Юлия Резник
Куплю счастье. Дорого

Глава 3

Её разбудило громкое кукареканье. Звук был до боли знаком, но так сильно непривычен в том мире, где она обитала, что Этери решила, будто он ей приснился. А потом оглушительно-громкое «кукареку» повторилось, и её не до конца проснувшийся мозг стал улавливать и другие непривычные ему сигналы: непонятно откуда доносившийся стрекот кузнечиков, жужжание пчел, шум листвы и тихий неспешный плеск воды, словно где-то рядом протекала речка. Но самыми неправильными были, пожалуй, доносившиеся до неё ароматы… Пахло сосновой доской, сырой, напитанной влагой землей и горчащей на языке полынью. Этери медленно подняла веки, сощурилась от бьющего в окно света и внимательно обвела взглядом комнату в попытке вспомнить, как же её угораздило здесь очутиться. Секунда… и события минувшего дня обрушились на неё лавиной. Этери даже тихонько вскрикнула.

– Ой… А я ничего такого не делала. Правда-правда. А это… это оно само вывалилось из сумочки.

Этери резко перевернулась на другой бок, встретившись взглядом с маленькой девочкой, которая до её пробуждения, похоже, была занята разграблением принадлежащей ей косметички. Об этом свидетельствовали яркие тени на лице у малышки и помада цвета сочного персика, в которой Этери сразу же узнала свою Chanel.

Малышка была настоящей красавицей. Губки-бантики, темные волосы и голубые-голубые глаза, которые Этери уже где-то видела. Женщина сглотнула собравшийся в горле ком. Натянула повыше на грудь простынь и, опираясь на локти, подтянула свое тело повыше.

– Доброе утро.

– Доброе. А ты…

– Ариша. Я здесь живу.

Девчушка обаятельно улыбнулась и, спрятав ручки за спиной, сделала шажок к двери.

– А я – Этери. Приятно познакомиться, Ариша.

– Угу. Папа сказал, чтобы, когда вы проснетесь, я вам показала гостевую ванную и выдала зубную щетку.

– Папа? Твой папа Марк?

– Угу… – опять повторила Ариша, – Марк. – Затем девочка тяжело вздохнула, распрямила руки по швам, с тоской посмотрела на зажатый в кулачке флакон помады и, тяжело, даже трагично вздохнув, вернула её на место. – Я только губы накрасила, – прошептала она, а потом, немного подумав, добавила: – И глаза…

– И выделила скулы румянами. Вышло неплохо, но кое-что я бы поправила. – Этери встала с кровати и обвела взглядом комнату. – Тебя мама научила тонкостям макияжа?

– Нет, конечно. Моя мама – безответственная вертихвостка, которая ничему хорошему меня научить не может.

Этери приоткрыла рот. Она не знала, что ее больше удивило – деловитый тон девочки, которая так спокойно рассуждала о своей непутевой матери, или сами ее слова, совершенно несвойственные ребенку.

– Это так говорит твой папа?

– Нет. Дедуля. Мы все вместе живем. Папа, я и дедуля. Он, может быть, выйдет к обеду. Если протрезвеет, – добавила Ариша, подумав.

– Как мило… – Мило… Это еще мягко сказано. – Так… Стоп, а который час?

Девочка покосилась на большие розовые часы на запястье:

– Двенадцать уж скоро.

– Ну, ничего себе, сколько я проспала!

А ведь она думала, что вообще не сможет уснуть. Так всегда бывало на новом месте. Этери даже у любовника никогда не оставалась с ночевкой. Ей не спалось. Она крутилась с боку на бок всю ночь, а потом чувствовала себя разбитой. А тут… Наверное, свежий воздух был каким-то целительным. И хороший ортопедический матрац. Этери была в том возрасте и положении, когда на такие вещи уже начинаешь обращать внимание. Она окинула взглядом отведенную ей спальню, в который раз подивившись современности её интерьера. Да уж, это было очень неожиданно. Когда они около двух часов ночи подъехали к дому Марка, Этери очень удивилась. Она не ожидала увидеть в глубинке настолько модное и современное жилище – потрясающую смесь модерна и классики, идеально вписавшуюся в окружающий пейзаж.

Прошлепав по дощатому полу, Этери подошла к двери, но осознав, что малышка не торопится идти за ней следом, оглянулась. Будто забыв обо всем на свете, Ариша с тоской смотрела на рассыпанную на туалетном столике косметику.

– Знаешь что? Если хочешь – забирай все…

– Что?

– Забирай косметику. Мне она вряд ли понадобится, – улыбнулась Этери.

– Правда? Папе это не понравится… Совершенно. Он будет в ярости, – бормотала Ариша, сгребая в кучу ее добро, из чего Этери сделала вывод, что не так страшен черт, как того расписывает его же дочка.

– Почему?

– Мне нельзя пользоваться косметикой. Папа считает, что многие женщины слишком зациклены на своей красоте, а это до добра не доводит.

Зациклены? Откуда ребенок знает такие слова?

– Это тебе папа сказал?

– Нет. Дедушка.

Ах да… Дедушка. Который, возможно, выйдет к обеду. Если протрезвеет… Чудесная семейка. Алкоголик и шовинист. Но ведь как интересно!

Распихав по карманам то, что вместилось, и, зажав в руках палетку с тенями, Ариша кивнула на дверь:

– Пойдем.

Этери зевнула, открыла дверь и первой вышла в коридор. Ступать по деревянному, нагретому солнцем полу было невыносимо приятно. А какой из-за этого самого дерева в доме стоял аромат!

– Тебе сюда. Щетка желтая, а моя – розовая! Смотри, не перепутай!

– Какая милая ванная.

– Это папа специально для меня сделал, – с гордостью заметила девочка, – а тут моя спальня.

– Слушай, Ариш, а где он сам? Папа твой…

– В поле. Или на птицеферме. К обеду придет.

– А-а-а. Так ты оставишь меня ненадолго?

– Угу! Пойду пока разложу подарки.

Девочка помахала зажатой в руке палеткой и в первый раз широко улыбнулась, демонстрируя отсутствие, по крайней мере, двух передних зубов. Этери будто в живот пнули. Что-то задрожало внутри. Словно боль, которую она давно и надежно заперла, прорвалась наружу, что есть сил ударив по нервам.

Когда Ариша убежала, сверкая пятками, Этери подошла к умывальнику и плеснула в лицо водой. Было так хорошо ни о чем не думать, но пару вопросов ей все же нужно было решить. Во-первых, было бы неплохо разжиться хоть какой-то одеждой. А во-вторых… назначить зама на период собственного отсутствия временно исполняющим обязанности генерального директора Эт-шоп. В конце концов, тридцать тысяч сотрудников ее компании не должны были страдать от того, что у неё вдруг поехала крыша.

Почистив зубы, Этери встала под душ. Она не знала, на какой срок затянется ее отпуск. Сколько времени ей потребуется, чтобы вернуть себе равновесие и понять, что не так с её жизнью? А ведь определенно с ней что-то было не так. Она была абсолютно и совершенно несчастна.

Воспользовавшись Аришиным гелем для душа с ароматом жвачки «Бабл гам», Этери вытерлась и, за неимением альтернативы, вновь натянула на голое тело выданную ей Марком футболку. Мужик он был высокий, и та прикрывала все стратегически важные места, спускаясь до середины бедер. Не то чтобы Этери была полностью довольна своим внешним видом, но… Какой у неё был выбор? Прокопчённый костюм смерти? Ну, да…

В дверь постучались и тут же вошли.

– Что-то случилось?

– Угу… – шмыгнула носом Ариша, – папа увидел мой макияж и сказал умыться…

На длиннющих ресницах малышки повисли хрустальные капли слез. Голубые глаза превратились в соленые озера скорби. Горло Этери сжалось. А этот… вот что он вообще за человек? Далась ему эта косметика! Какой нормальный мужик… отец мог бы выдержать этот взгляд и не смягчиться, каких бы он не был правил?

– Ну… Я тогда не буду тебе мешать.

– Отец в кухне, – шмыгнула носом Ариша, – это налево по коридору.

Кухня отыскалась быстро. Этери даже не успела остыть.

– Доброе утро, – не слишком любезно поздоровалась она и опустилась на высокий барный стул – подальше от стоящего тут же Марка. Орудуя ножом, он яростно пилил хлеб. Ломти выходили огромными и не слишком ровными. Этери сделала себе пометку не забыть упомянуть о нарезке, когда их разговор вернется к вопросам женского превосходства.

– Ариша очень расстроилась из-за того, что ты заставил ее смыть макияж.

Марк обернулся на звук ее голоса. Мазнул вверх по ее голым ногам взглядом, отвел его и с еще большим усердием вернулся к своему делу.

– Это тебя не касается. Лучше скажи, что ты планируешь делать дальше? Оставаться у меня ты не можешь и…

– Почему? Я тебе совершенно не помешаю. А может, даже и помогу!

Этери понимала, что это глупость, но почему-то совершенно не хотела покидать этот дом. Ей понравилось просыпаться под звуки просыпающейся природы.

– Это чем же?

Марк метнулся к сковороде, на которой уже горело масло, сделал огонь тише и вбил два яйца.

– Ну, не знаю… Я могу помогать тебе по дому. Ты же совершенно зашиваешься! Ну, и сайтом заняться – само собой. Но к этому я могу приступить, только когда пришлют мой компьютер.

Этери почесала пальцами одной ноги другую и вдруг застыла, поймав на себе потемневший взгляд Марка.

– Что такое? Что-то не так?

– Почему ты не оденешься во что-то приличное?

– А что, ты где-то видел у меня чемодан? Я бы с радостью. Но это, – Этери провела линию от подбородка до живота, – намного приличнее костюма смерти.

– Да ну?

– Угу. Знал бы ты, для чего он предназначался…

– Этот вопрос терзал меня всю дорогу, – Марк стряхнул подгоревшую болтунью на тарелку и поставил на стойку. Пожав плечами, Этери пододвинула ту к себе, взяла приборы, попиленный им кое-как хлеб и с аппетитом принялась за свой завтрак.

– Ну, понимаешь, мой любовник сказал, что ему не хватает разнообразия. Я подумала-подумала… и решила, что ролевые игры могли бы разнообразить нашу сексуальную жизнь.

– И поэтому ты нарядилась смертью?!

Глаза Марка полезли на лоб. Ну, ладно… Может быть, это была не самая лучшая её идея. Котик явно не то имел в виду. Возможно, он думал, что она нарядится сексуальной зайкой. Или развратной медсестрой. Но в тот момент на Этери со всех сторон наползала пугающая ее до чертиков пустота. Она испугалась и стала совершать одно безумство за другим. Впрочем, любой нормальный психолог мог бы ей объяснить, что при помощи таких странных поступков Этери буквально кричала миру о том, что с ней происходит что-то ужасное. Но никто… никто не распознал этих её сигналов. И не предотвратил надвигающуюся катастрофу. А Котика она вообще, похоже, здорово напугала. Не зря ведь бедняга решил утешиться в объятьях другой, не проявив при этом присущей ему ранее осмотрительности. Его-то пофигизм её и добил. Не то чтобы Котик имел для неё такое уж значение… Скорее, его поступок стал для Этери последней каплей.

– Почему нет? Образ монашки мне показался скучным и избитым.

– Ты спятила, если думаешь, что я разрешу тебе здесь остаться. Хотя почему «если»? Просто! Без «если». Ты спятила.

– Да ладно тебе. Я же сказала, что могу быть полезной, – начала раздражаться Этери.

– Например?

– Например, я могу приглянуть за твоей дочкой.

– Ты только что, не моргнув, сожрала ее завтрак, – длинный палец ткнул в опустевшую наполовину тарелку, – о каком «приглянуть» ты говоришь?!

– Оу… Значит, это предназначалось Арише?

– А ты думала, я приехал домой, чтобы приготовить поесть тебе? Бродяжке, которую я имел несчастье подобрать на дороге?

Этери стало неловко. Ну, не говорить же ему, что она привыкла, что в этой жизни все для неё… И восприняла этот завтрак как должное. Ну, ладно… она была неправа.

– Это было бы мило. К тому же яичница – блюдо, которое едят на завтрак. А на обед… на обед ребенка полагается кормить хотя бы супом. А в идеале – комплексным обедом из трех блюд. Ах да… это я еще про компот забыла.

Голубые, как летнее небо, глаза Марка сузились, отчего к его вискам потянулись тонкие лучики морщинок. Как у любого человека, проводящего много времени на солнце, эти тонкие линии были намного светлее загорелой кожи его лица. Будто он постоянно щурился, или часто смеялся. Последнюю мысль Этери тут же отмела. На душу компании Марк походил слабо.

– Из трех блюд, значит?

– И компот!

– Ну, вот ты их и приготовишь.

– С какой радости? – возмутилась такой наглости Этери.

– Считай это своей проверкой на профпригодность.

Глава 4

– Постой! Ты не можешь вот так уехать.

– Почему?

Марк резко остановился, отчего бегущая за ним следом Этери со всей дури врезалась в его спину. Он обернулся. Она – отскочила. Юркнула языком по пересохшим губам и недоуменно нахмурилась. Сосредоточиться на разговоре было непросто: в свете, который в этом доме лился, кажется, отовсюду, Марк выглядел таким привлекательным в драных джинсах и обычной серой майке… А еще от него изумительно пахло. Жарким полднем, свежескошенной травой и какой-то парфюмерией. Может быть, лосьоном для бритья. В солнечных лучах крохотными светлячками кружила пыль, и было в этом что-то волшебное.

– Я не знаю, где мне взять продукты… – опомнилась Этери.

– Ариш…

– Да, папочка?

Совсем рядом по полу застучали маленькие пяточки. Очевидно, Ариша подслушивала.

– Покажешь Этери, где ей взять продукты.

Марк еще раз окинул женщину взглядом, крутанулся на пятках, сунул в задний карман ключи от машины и пошел к выходу, но вдруг опять обернулся.

– Нет! Это никуда не годиться… Пойдем!

Этери удивленно переглянулась с Аришей, но решив, что ей и впрямь не мешало бы прибарахлиться, послушно последовала за хозяином дома к лестнице на второй этаж. Здесь тоже было светло из-за вмонтированных в потолок окон. Этери с интересом оглянулась по сторонам. В тупике коридора располагалась еще одна лестница. На этот раз совсем маленькая. Исходя из того, что она уже видела, Этери решила, что эта лестница ведет на чердак или куда-то вроде мансарды.

– Жди тут! – распорядился Марк. Этери свела брови. Она не знала, как относиться к такому стилю общения. Командные нотки в голосе Марка явно свидетельствовали о том, что этот мужчина привык отдавать приказы. Но её даже не это смущало. Что-то ей подсказывало, что с мужчинами он общался совсем иначе. А о женщинах в принципе был невысокого мнения. Или… его мужской шовинизм выползал наружу лишь в разговоре с ней?

Этери задумчиво мазнула взглядом по длинным ногам Марка и остановилась на его упругой поджарой заднице.

– Вот! – на пол, чуть не задев босые ноги Этери, шмякнулась огромная спортивная сумка.

– Ты меня чуть не убил!

– Пожалуйся на меня участковому.

Марк хмыкнул, быстро слез с лестницы и замер в нескольких миллиметрах от Этери. В его голубых, как язычки пламени в газовой конфорке, глазах полыхнул жар. Обжег лицо женщины, спустился ниже, ниже… И исчез, словно его и не было.

– Ну… и что это?

– Одежда.

Этери машинально кивнула. И поскольку Марк не торопился уходить, решила, что он ждет, когда она взглянет на его подарки.

– Хм, – сказала она, открывая сумку. – И откуда у тебя это все?

Следуя выбранной роли нищего безработного веб-дизайнера, Этери не стала акцентировать внимание на брендах. Но для себя она отметила, что тряпье, которое Марк без всяких колебаний отдал ей в личное пользование, стоило целое состояние. Что, впрочем, не делало эту одежду хоть сколь-нибудь сносной. Человек, который её выбирал, не обладал вкусом, не чувствовал стиля… И это не компенсировалось ни маркой, ни баснословной стоимостью вещи.

– От моей бывшей, – брезгливо поджал губы Марк. – Хотел отдать бомжам, но руки так и не дошли.

– И слава богу! Жизнь их и так не пощадила, а тут еще это… – Этери поддела пальцами нечто невесомое, неоново-оранжевого цвета с перьями на рукавах и стразами по подолу. Марк недоверчиво сощурился, пожевал губу, а потом его глаза улыбнулись. Этери улыбнулась в ответ. И на какой-то миг между ними протянулось что-то… особенное. Но Марк не дал окрепнуть этому эфемерному ощущению – он оборвал их обмен взглядами, посмотрел на часы и, выругавшись, торопливо зашагал к лестнице:

– Из-за тебя я опоздал на совещание.

– Обвинять других в собственных ошибках – не самая правильная тактика!

– Не забудь про обед, – хмыкнул он.

– Пока, папочка!

– Пока, помидорка. Не забудь показать Этери, где она может взять продукты.

Марк звонко чмокнул дочку в курносый нос и вышел за дверь. А у Этери в который раз сжалось сердце. Если бы у неё были дети, она бы очень хотела, чтобы их отец относился к ним так…

– Папа отдал тебе красную сумку?

Ариша несколько раз дернула Этери за край футболки, привлекая её внимание.

– Что, прости?

– Папа отдал тебе красную сумку?

В глазах девочки тлел фанатичный огонь, свойственный каждой отчаянной моднице.

– Угу.

– Ух, ты! – Ариша восхищенно закатила глаза и прижала к груди руки. Потом она отмерла, схватила Этери за руку и потащила вслед за собой.

– И куда это ты меня ведешь?

– Ну, как же? Тебе нужно переодеться! А можно я померяю зеленое платье с блестками?

Этери с сомнением посмотрела на девочку. Ведь если бы её отец не возражал против таких примерок, наверняка бы уже давно отдал дочке ту сумку на растерзание. Не похоже, чтобы он ее оставил себе на долгую память. Скорее убрал с глаз долой. Интересно, что все же произошло между ним и женой? И почему Ариша не с матерью?

– Даже не знаю…

– А розовый сарафан?!

Ариша подбежала к брошенной на полу сумке и, упав перед ней на колени, будто перед святыней, выудила простую трикотажную футболку. О, это, пожалуй, могло бы ей подойти! Тем более что Ариша, не проявив к ней интереса, принялась исследовать свои сокровища дальше.

– Ты должна мне показать, где у вас лежат продукты, – напомнила Этери утратившей связь с реальностью девочке.

– Продукты не лежат. Они растут… И бегают… – поправила та, не отрываясь от своего занятия. Выудила голубую шифоновую блузку, вскочила с пола и приложила ту к груди. – Ну, как?

Нехорошее предчувствие прошлось холодком по спине Этери.

– Что значит растут? И… бегают?

– Овощи растут в огороде. А мясо бегает по курятнику. Это за домом.

– Ты серьезно?

– Ну, конечно! Или ты из тех, кто думает, что йогурты растут на деревьях прямо в баночках? – громко рассмеялась Ариша. – Многие городские так думают, представляешь?

– Это твой дедушка так говорит?

– Нет, папа.

Ах, папа!

– Я знаю, откуда берутся продукты на моем столе, – сощурилась Этери. – Хоть и городская.

На самом деле это было не совсем так. В столицу Этери приехала поступать в институт из глубинки. Но с тех пор прошло столько лет, что ей стало казаться, будто вся её жизнь прошла в городе.

Тяжело вздохнув, Этери выглянула в окно. Отсюда отлично просматривался большой разбитый за домом огород. От построек его отделяли обширная зеленая лужайка и сад. Так что задача набрать овощей не казалась Этери такой уж невыполнимой. Скорее ее пугало другое – добыча мяса. Вряд ли такой, как Марк, оценит полностью вегетарианский обед.

– Знаешь что? Ты пока развлекайся, а мне нужно сделать пару звонков и определиться с нашим меню.

– Угу…

Засчитав такой ответ, Этери, выбрала из пестрой кучи тряпок шорты в комплект к той футболке, что уже отобрала, и спустилась вниз в свою спальню, чтобы переодеться. К счастью, телефон не успел разрядиться полностью, и ей удалось переговорить со своим секретарем и замом. Первой было поручено организовать ей доставку компьютера и одежды, второму – выражено пожелание не просрать её бизнес за время, что она будет отсутствовать. Напоследок Этери строго настрого запретила себя беспокоить и отключилась. Легла на кровать. Уставилась в потолок, прислушиваясь к собственным ощущениям. Наверное, ей следовало ощущать тревогу, ведь никогда прежде она не пускала свой бизнес на самотек, а на деле… На деле она чувствовала лишь облегчение.

Лежи – не лежи, а обед из трех блюд и компот сами по себе не приготовятся. Этери быстро переоделась, отыскала свои найковские кроссовки и вышла на улицу, на разведку. Все же красивый дом! Возможно, ей стоило построить что-то такое вместо того пафосного склепа, которому полагалось быть дачей. Этери обогнула строение по периметру, отмечая, как грамотно здесь организован ландшафтный дизайн, прошла по зеленой лужайке и едва не подпрыгнула от оглушающе громкого «кукареку». Что ж… Если ей придется кого-то убить, чтобы не помереть с голоду, она, пожалуй, нашла первого претендента.

Эта мысль заставила Этери улыбнуться. Может быть, она не совсем понимала, что забыла в этой глуши, но за время, проведенное здесь, она улыбалась больше, чем за весь предыдущий месяц, и, наверное, это многое объясняло.

На скамейке под старой грушей Этери обнаружила ведро и большую эмалированную миску. В нескольких местах ее дно прогнило до дыр, но посудина вполне подходила для того, чтобы набрать в нее овощей. Тут же обнаружилась и лопата. Посмеиваясь над собой, Этери выкопала несколько кустов картошки, лука, вытянула морковь, сорвала кабачок, перец и несколько помидоров. Наверное, ей следовало поторопиться, но она беспечно плюхнулась на скамью, вытянула покрывшиеся пылью ноги и полными легкими вдохнула витающий кругом аромат… Пахло укропом и помидорной ботвой, листьями смородины и душистой петуньей. И древесной корой, и медом, и чем-то еще одуряюще сладким. Этери сморщила нос, посмотрела на пробивающееся сквозь листву солнце и громко чихнула. Идиллию нарушил новый кукареку-вопль.

Марк наверняка думал, что она не справится. Ни с тем, чтобы раздобыть мясо, ни с тем, чтобы его приготовить. В его глазах Этери была ни на что не годной спятившей содержанкой. Она бы могла утереть ему нос, рассказав, кем является на самом деле, а могла… просто приготовить ужин.

– Сидим? – поинтересовался незнакомый голос.

– Сидим! – кивнула Этери, с интересом разглядывая изрядно помятого мужчину, тяжело опустившегося рядом с ней на скамейку. – А вы, наверное, дедушка Ариши?

– Он самый… А вы, дай бог памяти…

– А я – Этери, – не стала вдаваться в подробности женщина. – Не подскажете, где мне взять топор?

– В сарае с инструментами, вестимо.

Если мужчину и удивил её вопрос – он не подал виду. Как и Этери пятью минутами ранее, он сложил руки на груди, закрыл глаза и глубоко вдохнул. Понимая, что помощи ей не дождаться, Этери встала и пошла к небольшому бревенчатому сооружению, которое, скорее всего, и было тем самым сараем. Она не ошиблась. Да и топор отыскался сразу. Этери провела подушечкой пальца по лезвию, проверяя его остроту, и, перехватив тесак за деревянную ручку повыше, двинулась к загону с курами. До того, как разбогатеть, чего только ей ни приходилось делать. У бабули с дедом в горах всегда было большое хозяйство. Чего она не учла, так это того, что за прошедшие годы здорово утратила сноровку. Поймать глупую птицу было нелегко. С громким кудахтаньем куры разбегались кто куда, а к петуху, которого она думала укокошить первым, Этери подойти струсила. Тот зло щурил красные, как у демона ада, глаза и угрожающе хлопал крыльями. Бочком Этери пробралась к сидящей на насесте хохлушке. Протянула руку и тут же отдернула, с тихим вскриком прижав к губам. Исчадие ада ее клюнуло! Этери насупилась и рванула за следующей курицей. Сдаваться она не привыкла. Ни в чем. Никогда… Этери была твердо уверена, что, позволь она себе слабину – хоть раз, хоть на минуточку… и все, чего она с таким упорством добивалась, полетит к черту. Пока она гоняла несчастную птицу по загону, из курятника, подслеповато щурясь, выплыла жирная рябуха и пошла прямиком к ней.

– Давай-давай, моя хорошая… Иди к мамочке… – Этери пригнулась, и поманила несчастную птичку пальцами. Глупая животина подошла к ней и ласково ткнулась хохлатой головой в ладонь. Этери решила, что все должно закончиться быстро. Она схватила курицу, перескочила за ограждение и одним точным ударом сделала то, что должна была. С непривычки подкатила тошнота.

– И можно у вас поинтересоваться, чем это вы занимаетесь?

– Добываю нам мясо на ужин, – Этери с гордостью вытянула вперед руку с зажатыми в ней куриными лапами и сдула упавшие на лицо пряди.

– И поэтому вы прикончили Олюшку?

Нехорошее предчувствие вновь подкатило к горлу.

– Олюшку?

– Ага! Ариша выкормила ее из цыплёнка и очень любила. Поверить не могу, что вы просто взяли и оттяпали ей башку!

– И что же… что же мне теперь делать?

Мужчина почесал в затылке:

– Откуда ж мне знать?

– И все же! Должен ведь быть какой-то выход?!

– Ну-у-у, может быть, Марк мог бы найти похожую несушку на птицефабрике. На, вот, позвони…

Этери застыла, глядя на протянутый ей телефон, как кролик на удава. Потом тяжело вздохнула и забрала старенькую, еще кнопочную, Моторолу.