Юлия Валерьевна Щербинина
Конрад. Инстинкт зверя
Глава 1 «Чужие скелеты»
Битва вышла ожесточённой и краткой. Оба противника сошлись в схватке, как говорится, с места в карьер, и в первые же секунды на поле боя стала нещадно проливаться кровь.
Как и обещал, Грегер и не думал поддаваться. Несмотря на грузные габариты мышечной массы, наступал на Конрада с неуловимой лёгкостью и так же ловко уходил от ударов. К чести противника – далеко не всегда. Взмахивал руками с длинными серпообразными когтями, полосуя плоть, пускал в ход огненные лезвия, от которых всё же не всегда удавалось уклониться, получал аналогичную отдачу и наступал с новой силой.
Убрав взмахом кистей длинные когти, Конрад высоко прыгнул, пробежал вверх по стволу тонкого дерева, оттолкнулся ногами, выхватил в полёте из-за спины два меча и бросился на Грегера, отбиваясь клинками от его огненных лезвий, как от снежков.
Членов племени, собравшегося в осеннем лесу, близ кайергардского селения, было всего пятнадцать человек. Пока. Одиннадцать волаков, инквизиторша, светлый маг и супружеская чета тёмных. Все стояли в стороне и наблюдали за ходом битвы двух предводителей жрецов духа ягуара.
Противники вновь сошлись в ближнем бою. Мечи против длинных когтей. Оба слившись в единении с тениумами, сверкая рыжим свечением глаз, из которых смотрели ягуар и коршун. Удары, уклонения, раны, брызги крови. Права на поражение у Конрада нет – от исхода поединка зависит судьба его народа, вымирающей страны севера и процветающего за этот счёт королевства Андрокад.
Грегер нырнул под вражескую руку, заходя за спину, и резанул по плечу и лопатке. Плотная кожаная броня не выдержала. Куда там – его когти достали чуть не до рёбер и позвоночника. Конрад лишился одного меча, но со всей напористостью задействовал второй.
Боль при единении чувствуется наполовину, но даже сейчас она жгла калёным железом. Это лишь разъярило волака. Правая рука повисла плетью, левая яро и почти неуловимо орудовала мечом. В приступе адреналина, несмотря на то, что уступал противнику комплекцией, стал напирать, заставляя его пятиться. Грегер убрал когти, на секунду оглушил Конрада двумя огненными лезвиями, угодившими прямо в грудь, подножкой повалил на живот и придавил своей тушей к земле, как рухнувшим с высоты валуном.
А вот и черёд коронного козыря – полное единение.
Мгновение метаморфозы, ослепление пламенем, кошачья гибкость и чёрная шерсть с едва заметными пятнами. В зверином обличии Конрад издал гневный рык, изловчился, впился острыми зубами в ногу противника, с силой швырнул его об дерево. Грегер вывернулся, смог избежать столкновения с берёзой и приземлился на ноги. Но зверь уже был рядом. Его высота в холке достаёт до человеческого плеча, и ему ничего не стоит обратить врага в корм для стервятников.
Отбив нападение когтистыми лапами, сомкнул челюсти на горле, прихватив и ключицы. Пасть наполнилась солоноватой тёплой кровью. Грегер сопротивлялся, но почти сразу, как зверь оторвал его от земли и с неистовым рыком затряс головой, оказался просто дезориентирован. Возможно, смирился с неизбежным. Всего несколько месяцев назад – а казалось бы, целую вечность – ему уже случалось принимать смерть в пасти страшного монстра, пускай это и была иллюзия тёмного мага.
Несмотря на звериную ипостась, большая часть разума сохраняла человечность. Инстинкт кровожадного хищника бурлил, подначивал сжимать и разжимать челюсти до хруста костей, но убивать Грегера ни к чему. Отбросив его, зверь трусцой отбежал в сторону, низко опустив голову и не закрывая пасти, с которой ещё капала кровь. Хвост сам по себе колотился по бокам, шерсть на холке стояла дыбом, а грудь вибрировала от тихого рычания.
Большая часть волаков смотрела на него с восхищением. Кажется, кто-то даже расстроился, что соперник остался недобитым, но выказывать недовольство никто не посмел. Мертвенно бледная Ингрид хотела броситься к Грегеру, но Мортен поймал её за локоть, и после недолгого сопротивления девушка всё-таки сдалась. Бывший вожак свергнут, ни к чему усугублять его положение проявлением жалости на глазах у всех. Живой и ладно, а восстановить раны артефактом кобры не долго.
С кошачьей шкуры текла кровь, но Конрада это не заботило. Стараясь не хромать, он отошёл далеко в сторону, сел и глубоко задышал, краем уха слушая восторженные голоса соплеменников.
«Теперь наше племя пойдёт за нами и в огонь, и в бездну, – произнёс дух ягуара в его голове. – И мы поведём его в новую, лучшую жизнь…»
* * *
Лексо ненавидел кайергардскую зиму. Лютый холод, непроходимые сугробы, вечные метели, застилающие обзор снежной стеной и то пушистыми, то колючими белыми вихрями. Что уж говорить о северном быте. Пускай бревенчатые срубы с гигантскими печками, что нужно постоянно топить дровами, заменила уютная усадьба с бытовой магией и всеми условиями для комфортной жизни, оставаться здесь волак больше не собирался.
К вечеру снег перестал валить мягкими хлопьями, а с наступлением ночи утих и ветер. Идеальнее момента может просто не представиться. Необходимая в дороге провизия уже давно была собрана в заплечном мешке и ждала своего часа под высоким комодом. Заглядывать туда со своим объёмным животом Заре было проблематично, да и незачем.
Полную форму единения с тениумом Лексо так и не освоил, поэтому обратиться в пса не мог. Но это было и ненужно. Он плотнее укутался в тёплый плащ, отороченный изнутри соболиным мехом, натянул капюшон до бровей, закинул мешок за плечо и бесшумно подкрался к двери. Обхватив витую ручку, замер, прислушиваясь, и глянул через плечо на Зару.
Она спала на двуспальной кровати, спиной к нему. Как всегда, закутанная в одеяло, хоть усадьба и сохраняла магическое тепло надёжнее любой избы с печью во всю стену. Закоренелый страх кайергардца замёрзнуть во сне останется с ней, наверное, на всю жизнь.
Осмотрев неподвижную фигуру, Лексо без сожалений отвернулся, как можно тише приоткрыл створку и выскользнул за дверь. Он не мог и догадываться, что всё это время глаза Зары были открыты.
Освещённый длинный коридор волак пересёк быстро и тихо. Открыл высокое окно, вылез на выступ в стене, плотно прикрыл за собой створку в деревянной раме, помощью тениума спрыгнул со второго этажа и, чтобы не оставлять следов на снегу, лёгкими прыжками по крышам деревянных домов отправился к окраине селения.
Там «паслись» кайергардские монстры – костлявые злейдеры и крылатые корвусы, похожие на смесь ворона с игуаной. Вся эта живность преданно подчинялась тёмному магу и охраняла большое прибежище, где уже поселились чуть ли не все жители севера. Медленно но верно захудалая деревушка превращалась в город, в центре которого возвышалась усадьба вождя племени и его приближённых соратников. В ней жили все волаки и альтаиды, вызвавшиеся им прислуживать.
При появлении Лексо злейдеры оживились, а корвусы грозно расправили крылья. Но быстро распознали в волаке «своего», успокоились и продолжили кто расхаживать вокруг поселения, кто капаться в снегу, словно игривые щенки.
Присмотрев себе корвуса в качестве транспорта и возможного защитника от врагов и других монстров, Лексо уверенно направился к нему и резко остановился, будто налетел на незримую стену.
– Что, дезертир, дождался подходящего момента? – едко ухмыльнулся кто-то за спиной.
Слава духам, это оказался не тот, кого больше всего боялся встретить Лексо. Конрад не оставил бы ему шанса на побег. Хотя кто знает, чего ожидать от его непредсказуемого брата.
– Какое твоё собачье дело? – без всякого почтения процедил Лексо. Мортен насмешливо фыркнул.
– Вообще плевать, – бросил он. Со скрещенными на груди руками волак стоял прислонившись спиной к боку лежащего, как кот, злейдера, поэтому Лексо не сразу его заметил. Широкий капюшон скрывал большую часть лица, так что видно было только подбородок и искривлённые в усмешке губы. – Провались ты хоть сквозь землю, в нашем племени тебе делать нечего.
– Как же чудесно, когда мнения совпадают, – тон Лексо исходил неприязнью. – Приятно, что ты вышел меня проводить, но извини, тороплюсь. Терпеть не могу слезливые прощания.
Мортен усмехнулся. Чувствуя себя так, словно бы ему плюнули в покрытое шрамами лицо, Лексо отвернулся и рванул к корвусу – оседлать монстра и оставить в прошлом всё это бесчисленное племя с их глобальными планами. Он должен был сделать это ещё в тот день, когда погиб Содо, а на его шею взвалилась обуза в виде беременной партнёрши. Но зато теперь у него есть неслабое средство самозащиты в виде духа добермана и целых два королевства, где можно укрыться от всемирного геноцида.
За спиной Лексо раздался очередной смешок. И вдруг что-то обвилось вокруг ноги и резко повалило волака на спину, протащило по снегу и бросило к ногам Мортена. Гадский пёс опять схалтурил и не успел перехватить управление телом.
– Слушай ты! – взревел Лексо и неуклюже вскочил, наступая на полы зимнего плаща. Вокруг так и продолжал ползать с гневным шипением чёрный змей. – Не надо меня останавливать, ясно?! Я всё равно уйду!
Мортен наконец поднял голову и наградил его гневным взглядом.
– Тебя хоть немного волнует судьба собственного ребёнка?
– Собственного?! – озверел от возмущения Лексо. – Заделывали его вчетвером, а отдуваться должен я один?! Ты дурачка что ли нашёл?
– Это семейная стая, кусок ты собачьего дерьма!
– Ничего от неё не осталось, ясно? Пока был жив Содо, у нас был какой-то шанс её сохранить, но теперь… Я тебе не альтаид, чтобы в одиночку тащить на себе бабу со спиногрызом. На такое я не подписывался!
Глаза Мортена злобно сузились.
– И не думай, что сможешь воззвать к моим отцовским чувствам, – напирал Лексо. – Ты такой же волак, как и я. Это не в нашей природе, и ты прекрасно это понимаешь!
Отвечать ему Мортен почему-то не торопился. Только изрезал на ленточки бритвенно-острым взглядом и демонстративно отвернулся, скрыв лицо за занавесом длинных волос.
– Вали отсюда, ничтожество, – небрежно уронил волак. – Меня от тебя тошнит.
Но Лексо вдруг осмелел и нагло усмехнулся.
– Посмотрим, как запоёшь, когда будешь делить свою подружку с другими самцами. Как она, кстати, в постели? Такая же жгучая, как в повседневной жизни, а?
Гадюка грозно зашипела под ногами, однако Мортен не шевельнулся. Из-за волос не было видно лица, так что ответные эмоции можно было только угадывать.
– Похоже, я рано пытался её испробовать, – продолжал глумиться Лексо. – Но ничего, загляну к ней позже. Когда она будет изнывать от бешеной неудовлетворённости, а ты вымотаешься настолько, что сам будешь рад ею с кем-то поделиться… Вот тогда-то она мне не откажет. Не в том будет состоянии, чтобы отказать.
– Заткнись.
– Так и слышу её жалобный голосок, умоляющий меня как следует её оприходовать. И я этого дождусь – даже не сомневайся. А ты. Ничего мне. Не сделаешь. Будешь тихо сидеть в уголочке и смотреть… пока не захочешь к нам присоединиться. Уж поверь моему опыту, я знаю, как это обычно бывает.
Спустя затянувшиеся мгновения опасной тишины Мортен наконец повернул к нему голову. Лицо его было непроницаемым, глаза холодными, как две золотые льдины.
– Вали отсюда, пока цел, – выдал он. – Пришли открытку из Менгельберна и пару мясных колбасок… Если, конечно, тебе повезёт добраться туда в полной комплектации.
Лексо непроизвольно напрягся.
– Это ещё в каком смысле?
– В том смысле, что через Кайергард ты попрёшься на своих двух. На наших ручных обитателей бездны слюни не распускай.
Словно в подтверждение его слов пара злейдеров угрожающе клацнули зубами, а ближайшие корвусы заклекотали и оттопырили крылья. Лексо тихо чертыхнулся. Монстры находились в полном повиновении у Конрада, а тот велел им подчиняться и своему брату, что наряду с Грегером ходил у вождя в свите ближайших помощников. Такие, как Лексо, подобным расположением не пользовались. Вообще мало кто пользовался.
Лихорадочно раздумывая, как поступить, волак стал озираться по сторонам. Ночь только начинается и продлится ещё несколько часов. Передвигаться по Долине смерти сейчас равносильно самоубийству – монстров по ночам в этой округе много. Жалкий пёс от них не защитит, даже если он дух.
Мортен так и стоял, привалившись к боку злейдера, и злобно смотрел на Лексо. Одно его слово, и беглеца разорвут на куски, сожрут не просто с потрохами – до последней снежинки, впитавшей его кровь, тем самым не оставив от дезертира ничего. И тут Лексо озарило. Есть в его рукаве ещё один козырь.
– А спорим, я заберу любую тварь, какую захочу, и ты благословишь меня в добрый путь? – задрав нос, хмыкнул он.
– А спорим, у тебя щас харя треснет по самые ботинки? – прорычал Мортен сквозь стиснутые зубы.
Гадюка снова громко зашипела. Подползла к хозяину и в боевой готовности высоко поднялась, играя раздвоенным языком и глядя на Лексо, как на потенциальный десерт. Монстры снова заклацали челюстями и навострили крылья, кто-то стал угрожающе рыть лапами снег.
– Ну давай, натрави их на меня, – хохотнул Лексо. – Похвалишься всем, как очистил мир от мрази, что трусливо бросила беременную самку. Передашь вождю моего тениума. Ему понравится Рамзес – он забавный пёсик, знает много интересных историй и слухов. Конрад будет рад послушать пару баек и о своём загадочном брате.
– Да что ты обо мне знаешь? – самоуверенно усмехнулся Мортен.
– А ты думал, окутал себя таинственностью и пустил концы в воду? – осклабился Лексо, чувствуя собственное превосходство. – Ну-ну. Ты продолжай тешить себя этой сладкой иллюзией, а я всё-таки пойду… О, вот ещё что! Если вдруг повстречаю Айне, передам от тебя пламенный привет.
Змей перестал угрожать и удивлённо глянул на хозяина, будто не понимая, что делать.
– Или не надо? – состроил озадаченную физиономию Лексо. – Ты уж скажи заранее, чтоб я не облажался. Вдруг она не захочет о тебе слышать, а я не люблю ставить людей в неловкое положение.
– Ты знаешь Айне? – прищурившись, медленно проговорил Мортен.
– Приятель, я знаю каждую самочку нашего с тобой вида, и почти всех довольно близко.
– Как давно ты её видел?
– Она выжила, если тебя волнует это. И много о тебе говорила. Но ты не переживай, я чужие тайны хранить умею. Как видишь, за всё время твоего отсутствия никто из стаи так ничего и не узнал о тебе. А очень хотели, между прочим. Строили такие догадки… Но я молчал, как ты уже понял. Иначе приняли бы они тебя обратно? Кто знает, кто знает… Нравится мне коллекционировать чужие скелеты в шкафах. Как тебе, кстати, дозорная служба, Мортен? – растянул он издевательскую улыбку. – Опасная работёнка, да? Хорошо, что я мирный дезертир – взял и тихонечко ушёл. А то мог бы сгоряча и прирезать…
– Задолбал, – прошипел Мортен.
Не успел Лексо опомниться, как чёрная гадюка увеличилась в несколько раз и моментально сковала его в такие тесные кольца, что волак не смог сделать вдох. Удар кулаком по лицу чуть не выбил из него сознание вместе с мозгами и глазными яблоками. Мортен мутузил его до тех пор, пока мир перед глазами не расплылся в грязную тёмную массу, а от головокружения желудок приготовился извергнуть всё своё содержимое. После чего брат вождя сорвал с пальцев Лексо все артефакты кобры и процедил:
– Бери корвуса и вали отсюда, мразь. Следующую нашу встречу ты не переживёшь – это я тебе гарантирую.
Змеиная хватка ослабла, и тениум наконец исчез. Как и его хозяин, что словно бы провалился сквозь землю, когда Лексо наконец смог оторвать голову от снега и осмотреться, держась за разбитый, если не сломанный, нос.
– Ну посмотрим-посмотрим… – прошептал волак и стал осторожно подниматься на ноги, – как ты заговоришь при этой самой встрече…
Глава 2 «Под влиянием инстинктов»
«Вставай уже, герой. Ты опять завалялся».
Прятаться от голоса внутреннего зверя под подушкой было бесполезно. Конраду пришлось усвоить это ещё в первые дни своего правления, когда идея вставать раньше всех погорячилась ударить ему в голову. Но дисциплина есть дисциплина. Хочешь добиться её от подчинённых – подавай пример.
Сев в кровати, сонно сморщился и потёр лоб. Всё-таки последняя бутылка виски вчера была лишней. Однако Арман капризно настаивал на «ещё по маленькой», а волаки поддержали и задавили своего вождя числом. Позволяли себе расслабиться они не часто, но каждый раз заслуженный отдых заканчивался одинаково – бурной попойкой и тяжёлой головой с утра.
Светало в зимнем Кайергарде очень поздно и ненадолго, так что в спальне было темно. Конрад пошарил рукой по прикроватной тумбочке, зажёг магический огонь на канделябре, взял припасённую на похмелье флягу с виски и сделал пару глотков.
В темноте послышался сонный женский стон. Лиральда перевернулась на другой бок, закинула руку на живот волака и лениво протянула:
– Уже пора вставать?
– Спи.
Он убрал флягу и с горьким вздохом приготовился выползать из постели. И рад бы ещё поваляться, но ночное времяпрепровождение с блондинкой перетекло в крепкий сон, и душ он так и не принял.
В примыкающей к спальне ванной зажёг яркий свет, умылся ледяной водой и почистил зубы. А пока ополаскивал щётку, в проём прикрытой двери скользнула Лиральда и прижалась к спине тёмного, обхватив руками торс.
– Можно с тобой в ванну? – мурлыкнула она. – Я тебе спину потру.
– Вот прям спину, – скептично хмыкнул Конрад.
– Разумеется, – со всей серьёзностью, чуть не оскорбившись, сказала Лиральда, пока игривые ручки опускались ниже и совершали самые недвусмысленные движения. Ни он, ни она так и не потрудились хоть что-то на себя надеть.
(Иллюстрация 1)
Хоть он и торопился, надеясь уложиться в режим и выйти из спальни раньше пробуждения остальных, – желательно в пристойном виде – времени на трение спины не осталось. Так что волак быстро сполоснулся, насухо вытерся, просушил тьмой отросшие до лопаток волосы – спасибо Кэролин за ценный урок – и пошёл одеваться, оставив довольную Лиральду нежиться в горячей ванне.
Проклятые инстинкты. С тех пор, как племя стало пополняться волаками и другими кайергардцами, натура носителя звериного гена неумолимо брала верх над принципами. Ферзь объяснил это тем, что его носитель наконец вернулся в свою естественную среду и в племени сородичей постепенно стал таким, каким должен быть, не проведи он двадцать лет в порабощении альтаидов. Всё бы и ничего, правда, главенство в этом племени не оставляло ни малейшего шанса на целомудрие.
Женщины не давали ему проходу. Они конкурировали за внимание вождя племени, то мило флиртовали, то открыто домогались. Непонятно, чем мотивировалась каждая из них, пытаясь затащить его в постель – иерархия неизменна. Ниже предводителя на её ступени стоят самые приближённые. Это Грегер, в качестве опытного советника, Мортен, как брат и первый заместитель, Ингрид с ним за компанию и Арман, что так и оставался для Конрада магистром. Ниже шли семья последнего, Римариус, Зара, Лиральда и Лексо. Далее – все остальные волаки и на последнем месте простые кайергардцы. Ещё никто не добился повышения через постель вождя.
Говоря в его защиту – изначально Конрад пытался избегать назойливое внимание. Честно пытался. Но когда уже сбился со счёту, сколько настойчивых дам всё же добилось своего, понял, что с этим пора что-то делать, пока он не стал сексуальной игрушкой и не разошёлся по рукам женской части племени.
Остатки принципов пришлось беспощадно перемолоть в труху. Дамочек, что не понимали ни намёков, ни открытого текста, приходилось ставить на место силой. По большей части было достаточно больно схватить за руку и оттолкнуть от себя. Реже – грубо оттянуть настырную девицу за волосы и пригрозить чем-то посерьёзнее. Поступать ему так в основном приходилось со своими черноволосыми сородичами. Даже наличие семейной стаи с парой-тройкой партнёров не отбивало у них желания соблазнить вождя.
Естественно, периодическая потребность снять напряжение никуда не делась, но в таких случаях он почти всегда отдавал предпочтение Лиральде. Сам не зная почему. Бывшая инквизиторша была одной из немногих, кто не стремился любой ценой запрыгнуть в койку предводителя, и это располагало к ней. Может, дело в стабильности, может, в золотистых волосах, что странным образом оказывали на него влияние обезболивающего на место ожога. Он старался об этом не думать. Как и о похороненной совести перед другой белокурой девушкой.
Приведя себя в подобающий вид, Конрад вышел из спальни и пошёл по коридору. Обычно по утрам он делал обход по всей усадьбе и территории прибежища. Обличие ягуара многократно усиливает слух, зрение, обоняние и интуицию. Но сегодня Ферзь разбудил хозяина позже, да и в ванной Конрад ненароком задержался. Так что некоторые обитатели усадьбы уже не спали.
– Доброе утро, господин Конрад, – улыбнулась, проходя мимо, Лия, рыжеволосая девушка, что нанялась к нему в прислуги с группой других альтаидов. – Там уже почти приготовили завтрак.
– Доброе. Спасибо, – отозвался вождь, не замедляя шага.
Коридор был тускло освещён магическими свечами. Как и во всём доме, здесь не было кричащей роскоши, свойственной усадьбам. Скорее, интерьером эта обитель походила на подземелье или старый замок. Везде тёмные каменные стены, сводчатые потолки и арки, полы с деревянным паркетом или мраморной плиткой, высокие камины, широкие лестницы и стрельчатые окна. Издревле их предки жили в подземельях, так что волаки чувствовали себя здесь как в уютном родительском доме.
Вдруг Лия взвизгнула и вжалась в стену, а Конрад остановился и закатил глаза. По коридору неслась стая сотканных из тьмы дымчатых тварей, то ли псы, то ли шакалы или кто-то ещё. Рычали и кусали друг друга, сбили с высокого постамента вазу, и та разбилась об пол. Твари поджали хвосты и трусливо разбежались.
Из-за поворота вылетела разгневанная Фелис.
– Нейтан, бестолочь! Смотри за своими псинами! Ты опять чуть весь дом не разгромил!
– Я чуть не разгромил?! – прогудел, выйдя из облака тьмы, её брат. – А кто отобрал их своей тьмой и управлял последние пару минут?
– Кто? – упёрла руки в боки юная ведьма.
– Ты, кто!
– Ха! Ты ничего не докажешь. Созданы они были из твоей тьмы, а моего воздействия, если бы оно и было, следов нет.
– Вот ты мелкая стерва!
– А вот за обзывательства придётся извиниться!
Пока подростки лаялись, а перепуганная Лия собирала осколки вазы, Конрад ощутил, как по коридору тянется чужая скрытая тьма. Невидимые лапы вздёрнули Нейтана и Фелис и унесли по своим комнатам, пока оба болтались вниз головами и продолжали огрызаться.
Следом волак явственно ощутил чужую телепортацию за спиной и оглянулся. Как всегда, с обворожительной улыбочкой на жемчужном лице, красивая и издевательски свежая после вчерашнего, Кэролин сразила его сногсшибательным взглядом.
– Доброго вам утра, о великий вождь.
Конрад недовольно фыркнул. Конечно, всеобщее почтение к вождю кое-кем разбавлялось и сарказмом.
– Перестань.
Колдунья рассмеялась. Подошла к нему, привстала на цыпочки и чмокнула в щеку, прижавшись к плечу объёмной грудью с декольте. Вот любит она подразнить вождя своей соблазнительной ведьминской красотой, пока не видит муж.
– Привет, зайчик! Как спалось?
– Мало, – проворчал Конрад. Кэролин взялась за его локоть, и они направились к лестнице на первый этаж. – А где Арман?
– В кровати, – беззаботно проворковала Кэролин. – Держится за головушку после вчерашнего и тихо плачет.
Конрад удивлённо посмотрел на неё.
– Помнится, ты пила с нами наравне.
На что она скромно надула губы и пожала плечами. Мировая женщина!
Вдвоём прошли до конца коридора и увидели лестницу, ведущую в огромный холл. Но не успели дойти до неё, как дверь крайней спальни отворилась, и на свет из тёмной комнаты выбрался Римариус. Как всегда, собранный и опрятный, одежда с иголочки, волосы педантично зачёсаны, но привычно надменное выражение лица сегодня сменила маска измученного работяги.
Увидев волака, маг с досадой вздохнул.
– В новые дома ещё не заселились, так что сегодня у тебя выходной, – действуя на опережение, сказал Конрад.
Римариус непонятливо нахмурился. Похоже, даже не помнил, как ночью жаловался на дикую усталость от снабжения бытовой магией отстроенных им же домов для новых кайергардцев. Но быстро нацепил привычно спесивую личину и заявил:
– Вот и замечательно.
Скрылся в комнате и гордо хлопнул дверью. Кэролин хихикнула.
В большом холле стояли диваны, кресла и кофейные столы. Как всегда – практически ничего лишнего и всё самое необходимое для собрания и отдыха. Правда, толпиться здесь с утра пораньше никто не спешил. Только Ингрид лениво валялась против камина на кресле, закинув ноги и голову на подлокотники. Увидев Конрада, спускающегося по лестнице, растянула улыбку и, размеренно подтягиваясь, помахала ему рукой. Он ответил приветливым кивком.
Своего брата заметил не сразу. Мортен дождался, когда Кэролин пойдёт вливаться в ленивые посиделки с Ингрид, глянул на Конрада так, будто предпочёл бы и не видеть, и вместо приветствия сказал:
– Лексо слился.
Вождь присмотрелся к нему в ожидании пояснений. Не дождался.
– Что значит – слился?
– То и значит. Собрал монатки и свалил сегодня ночью.
– Откуда знаешь?
Мортен недовольно скривился.
– Сам видел. Это вы квасили полночи, а я дозор нёс.
– Почему ты его не остановил?
– А зачем? Эта крыса всё равно бы сбежала при первой же возможности. Ты будто бы не знал.
Вытягивать из немногословного брата информацию, как всегда, приходилось клешнями, но сказанное им почти не удивило. Лексо знал, что в их общем большом деле у него только одна роль – забота о Заре, которая со дня на день должна родить, и то, что эта роль его тяготила, видели все. Рано или поздно он бы выкинул что-то подобное, но чтобы взять и просто сбежать, бросив беременную девушку на произвол судьбы… Однако сейчас заботило другое.
– Как ты мог упустить его, Мортен? – процедил Конрад, раздражаясь. Покосился на женщин у камина и понизил голос: – Ты же знаешь, что должен делать в таких ситуациях. Отобрать тениума, устранить дезертира, сделать всё, чтобы он не вышел отсюда живым. Предательство племени и всего народа карается одним.
– Я знаю, – сдавленно прошипел Мортен и отворотил от него лицо. – Он сбежал на корвусе.
– Корвусы подчиняются тебе!
– Знаю.
– Так какого злейдера ты дал ему уйти?
– Слушай, так получилось, ясно? Он слинял, я не успел ничего сделать.
С минуту Конрад хмуро осматривал брата и наконец откровенно признался:
– Знаешь, Мортен, я всегда думал, что на тебя можно положиться. Но похоже, единственное, что тебя выделяет среди других волаков и кайергардцев в принципе, это наше родство, которым ты незаслуженно пользуешься.
– Конрад?
От этого робкого голоса вздрогнули оба, а Конраду захотелось зарычать от досады и злости. Недалеко от них, на пороге арки, ведущей в восточное крыло, стояла Зара и опасливо смотрела на вождя. Всё слышала?
– Можно с тобой поговорить?
– Да… Конечно.
В брошенный напоследок взгляд на Мортена он вложил всё, что думал о его ответственности. Брат тихо рыкнул и, психанув, куда-то унёсся.
Вместе с Зарой Конрад вошёл в одну из ближайших малых комнат восточного крыла. Здесь друг против друга стояли пара диванов и два маленьких круглых стола возле каждого. Больше ничего для разговора наедине и не нужно. Единственное широкое окно закрыто плотными портьерами, свет магических огней в подсвечниках бра несколько приглушён, но усиливать его Конрад не стал, предпочитая полумрак.
Зара прошла вперёд по комнате, ссутулившись, села на диван и обхватила руками живот, безуспешно пытаясь его спрятать. Эта привычка появилась у неё пару месяцев назад, когда он начал расти с каждым днём, как на дрожжах.
– Не надо, Конрад… Не делай этого, пожалуйста, – промолвила девушка, не поднимая глаз. Он молча стоял неподалёку. – Я не подслушивала, правда. Просто…
Замявшись, она судорожно подбирала слова.
– Всю ночь после его ухода я думала, как ты с ним поступишь, и сделала вывод…
– Он ушёл при тебе? – не без удивления уточнил Конрад.
– Он думал, что я сплю.
– Почему не остановила?
Зара горько усмехнулась и вскинула на него глаза.
– Я знала, что он уйдёт, ещё когда не стало Содо. Это было вопросом времени. Думаю, он хотел сбежать в тот же день, но побоялся быть убитым королевским войском. Потому и остался с нами в подземелье.
Покачав головой, волак подошёл к ней ближе.
– Зара, ты должна была мне сказать.
– Что бы ты сделал, Конрад? Убил бы его сразу?
Он сел рядом и задумался, но ответа не нашёл.
– Нас осталось так мало. Если мы будем ещё и убивать друг друга… – печально произнесла Зара. – Пожалуйста, Конрад, не трогай его. Пускай он живёт как хочет. Лексо всегда был бродягой, он таким и останется по своему призванию.
– Живёт как хочет? Ты серьёзно? – вознегодовал Конрад и окинул беременную девушку взглядом. – Он один остался у тебя и не имел никакого права тебя бросать…
– Ты же не бросишь?
По голове шарахнуло увесистой неожиданностью, и волак забыл, что хотел сказать. Зара смотрела на него с угасающей надеждой, отвернулась и глубоко вдохнула.
– Мы тебя не бросим, Зара. Ты должна это знать и без моих слов. Но Лексо я достану из-под земли и заставлю к тебе вернуться.
– Нет, Конрад, ему не нужна ни я, ни этот ребёнок. Он всё равно от нас уйдёт.
– А вот за это я его убью, ты уж не обессудь. Но пока он жив, он обязан оставаться в своей семейной стае.
– В семейной стае!
Никак не ожидал, что она рассмеётся. Громко и почти весело, хотя этот смех был насквозь пропитан невообразимой тоской.
Закрыв лицо ладонями, Зара истерично застонала, умолкла, сделала ещё один глубокий вдох и медленно опустила руки.
– Хочешь, я расскажу тебе, как у меня появилась эта… семейная стая? – произнесла она спокойным, на корню изменившимся голосом. – Ты, наверное, даже не знаешь, как это у нас происходит?
Кашлянув, Конрад расправил плечи и напомнил:
– Я вырос в лагере смертников, а потом жил среди альтаидов. О волаках я не знал, а на эту тему они особо не говорят.
– Я расскажу, – сипло сказала Зара и долгое время слепо смотрела в одну точку. – Да… Только после этого твоё мнение о нас может сильно измениться. Наверное, особенно обо мне.
– Хуже я к тебе относиться не буду.
– Три года назад я жила в одном прибежище. Кроме обычных кайергардцев, там были и волаки – моя стая. Я, ещё одна женщина и четверо мужчин. Наш вожак был одним из партнёров моей матери, но никого больше не осталось. Она тоже умерла.
– Кто-то из них есть среди нас? – спросил Конрад.
– Это не важно, – покачала головой Зара. – Из той стаи я ушла, и даже партнёр моей матери с тех пор стал мне никем. Хотя альтаиды и эльфы назвали бы его моим отцом. Одним из четверых, – опять усмехнулась она без грамма веселья. И продолжила:
