Юлия Владимировна Репецкая
Достучаться до сути
– Как знаешь, но выбор я оставлю при себе, – подмигнувши, прошла в примерочную.
По расцветке первым мне захотелось померить костюм классического кроя бирюзового цвета.
– Не обижайся, я за спонтанность и сюрпризы, поэтому не выхожу на показ. Жди меня.
Бирюза с головы до пят струилась волнами на мне – это то, что я видела в отражении зеркала. По невесомости ощущения на себе я чувствовала свободу. Отражение показывало, что костюм сидит идеально. «Надо же, встретить такую вещицу здесь, за сотни километров от дома, весьма хороший знак, – подумала я, – а где моя сумочка, интересно, и мои любимые духи в масле?» Не открывая шторку примерочной, я протянула руку со словами:
– Володь, дай, пожалуйста, мою сумочку.
– Конечно, держи.
Я почувствовала в руке предмет, напоминающий ручку сумки, и подтянула к себе. Разговор самой с собой состоялся коротким. Я открыла сумку и сунула руку внутрь с мыслью: «Ну, где там моя пихта? Она была бы очень кстати. Ух ты, вот же она».
Легкими движениями рук я открыла флакончик и нанесла несколько капель заветного аромата. И открыла шторку.
Владимир оцепенел от увиденного, практически приоткрывая рот, замер.
– Какая ты прелестница, волшебница. Леди, разрешите сопроводить Вас на ужин? – прозвучали его слова.
Он приблизился ко мне, сокращая дистанцию, и еще раз замер, но уже произнес:
– Как ты изумительно пахнешь. Можно тебя вдохнуть всей грудью?
Его вздох показался мне очень громким. А в подтверждение близости последовал поцелуй в шею.
Взявшись за руки, мы последовали в ресторан. Благо он был в этом же здании. Меня поразил минимализм. Стены были дощатые, как все домики для жилья. Натуральность дерева подчеркивала и интерьерная мебель, блестящая от лака. Я подумала: «Как хорошо, что я не померила черное платье, что выбрала вторым. Если бы оно понравилось мне на мне, то я бы точно не вписалась в этот, можно сказать, деревенский ресторанчик. А так что-то незримо летнее среди зимы украшало здешнее пространство». Ощущение себя елкой не оставляло меня. И это мило было заметно по моей улыбке на лице.
Опуская подробности изысканных блюд, меня порадовало, что это вообще здесь возможно. «Почему меня не покидает мысль, что я в деревне? Как я докатилась до этого», – думала я. Мои сомнения развеял Владимир, позвав официанта и сделав комплимент шеф-повару:
– Передайте, пожалуйста, слова признательности золотым рукам шефа. Его блюда могут конкурировать с кухней самых лучших ресторанов Европы.
Я мысленно задумалась: «А ведь и правда, что я выёживаюсь?»
Нежные звуки музыки располагали к вальсированию. Володя, как будто прочитал мое желание, и пригласил танцевать. Мне было ощутимо приятно прижаться к мужчине и раствориться в его объятиях. И со своей колокольни надменности я совсем не замечала нашу разницу в росте.
После ужина мы собрались ехать домой в ночь, потому что мне нужно было завтра на работу. Меня восхищала предусмотрительность Владимира. Вдруг откуда не возьмись на мне оказался плед, когда я села на переднее сидение автомобиля. Владелец машины и пледа со всей аккуратностью подоткнул под меня сам плед, нежно поцеловал в губы и произнес:
– В добрый путь, моя любимка.
Эти слова резанули мне слух, но не подав виду, я закрыла глаза и погрузилась в раздумья о только что сказанном. Я думала: «Ни один мужчина ни разу мне такого не говорил. Не могу понять, нравится мне это? Скорее да, чем нет». Нежнейшая нега растеклась по всему моему телу, и я пропала в сон.
Пробуждением послужил еще один поцелуй Володи, он произнес:
– Как ты, дорогая? Удалось поспать?
Снова мурашки, опять и опять…
– Да, милый. Спасибо тебе за твою заботу. Я искренне тронута этим. Я прекрасно провела время с тобой. Неужели нам придется расстаться?
– Временно. Поверь мне.
Трепетный протяжный поцелуй пролился снова мурашками, опять и опять…
Прошел месяц с небольшим. Мое подавленное настроение вызывало беспокойство исчезновения Володи. Поначалу я ждала звонка от него. Моя гордость не позволяла набрать знакомый номер. Я переборола себя и набрала телефон. Гудки говорили об отсутствии абонента на другом конце провода, как бы это не звучало по старинке. Меня тревожило и беспокоило все вокруг происходящее. Различные картинки в голове проигрывали разные ситуации. В конце концов я дошла практически до бешенства. Прежде всего укоряла себя, как могло это произойти именно со мной. Когда-то обвиняла подруг в дурости происходящей ситуации, которая теперь бравировала мной. В конце концов я приказным тоном сообщила самой себе следующее: «Пусть это был сон, прекрасный сон. Мне же было хорошо? Безусловно, да. Значит я с пользой в своем удовольствии провела время. Закрываю тему раз и навсегда». Эти слова как будто пали с моих плеч тяжелым грузом, и я успокоилась.
Прошедший месяц выбил меня из колеи. Всякие мысли отвлекли от моих принципов меня же саму: я забросила тренировки, реже стала появляться в центре красоты. Ругала себя за это, но собрала все силы в кулак и дала себе зарок: «Надюха! Не раскисать! Где ты потеряла себя? Ну-ка соберись. Ноги в руки и вперед, с песнями».
На следующий день мое расписание ответственности к себе снова проснулось и понеслось по накатанной: обязательный досып, трени, косметичка… «А после работы рвану-ка я на шоппинг… Ничто меня не остановит», – уговорила себя я.
Музыка раздавалась из телефона, на экране высвечивалась Любовь. Я аж вздрогнула…
– Привет, Надя! – я услышала голос Любы, – Как дела?
– Люба, я теряю дар речи. Как я могла забыть о тебе. Прости, дорогая, срочно напрашиваюсь на встречу с тобой. У меня столько фееричных новостей для тебя. Ты готова меня выслушать?
– Ну конечно, о чем ты говоришь… Давай, завтра, там же в Сириусе, в час дня.
– Договорились, жду не дождусь увидеть тебя.
Меня подзадорил звонок так, что я припустилась в пляс, припевая: «Люба, Люба, Любэ…»
Я вспоминала, что последняя встреча с Любушкой была для меня бесконечно давно. И тем самым она была притягательной и долгожданной. Я полночи провела в раздумье целесообразности своей активности с Владимиром и полным необоснованным игнором Любови. Какой-то миг прозрения мне шептал: «Как ты могла поступить так с Любовью?» Этот вопрос перевернул мое восприятие изначально. Что предосудительного я сделала с любовью? Ведь именно это чувство воспылал у меня к Володе. Оно было особенное, потому что с мужчинами я была всегда на короткой ноге. Но здесь сжималось всё и трепетала вся. Я даже не могла сравнить с чем-то похожим. На моей памяти не всплывало ни одно событие или ситуация, схожие с этим. Ради интереса я решила спросить у Любы, что же … Как же… Эвона как?
Образ Владимира, увиденного во сне, пробудил меня. Я почувствовала, что лоб в мокром поту. А эмоции зашкаливали со злобой сварливой бабки: «Изыди прочь, окаянный…» Взглянула на телефон и вскочила от увиденного. «Чуть не проспала!» – вскрикнула я. Схватив судорожно полотенце из шкафа, побежала в душ. Пришлось урезать время на макияж, он был облегченным…
Потная, «в мыле», я вбежала в кафе. Разделась в гардеробе. Дежурный администратор, на этот раз юноша, терпеливо ждал меня, чтобы проводить к месту. Как всегда, Люба пришла первой. Она приподнялась из-за стола, приблизилась ко мне, и мы с трепетом обнялись. При этом синхронно с наших уст сошел вопрос: «Ты как, дорогая?» Мы опешили и одновременно расхохотались. Настрой встрече был задан. Конечно же, я гиперэмоционально рассказала о появлении мужчины в моей жизни. Как-то необычно звучит выражение: появление мужчины. Как будто до этого они не появлялись. То были друганы, как для себя я их определяла. Любаша с упоением слушала мой рассказ. И громом среди ясного неба для неё послужило мое негодование. Она произнесла:
– Девочка моя, да ты же влюбилась.
В ее глазах затаились искорки, малозаметные, но тем не менее просветляющие взор. Я смотрела на них, и видела глаза, только уже свои, что разглядывала совсем недавно в зеркальце.
– Ты понимаешь в каком чудесном ресурсе сейчас находишься? – прозвучал вопрос мне.
– Каком? Злобы и ненависти? – попыталась оспорить я.
– Нет, милая. Не разрушай себя бессмысленностью крушащих эмоций. Не бомби своими эмоциями тот дворец, ту Цитадель, что даровал вам с Владимиром сам Господь. Наденька, скажи, ты что-то подобное в своей жизни проживала?
– Да никогда… не нать… Зачем мне это? Я самодостаточна. И даже представить не могу, что кто-то разделит со мной пространство, а ещё более вернее займет часть, тем самым лишив меня свободы. Прям подрежет крылья мои. Как же я буду летать к звёздам во Вселенную? И какой-то мужик с Земли будет бросать аркан, приземляя меня.
– А разве то состояние с мужчиной не напоминает тебе о тех полетах? Правда же, нечто подобное?
– Ну да, ты права.
– Только для полетов тебе не придется рассекать стратосферу и нырять так далеко, в космос. Полетай здесь, не выше облаков. Чем тебя не устраивает голубое небо? Правда же оно прекрасно? Чем же это не достаток чувств? Ты будешь теперь не самодостаточной, а самадостаточна. Раньше была самой доставалой: это достань, то достань. А теперь сама в достатке, уже готовом. Этот достаток тебе добыл мужчина. Чем тебя это не устраивает?
Эти слова заставили меня задуматься, да так, что я обмерла на пару минут.
–Так как же, кто же мне достанет, если он сбежал? – задав Любе вопрос, я налила чай из чайника в чашку.
– Поспешай медленно – гласит восточная мудрость. Не руби с плеча. А вдруг что-то произошло, он просто не может сейчас с тобой связаться. Не обрубай концы, повремени. Ты же фартовая, а ему дай фору.
Меня умилили слова Любаши. Она продолжила:
– Давай поищем твои потаённые желания в маслах. Я же не могу забыть их дома. Просто считаю сверхобязательством разогнать весь твой туман в голове. Тягай флакончики, как обычно.
Она улыбнулась и подвинула ближе заветную коробочку, которая к тому времени уже стояла на столе.
Я погрузилась в эфирный полусон. Сделала фильтрацию: направо те, что зацепили, налево, что безразличны. Из стоящих справа выбрала более впечатляющий. Это оказался мандарин.
– Опять новый год, – хихикнула я.
Любовь протянула послание в виде карточки, которое гласило:
Ах, мандарин, ты цитрус сладкий.
Разгон от стресса, чувств тревоги.
Пусть настроенье будет гладким
По жизненной большой дороге.
И продолжила:
– Даже масло громогласно кричит тебе успокойся.
– Да уж… их не обманешь. Прям всезнайки вещие. И откуда тока они знают, что мне нужно?
Опять я вооружена. Ой, лучше снабжена.
Допив чай, мы разбежались. Я поехала на работу. Там случилось нечто необычное. Резко встав с кресла, меня закружило. Очнулась я от резкого запаха аммиака. Это мои коллеги, напугавшись, реанимировали меня. Шеф дал мне пару выходных, сочтя, что это усталость. Я не стала препятствовать. Но сесть за руль не рискнула. Опять же шеф шел на опережение и предоставил свое авто с водителем. Через несколько минут я лежала в своей уютнейшей кроватке, под любимым одеялком. Закрыв глаза, вдруг всплыла картинка, как Володя меня укутывал в плед. Чу, слышу вибрации. Да что ж такое, не дают покоя. Нехотя вытащив руку из-под одеяла, я дотянулась до лежащего рядом на тумбочке телефона и посмотрела на экран. Током проскочила молния на экране и высветилось имя: Володя. Смутные метания и смешение мыслей не давали мне принять решение отвечать или не отвечать на звонок. Обида свербила, что он не достоин моего внимания. Любовь, о которой так упоительно вещала Люба, подсказывала простить и нажать кнопку приема звонка. Последнее взяло верх… Я услышала голос Володи:
– Привет, коричка. Как ты?
– Привет. Как я? Тебе интересно? – с холодом в голосе прозвучала я.
– Конечно, дорогая, интересно. Я бы не позвонил, если бы было иначе.
– Тогда что тебя останавливало сделать это раньше? Ты не в курсе, сколько дней прошло с момента нашей встречи?
– А, ты об этом. Прости, милая, я решал глобальную задачу своего положения в обществе. Можно вопрос?
– Слушаю.
– Ты готова принять уже свободного мужчину, я про себя, если я тебе не безразличен?
Минутная пауза покрывала пространство тишины.
–Так что ты скажешь, Наденька?
– Приезжай, я дома.
Прошёл час. Володя перешагнул порог моей квартиры и разделся. Мы прошли на кухню. Я совсем не смущалась стоять перед мужчиной в халате только потому, что пространство было моим законным. И следовала я этим законам сама.
Владимир сел на стул напротив меня, и мы замерли во взгляде друг на друга. Моя злоба и обида таяли в его глазах. Углядев мою снисходительность, он приблизился ко мне. Склонился на колени так, что мы были одного уровня, рукой провел по моей щеке и трепетно прижал меня к себе. Укутавшись в его объятия, я заплакала.
– Ты что, родная? – вытирая со щек слезы обеими руками, сказал пропаще-возникший мужчина.
Он был не просто без вести пропавший, а истинно родной и близкий, в чей близости я крайне нуждалась.
Наша жизнь с этого времени скрасилась дополнением друг другу и достатком себе для себя, так как Володя действительно стал добытчиком для нашей маленькой семьи, которая как позже оказалось, ждала ещё одно дополнение восполнение. Спустя восемь месяцев родилась девочка. И у меня не возникало толики сомнений, назвать ее Любовь. А Владимир прокомментировал это так:
