собственных слов. Ну, наверное, своих…
Увидев приближающуюся расправу, Лиззи и Рэйчал бросили свою альфа-подругу и сиганули в разные стороны не сговариваясь. Мисс Флауэрс подлетела и будто невесомый огненный ангел обняла меня руками как крыльями, беспокойно поглаживая по голове и лелея, произносила успокаивающую речь.
Глава 3
*Щёлк*
Лата стояла на месте, как вкопанная. Её руки била крупная дрожь, в непонимании брюнетка смотрела то на меня, то на мисс Флауэрс, то переводила взгляд на свои руки вытянутые вперёд. Ножницы и локоны розовых волос до того крепко сдерживаемые в ладонях не удержались от лихорадки девушки и беззвучно повалились на пушистый газон. Заикаясь, она отчаянно пыталась чётко произнести хоть слово, но всё что удавалось выдавить из себя: – Я н-н-е. Я н-не х-хо…
Делая шаг за шагом назад, ссутулившись, с поблёскивающими глазами и прижимая руки к груди, Лата развернулась на сто восемьдесят градусов и аналогично подругам пропала с горизонта. Я всё так же смотрела вперёд стеклянным взглядом. Из оцепенения меня выдернул твёрдый голос преподавателя:
– Эйприл! Милая, мы не оставим это просто так. Подобной невообразимой жестокости не место в нашем колледже! Я сию же секунду отправлюсь к мистеру Смит, дабы взять ситуацию на контроль.
– Нет, мисс Флауэрс, я разберусь с этим сама. Пожалуйста, не стоит предавать огласке нашу личную ситуацию.
Если бы на месте Лауры находился любой другой преподаватель, по большей вероятности моя речь была бы гораздо грубее, ведь она одна из немногих кто относится к студентам открыто и по-человечески. Я была абсолютно уверенна, что она выражает искреннее сопереживание, без скрытых мыслей в подхалимстве к директору ввиду беспокойства о студентах. Я продолжила диалог:
– Лата Рутер, скорее всего и сама сейчас переживает в душе тяжёлые времена. В нашем возрасте такое усугубление произошедшего с последующим наказанием может сломить человека, но точно не наставить на путь добродетели. У всех поступков есть своя причина, а у подростков – зачастую этой причиной является отношение в семье, или, в частности, к ребёнку.
– Только не говори, что ты будешь мстить или применять в ответ такую же дикость, Эйприл! – тон преподавателя взял высокие ноты возмущения.
– Я выше этого, уважаемый преподаватель. Если Вам действительно небезразлично, то позвольте дать небольшой совет? – мисс Флауэрс беззвучно, но заинтересованно кивнула. В подобном она и отличалась ото всех. Ей действительно было не всё равно на студентов.
– Ко всем подросткам зачастую можно легко найти подход. Исключения, безусловно, есть. Но нащупать нужный контакт – более чем реально. С некоторыми – просто поговорить, и человеку станет уже легче от того, что он услышан, его душевные терзания небезразличны. И посему, уже на следующий день будет на порядок чище стенка в туалете колледжа с матерными словами, и не терзается в переживаниях меланхоличный парень, ожидая подножки от непростого студента, да и сами преподаватели меньше нервов пускают в никуда разрываясь негативом в сторону подростка. Нужно всегда начинать с малого… просто поговорить… – женщина устремив взор вниз переваривала полученную информацию. Было заметно, что в голове прокручиваются сюжеты из жизни, на ум приходят примеры, от того и оспариванию не было места.
– Если поднять нашу ситуацию на всеобщее обозрение – пообсуждают неделю, допустим, две, да забудут, а урок вынесен не будет. Пользы – никакой. Только испортить девчонке судьбу марким пятном в её деле. Спасибо, что оказались рядом. Это действительно важно. – я неслышно поднялась с травы и также тихо удалилась из парка, оставляя преподавателя в своих размышлениях.
Настроение было паршивое, а поделиться своими чувствами не с кем. Скорее всего, в трудные времена девочки звонят своим матерям в поисках поддержки или совета, или сразу едут в родительский дом на вкусный ужин. У меня таких возможностей не было никогда. Если бы я помнила себя в младенческом возрасте, то наверняка оказалось бы так, что и тогда справлялась со всем сама. Я никогда не осуждала бабушку за то, как она меня воспитывает, при этом полностью понимая, что пожилому человеку, прожившему долгую непростую жизнь, выпала на плечи под старость лет ноша в виде малого ребёнка, хотя и кровного. Обижают во дворе мальчишки? – Дай отпор. Не получается домашнее задание? – Выкручивайся сама. Не удаётся разобраться с заданным произведением? – А зачем я плачу за твою музыкальную школу, бросай тогда. Со мной не хотят дружить и обзывают сиротой? – Ну а тут я чем тебе помогу?
Так и находили утешение друг в друге с малых лет держась особняком двое ребятишек. Написала Чейзу сообщение чтобы не заезжал сегодня за мной, так как хочу позаниматься на фортепиано, при этом старалась как можно убедительнее соврать что со мной всё в порядке и нет повода для беспокойств. Нажала кнопку отправить, и на негнущихся ногах поплелась в общагу.
Вид у меня являлся впечатляющим, хотелось воспользоваться шлемом, который подарил друг. Лишних денег на улучшение образа и посещение салонов красоты у меня не было, а отложенные на «чёрный день» я бы не стала тратить на такую ерунду как волосы. Порывшись в сумке и поняв, что идея с шлемом чрезмерно глупа, в руку будто сами попались наушники. А вот это – сейчас даже необходимо. Что делает человек, когда на душе хорошо? – поёт, что делает человек, когда на душе паршиво? – забирается внутрь себя, окутываясь музыкой как защитным пуленепробиваемым плащом. Перетерпит – скидывает одеяние. Музыка – неотъемлемое в моей жизни лекарство.
Синхронизировав капсулы с телефоном, пролистала плейлист. В рекомендациях усиленно выскакивала классическая музыка, которая сейчас мне была совсем не по душе. Но внезапно стиль сменился, и проникающая в уши мелодия заинтересовала. Свой путь я продолжила под трек с названием «Вчера»1 невероятно далёкого тысяча девятьсот шестьдесят пятого года, исполнителями которого были четыре молодых парня. Стало немного легче. Музыка действительно лечит, и поднимает тебя даже с самой глубокой моральной бездны, когда, казалось бы, невозможно найти утешение нигде, но стоит правильной мелодии захватить твои эмоции, так душа будто сама начинает играть в такт излечивая ежесекундно каждую раненную клеточку.
– Что за бедствие у тебя на голове? Эйприл! Эйприл, ты куда! Постой! Неужели, это сделала эта неадекватная!? – отворив дверь я зашла в комнату. Округлившиеся глаза Джесс и отвисшая челюсть, которая выдала шквал вопросов не остановили меня бросившую своё тело на кровать.
– Джесс, я сдаюсь. Люди вокруг жестоки. Я думала, что этот мир можно сделать светлее, какое бы дерьмо ты не пережил раньше – нужно идти вперёд, и даже не пытаться причинить кому-то боль, которую испытываешь только ты. Что созданием или воспроизведением музыки, занимаясь любым видом творчества человек не может быть душевным калекой. Но нет, Джесси. У всех иные предпочтения и понятия. Где ты живёшь или находишься – не имеет значения. Пишешь стихи или работаешь с технологиями, врач по профессии или грузчик, помогаешь животным обрести дом или целенаправленно бросаешь мусор мимо урны – всем важнее статус, власть и иерархия. Не остаётся ничего человеческого в людях. Мне даже кажется, именно поэтому наш мир пошёл ко дну и стал давать сбои… – всё это время я бубнила в подушку, эмоции иссякли, и я просто тараторила как в трансе. Джесси молча слушала монолог, грудью прижимаясь к моей спине, а щекой приникла к моему лицу. Но после последних слов сказанных мною она отпрянула.
–Сбои? Ты о чём?
М-да, вырвалось. Я бы не хотела вмешивать в это дело Джесс, тем более пока её это не коснулось. Я доверяла подруге полностью, но подвергать её жизнь опасности – не входило в мои планы. Неизвестно как её психика отреагирует, она эмоциональна, и наверняка ударилась бы в панику.
«Так, резюмирую: сейчас мы имеем с такими же симптомами как у меня – Чейза и мистера Смит. Странности в поведении вызывает уборщик, тем более, я уверена, что именно он копался в архиве. Сюда же я бы добавила Лату – вспоминая сейчас холодным разумом её реакцию после второго неординарного звука в виде щелчка – не вяжется резкое изменение её поведения, буквально за секунду. Все метаморфозы и видения которые я вижу по пути к тому или иному человеку тоже вызывают вопросы. Думаю, что стоит впредь рисковать и выяснять причины изменений происходящих вокруг меня – дальше закрывать глаза на происходящее я не намерена. В конце концов, с этими проблемами я совсем забыла про подготовку к конкурсу. Это плохо, очень плохо, ведь осталось буквально две недели… надо просто заниматься. Остальное буду решать по мере поступления. Не весь мир же крутится вокруг меня, правильно?» – из размышлений меня выкинуло настойчивое шелестение фольги рядом со мной.
– Держи шоколадку, тебе семь долек, и мне семь. Помнишь, как в детстве, чётко отмеряли количество вкусняшек или их размер, чтобы всё было по-честному. – Джесс подала мне горку вкуснейшего лакомства, и наверняка не дешёвого, с печальной, но всё же улыбкой.
– Прости, Джесс, задумалась. Да это я так, не бери в голову. Знаешь, спасибо что ты рядом… всегда рядом, я благодарю создателя, что ты у меня есть.
Улыбка подруги изменила свои тона и уголки губ поползли вверх, обнажая белоснежные ровные зубы:
– А вот не знаю, что ты бы без меня делала. Наверное, жила бы в лагере не с малявкой, и не было бы у тебя этого маленького шрама на коленке, а у меня на локте в знак начала нашей дружбы. И не лопала бы сейчас шоколадку так, что за ушами трещит.
После этих слов, мы синхронно засмеялись, комнату наполнил звонкий перелив колокольчиков. Джесс сгребла меня в охапку, а я раскрыла объятия в ответ.
– Ну а теперь, давай будем приводить твоё головное недоразумение в порядок! – твёрдо констатировала подруга.
Второй раз потерпеть крах за день мои волосы не могли, тем более, в руках заботливого человека. Сквозь прозрачные шторы за нами подсматривала луна, а из приоткрытого окна пробиралась в комнату ночная прохлада. Закончили уже за полночь, обессиленными рухнули по кроватям. Последняя мысль посетила меня перед тем, как провалиться в сон: «Нет. Я не сдамся! Иначе… я – не я!»
Полноценно отдохнуть мне не удалось. Неизвестно в котором часу ночи начал сниться сумбурный бред. Вот, будто я нахожусь в больничной палате, рядом капельница, запах медикаментов буквально напрашивается в сознание. Картинки, яркость которых словно выкрутили на максимум, накладываются одна на другую. Далее врывается гулкий собачий лай, высокий мужчина с тёмными густыми волосами, притягивающе-правильными чертами лица улыбаясь подхватывает меня на руки и кружит-кружит-кружит. Сюжет нелепицы продолжает погружаться сильнее, и в этот раз уже наблюдаю за великолепной игрой оркестра, весь коллектив выкладывается, отдавая всю мощь произведения слушателям, если бы не знала, что сплю, то побежали бы мурашки. Но не покидает ощущение, будто бы чего-то недостаёт в этой слаженной картине, и среди оркестрантов потерян важный кусочек пазла. Когда разум решил оставить меня в покое, я, наконец, погрузилась в спокойный сон.
День обещал быть удачным, хотя первая дисциплина «ими» и должна быть у миссис Агаты Грейс, она начиналась ровно в полдень. По такому случаю, мы с Джесс вдоволь навалялись в кроватях и неспеша стали собираться на совмещённую пару. Поднимаясь по ступенькам на второй этаж к аудитории, меня уже ожидал Чейз, оживлённо болтающий с однокурсниками, но заметив меня он застыл на месте, как и все те, кто меня знал и увидел гордо ступающей в колледж. По всей видимости, реакция на мою обновлённую причёску в виде каре Чейза особо впечатлила.
Я подошла сама и улыбнулась поприветствовав, ожидая услышать хоть слово в ответ. Парень отошёл от оцепенения, со смесью ярости, гнева и возмущения процедил сквозь зубы:
– Я убью эту суку.
Пара секунд и он подвинув меня направляется к лестнице, но я успела резво обогнать и выставив руки вперёд остановить парня.
– Чейз, успокойся, с чего такая реакция? – обеспокоенно спросила я. «Неужели слухи настолько быстро расползаются, что он узнал кто автор данного деяния, или что хуже… до него дошли сплетни Латы о моём несуществующем положении?» Джесс, решившая не вмешиваться в наш диалог, намекнула что будет дожидаться в аудитории. Зайдя за спину художника указала сначала на него, сформировала сердечко из рук, а далее тыкнув пальцем на меня, улыбнулась и ретировалась в коридор.
– Эта … дрянь подходила ко мне час назад, – начал он, – Рассказала про ситуацию с тобой. Попросила прощения у меня, а я ей ответил, что если у вас недопонимание, то просит прощения она не у того человека. Но я даже подумать не мог, что под словом «поругались» будет скрываться это… – он поднял взгляд на мои волосы и последовали еще более неприятные слова.
Я, если откровенно, даже не знала, что парень умеет выражать эмоции некультурной бранью. Услышать филигранные изречения из уст всегда собранного, вежливого, контролирующего свои слова и поступки Чейза – было для меня в новинку.
– На пару к огузке идём вместе. Оставлять тебя я больше не намерен. Да и у меня уже достаточно пропусков накопилось. – продолжил друг, но уловив его твёрдый и решительный тон я решила расставить все точки над «i»:
– Так, давай разберемся на берегу, Чейз. Я бы не хотела видеть рядом тебя двадцать четыре часа в сутки – у нас у каждого есть своя жизнь, проблемы, дела и должно быть уважение личного пространства. Я понимаю твоё беспокойство обо мне, но… без обид, правда. Я не принимаю гиперопеку за норму. – сначала парень растерялся услышав моё мнение, но будто гипнотизируя меня глазами нежно провёл тыльной стороной ладони по волосам, словно боясь навредить своей успокаивающей лаской.
– Вот за это ты мне и нравишься… рассудительная, мудрая и прекрасная сакура. Давай руку, сядем вместе. Надеюсь, Джесс будет не против, если нагло украду тебя? – ухмыльнувшись, парень сплёл наши пальцы воедино и не дождавшись моего ответа повёл за собой на глазах у всех.
– Она то, уж точно не будет против… – сказав почти под нос, и улыбнувшись я последовала за … другом.
Обучение проходило довольно спокойно, миссис Грейс не скалилась на меня, и объяснению этому был Чейз, своевольно устроившийся рядом на стуле и с вызовом для всех обнимающий меня почти всю пару пока я смиренно записывала лекцию. Упрекать в чём-то Чейза Гранта – значит, встать против его семьи, а это – себе дороже.
Периодически он делал незамысловатые наброски в свою тетрадь, но мне не показывал. Лата же искоса иногда поглядывала на нас, но былой ненависти в её глазах я не наблюдала, скорее… раскаяние и отчаяние?
Занимаясь на уроке физического развития, пока преподаватель отправился за спортивным инвентарём ко мне подошла моя названная личная парикмахерша. Я напряглась, ожидая очередной выходки, готовясь ко всему, что может произойти далее. Мстить я не планировала и не собиралась, но моё лояльное отношение к ней подошло к концу.
– Эйприл! – однокурсница тотчас же перешла на крик, по всей видимости, дабы её услышали все в спортзале.
– Я прошу у тебя прощения, я не должна была так поступать! – прокричала Лата, слегка склонившись в поклоне, – Мне искренне жаль… – эти слова были сказаны почти шёпотом, но так, чтобы только я могла их услышать. Девушка опустив голову перешла на бег и скрылась в коридоре, забежав, скорее всего, в раздевалку. Устремляться за ней следом я не собиралась. Тем более, уже пришёл преподаватель и начались занятия. «Всё чудесатее и чудесатее…» – подумала я.
После окончания дисциплин, как ранее и договаривались, Чейз настоял на прослушивании моих «шедевров». Отсеяв все сложенные мною мелодичные произведения, я сократила выбор до двух. Проиграв обе композиции другу – на первую парень сказал, будто слишком слизано с первой части сороковой симфонии Моцарта. Второй раз за день он удивил меня, теперь уже разносторонними познаниями в музыке. А вот вторая увертюра, вполне имеет место быть, жить, и даже наверняка обретёт популярность в кругах людей с утончённым вкусом, а если понравится подобному человеку из театра или оперы, считай, начало взлёта карьеры положено.
На самом деле, я склонялась к такому же мнению. Единственный существенный минус – я очень сильно затянула с подготовкой, времени всё меньше, а я еще не начала оттачивать материал. Возложенная на меня ответственность пугала и вдохновляла одновременно, моя задача сейчас – не отпускать клавиши ни на секунду, и играть, до боли и онемения в косточках пальцев.
Солнце неумолимо катилось к горизонту, телефон разрывался от звонков и уведомлений, и все оповещения стали приходить на наручные часы рассылающие мою геопозицию, самочувствие в том числе и данные о сердцебиении близким контактам, в которые помимо Джесс пришлось добавить Чейза: «Это ради моего спокойствия, Эйп» – утверждал он. Не обращая внимания на уводящие в реальность звуки, я играла с упоением, без остановки, мотор работал на износ, в голове пульсацией отстукивал ритм, пальцы стучали по бело-чёрным плашкам, но я всё еще сбивалась. Я репетировала всё: открытие дверей в концертный зал, правильную походку к инструменту, верное положение рядом с фортепиано и лёгкий взмах рук в начале игры, одно неловкое движение, что-то забыла или дёрнулась в напряжении – минус балл. После окончания выступления неверно убрала руки от инструмента, не поклонилась – минус балл. Сфальшивила в произведении, и особенно – если подала вид, что допустила ошибку – крах всего. Можно сразу вставать и прощаться, без требуемых поклонов. Так было раньше, так осталось и сейчас. «Требования жёсткие, но возможные. Я справлюсь»
Первая, вторая, третья… семь алых капель крови завершили своё падение на белоснежном полотне инструмента. «Это плохо. Я, как всегда – либо никак, либо сразу в омут с головой. Где люди находят эту золотую середину?» Небрежно воткнув свёрнутую трубочкой салфетку в нос, принялась убирать за собою следы своего перенапряжения.
Закрыв кабинет спускаюсь на первый этаж. Учебное заведение еще активно дышит жизнью, студенты буквально кишат, толкаются, а я стараюсь ворваться в этот водоворот, пробиться сквозь толпу к дверям выхода. В воздухе витает запах пыли, пота и тяжёлая смесь различных духов, перемешанных в общую кучу и теперь ароматы превратились в удушающий смрад. Целью становится выбраться скорее на воздух, разум постепенно затуманивается от какофонии гула.
Наконец-то протиснувшись хватаюсь за ручку массивных дверей, и… они не поддаются. Дёргаю ещё несколько раз – ничего. До моего сознания доходит то, что шум прекратился, а сзади меня гробовая тишина, ни единого звука или шороха. От затылка и до поясницы пробежал мороз, будто судорогой схватили моё тело в тиски. Я оборачиваюсь в надежде попросить у кого-нибудь помощи, но моему взору открывается картина: все окружающие дёргаются взад-вперёд словно на съёмке повтора, кто-то из студентов более активен, некоторые лишь моргают глазами. Точно один единый организм, который составляли множество мелких шестерёнок – застопорились, и буксуют на месте не в силах продолжить свой намеченный ход.
К горлу подступила тошнота, желудок неумолимо начало крутить. Вот сейчас, именно сейчас, находясь в запертом пространстве этой ситуации мне особенно стало страшно. Чувствую нарастающую вибрацию наручных часов, оповещающих о моём пульсе в сто сорок ударов в минуту… мандраж такой, что начинает кружиться голова и мутить рассудок. Нужно срочно что-то предпринимать, пока я не вырубилась прямо тут. Определённым образом не понимая, что нужно сделать, чтобы в первую очередь освободить студентов из транса, а заодно и помочь себе выбраться отсюда, просто иду мимо людей стараясь не задеть шестерёнки и не ухудшить положение. Возможно, громкий звук наподобие крика приведёт их в себя? Тогда поднимусь обратно на лестницу и испробую этот вариант. Огибая присутствующих, я почти добралась до первых ступенек, но активно жестикулирующий туда-обратно руками парень зацепил лямку моей сумки, только вот аккуратное возвращение моего предмета гардероба на плечо не уберегло меня от толчка его кисти на стоящую впереди девушку. Я летела вперёд на неё двумя руками повалив обоих нас на толпу зависших студентов.
Внезапная боль обожгла запястье на правой руке. Поднявшись, в очередной раз отрезвляя себя от помутнения, задрала край рукава кофты. Глаза вперились в нечёткий пульсирующий узор, едва-едва проявляющийся на коже. Вглядываясь, сделала предположение, что это шрам… или тату… да что за чертовщина? Откуда? Я не видела никогда отметок у себя на теле, более того, ранее не посещала тату-мастеров. Изображение проявлялось и исчезало, но мне удалось уловить и запечатлеть в памяти – скрипичный ключ.
Огляделась – все ребята продолжили своё движение. И даже девушка, на которую я свалилась, ничего мне не сказав, просто встала и продолжила свои дела в привычном расположении духа. Будто никто не обратил внимания на происходящее! Будто никто и не понял, что люди на десять минут оказались почти заморожены на месте! Но я ошибалась… были, как минимум, два человека, которые наблюдали за мной, и видели всё от начала и до конца.