Юлия Заремба
Создай свой маршрут счастья
Чтобы сделать жизнь счастливой,
нужно любить повседневные мелочи.
Сияние облаков, шелест бамбука,
чириканье стайки воробьёв, лица прохожих –
во всех этих повседневных мелочах
нужно находить высшее наслаждение.
А.Рюноскэ
1 Глава
Вот уже середина лета, а ведущий специалист центра погоды «Фобос» заявляет, что Петербург вновь во власти циклона. В Санкт-Петербурге влажный климат и частые дожди, иногда ливневые с сильным ветром, которые могут начаться внезапно. Иногда питерское лето балует жаркими и солнечными днями. Сегодня случился именно такой!
Обычно зонт и дождевик – необходимые вещи, без которых выход из дома просто не возможен. Но только не сегодня!
– Обойдусь без зонта, – подумала Елена.
Она давно перестала радоваться выходным дням, работала на «автомате», загружала себя работой, потому как из этой самой работы и состояла ее жизнь. Иные составляющие отсутствовали. Но сегодня, как никогда, она была рада перспективе хорошей прогулки. Выходной день после шестидневной рабочей недели был необходим, как глоток свежего воздуха. Елена решила непременно выйти к берегу Финского залива, посмотреть на воду и «сменить картинку», как говорят ее ученицы школы – интерната для одаренных детей.
Елена Петровна преподавала игру на скрипке уже 30 лет и 27 из них в одном и том же образовательном учреждении. Как человек с высоким интеллектом она никогда не останавливалась на достигнутом, постоянно совершенствовала свои профессиональные компетенции, была человеком любознательным и обладала хорошим чувством юмора. Конечно, она читала труды психологов о профессиональном выгорании, но никогда не думала, что это может произойти с ней! Просыпаться счастливым теперь это не про нее! Все как всегда, все как и год, два, пять, десять, о Боже, и 20 лет назад…В наш век трудоголиков количество прецедентов профессионального выгорания увеличилось. Оно и логично: чем больше работаешь, тем меньше отдыхаешь – а это чревато стрессами.
– Лена, встряхнись, – сказала сама себе Елена Петровна. – Все – таки не буду брать зонт.
Она решительно вышла на лестничную площадку, закрыла за собой дверь и нажала кнопку лифта.
Легкий июньский ветерок развивал ее распущенные волосы. Яркие солнечные лучи заставили Елену Петровну немного улыбнуться и отвлечься от череды неприятных событий. Все как-то не складывалось: взаимоотношения с некоторыми коллегами, непонимание, зависть, интриги (в творческой среде это не редкость), да и выпускники в этом году были не из лучших. Целый год ее педагогический стараний не принес должного результата.
– Почему этот выпуск оказался нерезультативным? – задала вопрос самой себе Елена.
На протяжении 30 лет ее ученики показывали блестящие результаты: побеждали на конкурсах, фестивалях, получали гранты, поступали в консерватории. Как же с ними было интересно работать! Почему именно этот выпуск оказался таким слабым? – продолжала размышлять Елена Петровна. Погруженная в свои мысли, она шла и не замечала исторических красот этого прекрасного города.
Парк 300 – летия Санкт- Петербурга – самый молодой в городе, но стремительно набирающий популярность среди гостей и жителей Северной столицы. Он растянулся вдоль песочных пляжей Финского залива. Реально завораживающий обзор! Да и добраться без личного транспорта можно легко. Елена полюбила это место за ощущение нахождения на лоне природы без утомительной дальней дороги и пересадок на разные виды транспорта.
Оказывается, она прошла довольно большое расстояние, голод заставил о себе знать. В воздухе витал ванильный, ароматный запах выпечки. Елена Петровна решила не отказывать себе в удовольствии и заглянула в известную в городе кондитерскую. Порция шикарных шоколадных пирожных, казалось, вернула ее в приятное расположение духа и позитивное настроение. В памяти всплыли детские воспоминания о кондитерских шедеврах бабушки. Как же захотелось увидеть и обнять милую, родную бабулечку!….
Воспоминания о бабушке были самыми теплыми и ностальгическими. Елена никого в своей жизни не воспринимала с такой теплотой и нежностью. Бабуля была для нее совершенно особым человеком. Баба Лиза понимала ее, так, как не понимал никто другой, поддерживала во всем, жила ее переживаниями и начинаниями. Бабушка давала Лене ту естественную любовь, которую зачастую сдерживала мама.
В памяти Елены четко всплыл эпизод из детства, на минуту она перестала воспринимать реальность.
10 ноября 1982 года Елена Левартовская вышла из кабинета преподавателя скрипки. Школьный администратор в коридоре музыкальной школы объявляла всем новость о смерти Генерального секретаря КПСС Леонида Ильича Брежнева. С ужасом Лена бежала домой, все время задирая голову вверх. Ей казалось, что сейчас начнется война, будет налет авиации и бомбардировка. Думала она так еще потому, что в школе и дома все говорили об одном, что когда не станет Генерального секретаря – начнется война. Говорили так же о ядерной угрозе, что наводило невообразимый страх и ужас на нас, детей эпохи застоя СССР.
Пока она мчалась по знакомому маршруту, в детской голове всплывали картинки из фильмов о Великой Отечественной войне. Рассказы очевидцев на школьных уроках мужества об ужасах войны будоражили больное воображение.
– Ух, все, я в домике! – выражение из детских игр характеризовало психологическое состояние Лены в данный момент. Буквально означало, что в самый плохой и отвратительный день она придет домой и окажется в безопасности. «Игрок не доступен»!
Дома все было спокойно. Бабушка Лиза жарила пирожки, сразу стало тепло, уютно и безмятежно.
– Раз взрослые не паникуют, значит и мне не стоит беспокоиться, – подумала девочка и погрузилась в домашние заботы.
Левартовской легко давались все премудрости обучения как в музыкальной, так и в общеобразовательной школах. Она не уставала удивляться и возмущаться непониманием ее сверстниками какого-либо учебного материала. Алгебра в школе и сольфеджио в музыкальной школе были нелюбимыми предметами некоторых ее одноклассников. Ей же эти предметы давались легко и просто. Алгебраичка желала видеть Лену Левартовскую абитуриенткой физико-математического факультета, а преподаватели по классу скрипки и сольфеджио прочили ей поступление в музыкальное училище. Музыка жила в ее душе, звучала постоянно в голове. Ей импонировало общение со сверстниками в музыкальной школе, они были на «одной волне». В обычной школе дети разные, а некоторые совсем «другие».
– Как из разных галактик, – говорила Лена, когда рассказывала бабушке о своих одноклассниках.
В СССР среднее образование было нацелено на «среднего» ученика и учебный материал повторяли – одно и тоже несколько раз, пока средний ученик хоть как-то его усвоит. Поэтому более продвинутым детям было откровенно скучно на уроках. В музыкальной школе, напротив, педагоги по специальности работали в соответствии со способностью ученика, давали серьезную нагрузку, планомерно и настойчиво добивались ожидаемого результата. В наше время есть разделение на профессиональное музыкальное воспитание и эстетическое, в то время не имелось такой возможности. Или ты выполняешь требования или это совсем не твое!
Лена выбрала музыкальную стезю!
За окном шумела улица,в кафе сновали официанты. Елена вернулась из воспоминаний детства в реальность. Следующие 3 часа она гуляла в парке и на берегу живописного Финского залива. Время пролетело незаметно. Чудесное место для отдыха наедине с самим собой. Наверное, у каждого из нас есть место, куда хочется возвращаться. Именно сюда Елену так тянуло. Небо на берегу залива граничит с бесконечностью. За бегущими по нему облаками можно наблюдать часами.
– Удивительный и чистый воздух! – восхитилась Елена Петровна.
Все это привело ее в хорошее расположение духа.
– Надо сделать традицией посещение этого места с учениками, – подумала Левартовская. – Обязательно это сделаю!
***
В Советском союзе после окончания учебного заведения новоиспеченный специалист должен был пройти систему распределения вакансий по специальности. Молодым специалистам предлагались вакансии с возможностью выбора. Те, кто хорошо учился – шли на распределение первыми, кто послабее – не имели возможности выбирать. Но это в теории. На практике все обстояло по- другому. Вакантные места распределялись по блату. Был вариант выйти замуж, и если у мужа была более значимая специальность, то можно остаться по месту прописки мужа. Остальных ожидало это действо!
По распределению выпускник обязан отработать 3 года, если ослушался – дело подсудное. Всем наплевать, что ты едешь в глухое село из крупного города, даже если ты никогда не был сельским жителем. Были такие, что теряли прописку Москвы или Санкт-Петербурга на 3 года, так как прописаться на новом месте было делом обязательным.
Некоторым распределение нравилось, потому что обеспечивали жильем и работой. Отработал 3 года, опыта и стажа накопил, тогда и уехать можно, куда хочется. Многие за это время выходили замуж, женились и оставались на местах.
Елена тоже ощутила «радость» распределения, когда ей объявили результат. Местом будущей работы оказался районный центр с красивым названием Белореченское. Ей предоставили комнату в общежитии. Как бонус прозвучало то, что комната отдельная, только для нее одной!
– Спасибо большое! – ответила Елена комиссии. Про себя гневно отметила, что только об этом и мечтала. Но ситуация была безысходной.
– Нужно ехать! Кому нужна скрипка в деревне! – сетовала Елена. – Что я буду делать в этой дыре целых 3 года! Концерт Сибелиуса для гусей и кур исполнять!
2 глава
«Набор в старшие классы будет проводиться в счет отсева» – прочла Варя на сайте школы – интерната для одаренных детей. «Информация о количестве вакантных мест будет размещена в апреле месяце текущего года».
– Мама! Мы едем! – твердо заявила Варвара. Последние несколько месяцев она жила только этой надеждой, конечно, занимаясь на инструменте «от зари до зари».
Для поступления нужно было исполнить сольную программу: этюд, классическую сонату или концерт, пьесу и пройти оценку преподавателей музыкально-теоретических дисциплин для определения уровня подготовки. Вот этот уровень и беспокоил Варю Демину, только за сольфеджио она и волновалась. В ее школе подготовка по сольфеджио была, мягко сказать, не на уровне. С преподавателем по сольфеджио из Москвы она занималась дистанционно, дополнительно за плату, правда, оплачивать было трудно, поэтому уроки были редкими и бессистемными.
Еще до нового года Варя написала обращение – вопрос на сайт школы от имени мамы, конечно: «Есть ли возможность допуска к вступительным испытаниям по просмотрам видео, которые мы можем записать? Так как живем очень далеко. Слетать на один день на консультацию, а потом лететь поступать, если одобрят, тяжело. Есть ли решение такого вопроса? И еще вопрос, при успешном прохождении вступительных экзаменов может ли моя дочь быть зачисленной в интернат?»
Ответ был – то, что нужно!
– Мама! Ответили, ответили! – закричала девчонка. – Я же говорила, что это сработает!
Оказывается, можно прислать видеозапись на официальный адрес школы. И если по итогам заочного прослушивания будет принято решение о целесообразности поступления в школу, Варе будет рекомендовано приехать на вступительные экзамены.
Варвара Демина, ученица отделения струнно – смычковых инструментов районной музыкальной школы. Не сказать, чтобы Варвара мечтала стать музыкантом, ее терзала жажда славы. Еще больше ей хотелось вырваться из под родительского ока и зажить взрослой самостоятельной жизнью. Вырваться же из захолустья, девушке представлялось только благодаря учебе в Питерской школе.
В районном центре, где жила Варвара, из инфраструктур работали: больница, маслозавод, общеобразовательная школа, музыкальная школа и районный дом культуры. В РДК была сосредоточена вся культурная жизнь села. Там проводились концерты хора ветеранов, хореографических коллективов, вокально-инструментальных ансамблей, выставки детских рисунков, работали спортивные секции – волейбол, баскетбол, дзюдо. По выходным дням, вечерами, устраивали дискотеки для молодежи, посещение которых Варя не считала для себя серьезным и полезным времяпровождением. Поэтому она не вписывалась в формат сельской молодежной жизни и слыла, выражаясь на сленге местных подростков, «ботаником».
Внешность Варвары не совсем соответствовала требованиям модной индустрии. Она была плотного телосложения и не имела в голове, как многие ее сверстники ,«идеал», навязанный обществом. Девушка с детства испытывала дискомфорт из-за лишнего веса. Как известно, самооценка, в большей степени зависит от оценки привлекательности своего лица и образа, а также от мнения окружающих. Что считалось стильным и привлекательным для ее сельских сверстников, было неприемлемо для девушки. Если подружки щеголяли в новеньких балахонистых толстовках, свитшотах и широких джинсах, то наша героиня любила строгие наряды. Она всячески стремилась скрыть недостатки собственной фигуры, чтобы эффектно смотреться на сцене со скрипкой.
***
Вокзал был похож на улей. Одни пассажиры с чемоданами проходили на перрон, другие сидели в креслах ожидания, третьи изучали информацию, опубликованную на табло расписания поездов. Вокзал жил своей жизнью. Из динамика раздавался голос диктора, извещавшего о прибытии или отправлении поездов. Повсюду сновали сотрудники вокзала, несла свою нелегкую службу линейная полиция.
Татьяна Васильевна и её дочь Варвара тоже ожидали свой поезд. Он задерживался на 4 часа, и у матери с дочерью была возможность побыть вместе еще какое-то время.
– Может, пока не поздно, вернемся домой? – говорила мать.– Ты спокойно окончишь музыкальную школу, 11 класс и определишься с профессией. Ну что это за профессия – скрипач? Да какой еще, хоть плачь, – с горечью процитировала она строчку из детского стихотворения.
Татьяна Васильевна была категорически против учебы дочери в центральной специализированной музыкальной школе и, как следствие, против Вариного отъезда в Санкт-Петербург. Но выдержать Вариного напора она не смогла. Дочка грезила Питером. Весной к ним в районную музыкальную школу приезжала специальная комиссия из Санкт – Петербурга. Эта комиссия называлась громко – «Экспедиция по набору учащихся в области музыкального искусства». Во главе с директором, комиссия проводила прослушивания учеников, чтобы потом пригласить наиболее способных для обучения в «крутой» Питерской школе. Эта школа – интернат для одаренных детей в области музыкального искусства – школа с именем. Она выпустила множество музыкантов, чьи имена были известны всему миру. Там преподавали как общеобразовательные, так и музыкальные дисциплины. Музыка – наука сложная, не зря ее сравнивают с медициной или с математикой. В школе работал интернат, где проживали учащиеся. Именно это страшное слово «интернат» отталкивало Варину мать.
– Ты же не сиротка какая – нибудь! С отцом, матерью живешь. Придумала – интернат! – причитала Татьяна Васильевна.
Варя проверила свой багаж. Две сумки с вещами, сумка с нотами, скрипка в футляре – все это аккуратно стояло возле кресла.
– Да и что же ты будешь там кушать? – снова завела свою шарманку мать. – Дома и пельмешки, и шанежки, и пирожки с капустой, а там – столовская еда, – Татьяна Васильевна скривила гримасу. – Столовка – она и в Африке столовка!
Истекали 4 часа. Объявили посадку на поезд, следовавший в Санкт – Петербург. Мать и дочь расположились в купе. Татьяна Васильевна на нижней полке, Варя на – верхней.
Поезд уносил маму и дочку все дальше и дальше от родных мест, стук колес навевал разные мысли у каждой из них! Но обе ехали с надеждой на Варино поступление в Питерскую школу – интернат.
– Вот и все – выросла дочка! – думала мать, глядя на Варю добрым материнским взглядом. Было тревожно на сердце. Ведь так далеко едет Варюшка! Кому нужна эта музыка!
Как – то приехал к ним в клуб музыкант. Хорошо на баяне играл! Или на гармошке. Не разбирается Татьяна Васильевна в таких тонкостях. Собрались тогда все в клубе. Много народу пришло. Песни пели теплые, задушевные. Только отработал этот музыкант на селе три года по распределению, да обратно в город уехал.
– Не могу здесь жить. Мне простор нужен. Концертные залы нужны, публика благородная, афиши, овации – говорил он.
Только не понимал тогда «горе» – музыкант, сколько радости доставлял он своей игрой и песнями простым сельским людям.
– Вот ведь принесло эту комиссию в их райцентр! – путались мысли Татьяны Васильевны. – Сманивают только детишек из дома! А что дальше – то будет?
Так рассуждала мать, лежа на своей нижней полке. И не знала тогда, что все будет зависеть от ее дочери. Под мерный стук колес она немного успокоилась и задремала, еще не зная, как повернется жизнь ее любимой Варюшки.
***
Тане 15 лет. Это высокая, тоненькая, красивая девушка с роскошными русыми волосами. Волосы были ее гордостью. Они красиво развивались на ветру. Это смотрелось очень эффектно, когда она шла по Проспекту Победы, держа в руках футляр со скрипкой. Недавно отец купил ей красивый, изящный, черный, с обтекаемыми формами футляр. Не этот громоздкий дерматиновый чемодан. Один раз прохожий парень спросил у нее на улице:
– Девушка, у вас там что, ружье?
–Винтовка, – в тон ему ответила Татьяна. – Вот сейчас как выстрелю!
Шутка, конечно, была глупая, но не злая. Как можно не обратить внимание на эту изящную, хрупкую, с огромными голубыми глазами девушку?
Ранее детство Тани было очень счастливым и радостным. Родители безмерно любили единственную дочь и жили только заботой о ней. Дома они создали чарующую обстановку для ее взросления. Мама Тани окончила балетное училище в Санкт-Петербурге и несколько лет была артисткой балетной труппы в Мариинском театре. Но выйдя замуж за офицера армии, покинула театр, о чем, конечно, очень сожалела. Их роман развивался стремительно. Они познакомились во время учебы. Ксения – студентка балетного училища, Влад – курсант военно-медицинской академии. Учебные заведения, где они учились, являлись побратимыми и тесно сотрудничали. Курсантов часто приглашали на творческие просмотры будущих балерин, в свою очередь, девушки посещали военные смотры.
Все эти мероприятия заканчивались мини-балами с вальсами, мазурками и, как следствие, романтическими отношениями. Их пара не являлась исключением. Это был союз интеллигентных, образованных людей. Ради такой любви положила на алтарь Ксения свою карьеру.
Пока Танюшка была младенцем, они с мужем много колесили по разным военным гарнизонам. И, наконец-то, осели в этом провинциальном городишке.
Отец угадал в ребенке природный дар и влечение к музыке, надеялся и мечтал, что дочь будет блистать на сцене. Глава семейства по долгу службы бывал в Москве и Санкт-Петербурге. В эти командировки часто брал с собой жену и дочь. Денежных затруднений семья не испытывала, в доме был полный достаток и комфорт. Огромная квартира в лучшей части города с большим залом и роялем. Посещения Мариинского и Большого театров были семейной традицией. Родители приобщали дочь к высокому искусству
Таня была рада, что успешно прошла прослушивание у преподавателей Питерской комиссии по набору музыкально – одаренных детей. В большей степени она радовалось тому обстоятельству, что Витька Романов тоже собирается поступать в эту Питерскую школу. Романов был парнем видным и, в Танином понимании, образованным. Этот высокий и черноволосый юноша разбил не одно девичье сердце. Когда школьный духовой оркестр выходил на сцену, взгляды всех учениц были прикованы только к Романову. Витька оказывал знаки внимания и симпатии многим девушкам. Его можно было увидеть в компании то с флейтисткой, то с пианисткой, то с баянисткой, то с вокалисткой.
Таню Виктор проводил до дома дважды и даже приобнял в подъезде. Для девушки было приятной неожиданностью получить приглашение в «Телеграмме» от Виктора на его сольный концерт. И, как всегда, она возомнила себя царицей и пассией Виктора. Ее радовал тот факт, что в погоне за трубачом она смогла обойти всех пианисток, вокалисток и т. д. Прима есть прима!
В мечтах она уже перенеслась в Санкт–Петербург и грезила о прогулках с ним по набережным Невы. Но реальность быстро возвращала Татьяну с небес на землю – к гаммам до шести знаков в быстром темпе различными штрихами, этюдам, концертам и другим скрипичным премудростям.
Таня стояла на троллейбусной остановке уже полчаса. От нечего делать она стала разглядывать панно на стене, выложенное керамической мозаикой. На нём была изображена женщина, державшая в руках младенца. Вся картина состояла из маленьких разноцветных квадратиков. Надпись над мозаичным полотном гласила: «За детство счастливое наше спасибо, родная страна!». Да, есть еще в их провинциальном городе такие остановки, построенные в 80–х годах прошлого столетия. Эти остановки большие, громоздкие, с высоким козырьком. Они служили надежным укрытием от дождей. Здесь можно было посидеть, подумать. А подумать Тане было над чем. Во-первых, о будущем, во-вторых, о скрипичном пассаже в пьесе «Дьявольские трели», и в-третьих, нравится ли она, скрипачка Татьяна Володарская, духовику – трубачу Витьке Романову, который вместе с ней учится в музыкальной школе. Так, погрузившись в раздумья, Таня не заметила, что пропустила уже два троллейбуса под номером тридцать пять. Троллейбусы ходили с интервалом пятнадцать минут, а она стояла под бетонным козырьком остановки уже добрых полчаса.
Дождавшись, наконец, троллейбус номер тридцать пять, девочка удобно расположилась в полупустом салоне, положила футляр себе на колени и стала «перебирать» пальцами злополучный пассаж, который здорово подвел ее во время выступления на концерте. Ехать до дома ей предстояло пятьдесят минут, поэтому, чтобы не тратить драгоценное время, девушка успевала повторить, отработать на невидимой скрипке технические приемы. Музыка давалась ей легко. Обладая от природы абсолютным слухом, и не прилагая титанических усилий, Татьяна училась успешно, словно играючи. Среди сверстников в музыкальной школе, она выделялась не только внешней красотой, но и виртуозной игрой на скрипке. Ее пальцы стремительно неслись по скрипичному грифу, а смычок упруго пружинил на струнах. В школе ее называли первой скрипкой. Она знала это и не сомневалась, что во всем ей отведена ведущая роль в обществе.
Таня вышла из троллейбуса на две остановки раньше. Она шла навстречу людскому потоку и рассекала толпу как корабль волны. Ей не терпелось поделиться сногсшибательной новостью с мамой. Татьяна, прямо с порога, закинув скрипку на диван, влетела в гостиную и с запредельными децибелами в голосе, известила родителей о своих планах. Сообщение об отъезде их единственной и обожаемой дочери в школу – интернат в Питер повергла родителей в шок!..
***
Горе, огромное, чудовищное горе обрушилось на Дашу. Она в одно мгновение повзрослела. Пятнадцатилетняя девочка, бледная, заплаканная стояла возле свежей могилы матери. На кладбище было много людей, которые пришли проводить в последний путь учительницу Людмилу Петровну Третьякову. Третьякова была известным человеком в их небольшом городке. То, что мама серьезно больна, Дарья догадывалась, хотя взрослые скрывали это от нее.
Дарьин отец погиб двенадцать лет назад на войне в Чечне. Это был настоящий офицер, патриот. Он командовал пехотным взводом и был застрелен чеченским боевиком.
Они с мамой трудно оправлялись от потери близкого человека. Мать тогда, словно старушка стала, поседела, лицом почернела. И если бы не забота о дочери и любимая работа, которой она загружала себя, то не смогла бы, наверно, перенести свалившееся на нее несчастье.
– Мама, мамочка, – теребила ее Дашутка. – Но ведь жизнь продолжается! Мать смотрела на дочь потухшими глазами и, словно возвращаясь в реальность, садилась за проверку ученических тетрадей.
– Девочка сиротой осталась, куда она теперь? – услышала чей – то женский голос Даша.
– Наверное, в Салехард к материному брату поедет. У него семья, своих деток трое, чай, не обидят девчонку, – предположил другой женский голос.
Падал огромными хлопьями снег. Он падал на шапки, на плечи, на ресницы. Девочка еле сдерживала рыдания.
– Пойдем в машину, Дашуля, – позвал ее дядя Коля.
Это и был мамин брат, который жил в Салехарде. Так Даша оказалась в этом городе. Далекий колючий Север действовал на Дарью угнетающе. Постоянная ночь и непроглядная темень наводили тоску и уныние. Дяди Колина семья не очень тепло встретила девочку.
Ее определили в школу. К счастью, в этом маленьком северном городишке работала музыкальная школа. И Дашу переводом приняли в 8 класс.
– У тебя есть скрипка или будешь напрокат брать? – спросила Дарью учитель по классу скрипки.
– Я привезла свой инструмент. – ответила Дарья. Она исполнила две четырехоктавные гаммы, каприс Роде и испанский танец композитора Корчмарева.
– Ты прилично играешь на скрипке, – похвалила ее Тамара Леонидовна. – Даже очень. По сколько часов в день ты занимаешься?– полюбопытствовала она.
На языке музыкантов слово «занимаешься» переводилось как тренируешься, упражняешься. Это как у спортсменов – одно и тоже по много часов изо дня в день.
Как – то один знакомый мальчишка, пытаясь пригласить Дарью в кино, наивно спросил: «Чем ты вечером занимаешься?».
– Буду заниматься на скрипке, – ответила девушка.
Эти вопрос и ответ, прозвучали как не совпавшие реплики у начинающих актеров. В самом деле, не объяснять же ему, отъявленному двоечнику и лодырю, что ты будешь по двадцать раз отрабатывать пассаж, технику ломки аккордов или учить наизусть концерт Вьетана. Да он, наверно, и слов таких не знает.
– Стараюсь находить для домашних занятий четыре часа в день. Когда прихожу из школы, занимаюсь два часа, потом уроки, потом еще два часа. Я привыкла к такому режиму. Это очень удобно и прогрессивно, – уточнила Дарья
Преподавателю скрипки новенькая понравилась. Серьезная, целеустремленная, подтянутая, аккуратная. Все у нее правильно, рационально. Все разложено по полочкам. Понимает, о чем играет. Будет теперь такая звездочка сидеть и мерзнуть в этом маленьком темном городке.
– Надо помочь девчонке, определенно надо, – подумала Тамара Леонидовна.
Вскоре ей представился такой случай. В музыкальную школу приехала комиссия из Санкт – Петербургской музыкальной школы для одаренных детей. На прослушивании Дарья играла последней. Члены комиссии слушали ее внимательно, а не переписывались в телефонах. Это был хороший знак, и ситуация говорила о том, что она представляет для них интерес. Невероятная энергетика исходила от юной скрипачки! Скрипка словно ожила. Ее звук заполнил весь концертный зал. Она не скрипела как у многих ребят. Скрипка то пела, то разговаривала, то рыдала в умелых Дарьиных руках. Смычок, напоминая крыло степной птицы, уверенно скользил по струнам. Она так убежденно прошлась по гаммам и этюдам, с блеском исполнила концерт Вьетана и Испанский танец. Какая же это замечательная музыка! Ее вдохновение передалось и членам комиссии. Ей зааплодировали.
– Вы, Дарья, большая умница! – похвалил ее старенький профессор.
– Вы обязательно должны учиться в нашей школе! – не унимался он. Было что – то в этой девушке нечто такое, что взяло за душу. Она уверенно держится на сцене, хороша собой, отлично владеет инструментом. И только ее бездонные, голубые, наполненные небесной синевой глаза, говорили о бесконечном горе.
Профессор обращался к ней, как к взрослой, на Вы. В профессорском облике и поведении проявлялась питерская высокая культура и интеллигентность.
– Давно она у Вас обучается? – спросил профессор у Тамары Леонидовны, сидевшей неподалеку от него. Преподаватель расположилась в следующем ряду, за его спиной, и наблюдала за профессорской реакцией.
– Месяц назад она перевелась в нашу школу. Девочка – сирота. Отец погиб, выполняя воинский долг, а месяц назад умерла мать, – неравнодушно заговорила Тамара Леонидовна. – Это находка для музыки. Она может стать прекрасным исполнителем. Ей надо учиться. Ведь в Питерской школе обучаются социальные дети? Так вот, это социальный ребенок. Ее опекун – брат материной сестры. Но он далек от музыки и взвалил на девчонку всю домашнюю работу. В таких условиях девочка выкраивает целых четыре часа для музыкальных занятий. Помогите ей! – с просьбой в голосе закончила свой монолог Тамара Леонидовна.
– Она не только социальный ребенок, но и фантастически работоспособная и перспективная. Я приложу максимум усилий, чтобы этот ребенок учился в нашем особом учебном заведении с такими же талантливыми детьми, – заверил профессор, кардинально изменив своим решением судьбу Дарьи Третьяковой.
3 глава
Елена Петровна, честно отработала три года в музыкальной школе районного центра. Полным ходом в стране шли перестроечные времена. Работа преподавателя оплачивалась очень скудно и не всегда вовремя. Иногда заработную плату задерживали на полгода. В селе жителей спасало ведение домашнего и садово-огороднического хозяйств. Елена перебивалась редкими подачками администрации в виде выдачи продуктов «под зарплату». В то время многие начали жить «челночеством» – закупали товар в крупных городах на рынках у оптовиков и перепродавали. Соседка Елены по общежитию ездила в Турцию, покупала там товар и продавала в областном центре на рынке. Каждый день она проделывала длинный путь с большими клетчатыми китайскими сумками, наполненные товаром, стояла на улице от зари до зари в любую погоду, будь то лютый зимний холод, февральские метели или летние проливные дожди. Тяжелый труд приносил немного прибыли, но это были реальные наличные деньги! А вот Лена была не приспособлена к такому роду деятельности. Многие ее коллеги бросили преподавательскую стезю и ушли в профессии, где можно было хоть как-то заработать средства к существованию и получать вовремя заработную плату.
Марк Григорьевич, классный флейтист из школы, ушел работать столяром, строительство домов – коттеджей хорошо оплачивалось. Пианистка Светлана Мироновна уволилась и перешла работать продавцом в продуктовый ларек. Там каждый день платили небольшие деньги, а двум маленьким детям было трудно объяснить, что кушать нечего, потому, что зарплату задержали на полгода! Вот так руководство страны, группа людей – «вершители судеб» того времени, одним махом, одним решением разворачивали жизни простых людей совершенно в другую, полярную сторону.
Лена не встретила за эти годы человека, с которым хотела бы связать себя семейными узами. Продолжала совершенствовать свои профессиональные компетенции, занималась на инструменте, много читала. Только это доставляло ей удовольствие.
