bannerbannerbanner
Приглашение в рабство, или Требуются девушки для работы в Японии

Юлия Шилова
Приглашение в рабство, или Требуются девушки для работы в Японии

Полная версия

– Ну а что ж ты замуж за богатого не выйдешь? Все твои проблемы махом бы разрешились.

– Так где же его взять, богатого-то? Таких, как я, целый полк, на всех новых русских не хватит. Чем я могу нового русского привлечь? Обеспеченных родителей у меня нет. Дорогих вузов я не заканчивала, квартиры собственной не имею. Кому я нужна такая? Приехала денег в Японию сколотить, а оказалось – тяну только на проститутку, обидно, – от жалости к себе я даже всхлипнула.

– Но ведь у тебя есть внешность.

– На одной внешности далеко не уедешь. Внешность должна быть упакованной, а с упаковкой у меня проблемы. Упаковка нынче денег стоит. У меня и гордость есть, только и гордость без денег тоже никому не нужна.

– Я смотрю, ты девочка неглупая и рассуждать умеешь. Так вот, я хочу предложить тебе одно полезное взаимовыгодное дельце.

– Какое еще дельце? – насторожилась я.

– Обычное, и тебе, и мне будет хорошо. Я даю тебе работу, ты ее выполняешь. Как сделаешь, я возвращаю тебе паспорт и отправляю на родину плюс десять тысяч долларов.

– Сколько? – не поверила я своим ушам.

– Десять штук баксов, – усмехнулся Григорич.

– Мне? – растерянно спросила я.

– Тебе. Ты когда-нибудь видела столько денег?

– Я даже представить не могу, как может выглядеть такая пачка… Только мне придется отказаться от этой работы.

– Почему?

– Проституцией я никогда не занималась и заниматься не буду.

– Так уж и проституцией, – засмеялся Григорич. – Ты что, сумасшедшая? Думаешь, кто-то тебе за ночь такие бабки отвалит? Ты слишком дорого свое тело ценишь, девочка. Оно не стоит таких денег, поверь.

– Мое тело не продается, – резко осадила его я.

– Продается. В этом мире все продается. Просто цены на все разные. Я предлагаю тебе другую работу.

– Какую?

– Сегодня ночью трагически погиб наш хороший товарищ.

– Толик?

– Как ты догадалась?

– Очень просто. Сегодня он не вышел на работу, да и вы говорили о нем так, словно мы его больше не увидим. Это выглядит очень подозрительно. Что с ним случилось?

– Сегодня ночью его убили и ограбили. Вернее, ограбление было инсценировано. В этом я даже не сомневаюсь. Тебе предстоит выяснить, кто его убил.

Я даже потеряла дар речи. Ничего себе работа!

– Как я смогу это сделать?

– Очень просто. У меня есть подозрения на одного человека, но нет доказательств. Ты познакомишься с этим человеком, затем вступишь с ним в близкие отношения и начнешь собирать информацию. В твоей сумочке будет лежать маленький диктофон. Все, что от тебя потребуется, так это принести запись разговора с признанием, что именно этот человек убил Толика.

– А вдруг это не он? – прошептала я.

– Он. Можешь не сомневаться. Он уже давно вставляет нам палки в колеса. Конечно, он сделал это не собственными руками, а при помощи своих ребят.

– А вдруг я не смогу?

– Сможешь. У тебя просто нет выбора. Либо ты сделаешь то, о чем мы просим, либо я продаю тебя в рабство знакомым туркам. Мне не нужны непослушные танцовщицы.

Мне показалось, что от этих слов у меня встали дыбом волосы. Машинально я дотронулась до головы и тяжело вздохнула. Волосы были на месте, но легче мне не стало.

– Ну, какая перспектива тебе нравится больше?

– Первая.

– Я в этом не сомневался. Мне нужна пленка с признанием, только и всего. Я умею быть благодарным. Десять тысяч долларов и возвращение домой стоят этого. Ты же актриса и к тому же красивая женщина. Я просто уверен, что ты сможешь. А насчет постели, это уж как получится. Может, за эту информацию тебе придется трахаться каждый день, а может, и совсем не придется. Все зависит от тебя.

Я почувствовала себя загнанной в угол. Делать нечего, придется соглашаться.

– А ты не обманешь? – голос мой предательски дрогнул.

– Даю слово.

– Мне нужны гарантии.

– Боже мой, о каких гарантиях может идти речь, если у тебя совершенно нет выбора.

– Хорошо, только у меня есть одно условие.

– Какое?

– Я должна вернуться на родину не одна, а со своей подругой.

– С той, которая раскручивает дипломата? – усмехнулся Григорич.

– С ней.

– Про это даже забудь. Твоя подружка девочка смекалистая и свое дело знает. Здесь от нее толку больше, чем на родине. Такие работницы всегда в цене.

– Это неправда. Она никогда не была проституткой. Она жертва обстоятельств и попала сюда случайно.

– Может быть, но я не намерен обсуждать эту тему. О подруге забудь. Сегодня ложись спать пораньше. Ты должна хорошо выглядеть. Завтра за работу. Человек, с которым ты будешь иметь дело, далеко не бедный, поэтому тебе нужно выглядеть соответственно. Мы об этом позаботимся. Чем быстрее ты дашь нам пленку, тем быстрее вернешься домой. Я думаю, мы неплохо поладим и расстанемся друзьями. Я мог бы, конечно, разделаться с ним и без пленки, мне это ничего не стоит, но в моем кругу этого не поймут. Я должен обосновать такие вещи. И еще: если ты вздумаешь водить меня за нос, пеняй на себя. Я задушу тебя собственными руками!

Григорич сказал это таким тоном, что у меня по коже пробежали мурашки и перехватило дыхание. Я постаралась привести свои чувства в порядок и тихо произнесла:

– Вы так переживаете за Толика… Он ваш родственник?

– Он мой приемный сын. Я усыновил его, когда ему было пять лет. – На глазах у Григорича выступили слезы.

«Ты зря это сделал, – подумала я про себя. – Что, не было нормальных детей? Зачем усыновлять таких придурков?»

– Тебе все понятно? – строгий голос Григорича вернул меня на землю.

– Понятно. Только как же я с ним познакомлюсь?

– Очень просто. Будешь стоять у обочины и ловить машину. Он обязательно остановится. Мы оденем тебя дорого и со вкусом. Представишься женой крупного коммерсанта, который, собравшись в Токио по делам, прихватил тебя с собой. А потом, мол, деловые партнеры вызвали твоего мужа в Пусан и ему срочно пришлось вылететь на несколько дней в Корею. Ты очень плохо переносишь перелеты, поэтому решила остаться здесь. Вот и слоняешься по городу, осматриваешь достопримечательности и скучаешь в ожидании своего супруга. Человека, который посадит тебя в машину, зовут Марат. Ему около сорока лет. Вот его карточка.

Я с интересом посмотрела на фотографию. Молодой симпатичный мужчина стоял возле шикарного «Мерседеса», улыбаясь. Вот только глаза у него были неестественно злые, можно даже сказать жестокие, и совсем не подходили к его лицу.

– Ну как, впечатляет? – поинтересовался Григорич.

Я пожала плечами и тихо сказала:

– Да кто его знает, пока не поняла. А если он не остановится?

– Тогда сделаем проще. Каждый день ровно в двенадцать часов он обедает в одном и том же ресторане. Ты будешь стоять у входа в ресторан.

– Не пойдет, – сразу отказалась я. – Может, лучше я буду обедать в этом ресторане? Сяду за соседний столик и приветливо ему улыбнусь. Завяжется разговор и так далее.

– Правильно говоришь. Это будет выглядеть вполне естественно. Вот видишь, какая ты, оказывается, умная девочка. Я знал, что в тебе не ошибся. Это же надо такое придумать: неделями месячные идут! Кстати, ты с диктофоном обращаться умеешь?

– Я его в глаза никогда не видела.

– Ничего страшного. Это дело поправимое, научим!

Спиртное все больше и больше действовало на меня, хотелось только одного – поскорее завалиться спать.

– Ну что ж, Иришка, иди отдыхай. Завтра приступишь к работе.

Я встала и пошла за лысым. Ноги подкашивались и не хотели слушаться. Чтобы не упасть, пришлось схватиться за стенку. Лысый засмеялся и весело проговорил:

– Ну и нажралась!

– Сам ты жрешь, а я напилась! – разозлилась я. – Я, может, никогда такого джина и не пила! А уж тем более в таких количествах! Имею я право раз в жизни в полной мере насладиться дорогим напитком? Может, мне никогда такой возможности больше не представится!

– Да пей сколько влезет! – продолжал смеяться лысый. – У нас такого добра полный бар.

В небольшой уютной спальне мне очень понравилось.

– Может, тебе еще джина в постель? – подмигнул мне мой провожатый.

– Нет уж, хватит. У меня и так скоро изжога будет.

– От таких напитков изжоги не бывает.

– У тебя, может, и не бывает, а мой организм к таким напиткам еще не привык, поэтому возникают побочные явления.

Я подошла к входной двери и успокоилась – на ней была щеколда. Сделав лысому прощальный жест, я показала ему на дверь. Он обиженно хмыкнул и направился к выходу.

– И смотри мне, без глупостей! – пригрозила я ему пальцем. – Я думаю, ты понял, о чем я говорю.

– Больно надо! – скривился лысый. – Ты вообще не в моем вкусе.

– Ну вот и чудненько, – захлопнув за лысым дверь, я несколько раз подергала ее. По всей вероятности, щеколда была нормальной, так что мне ничего не угрожало. Упав на постель, я тупо уставилась в потолок и стала думать о Натке. Представляю, как она сейчас переживает! Может, и в самом деле этот дипломат человек достойный и отнесется к Натке со всей серьезностью? Что бы ни случилось, но если мне удастся выбраться из этой чертовой страны, то я сделаю все возможное, чтобы вытащить отсюда и ее. До Интерпола дойду, ни перед чем не остановлюсь, но Натке обязательно помогу. И вообще есть предложение внести статью в Уголовный кодекс об ответственности за принуждение к проституции и введение лицензионного порядка регистрации женщин, изъявивших желание работать за пределами России, – пусть установят строгий контроль за фирмами, занимающимися подбором, оформлением и вывозом женщин за рубеж. Необходимы законы, запрещающие торговлю живым товаром. Ведь таким дельцам, как Григорич, только на руку нерасторопность наших государственных мужей. Вот приеду домой, соберу всех девчонок и скажу: «Милые мои соотечественницы! Не надо никуда ехать! Не испытывайте судьбу, не надо! В жизни и так хватает испытаний. Я говорю не понаслышке, я там была сама. За границей не нужны ни официантки, ни танцовщицы, ни натурщицы, ни манекенщицы. Там своих девать некуда. А вот русские проститутки пользуются бешеной популярностью. Только, торгуя собой, денег не сколотишь. Все, что вы там заработаете, – это постоянные депрессии, больную психику, букет венерических заболеваний, шрамы по всему телу и душе. Да, конечно, я понимаю, вам хочется нормально устроиться, пожить красиво, а затем вернуться домой если не богатой, то по крайней мере обеспеченной, уверенной в себе. Милые! У вас не получится ни того и ни другого. Только в нашем нелепом отечестве торговля людьми может происходить по обоюдному согласию. Клиентке предлагают контракт, а она уже сама решает, подписывать его или нет. А затем сладкие мечты превращаются в горькую реальность, а девушки становятся невольницами. До смешного доходит – человеком торгуют с его же согласия! Мы настолько привыкли верить в силу различных бумаг, что слепо на них надеемся. Я там была, и я выбралась. И вспоминаю работу в Токио как самый страшный отрезок своей жизни. Я нигде не чувствовала себя более беспомощной, чем за границей».

 

Улыбнувшись, я закрыла глаза. Вот это речь я толкнула! Ладно, размечталась. Сначала нужно выбраться. Одному богу известно, что мне придется записать на диктофон, если это я убила Толика.

ГЛАВА 6

Проснулась я посреди ночи. Было душно, хотелось пить, но голова, как ни странно, не болела. Сев на кровать, я огляделась по сторонам. Спать не хотелось. Я встала и подошла к окну. Отодвинув шторку, всмотрелась в темноту. С улицы окно закрывала тоненькая ажурная решетка. Я грустно вздохнула и подумала о том, что не будь ее – это все равно бы мне не помогло. Мне просто некуда бежать. Ни денег, ни документов… Интересно, где теперь тот парень, который помог мне покинуть место преступления и даже не назвал своего имени? Вспомнив о нем, я ощутила сексуальное возбуждение. Только этого еще не хватало! Тут, можно сказать, вопрос касается жизни и смерти, а я могу еще чего-то хотеть!

Я на цыпочках подошла к двери и приложила ухо к косяку. В коридоре было тихо. Моему любопытству не было границ, и я решила побродить по дому. Тихонько открыв дверь, я вышла в коридор и сделала несколько шагов. Кругом тишина и полумрак. Может, лучше вернуться? Нет уж, в конце концов на ключ меня никто не запирал.

За дверью в конце коридора кто-то разговаривал. Один голос показался мне знакомым, кажется, это был голос Григорича, а вот второй я никогда раньше не слышала.

Слегка приоткрыв дверь, я заглянула в образовавшуюся щелку. Какая же я все-таки ненормальная – так и нарываюсь на неприятности! В зале сидели двое. Григорич разливал коньяк, а незнакомый тип, развалившись в кожаном кресле, курил большущую сигару, внимательно наблюдая за клубочками серого дыма. Григорич поднял рюмку и задумчиво произнес:

– За Толика! Он мне был как сын.

– За Толика! – повторил незнакомец и выпил свою рюмку.

На вид он был чуть моложе Григорича. Довольно симпатичное, но какое-то жестокое лицо. «Такому лучше на глаза не попадаться», – подумала я про себя и принялась слушать дальше. Допив коньяк, мужчина внимательно посмотрел на Григорича и тихо спросил:

– Ты уверен, что Толика убили люди Марата?

– Уверен.

– А откуда такая уверенность?

– Больше некому. В последнее время Толик основательно подсел на травку, да и колоться начал. Поэтому я его к серьезным делам не подпускал.Он был ответственным за проституток. В основном с ними и общался, разрешал их проблемы. Короче, от серьезных дел я его уже давно отстранил.

– Может, его кто из проституток грохнул?

– Исключено. Ты просто не видел этих шалав. Они, когда сюда приехали, от страха языки в задницы позасовывали. Из них слова не выжмешь: собственной тени боятся. Толик с ними ладил.

– А может, с кем и не поладил?

– Не думаю. Телки все перепуганные, забитые, никто на мокрое дело не пойдет.

– Тогда, может, это кто-нибудь из торговцев наркотой? Может, Толик кому-нибудь задолжал?

– А что ему долги заводить, если он всегда при деньгах? В этом плане у него проблем не было. Платил он всегда по счетам, и платил вовремя. Я уверен, что это люди Марата. Это его рук дело. Я живу в последнее время тихо, никого не трогаю – ни чужие территории, ни чужие объекты, ни чужих проституток. Марат уже давно в мой карман заглядывает и денежки, ему не принадлежащие, считает. Это он Толика убрал, чтобы я из равновесия вышел. Это ведь что нож в спину ткнуть. Мне просто нужны доказательства – тогда я его быстро на чистую воду выведу.

– А как ты хочешь получить доказательства?

– Есть у меня одна задумка. Хочу под него проститутку подложить, чтобы она эту информацию и вынюхала.

– Пустое все это. Марат уже на проституток не реагирует. У него своих хоть ковшом черпай. У него только подкрышных фирм штук десять: трахай – не хочу.

– В том-то и дело, что я эту телку в образе порядочной девушки подставлю. Они должны в ресторане встретиться за обедом. Телка яркая. Мы ее прилично оденем, чтобы на барышню больше походила. Думаю, что Марат клюнет. У телки с собой всегда диктофон в сумочке будет.

– Что-то не верится мне в эту затею. Сам посуди: чтобы Марат первой попавшейся бабе раскололся! Быть такого не может…

– Телка эта при понятиях, должна выведать. Я ей пообещал, что верну на родину.

– И она поверила?

– А куда ей деваться? У нее один хрен – выбора нет.

Мужчины громко засмеялись, а я чуть не заплакала. Мне захотелось подойти к Григоричу и ударить его чем-нибудь тяжеленьким по голове. Ничего, смеется тот, кто смеется последний. Придет и мое время смеяться! Я смахнула слезу и принялась слушать дальше.

– Ну а если эта проститутка что-нибудь выведает, как ты с Маратом поступишь?

– Глупый вопрос. Как бы ты поступил, если бы убили твоего приемного сына? Тут не может быть двух мнений.

– Верно говоришь. Я всегда тебя поддержу. Какие еще новости?

– Вроде бы один важный субъект на крючок садится.

– Что за субъект?

– Важная птичка. Дипломат, имеет неплохое состояние. Он как осел, у которого из задницы золото сыплется. Мы его давно уже пасем, да все как-то напрасно. А тут, представляешь, он сам нам в руки приплыл. Заявился в наше кабаре. Хозяин думал – померещилось. Да нет. Но самое главное то, что он на одну нашу проститутку повелся. Теперь будем ждать, что опять появится. Если рыбка слопает наживку, тогда цены не будет такой наживке.

– Да, и в самом деле, такие люди не часто шатаются по второсортным заведениям…

– Кто его знает, что его к нам занесло! Скорее всего, ему наших девочек захотелось.

– Да девок таких сейчас полный Токио. Их целыми пачками ввозят. Скоро девать будет некуда.

– Девать всегда найдется куда. Был бы товар, а за покупателем дело не станет. «Рашен герлз» здесь пользуются огромным спросом.

– Иногда жалко становится этих тварей. Поражаюсь их наивности. Едут черт знает куда за мнимой кучей денег, вкалывают в три пота и дохнут, как мухи. Хорошо хоть, что турки и арабы выручают: забирают их в рабство и дают за них неплохие деньги. Правда, потом этих телок сам черт не найдет. Хотя, знаешь, недавно со мной произошел один забавный случай, после которого я этих тварей возненавидел еще больше. Гулял я недавно по проспекту. Смотрю, телка идет классная, ноги от ушей. У меня аж дыханье перехватило. Да и на вид такая приличная. Одета со вкусом, довольно дорого. Я к ней подруливаю и начинаю кадрить. Мол, вот так встреча, да не где-нибудь, а в Токио. Уж больно красивая соотечественница. Приглашаю ее в ресторан, а она морду скорчила и такую сумасшедшую цену заломила, что я даже растерялся. Но и пообещала она много чего, только у меня желание сразу пропало. Я ей говорю, что хотелось бы по любви. А она засмеялась и меня халявщиком назвала. Мол, это не Россия, а Токио, здесь за все платить надо. И еще, сука, цену прибавила. Она таких денег не стоит. Мне захотелось взять ее за ноги и оторвать их. Можно было бы узнать, под чьей она крышей работает, да эта коза ускакала так быстро. Я уж за ней бежать не стал. Пусть живет, трудится.

Мужчины громко рассмеялись. Но, глотнув коньяк, Григорич опять нахмурился и серьезно произнес:

– Мне бы только доказательства получить, что Толика Марат убил…

– А если эта телка что задумает? Свалить захочет или сдаст тебя Марату?

– Я ей такую смерть придумаю, что и во сне не снилось!

Я почувствовала, как по спине пробежали мурашки. Тихонько прикрыв дверь, я направилась к своей спальне. Ничего, я сильная. Я обязательно вылезу из этого дерьма любой ценой!

Закрыв дверь на щеколду, я легла на кровать и закрыла глаза. Из головы не выходил второй тип, которого мне раньше встречать не доводилось. Такие жестокие и злые глаза… словно из фильма ужасов. Ладно, главное – дожить до утра. Теперь я твердо знаю одно: если мне когда-нибудь доведется добраться до дома, то я буду целовать родную землю. В жизни бывает много неприятных ситуаций, нужно просто уметь их пережить. Набраться мужества, терпения и сил… Посмотрим, что будет завтра. Одна старая цыганка, гадая мне по руке, сказала, что я чертовски живучая. Значит, мне повезет и я обязательно найду выход из этого кошмарного лабиринта. Пройдет время, и я буду вспоминать жизнь в Токио как кошмарный сон, а потом и вообще все забуду. Просто возьму и вычеркну этот страшный отрезок из своей жизни. Но для начала мне нужно выжить. Все остальное будет потом…

ГЛАВА 7

Я резко подскочила и стала тереть глаза. В дверь громко стучали. Мне понадобилась пара минут, чтобы прийти в себя и понять, где я нахожусь. Быстрым движением накинув платье, я подошла к двери и резко ее открыла. Удар получился такой сильный, что лысый, отскочив в сторону, принялся обиженно растирать свой лоб.

– Поосторожнее надо, – прошипел он.

– Больно?

– А ты как думаешь?

– Думаю, что больно, – произнесла я, изобразив сочувствие.

После моих слов лысый немного подобрел и махнул рукой.

– Да бог с ней – с головой. Главное, чтобы другое место не пострадало.

– Это точно. В следующий раз будешь так громко стучать, получишь по другому месту. – Отодвинув лысого в сторону, я зашагала по коридору.

– Ты куда это направилась? – поплелся за мной лысый.

– Туда, где меня ждут.

Открыв дверь, ведущую в гостиную, я увидела Григорича. Он смотрел в окно и задумчиво курил сигарету. Увидев меня, мужчина заметно оживился и дружелюбно спросил:

– Как спалось?

– Нормально. А вы, я смотрю, неважно выглядите. Наверное, не спали всю ночь?

– Да, пришлось решать кое-какие вопросы, – буркнул Григорич и потушил сигарету.

Дверь распахнулась, и на пороге появилась девушка-японка. Она приветливо улыбнулась и на ломаном русском спросила:

– Эту девушку нужно сделать как леди?

– Эту, – пробурчал Григорич, окинув меня критическим взглядом. Затем он повернулся к японке и, нахмурив брови, спросил: – Сможешь?

– Конечно, мой господин.

– Ты уверена?

Японка закивала головой и предложила мне сесть в кресло.

– Постарайся расслабиться, – сказала мне она и достала маленькую кожаную сумочку.

Через несколько секунд умелые руки японки втирали в мою кожу приятный теплый крем, напоминающий масло. Чертовски приятная процедура, мне хотелось, чтобы она продолжалась как можно дольше. Затем японка принесла небольшую мисочку, в которой были замочены маленькие лепестки роз. Из мисочки доносились чудесные ароматы. Наложив лепестки на мое лицо, японка принялась нежно поглаживать мои веки:

– Какое уставшее лицо у русской девушки… Разве можно так за собой не следить, – удивленно сказала она.

– При такой жизни я скоро вообще останусь без лица.

Японка не поняла моей фразы или просто не захотела ее понять. Осторожно протерев мое лицо маленьким кубиком льда, она с гордостью протянула мне зеркало и ласковым голосом спросила:

– Нравится?

Боже мой, неужели это я? Кожа чистая, гладкая, с приятным румянцем, под глазами исчезли черные круги, от которых я не могла избавиться.

– Неплохо.

– Неужели русской девушке так тяжело за собой следить? – продолжала недоумевать японка.

– Получается, что тяжело.

Пожав плечами, девушка нанесла мне легкий макияж. Я еще раз взглянула в зеркало и расплылась в довольной улыбке. Григорич удовлетворенно махнул японке. Она вежливо поклонилась и вышла из комнаты.

– Становишься похожей на человека, – улыбнулся Григорич.

– Получается, что раньше вы меня за человека не считали.

– Ладно, не заводись. Просто тебе идет. Ты лучше думай, как тебе побыстрее нужные сведения получить. И знай, что я единственный человек, который может тебе помочь попасть на родину. И не вздумай меня за нос водить, я тебя предупреждаю сразу. Не забывай, что в наших руках находится твоя подруга. Мне будет очень жаль, если она умрет молодой и красивой. Мои люди следят за тобой постоянно и контролируют каждый твой вздох. Одно неправильное движение – и пеняй на себя.

 

Голос у Григорича был злой, а его слова ударяли меня, словно током.

– Можно и повежливее. Я девушка понятливая, еще вчера все просекла, – произнесла я, глядя в глаза Григоричу.

– Приятно слышать. Я думаю, мы с тобой подружимся.

– Мне казалось, что мы подружились еще вчера.

– Верно. Мне всегда нравились смекалистые девушки.

В комнате опять появилась японка. В руках она держала строгий деловой костюм и маленькую симпатичную шляпку. Я посмотрела на Григорича и, усмехнувшись, сказала:

– Может быть, вы все-таки отвернетесь? Пожилой человек, а понятий никаких нет!

Григорич фыркнул и отвернулся к окну.

– Не такой уж я пожилой, можно сказать, в самом расцвете сил.

– Кому как, – улыбнулась я, примеряя костюм. – Я бы в вашем возрасте больше к земле тянулась. Огородик небольшой завела. Больше времени проводила на воздухе. И организму польза, и сердце бы как часы работало.

– Мне еще до огородика далеко! – в бешенстве произнес Григорич. – А насчет возраста – так ты сначала до моего доживи.

– Доживу, если вы не помешаете…

Григорич обернулся и внимательно на меня посмотрел. От его раздражения не осталось и следа.

– Я и сам не ожидал… Неплохо выглядишь!

– Вот уж не ожидала получить от вас комплимент…

– Я вообще забыл, когда их последний раз делал.

– Почему?

– Некогда и некому.

После утреннего кофе Григорич научил меня пользоваться диктофоном и дал немного наличных баксов. В мою сумочку он положил маленький компактный радиотелефон для поддержания связи.

– Как только что узнаешь – сразу звони. Договоримся, и я сию минуту подъеду. Дозвониться куда-либо по этому телефону даже не пытайся. Нажимаешь на верхнюю кнопку и выходишь на связь со мной. На большее этот телефон не способен. Я это к тому, чтобы ты бережно к нему относилась, а то начнешь теребить все кнопки подряд и такую дорогую игрушку сломаешь.

«Вот гад, все предусмотрел», – отметила я про себя.

– А документы вы мне не дадите?

– А зачем тебе документы? – подозрительно спросил Григорич.

– А вдруг меня захочет полиция остановить?

– Зачем?

– Ну как – зачем? Документы проверить.

– Ты же не в России. Здесь у первого встречного документы не проверяют. Тем более у тебя вид как у состоятельной деловой дамы. Кому ты нужна со своими документами? Ты, девочка, не хитри, говори, что задумала.

– Да ничего я не задумала. Просто с документами я бы намного спокойнее себя чувствовала. Это ладно, что я в гостинице без документов сидела, да и в кабаре без них можно выступать, а тут как-никак по городу нужно передвигаться…

– Документы получишь, когда дело сделаешь. Я тебе уже об этом говорил. И запомни: если какие проблемы возникнут, сразу вызывай меня. Понятно?

– Понятно.

– Ну, вот и умничка, девочка. – Григорич по-отечески похлопал меня по плечу и позвал лысого.

– Отвези ее в нужный ресторан.

Лысый махнул головой и с интересом окинул меня взглядом. Затем он повернулся к Григоричу и с восторгом произнес:

– Все-таки как бабы на глазах меняются! Казалось бы, еще вчера на шалаву была похожа, а сегодня прямо дама.

– Сам ты шалава, – обиделась я и с презрением посмотрела в сторону лысого. Григорич улыбнулся и проводил меня до машины. Я села на переднее сиденье, а лысый уселся за руль.

– Запомни, ты жена коммерсанта. Скучаешь по мужу и мучаешься от безделья. И чтобы ничего лишнего.

– Я все поняла. Не надо повторять.

Машина плавно тронулась, я увидела, что Григорич стоит и смотрит нам вслед.

Ехали мы молча. Полдороги лысый одной рукой ковырял в носу и напевал какие-то дурацкие песенки.

– Веди нормально машину. Смотри, сейчас дырку в носу сделаешь, – разозлилась я.

– Как хочу, так и веду, – буркнул лысый и взялся за руль обеими руками.

Неожиданно я вздрогнула и уставилась на сумочку. В ней что-то звенело.

– Сними трубку, что сидишь как ненормальная!

– Что это?

– Телефон звонит, – усмехнулся лысый.

– Кому?

– Если он лежит в твоей сумочке, значит, тебе.

– Зачем?

– Послушай – узнаешь. Достань телефон, что глазенки-то вытаращила!

Я достала телефон и нажала на нужную кнопку. В трубке раздался голос Григорича.

– Ты почему так долго не отвечала?

– Я растерялась, думала, связь односторонняя.

– Ничего подобного. Ты должна быстро снимать трубку, и запомни, что тебе могу позвонить только я. Кстати, где там Костик?

– Какой еще Костик?

– Тот, который тебя должен был довезти до ресторана.

– Лысый, что ли?

– Лысый, – засмеялся Григорич.

– Машину ведет.

– Передай ему трубочку.

Я протянула трубку лысому. Оскорбившись, что я назвала его лысым, он в сердцах отвесил мне хороший подзатыльник. Перекинувшись несколькими фразами с Григоричем, лысый швырнул мне трубку обратно, буркнув что-то себе под нос.

– Между прочим, ваш Костик руки распускает! Как бы старания вашей девушки-японки не оказались напрасными…

– Это он разозлился, что ты его лысым назвала, – засмеялся Григорич.

– Так он и в самом деле лысый, что ж злиться-то? Кто виноват, что у него волос на голове нет.

– Ладно. Конец связи. Будь умницей, я верю, что у тебя все получится. Помни, твое возвращение на родину полностью зависит от твоего поведения. В случае чего выходи на связь.

– Это в каком случае – если я вдруг по вас соскучусь?

– Если соскучишься, то тоже выходи. Ты приятная девочка.

Я положила телефон в сумочку и с возмущением посмотрела на лысого.

– Ты, какого черта мне прическу портишь?

– Чтобы ты выражения подбирала и знала, с кем дело имеешь. Меня, между прочим, Костиком зовут.

– Ты слышал, что я на тебя Григоричу нажаловалась?

– Ну, слышал.

– Так вот, он сказал, что тебе башку оторвет, если ты хоть раз ко мне пальцем прикоснешься. Понял?

– Врешь ты все. Ничего он не говорил.

– А вот и говорил. Кстати, а что у тебя с волосами? Ты случайно в Чернобыле не был?

– А что мне там делать? – не понял лысый.

– Просто мне показалось, что ты радиации нахватался. Обычно у тех, кто облучился, волосы выпадают, и еще много разных органов не работает, особенно ценных…

– Нигде я не облучился, – надулся лысый. – Сейчас, между прочим, модно без волос ходить. Лето на дворе. Все братки в такое время года лысые ходят.

– Так вот, значит, ты кто – браток. А вчера нам доказывали, что вы все российскими менеджерами называетесь.

Лысый замялся:

– А я и есть менеджер… – промямлил он.

– Похож, – улыбнулась я и отвернулась к окну.

В голову лезли всякие не слишком радостные мысли. То, что Григорич водит меня за нос, понятно как божий день. Да и на диктофон мне записывать нечего. Если только подготовить чистосердечное признание и подложить его Григоричу. Мол, я, такая-то и такая-то, чистосердечно признаюсь, что убила твоего приемного сына Толика, мерзкого, противного ублюдка, о смерти которого никто, кроме тебя самого, не жалеет. В убийстве совершенно не раскаиваюсь и, если бы такая ситуация повторилась, не раздумывая ни минуты, поступила бы точно так же. Сначала я прострелила ему пах, а затем голову. Проституткой я никогда не была и не буду. И впредь, если кто-нибудь из твоих братков захочет склонить меня к проституции, буду стрелять всех без разбору. В конце концов, у меня есть чувство собственного достоинства, невзирая на полное отсутствие денег.

Господи, о чем я только думаю! Ведь у меня даже нет оружия. Тот пистолет, при помощи которого я смогла отправить Толика в далекое путешествие, забрал себе мой спаситель. Может, оно и к лучшему. Если бы полиция нашла пистолет на месте преступления, то я бы точно влипла. На пистолете нашли бы мои отпечатки пальцев. Я же не профессионал и работала без перчаток.

– Приехали, – вернул меня к действительности лысый.

Я вздрогнула и посмотрела в окно.

– Вот ресторан, в котором будет обедать нужный тебе объект. Фотографию ты видела?

– Видела.

– Запомнила?

– Вроде бы да.

– Его зовут Марат. Повтори.

– Его зовут Марат.

– Теперь слушай дальше. Напротив ресторана стоит гостиница. Поверни голову в другую сторону.

Я повернула голову и увидела красивое здание, чем-то похожее на египетскую пирамиду. Яркое полуденное солнце отражалось в стеклах, и казалось, что сделано оно из хрусталя. Прямо загляденье, умеют же японцы строить!

1  2  3  4  5  6  7  8  9  10  11  12  13  14  15  16  17  18  19 
Рейтинг@Mail.ru