Юля Белова
Невозможный босс

Юля Белова

Невозможный босс

Роман

1. Любавина, ко мне!

– Любавина, ты уже почти уволена! На ниточке висишь, на тоненьком волоске над бездонной пропастью! Не понимаешь ты этого?

Ну всё! Такого он мне ещё не говорил. Это, как если бы я получила чёрную метку. Кошмар…

– И прекрати в облаках витать! Когда ты уже будешь нормально работать?! Я тебе не за мечтательность деньги плачу, правда? Мне нужна расторопность и бульдожья хватка. Ну так иди и продемонстрируй боевые качества личного ассистента. Вперёд! Мне не нужна помощница-размазня. Нечего тут сверкать своими глазками, не испугаешь. И пострашней видали. Всё, ушла.

Это я витаю в облаках? Да я ношусь, как антилопа гну! У меня всё чётко, ни одного косяка за два месяца! Придумал что сказать, мечтательность! Я на этой работе уже в комиссаршу с маузером превратилась, могу расстрелы проводить собственноручно…

Я беру пачку бумаг и мчусь в канцелярию. Наверное, это из-за моей внешности. Должно быть, я выгляжу слабой или чересчур женственной. А может не умею себя подать? И безропотно слушаю все его вопли? Надо разобраться. Где-то я не дотягиваю … Хорошо бы на психолога деньжат подкопить.

Мда… Размечталась. Ладно поищу в интернете что-нибудь по теме… И что значит «и пострашней видали», типа я такая страшная? Я забегаю в лифт и внимательно себя осматриваю. Нормальная, милая даже. Может макияж агрессивней сделать? Ну да, а ещё надеть латексную юбку и хлыст в руку взять…

Я захожу в канцелярию с пачкой бумаг. В офисе царит необычайное оживление, все сгрудились вокруг монитора и что-то горячо обсуждают.

– Доброе утро, – говорю я.

Никто не обращает внимания.

– Девочки! Доброе утро! – повторяю я громче.

– Привет, Алён, – поднимает голову Саша Разумовская, начальник канцелярии. – Ты уже видела генерального?

– Лучше бы не видела. Только что от него.

– Нет, фоточки с соревнований? Он оказывается культуризмом занимался. Иди глянь, какой жеребчик.

Мне некогда, нужно бежать, но я подхожу, любопытство берёт верх. Ух ты! Это он что ли?

– Видала? – усмехается Саша.

– Это когда? – удивлённо спрашиваю я.

На фотографии стоит настоящий Аполлон, мощный, рельефный, лоснящийся. Или Геракл… У него подняты обе руки, бицепсы просто невероятные, широкая грудь, мышцы пресса как на древнегреческом изваянии. Узкие плавки едва вмещают содержимое. Надо же, даже не догадывалась, что именно скрывает мой шеф под деловым костюмом.

– Ларис, это когда? – переадресовывает Саша мой вопрос кому-то из тётушек.

– Это два года назад, в Будапеште, чемпионат мира. Радимир Борзов, серебряный призёр, вот, – отвечает Лариса и мельтешит мышкой по плавкам нашего директора. – Отпад, да? А вот ещё. Посмотри, какой здоровый.

– В голове не укладывается, да? – серьёзно спрашивает Саша.

– Ага, – простодушно отвечает та.

– Ну хорош за член дёргать, листай, пусть Алёна посмотрит на своего босса во всей красе.

Фотографий много. Это подборка на странице федерации бодибилдинга. И, что сказать, наш генеральный прекрасен. У меня даже зажигается огонёк какой-то внутри. Не перекачен до безобразия, а наоборот красив и гармоничен. Ещё бы в общении был так же хорош…

– Эх вот бы мне такого, – вздыхает одна из девушек.

– У качков не стоит. На что он тебе нужен? – пожимает плечами Саша.

– Ну, не скажите, Александра Сергеевна. Вот у меня был случай…

– Ладно девочки, вот бумаги, а мне бежать нужно, – говорю я. – Сашенька, там приказ по конструкторскому бюро. Первым делом сделай, пожалуйста. Всё, ушла, а то серебряный призёр с меня шкуру спустит.

А он может. И уволить может. Он уже два раза мне грозил. А вообще, он просто чудище. Придирается, заставляет тысячу раз переделывать каждое задание, наваливает столько работы, что я каждый день прихожу за час до начала, а ухожу позднее всех, иногда и затемно.

И всё равно что-то да не успеваю. Наверное, со мной что-то не так… Подруга тысячу раз мне говорила, чтобы я нашла другую работу, но где ещё будут платить так же хорошо, как в «Орионе»? Нигде. Я бы, честно говоря, давно уже плюнула на эти деньги, но…

От размышлений меня отрывает телефонный звонок. Сестра.

– Да, Лиза, привет, – отвечаю я, не предчувствуя ничего хорошего.

– Алён, ты мне денег не оставила что ли?

– И тебе доброго утра, – говорю я со вздохом.

– Какое оно нахрен доброе! ВТФ! – голос сестры звучит так, будто она на пределе отчаянья. – Я же тебе русским языком объяснила, сегодня последний срок, когда нужно бабки сдать. Я теперь в чём на выпускной пойду?

– Подожди ты паниковать. Ну нет сейчас денег, понимаешь? Но зарплату уже на этой неделе перечислят. Попроси подождать денёк-другой.

– Систа!!! Харэ тупить!!! Я тебе говорю, сегодня последняя возможность. Всё! Другого шанса не будет!

– Ну, в конце концов, на этом твоём Семенихине свет клином не сошёлся. Купим другое платье.

– Другое?! Да за такие деньги мы сможем только штору турецкую купить! Такой шанс раз в жизни бывает, а ты меня прокидываешь! Ну мне что за бабки отдаться кому-то?

– Блин, Лиза, ты меня извлекла уже, – я судорожно соображаю, что можно сделать. – Сейчас попробую занять у Александры. Сможешь подъехать если что?

– Смогу, только давай по-скорому, у меня сегодня вообще ахтунг, а не денёк, ничего не успеваю.

– Вставать раньше нужно.

– Душнила.

Вот и поговорили. Я опять вздыхаю. Влетаю в приёмную и вижу недовольного босса. После фотографий я смотрю на него немного иначе. Я будто обретаю способности рентгена и отбросив элегантный, сшитый на заказ костюм, рассматриваю его развитую грудь, пресс без капельки жира, вздувшиеся вены на красивых сильных руках и…

Ой… Стоп… От этой картины даже озноб пробегает. Прекрати. Озабоченная…

Вообще, у меня к нему двойственное отношение. С одной стороны, и это несомненно и нужно признать, он очень эффектный мужчина. Прекрасная фигура, красивое мужественное лицо, будто вырубленное из камня. Волевой подбородок, плотно сжатые губы и невероятные тёмные глаза. Зелёные, глубокие, бездонные.

Это явная аномалия, такого не бывает. Брюнет с зелёными глазами. Раньше я такого никогда не видела. У меня самой имеется аномалия, но я её скрываю. Со школы ещё.

С другой стороны, Борзов гад. Он буквально истязает и мучает меня. Должно быть, ему доставляет это особое удовольствие. Первые два месяца моего испытательного срока дались мне ценой крови, нервов и огромных усилий. Я бы давно плюнула на всё, но очень хорошая зарплата заставляет меня держаться за место зубами.

У меня на руках сестра-выпускница и денег нужно много. А если я продержусь ещё месяц, зарплата станет выше на тридцать процентов и я получу длительный контракт. В общем, есть, ради чего стараться

– Любавина, где тебя носит? – говорит босс хмуро. – Мне что, самому кофе делать?

– Одну минуту, Радимир Львович, сейчас приготовлю.

Ёлки, опять не успела, знала же, что кофе захочет. Блин-блин-блин, иди, не смотри на меня. Я лихорадочно снимаю крышку и подсыпаю в кофе-машину зёрна. Несколько из них падает мимо. Я быстро оглядываюсь на Борзова.

– Не спи на ходу. Сосредоточься.

– Радимир Львович, – говорю я и тоже хмурюсь, – не говорите под руку. Сейчас я вам всё принесу, идите.

Зря не сдержалась, сейчас он мне устроит разнос… Но нет… На удивление, он ничего не говорит, только хмыкает и идёт в свой кабинет.

– Отчёт по «Кэнди Стар» и «Русским сладостям» не забудь принести, – бросает он на ходу.

Я ставлю на поднос маленькую чашечку кофе. Двойной, без сахара и без молока. Хватаю брошюру с отчётом и захожу к боссу. Прохожу по огромному кабинету и приближаюсь к его столу. Подаю бумаги и ставлю чашку. Разворачиваюсь, чтобы уйти, но Борзов меня окликает:

– Подожди.

Он открывает отчёт и берёт в руку маркер. Ну понятно. Опять всё исчиркает. Я уже четыре раза переделывала. Он принимается читать и тут же маркер начинает сокрушать текст и графики.

– Любавина.

– Да, Радимир Львович.

– Мне кажется, твоя головка забита чем угодно, только не работой. Да? Ну, такое бывает, этого не надо стесняться. Весна всё-таки. Да и не все ведь созданы для административной работы, кому-то нужно и борщи варить. Ну, и мозгов у всех разное количество. Так ведь?

Я молчу, прикусываю губу, но не отвечаю.

– Ладно. Вот это перенеси сюда, а это… ну это вообще бред. В прошлый раз и то лучше было. И вот это ещё. Верни, сделай как было раньше. Всё. Уйди с глаз.

Да чтоб тебя! Это уже чисто придирки, честное слово! Главное, как он помнит, что было в прошлый раз, он уже миллион правок сделал? Скотина!

– Любавина!

– Да, Радимир Львович.

– Как ты меня назвала сейчас?

– Я ничего не сказала, – делаю я широкие глаза.

– Зато подумала. Ты так громко-то не думай больше.

Он смеётся что ли? Выглядит серьёзно.

Я поворачиваюсь и иду к двери. Спину держи, не сутулься. От его взгляда даже жарко становится…

– Любавина.

Ну что ещё!

– Да, Радимир Львович.

Я останавливаюсь и поворачиваюсь.

– Материалы к совещанию не забудь подготовить. И список посетителей. Почему нет до сих пор?

– Я вам послала ещё вечером. Посмотрите в мессенджере.

– Распечатай, чтобы на столе лежал.

– Сейчас сделаю.

Я снова двигаюсь в сторону двери. Сколько раз он ещё меня остановит, пока я дойду до приёмной?

– Любавина.

Да провались ты! Я останавливаюсь. Скоро глаз дёргаться начнёт…

– Да, Радимир Львович.

– Кофе мне новый принеси, этот остыл уже.

Я киваю и выхожу в приёмную. Очень хочется что-нибудь сломать или просто высказаться, громко и максимально нецензурно. Но здесь уже куча народу, и все от меня чего-то хотят. А ещё нужно срочно Лизке денег найти на платье к выпускному, иначе случится конец света.

.

День проходит в режиме аврала, как обычно. Я даже пообедать не успеваю. Единственная радость, пролетает он быстро. Сегодня я всё успела, перехватила у Александры денег, отдала Лизке, выполнила все распоряжения босса, ничего не запорола, если не считать нескольких кофейных зёрен, просыпавшихся мимо машины.

На сегодня всё… Я скидываю туфли вытягиваю под столом ноги. Блаженство. Сейчас посижу так три минутки и начну готовить документы на завтра, а потом поеду домой. Только я закрываю глаза, раздаётся щелчок селектора и на меня обрушивается гневный голос босса:

– Любавина! Немедленно ко мне! Мухой!

Да что ещё случилось… Я вскакиваю и как есть, позабыв про туфли, влетаю в кабинет. Борзов без пиджака стоит рядом со столом. В руке он держит лист бумаги.

– Это что такое! – гремит он. – Ты меня подставить решила? Это что за «уважаемая Бля»? А если бы я не заметил?! Ты хоть понимаешь, что бы было?!

Я подхожу, не понимая о чём речь и робко беру письмо. Уважаемая Бля, читаю я, мы благодарим вас за интерес, проявленный… и так далее. Вот это прокол. Косяк так косяк. У меня ноги подкашиваются, а щёки становятся красными, как малина.

– Я… я… ой… это… Простите, пожалуйста… это просто буквы «ю» и «б» соседние… они рядом на клавиатуре. Я поспешила, не заметила… Это случайно…

На глазах слёзы наворачиваются. Ну как я могла. Вот это факап. Косяк, фиаско и придётся застрелиться. Бестолковая. Бестолковая идиотка. Вечно спешу, не могла проверить? Одна секунда и не было бы этого… Ну почему я не проверила! Всё. Теперь он точно меня вышвырнет. Он ведь только и ждал повода… Дура безмозглая. Кретинка! Все планы коту под хвост. Правильно он говорил, идиотка я…

Борзов нависает надо мной, как грозовая туча подступая близко-близко.

Я чувствую огонь его гнева, искрение его тела и запах, странную и опьяняющую смесь ароматов. Я вдыхаю терпкие древесные ноты его парфюма и запах тела, разгорячённого и возбуждённого.

Я робко поднимаю глаза и отшатываюсь, заметив его взгляд. Его глаза превращаются в тёмно-изумрудный водоворот, в них разыгрывается ужасающая буря. Он пожирает меня глазами, рассматривает мои босые ноги, потом поднимается к взволнованно вздымающейся груди, а затем и к губам.

Он вырывает лист бумаги из моей руки, отбрасывает его и вдруг… прижимает меня к себе. Я содрогаюсь, как от электрического удара. Сердце бешено колотится, ноги становятся тяжёлыми и подгибаются. Но сильные руки не дают мне упасть, а твёрдые губы впиваются в мои. Прежде, чем я понимаю, что происходит, Борзов страстно и властно меня целует.

2. Испуганная лань

Голова кружится, а мысли мечутся и скачут, как резиновые шарики. Что он делает! Что он делает! Я плавлюсь, теряю разум. Я вся горю. Под ложечкой сосёт сладко и тоскливо, а низ живота вмиг становится тяжёлым, будто туда перетекают все мои соки.

Меня охватывает восторг и ужас. Я чувствую вкус Борзова. Он сладкий и солёный, терпкий и насыщенный, а ещё он похож на шампанское и икру. Мама, что со мной… Что он со мной делает…

А он делает. Он с силой мнёт, сжимает и прижимает меня к себе. Я ощущаю его горячее тело под тонкой тканью рубашки, жар, запах и каменную твердь мышц. И ещё что-то страшное, твёрдое и каменное упирается в меня.

Нет, этого не может быть, это не возможно… Шершавый и колючий подбородок царапает нежную кожу моего лица.

Борзов резко разворачивает меня и прижимает к себе спиной. Его горячие губы утыкаются в мой затылок, опускаются к шее. Меня снова бьёт током. Его руки сжимают мою грудь и у меня вырывается громкий стон.

Груди набухают, становятся тяжёлыми в его сильных руках. Он расстёгивает мне блузку и одна рука проникает в бюстгальтер, высвобождая грудь, сжимает сосок и заставляет меня испытывать боль и сладость.

Вторая рука проникает под пояс юбки, под резинку колготок и трусиков. Я чуть расставляю ноги, пропуская его. Что я делаю? Это правда я? Какого хрена?! Всё просто. Я опьянела от страсти и я его хочу. Хочу, как распутная девка, как животное, невзирая на голос разума. Просто хочу. Страстно жажду. Немедленно! Прямо сейчас!

Его рука медленно пробирается всё ниже, опаляя меня огнём, я почти теряю сознание в предвкушении наслаждения, и в этот момент раздаётся стук в дверь. Дверь не заперта. Достаточно лёгкого нажатия на ручку и она отворится.

Борзов на мгновенье замирает и из его лёгких вырывается что-то вроде рычания. Он выпускает меня из своих объятий и я остаюсь стоять в помятой расстёгнутой блузке, с вывалившейся из бюстгальтера грудью, растрёпанная, с размазанной помадой и совершенно мокрая. Отлично.

Что я испытываю? Жгучий стыд и ужасную злость на своего босса. Два месяца! Два месяца я переносила все тяготы и лишения, чтобы что? Чтобы вот так бездарно превратить всё в прах из-за дурацкой интрижки со своим начальником? Ужас! Позор! И, главное, куда мне теперь деваться? Оставаться работать здесь совершенно немыслимо. Совершенно немыслимо!

– Подождите! – громко и раздражённо кричит Борзов и уже едва слышно, но так же раздражённо бросает мне. – Ну что, достукались?

Что?! Достукались?!

– Вроде я никуда не стукалась и ни кого не приглашала попировать моим телом. О чём вы, собственно, Радимир Львович?

– Да ладно, только вот не надо этого. Я же видел, как ты на меня смотрела. Ты сама этого хотела.

– Что?! – выдыхаю я, и моё лицо снова покрывается краской, но теперь от гнева. – Да что вы себе позволяете?!

– Позволяю, что хочу, – буркает Борзов и подносит к носу руку, которую пихал ко мне в трусы.

Мне становится до ужаса стыдно. Я отворачиваюсь и молча начинаю приводить себя в порядок, а потом так же молча иду к двери.

– Не пускай никого, – бросает босс мне в спину.

Мне хочется высказать, всё что думаю, но от волнения слова путаются и я решаю промолчать. Пока. Я выхожу и стараюсь держаться спокойно, не выказывая волнения перед посетителем, чтобы он не заподозрил не весть что. Правда есть нюанс. Я босиком. И посетитель удивлённо смотрит на мои ноги.

– Слушаю вас, – говорю я строго.

– Здравствуйте. Я Стражников Клим Романович, – отрекомендовывается он. – Хотел бы к генеральному попасть.

Я отрицательно качаю головой и, не глядя на него, прохожу к столу. Сев на своё место, я чувствую себя немного уверенней.

– Вас, Клим Романович, в списке посетителей нет, к сожалению. Я могу вас записать. По какому вы вопросу?

– Да я с ним лично договаривался, что забегу сегодня.

– Тогда позвоните ему на мобильный и если он даст команду, я вас пропущу.

– Так вот в этом и проблема. Не могу дозвониться, я уже несколько раз звонил. Может, звук выключен, – говорит он и в отчаянии разводит руки в стороны.

Я, наконец, рассматриваю этого Клима. Высокий, довольно симпатичный, хорошая фигура, не культурист, конечно, но и далеко не дохляк. Волосы у него тёмные, но не чёрные, как у Борзова. Крупные скулы, нос с горбинкой, крепкий подбородок с ямочкой. Если бы отрастил бороду, походил бы на скандинавского дровосека.

– Вас как зовут? – спрашивает он.

– Алёна Михайловна, – отвечаю я бесстрастно.

– Алёна Михайловна, милая, скажите, пожалуйста Борзову, что я в приёмной.

– Нет, я только что от него нагоняй получила, больше подставляться не хочу. Он сказал никого не впускать.

– Ну пожалуйста, что вам стоит. А я вам подарок сделаю, – говорит он и ловким движением достаёт из портфеля коробку мармелада, на которой написано «Русские сладости».

– Вы шутите что ли? – качаю я головой. – У меня этим добром весь шкаф забит.

– Не может быть! – восклицает он. – Этого мармелада ещё и в продаже-то нет. Это наша новинка. Хотите попробовать? Это что-то совершенно нереальное. Фантастический вкус. Я вижу, как вы устали, вон даже босиком ходите. Представляю, целый день на каблуках. Съешьте мармеладку, вам сразу станет легче на сердце.

Вот же пройдоха. Я улыбаюсь. Да пошёл он куда подальше! Нет, не этот Клим, а Борзов. Пошёл он куда подальше. Я ему что, наложница? Это вообще невообразимая пошлость, роман на рабочем месте. Отвратительно.

Я вдруг нажимаю клавишу селектора:

– Радимир Львович. Здесь Стражников. Говорит, договаривался с вами о встрече.

Борзов сначала ничего не отвечает, а потом недовольно произносит:

– Хорошо, пусть зайдёт.

Всё. Рабочий день давно закончен. Не останусь я здесь больше ни минуты. Хватит, я же не собственность его, в конце концов. Борзов просто наглец. Грубый, самовлюблённый наглец. Впрочем, основная причина, похоже, коренится во мне.

Почему он на меня набросился? Значит я создаю впечатление лёгкой добычи. Я доступная и безотказная. Приходите все, я ещё и ноги раздвину пошире, чтоб вам удобней было. Идиотка, честное слово. Убить меня мало. Будто не знаю, чем это всё кончается обычно.

Всё. Баста. Иду домой. С меня хватит. Завтра напишу заявление. Жалко, не доработала одного месяца до хорошей зарплаты и для резюме нехорошо, что всего два месяца здесь продержалась. Как я объясню, почему ушла? Шеф скажу в трусы залез? А, ну проходите, пожалуйста, раз такое дело. Нам именно такие работницы и нужны…

Пока я собираюсь, от генерального выходит Клим-дровосек.

– Вы уходите, Алёна Михайловна?

– Да, Клим Романович. Ухожу. Время позднее, пора домой.

– Семья ждёт?

Я не отвечаю. Нет, на мне правда написано, что я типа жду сексуальных приключений?

– Да, простите за бестактность, – быстро ориентируется он и открывает передо мной дверь.

Галантные какие нынче дровосеки пошли. Когда я выхожу из приёмной, селектор голосом Борзова начинает взывать ко мне:

– Любавина! Любавина!

Но я решаю не возвращаться. Всё, мосты сожжены! Клим задерживается на мгновенье и нерешительно на меня смотрит. Но я качаю головой и смело выхожу за порог.

– Уважаю, – улыбается он. – Сразу видно, вы человек решительный.

Я? Вряд ли. Плохо вы меня знаете, Клим Романович.

– Слушайте, Алёна, – говорит он, – вижу, что вы устали. Давайте я вас подвезу. Я на машине и мне не трудно. Даже приятно будет доброе дело сделать.

3. Догонялки и наводнение

Мы выходим из административного корпуса вместе с Климом.

– Спасибо вам, Клим Романович, – говорю я, – но я сама доберусь. Вы же не знаете, где я живу, а вдруг мне в Тулу надо? Тоже повезёте?

– Ну я надеялся, честно говоря, что не в Туле, – смеётся он. – Но если в Туле, что же делать, дал слово – держи. Заодно пряников куплю.

– Пряники любите?

– Тульские-то? Конечно, люблю. А вы что, правда из Тулы?

– Нет, я обитаю в районе метро «Аэропорт», так что спасибо за предложение, но не нужно, мне тут недалеко. На метро даже быстрее будет, чем на машине.

– «Аэропорт»? Серьёзно? Я как раз туда еду. Вот так совпадение. Теперь не сможете отказаться, – говоря это, он широко и дружелюбно улыбается. – Сейчас пробок нет, так что доскочим мигом.

Вот прилепился. Я, может, прогуляться хочу, подумать о произошедшем и о том, что мне теперь делать и как жить дальше после сегодняшнего «происшествия». Мы идём через парковку и останавливаемся у большого чёрного джипа.

– Ваша красавица? – киваю я на машину.

– Моя.

– Ну что же, хорошей вам дороги, приятно было познакомиться. Заходите ещё, только мармелад больше не приносите, мы тут на сладости даже смотреть не можем.

– Алёна Михайловна, я всё-таки настаиваю. Я же вижу какая вы уставшая.

– Сомнительный комплимент, не находите? – вздёргиваю я брови.

– Нет, ну я же в хорошем смысле.

– Ладно, прощаю. Не поминайте лихом. До свидания.

Я шагаю мимо его машины и приятная тёплая погода, и лёгкий ветерок, несущий сладкие весенние ароматы действуют на меня умиротворяюще. Нет, я не становлюсь спокойной, и произошедшее сегодня по-прежнему не даёт покоя, просто на душе становится чуточку легче.

Правда ненадолго. Ровно до той поры, пока меня не обгоняет чёрный «Мерседес» Борзова и из окна не появляется его физиономия. Сначала я замечаю большую машину и то, что стекло задней дверцы ползёт вниз, а потом уже узнаю лицо директора.

– Любавина! – окликает он меня.

Когда босс злится, он выплёвывает каждое слово, как разрывную пулю. И если ты избежишь прямого попадания, то осколком заденет обязательно, не делая разницы между действительно виноватым и просто испуганным.

Увидев Борзова, я просто останавливаюсь, а его машина продолжает катиться дальше. Я слышу, как босс что-то кричит водителю. Автомобиль резко тормозит. Тогда я поворачиваюсь и быстрым шагом иду в противоположную сторону.

Но водитель Борзова проявляет чудеса вождения и умудряется сдать назад и не врезаться в другие машины. Борзов злится.

– Любавина! Что за детский сад! Ну-ка подошла сюда!

У меня ещё ничего окончательно не решено. Я ещё весь вечер буду думать, взвешивая все «за» и «против» и, может быть смогу принять какое-то решение. Потом десять раз всё перерешу и вернусь к первоначальному варианту. В общем, у меня это всё непросто.

– Простите, Радимир Львович, я очень спешу, надо сестре платье на выпускной покупать. Давайте завтра поговорим. У вас же не срочное дело.

– Ты у меня сейчас… Любавина! – кричит он чуть не по пояс высовываясь из окна.

Сотрудники, проходя мимо, здороваются и с нескрываемым удивлением наблюдают за странными манёврами генерального директора. Хорошо, что большинство работников уже разошлись, ведь рабочий день закончился довольно давно.

Наконец, Борзов приказывает остановить машину и выскакивает наружу. К этому времени нас разделяет довольно большая дистанция. Он семимильными шагами устремляется ко мне, быстро её сокращая.

Ну всё, сейчас будет взбучка. Не бежать же мне от него. Догонит. Блин… Я останавливаюсь и жду неминуемой казни. Лучше бы сразу выслушала, что он хочет сказать. Тогда бы он просто наорал, что я «рано» ухожу, а теперь явное непослушание и протестные действия.

В этот момент рядом со мной останавливается большой чёрный джип. Ха! Это Клим. Он как раз выезжает с парковки.

– Алёна, ну что, не передумали? – кричит он мне через открытое окошко.

Я даже подумать не успеваю, тело само принимает решение. Я в два шага подпрыгиваю к машине открываю дверь и забираюсь внутрь.

– Погнали! – говорю я и это получается довольно резко.

Клим смотрит на меня с несколько растерянной улыбкой, но к своей чести, не рефлексирует, а сразу жмёт на газ. Борзов увидев мой финт, останавливается и смотрит на нас тяжёлым взглядом. Неимоверно тяжёлым. Собственно, вот вопрос и решился сам собой и можно не тратить ночь на глупые терзания размышления на тему увольняться или нет.

Клим, разумеется, не подозревает о догонялках, устроенных мной и боссом. Поэтому, увидев Борзова, стоящего на тротуаре и провожающего нас тяжёлым взглядом, он немного удивляется, чуть притормаживает и слегка наклоняется ко мне, чтобы быть ближе к окну. На его лице расцветает самая широкая и дружелюбная в мире улыбка, он машет Борзову рукой и выкрикивает:

– Всего хорошего, Радимир Львович!

Что мне сделать, чтобы не расхохотаться? Борзов сейчас взорвётся от злости. Я зажимаю рот рукой и босс наверняка воспринимает это как издёвку, потому что видит, как смех рвётся из меня наружу.

– Что? Вы чего смеётесь? – улыбаясь спрашивает Клим. – Я что-то не так сказал?

– Ох, – говорю я, вытирая глаза. – Всё то, всё то, не обращайте внимание, у меня бывает, находит что-то. Приступы необъяснимого веселья.

Он посматривает на меня с явным интересом, как на редкий экспонат. Да, такой взгляд мне знаком, он меня с самой школы преследует. Ну что же теперь делать, вот такая я странная.

– Слушайте, Алёна Михайловна, может на «ты» перейдём, а то я себя стариком чувствую, когда вы ко мне по имени отчеству обращаетесь.

Это он кокетничает, хочет, чтобы я ему сказала, что он совсем не старый.

– Да неудобно как-то к пожилому человеку и на «ты», – говорю я. – Пусть пока всё будет, как есть.

Он крякает, но не настаивает. На вид ему лет тридцать пять – сорок. Вполне молодой, разумеется, но я говорю это, чтобы впредь не выпрашивал комплиментов.

– А вы давно в «Орионе»? – спрашивает он. – Я вас не припомню.

– Два месяца, – отвечаю я. – И я вас тоже раньше не видела.

– Это потому что я теперь работаю в «Русских сладостях», а раньше возглавлял «орионовскую» финансовую аналитику. Значит вы пришли в компанию одновременно с Борзовым? А может вы и раньше у него работали?

– Нет, впервые мы два месяца назад увиделись. Вон там, за «Азбукой вкуса» направо, – показываю я дорогу. – И мы уже приехали. Можно прямо у шлагбаума остановиться. Спасибо большое. И правда, быстро получилось. Я даже и не думала, что вы меня так лихо домчите.

– Никаких проблем, мне было приятно провести с вами время. Вы очень интересная… Собеседница…

– Что же, теперь я ваша должница. Если нужно будет попасть без очереди к Борзову, обращайтесь. Если не уволюсь, помогу.

– А вы что, планируете увольняться? Нашли что-нибудь получше?

– Нет, я вообще не решила пока, предупреждаю просто на всякий случай, – отвечаю я. – Ещё раз спасибо, Клим Романович и всего вам…

Я не успеваю договорить из-за телефонного звонка. Опять сестра. Я беру телефон в руку и долго смотрю на экран. Боюсь я её звонков. Мне кажется, она звонит всегда только по плохому поводу, и я боюсь услышать, что она что-то натворила или сама попала в историю.

– Да, Лиза, привет, – наконец решаюсь я.

– Алёна!!! – кричит она. – Ты где! У меня кран в ванной сорвало!

– Как это сорвало?! Что ты с ним делала?

– Да какая сейчас разница?! Тут вода хлещет! Ты когда будешь?

– Да я уже здесь, перед домом. Пять минут!

– Случилось что-то? – спрашивает Клим. – Может помочь?

Может правда? Слесарь когда ещё придёт, а тут мужик всё-таки.

– Подняться с вами? – настаивает Клим.

– Ну что же, кто ищет, тот всегда найдёт. Помогите, пожалуйста, нам с сестрой нужна мужская решимость.

Мы вбегаем в квартиру. Дома очень влажно, из ванной льются ручейки воды. Клим выглядит обескуражено, но мне уже не до него. Я забегаю в ванную и тащу его за собой.

Лиза пытается заткнуть испорченный кран тряпкой, но у неё ничего не получается, и целая ванная комната простреливается по всем направлениям. Увидев Клима в костюме и галстуке, Лиза страшно удивляется.

– О! Ты кто? – спрашивает она.

Клим от такого вопроса на секунду впадает в ступор и не находит ничего лучшего, как ответить:

– Финансовый директор…

– Алёна! – кричит Лиза. – Ты нахрена финансового директора привела? Нам же простой слесарь был нужен!

Она вся мокрая – волосы, голые руки, футболка, облепившая живот и маленькую, но задорную грудь.

– Слышь, директор, – говорит сестра, перехватывая его взгляд, – ты не туда смотришь. На-ка вот, прижми здесь. Да крепче держи, а я пойду слесаря вызову, пока Алёнка министра финансов не притащила.

– Я не понял, – говорит Клим, – просто затыкать трубу тряпкой? А может, воду перекрыть?