Юлия Резник
Соль уходящего лета
Глава 5
Когда Лада скрылась за дверями своей комнаты, Ник первым делом схватился за телефон. Его юристы, конечно, специализировались на совершенно иных вещах, но они абсолютно точно могли подсказать контакты специалистов нужной направленности.
– Марк… Привет. Погода? Штормит… Я по делу… – Ник не стал извиняться за поздний звонок, он платил своим людям ровно столько, сколько бы позволяло ему обращаться к ним с любой просьбой в любое время дня и ночи. – Мне нужна информация. В местном приюте находится воспитанница с неоперабельным пороком сердца. Девочка шести лет. В отношении нее подано прошение об усыновлении, которое было отклонено. Узнайте причины. Выйдите на людей, которые помогут разобраться с ситуацией в пользу опекуна Владиславы Шумм. Также мне нужна медицинская карта ребенка. Покажите ее лучшим специалистам… Местные не оставляют девочке шансов. Мне нужен другой прогноз. Варианты лечения. Детали? Нет никаких деталей. Зачем бы я тебе звонил?
Отложив трубку, Ник сунул руки в карманы и подошел к окну. Боль тугими узлами скручивала внутренности. Он чувствовал себя отвратительно. Вина придавливала к земле. Вина и чужая неподдельная боль. Ник знал, каково это – чувствовать собственное бессилие. Знал, каково это – услышать врачебный прогноз, не оставляющий шансов. Когда время идет на дни. Когда каждая секунда на счету. Он знал…
Ник больше не сердился на Ладу. Сколько ночей он сам колесил по пульсирующему огнями мегаполису, убегая от собственной боли? Не счесть. Полгода адской гонки. От себя. От правды. От необходимости смириться…
Было жарко. И то ли включенный на всю мощность конвектор, то ли пламя ярости, бушующее внутри, было тому виной – Ник не знал. Он открыл окно, с наслаждением подставляя разгоряченное лицо соленому ветру. Было бы так просто забыться. Закинуться дрянью, способной изменить реальность, как делали многие в его окружении… Подменить реальность, убежать от нее.
Невеселые мысли мужчины прервал странный звук. Он прислушался… Это были стоны… Болезненные стоны. Он не слышал их за закрытым окном, ведь стены в гостинице были достаточно толстыми, но стоило ему распахнуть створки…
– Черт его все дери! – выругался Ник.
Он не знал, что ему делать. Постучаться к ней в комнату? Разбудить? Как разогнать кошмары Лады, как успокоить боль? Её… и свою. Стоны переросли в тихий, но такой горький плач. Ник оперся ладонями о широкий деревянный подоконник и опустил голову вниз. Он был виноват перед ней. Он был так виноват…
Ненадолго все стихло. А после послышался какой-то грохот, но звук шел уже не от окна. Преодолев небольшую комнату, Ник распахнул дверь. В дальнем конце коридора, привалившись спиной к стене, стояла Лада.
– Что случилось? – Ник подлетел к ней и легонько встряхнул, обхватив руками за плечи. С ней что-то явно было не так. Лицо, искаженное болью, казалось застывшей маской агонии.
– Нога, – Лада облизала губы, – бывает, она болит на смену погоды…
Болит? И так каждый раз?
Ник приобнял женщину, облокотив ее на себя:
– Вызвать врача?
– Нет. Просто… помоги мне дойти до сауны… Там есть джакузи с гидромассажем. Вода поможет расслабить спазмировавшуюся мышцу и снимет боль.
– Может быть лучше принять обезболивающее?
– Нет-нет… Это очень опасно… привыкнуть – раз плюнуть.
Лада едва шевелила губами, пот на ее лице собирался в бисер и отблескивал в тусклом свете ламп. Встряхнув головой, Ник скомандовал:
– Тогда держись за меня крепче.
Удивительно. Он помогал ей с ванной второй раз за день. Перешагнуть через бортик, включить кран…
– Обопрись ногой о мою.
– Что…
– Я разомну. Умею немного… Ну же…
Со стоном Лада вытянула ногу. Ник с силой провел ладонью по напряженной мышце, размял ее пальцами.
– Ум-м-м… – простонала Лада.
– Сначала будет больно. Я знаю… Потерпи чуть-чуть.
Мужчина сосредоточился на своих движениях. Ситуация была – дрянь, но его непонятно зачем ожившему либидо было на это плавать. Совсем некстати Ник подумал о том, какой шелковистой кажется ее кожа под его пальцами. О том, какие красивые у Лады ноги. Бесконечно длинные, рельефные, сильные… Он гадал, что бы почувствовал, обхвати она ими его талию… Или закинь на плечи… Тело окатило жаром, которого он не испытывал очень давно.
– Так больно…
– Потерпи, постарайся отвлечься…
– Я не знаю, как… – просипела она, слизывая капельки пота над губой. Невыносимо чувственно. Ник откашлялся:
– Расскажи мне что-нибудь. Это тебе поможет.
– Рассказать? Я не знаю… Что бы ты хотел узнать?
– Расскажи мне о столице свадебной моды, – предложил Ник, продвигаясь руками дальше и дальше по бедру. Ему было, и правда, интересно. Где он просчитался? Чего не учел, разрабатывая стратегию поглощения.
– О столице… Ладно… Наш городок издавна славился своими белошвейками. И моя бабушка рукодельничала, и моя мама… Да, в принципе, большинство здешних женщин с тем или иным успехом… Не знаю… как-то так повелось, что весь свой талант местные мастерицы сосредоточили на создании свадебных платьев. Сколько я себя помню, их продавали на местном рынке. И постепенно сюда стали съезжаться покупатели не только со всей страны, но и из Польши, Румынии, Чехии… Сначала просто обычные невесты, потом – оптовики. Когда я решила войти в этот бизнес… – Ник вскинул взгляд и поймал расфокусированный взгляд Лады. – Да-да, я не всегда была владелицей гостиницы… – женщина вымученно улыбнулась, прежде чем продолжить свой рассказ, – когда я только постигала его азы, готовясь создать свое дело… выяснилось, что за пределами страны стоимость наших платьев возрастала в пять – десять раз в зависимости от покупательской способности граждан! Ты только представь! На местном рынке стоимость изделия начиналась от ста долларов, а там эти же платья продавали не меньше, чем за пятьсот! – Ник впервые видел Ладу такой возбужденной. Видимо, боль потихоньку отступала. – Тебе, наверное, совсем не интересно… – отведя взгляд, пробормотала куда-то в сторону.
– Почему же? Я тоже бизнесмен… Продолжай.
– Ну, в общем, у меня появилась идея собственного дела. Торчать на продуваемом всеми ветрами рынке мне было не с руки. И я построила первый в этом городе шоу-рум. В мой салон отбирались только самые лучшие, самые дорогие платья. Те, которые со временем завоевали весь мир. Мой бренд пользовался успехом на западе и на востоке… Работая в модной индустрии, я примерно понимала разницу между тем, каким видит свое свадебное платье американка, или, скажем, арабка…
– Полагаю, что есть какие-то отличия?
– Конечно…
Под пристальным взглядом Ника Лада, поежившись, встала из ванны. Ник проводил взглядом стекающие по ее телу капли воды и медленно сглотнул. Она снова предстала перед его взглядом в одних трусах и простом спортивном лифчике, который, намокнув – лишь подчеркнул дерзкий изгиб груди.
– Мы подстраивались под каждого клиента. Например, позолота и камни в большинстве своем не подойдут для барышень из США, а сдержанные и скромные наряды не поедут в Арабские Эмираты… – Лада подняла руки и отжала намокшие концы волос. Провела полотенцем по груди и животу. Ник переступил с ноги на ногу, сраженный этой картиной.
Лада подняла веки и нарвалась на его ищущий голодный взгляд. Отшатнулась неловко, и чуть было не упала. Его сильные руки подхватили ее за плечи, помогая удержаться на ногах. Ник был так близко. Их разделяли лишь миллиметры ткани… Жар поднялся вверх по ногам, по животу, груди и всей своей мощью ударил в голову. На секунду черная вуаль неизвестности будто приподнялась, и Лада поняла, что вне зависимости от того, что было, или того, что ждет ее впереди, прямо сейчас она бы хотела быть с ним. Мужчиной, который помог… Который не оставил в беде и облегчил боль. Пусть даже ненадолго. Ладе хотелось раствориться в нем до конца, распасться на атомы. Чтобы, пройдя через жернова страсти, возможно, родиться заново. Родиться… или окончательно умереть.
Жар дыхания обжигал чувствительное местечко на шее. Стоя в ванне, она была выше Ника…
– Тебе точно получше?
– Да… – шепот, и невозможность решиться… невозможность сделать шаг навстречу, невозможность отступить. Господи! Пусть он сам сделает выбор…
– Давай помогу выбраться… – негромко предложил он.
Так же быстро, как и накатил, жар схлынул. На смену адскому пламени пришел зябкий могильный холод. О чем она думала? Как посмела хоть на секунду поверить, что имеет право на счастье? Пусть сиюминутное и кратковременное, но все же… Почему решила, что такой интересный мужчина оценит ее раздавшееся тело, изборожденное шрамами и рубцами?
– Спасибо, – прокаркала Лада, выбравшись из ванны на пол. – Ты очень помог мне…
– А кто помогает тебе, когда здесь никого нет?
Вот только не надо этого! Не надо жалости! – хотелось прокричать Ладе, но она сдержалась. И без того её постояльцу досталось. Он не был виноват, что ее жизнь пошла псу под хвост.
– Сама справлюсь. И сегодня бы справилась… Не переживай. Я привыкла.
– Эй, ты куда?
– Выпью теплого молока. Сейчас я вряд ли усну… Что? Почему ты так смотришь? – занервничала женщина.
– Я вообще-то тоже не ел.
– Ох… – выдохнула горе-хозяйка. Легкий румянец окрасил ее щеки розовым. Хороша. Ничего не скажешь. – Тогда… пойдем, что-нибудь придумаем на скорую руку.
На горизонте занималась заря. В ее розовых красках небольшое помещение кухни казалось серым и неприветливым. Лада включила лампу на столе. Золотой свет скользнул по скатерти и зажег языки пламени в ее волосах.
– Выбор у нас небольшой. Бычки остались в лодке… – тихо сказала она.
– Хорошо. Тебе помочь?
– Нет, спасибо…
Лада налила в кастрюлю воды и поставила ее на огонь. Пошарив на полках, достала пачку макарон.
– Мясо все замороженное. Не возражаешь, если я приготовлю пасту с консервированным тунцом?
– Сейчас я съем все, что угодно.
Приготовление ужина не заняло много времени. Уже через несколько минут перед Ником поставили полную тарелку макарон с щедрым куском масла и водруженными в центре кусочками консервов.
– Значит… У тебя был свой бизнес.
– Ага… – поморщившись, Лада растерла бедро и осторожно опустилась на стул.
– И что же с ним приключилось?
– О, совершенно банальная история. Рейдерский захват. Ну, знаешь, как это бывает, когда под дело взято много кредитов… Их перекупили, состряпали суд… без документов такие вопросы не решаются, ты, наверное, в курсе, и, собственно, вот…
– Почему ты не боролась? – Ник выглядел как-то странно. Напряженно, будто её рассказ не на шутку его взволновал. Темный взгляд его глаз пробирал до костей. Лада передернула плечами.
– Сложно бороться из реанимации. Да и незачем… Этот проклятый бизнес отнял у меня слишком много. Время, которое я могла провести с любимым мужчиной. Детей, которых я не родила… Счастье, которое было под носом, и которое я не смогла разглядеть…
– Думаешь, во всем виноват твой бизнес?
– Нет… Виновата как раз я сама. Всю жизнь я гонялась за каким-то мифическим, навязанным обществом идеалом. За тем большим, чего у меня не было, и к чему я так отчаянно стремилась… Но все это было бессмысленно. На самом деле для счастья мне не нужно было чего-то такого… А теперь уже слишком поздно.
– Почему ты так уверена в этом? Тебе сколько? Тридцать? Тридцать два?
– Тридцать четыре…
– У тебя впереди целая жизнь… Ладно! Не буду – это звучит банально…
Лада улыбнулась краешком губ, соглашаясь с его последними словами.
– Просто иногда мы теряем ориентиры… Мне это очень знакомо. Но ведь нельзя сдаваться… Нужно найти в себе силы двигаться дальше… Твой бизнес… Вероятно, ты была в нем успешна… он приносил тебе удовольствие, почему бы тебе не вернуться к любимому делу, вместо того, чтобы прозябать здесь? – Ник говорил довольно запальчиво и эмоционально, сдабривая слова нервным движением рук.
Лада пожала плечами и, припадая на ногу, встала из-за стола. Она не хотела спорить с Ником и не хотела ему объяснять… Она даже себе не готова была признаться, что выбрала этот путь неспроста. Ее жизнь была покаянием. Покаянием перед погибшим мужем.
Глава 6
В тот день Лада спала дольше обычного. Пока запертые в сарае куры не подняли громкий, возмущенный произволом хозяйки крик. Тогда она выскользнула из-под легкого одеяла, умылась, не глядя в зеркало, и, накинув халат, выскочила на улицу. Главное – открыть птицу и насыпать им зерна, а уж после можно будет позаботиться и о себе.
Между кустами хризантем, высаженных возле сарая, мелькнул деловито вздернутый хвост.
– Бродский! Ну, слава богу, ты где бродил?
Лада подошла к заметно похудевшему коту и, осторожно присев на корточки, почесала того за ухом. На самом деле она не волновалась о Бродском. Он был известным Донжуаном и, в противовес всем канонам, октябрь на календаре никак не влиял на его либидо. Вольная любвеобильная душа Бродского готова была последовать за понравившейся кошечкой хоть на край света, и тогда он исчезал на день, а то и на два. Так что Лада уже даже привыкла к тому, что у ее кота была намного более насыщенная жизнь, чем у нее самой, и не пугалась, когда тот пропадал.
– Мя… – пожаловался Бродский.
– Истаскался весь! Не кормили?
– Мя…
– Сейчас-сейчас, только кур открою. Они первые попросили есть. Все по-честному, – объяснила Лада коту. За спиной раздался тихий гортанный смешок. Она резко обернулась.
– Ты всегда разговариваешь с животными?
Вспыхнув, женщина резко встала. Больная нога не выдержала такого пренебрежения и отозвалась острой болью в мышцах.
– Ох, – простонала Лада.
– Ты в порядке?
Ник подхватил ее за руку, сосредоточив на Ладе свой испытывающий взгляд. Еще вчера она заметила в его глазах нечто необычное, какую-то сумасшедшую энергетику, прущую из их глубины. Но только в утреннем свете, касаясь телом тела, обратила внимание на их удивительно яркий цвет. Его глаза были вовсе не карими, как ей показалось сначала. Глаза Ника были насыщенно-серыми. Такими же серыми, как штормовое море… Или затянутое тучами небо, или… Ну, вот… Опять. Она пялится на него, как дура! Резко отступив, отчего мышцы вновь отозвались болью, Лада заметила:
– Да, все хорошо. А насчет животных… Порой это мои единственные собеседники.
– И это твой выбор? – тихо поинтересовался Ник, и Ладе ничего не оставалось, кроме как снова на него посмотреть. Она не могла понять настойчивости мужчины. И злилась от того, что он взялся судить, ничего о ней толком не зная.
– Почему ты решил, что можешь меня осуждать? Только лишь потому, что помог мне?
Лада развернулась и, тяжело ступая, двинулась к сараю. Насыпала зерна, налила воды в поилку и уж тогда открыла дверь, выпуская птиц в закут. Петух-скандалист, будто бы почувствовав воинственный настрой хозяйки, обошел ее по дуге, глядя недобрым красным глазом – обещая, что в следующий раз она так просто от него не отделается. Лада горько хмыкнула. Собрала яйца в подол и торопливо вышла за калитку.
– Я не осуждаю тебя.
– Мы разве не закрыли тему? – удивилась Лада тому, что Ник еще не ушел.
– Правда… Я не осуждаю.
– А мне показалось, что именно это ты и делаешь. Что выглядит довольно самоуверенно, учитывая тот факт, что ты не бывал в моей шкуре и знаешь о ситуации лишь понаслышке.
– Ты так в этом уверена?
– В том, что ты ни черта не знаешь? – все больше злилась Лада.
– В том, что я не бывал в твоей шкуре, – так же яростно крикнул Ник. Потом зарылся пальцами в густые, давным-давно не стриженые волосы и выругался. – Так кто из нас самоуверенный? – тихо добавил он.
У ног мякнул Бродский. Лада подхватила кота с земли и прижала к груди, будто прячась за ним от проблем. В ней было слишком много собственной боли, чтобы впустить в душу еще хоть немного, но, тем не менее, она не смогла промолчать:
– Ты неспроста сюда приехал, ведь так?
– Меня сюда привело несчастье с сыном. Мне говорят – его нет. А я никак не могу в это поверить…
Ник запрокинул голову к небу, словно это была единственная для него возможность не дать пролиться слезам. Лада сглотнула:
– Прости… Я не хотела, Ник, правда… Порой я забываю о том, что боль – это не моя личная индульгенция.
– Да… Ты тоже извини.
Они замолчали. Лада теребила подол, размышляя о несправедливости жизни.
– Как его звали?
– Ник… Его звали Ник… Как и меня.
Лада кивнула, оглянулась на мужчину и медленно побрела к дому. Ник последовал за ней.
– Завтракать будешь? – спросила она, перекладывая яйца в холодильник.
– Что-то нет аппетита.
– Тогда выпьем кофе… Я тоже не голодна.
Ник кивнул, выждал немного, сомневаясь, но все же вернулся к не слишком приятной для Лады теме:
– Ты прости меня… Я не имею права тебе что-то советовать. Просто вижу, что ты несчастлива здесь. И как для товарища по несчастью хочу для тебя лучшей доли.
– Опять ты за свое, – нахмурилась Лада, ставя турку на огонь.
– Да… Выходит, что так, – криво изогнул губы Ник, но вряд ли это движение можно было назвать улыбкой.
– Ник… Как с товарищем по несчастью, я готова обсудить с тобой все, что угодно. Но только не свое решение здесь остаться. Это мой долг, прости. Я больше не хочу муссировать эту тему.
Под ее строгим взглядом Ник отступил. В знак капитуляции выбросил вперед обе ладони. Выждав пару секунд, зарылся руками в волосы.
– Какие твои планы на день?
– Мои? – Лада удивленно вскинула брови.
– Да. Твои, – глядя ей прямо в глаза, подтвердил Ник. – Мне нравится твоя компания. Да и тебя вроде не напрягает мое общество.
Лада отвернулась, не сумев выдержать его взгляд. Уж не намекал ли он на искры, пробежавшие между ними?
– Я планировала проведать Лидочку, а после вспушить клумбы.
– Может быть, порыбачим?
– Порыбачим? Разве это не ты проклинал мою вчерашнюю рыбалку?
– Сегодня море спокойное. К тому же я сяду на весла.
Ник намекал на то, что намного сильнее Лады, и одежда, которая сегодня была на нем, только подчеркивала слова мужчины. Обтянутые тонким серым свитером плечи казались такими широкими, что загораживали льющийся из окна свет, а потертые временем джинсы прекрасно сидели на его узких бедрах. Он был большим и мощным. И было бессмысленно отрицать то, что ей это нравилось.
– Хорошо. Но только после того, как я проведаю Лидочку.
– Заметано. Я тебя отвезу.
Лада вздрогнула, однако все же взяв себя в руки, сказала:
– Ладно… Мне только нужно переодеться.
Закрывшись в собственной комнате, Лада подошла к зеркалу и застонала в голос. Все это время она щеголяла перед Ником в махровом халате, накинутом поверх старушечьей байковой сорочки. Красоваться ей было не перед кем, а на отоплении приходилось экономить. И вот, что из этого вышло.
– Боже, о чем я думаю?! – возмутилась Лада и, не давая себе ни единого шанса передумать, вытянула из шкафа первую попавшуюся футболку. Она не станет наряжаться и не станет себя обманывать… Она была искалеченной тридцатичетырехлетней женщиной с целым ворохом проблем за плечами. И то, что Ник на нее клюнул, свидетельствовало лишь о том, что сейчас ему сгодилась бы любая… Любая женщина, в чьих объятых он смог бы забыться. А она не хотела быть одной из многих. Она вообще ничего не хотела… Единственный мужчина, которого она любила, покоился на кладбище, расположенном в нескольких километрах отсюда.
На этот раз они доехали без приключений. Зная о фобии Лады, Ник вел очень осторожно, но та вряд ли обратила на это внимание. Её мысли были где-то очень далеко. Он чувствовал ее отстраненность.
– Подождешь здесь? – спросила Лада, когда Ник припарковался у самого входа в отделения. Других машин не было, в маленьком приморском городке люди предпочитали передвигаться пешком.
– Нет. Нет… я хотел бы пойти с тобой.
– Зачем? – удивилась Лада. Ник передернул плечами:
– Возможно, я чем-то смогу помочь.
– Я ведь уже объясняла… – начала было женщина, но, оборвавшись на полуслове, кивнула, – ладно… Если ты действительно хочешь. Надеюсь, ты понимаешь, что это очень грустное зрелище. Невыносимое. – последнее слово Лада добавила шепотом.
Казалось, он должен был привыкнуть. Но ни черта… Ни черта! Лида оказалась совсем крохой. У нее были синие-синие глаза и отсутствовали передние зубы. А еще у этой малышки не было шансов выжить… Это сразу бросалось в глаза. Зачем он это сделал, господи? Зачем он сюда пришел?
– Привет, ягодка. Соскучилась?
– Очень-очень… А это кто?
– А это… серый волк. Помнится, ты жаловалась, что мне плохо дается его роль…
Ничего не понимая, Ник вскинул взгляд, а Лада потянулась к своей потрепанной сумке и достала из нее толстую книжку.
– Вы мне почитаете? – обрадовалась девочка, растягивая бледные губы в улыбке.
– Ага. Надеюсь, из Ника получится лучший волк, чем из меня…
Красная шапочка… Это была Красная шапочка. Сказка, в которой ему была отведена роль злого волка. Почти как в жизни… Непонятно, почему Ник волновался. Последний раз он читал сказку сыну… Но это было очень давно. В гонке на выживание у него практически не оставалось времени на ребенка… В гонке на выживание ему казалось, что все еще впереди, все еще будет. Даже находясь рядом с сыном, одной ногой он был где-то еще – в телефонных переговорах, электронной почте, фейстайме… В итоге в его памяти не осталось толком даже воспоминаний… Даже чертовых воспоминаний… И как с этим смириться? Как пережить?
Из палаты Лады Ник вышел подавленным и разбитым.
– Я говорила, что будет сложно…
– Ничего. Справлюсь как-нибудь. Я рад, что мы познакомились.
– Ты ей тоже понравился.
– Ей понравился волк…
– Что тоже немаловажно… – слабо улыбнулась Лада.
Ник не знал, как она это выдерживает. Он сам справлялся с трудом.
– Я поручил своим людям разузнать о донорстве. У меня есть деньги… Если это будет возможно… я помогу.
– Спасибо, – прошептала Лида. – Если честно, я уже почти утратила надежду на то, что ее хотя бы просто поставят в очередь. До сих пор не поставили… До сих пор.
– Я сделаю все, что в моих силах.
– Кто ты, Ник? Ты ведь совсем не так прост, как кажешься… – тихо заметила Лада.
Он помедлил. Покрутил в красивых крупных пальцах ключи от машины, разблокировал замки… Галантным жестом распахнул перед ней дверь, прежде чем все же ответить:
– Я человек, который хочет закрыть свой долг.
– И насколько большой этот долг?
– Огромный… Мой долг просто огромный.
– Я думаю, что все у тебя все получится, – ободряюще улыбнулась Лада.
– Не уверен. Но я ни за что себя не прощу, если хотя бы не попытаюсь.
Сердце Лады подпрыгнуло. Она понимала его, наверное, как никто. Более того, она чувствовала примерно то же самое. Изматывающую душу вину. Горькую, ядовитую… Отравляющую все живое внутри, подчиняющую себе всю дальнейшую жизнь, руководящую ею…
– Ты женат? – совершенно не к месту спросила женщина, невольно скользнув взглядом по его широкой ладони, лежащей на коробке передач.
– Был… Но сейчас это в прошлом.
Лада не знала, зачем спросила. Просто хотелось знать.
Солнце поднималось все выше над горизонтом и начинало совсем не по-осеннему припекать. Отстраняясь от невеселых мыслей, Лада чуть повернула голову:
– Ты еще не передумал рыбачить? Сегодня выдался, и правда, хороший день.
– Нет. По приезду можно будет сразу же выдвигаться.
Они действительно довольно быстро собрались. Лада нарезала бутербродов, заварила в термосе чай и, собрав все необходимые для рыбалки принадлежности, вышла во двор. С сомнением покосилась на Ника. Было в его облике что-то такое, что не давало ей расслабиться ни на минуту.
– Что смотришь?
– Думаю, а удил ли ты вообще когда-нибудь.
– Было дело однажды.
Лада покачала головой и, чуть улыбнувшись, двинулась к спуску на пляж.
– Я решила тебя не нагружать. Чуть дальше по берегу в море впадает речушка. В ней и порыбачим.
– Эй, я не просил поблажек, – возмутился Ник, как если бы факт рыбалки не с лодки как-то попирал его мужественность.
– Я знаю. Их попросила я…
– Что-то не так? – насторожился Ник.
– Перенапряглась вчера. Только и всего. К тому же ты зря считаешь, что мы что-то теряем. В речку заплывает хорошая рыба.
Ник кивнул, забрал у нее снасти и сумку и неспешно пошагал вперед.
