Юлия Михалева
Пришлые
– Негусто, – погладил бороду пришлый. – И как вы будете искать этого мальчишку?
– Это как раз очень просто. Пойдём в воспитательный сад. Там как раз работает Ясна.
Вол, не знавший о таком повороте, взглянул неодобрительно. Глаза его совсем покраснели – похоже, незаметно он сумел как следует набраться.
– А если его там не окажется? – усомнился пришлый.
– Там обязаны быть все дети от самого рождения и которые ещё малы, чтобы работать, – сказал, покашливая, отец.
– Но он мог ничего и не видеть, – вздохнул Вол, залезая за добавкой в оставленную на столе кастрюлю.
– Хорошо. Я пойду с вами, – решил пришлый. – Да, и завтра вернёмся в сарай. Лёня остался лежать там. Ещё раз его осмотрим. Жаль, что там всё затоптали – но всё равно стоит попробовать. Вдруг Джерри возьмёт след. Я сразу предложил, но ваш Главный устроил представление, – пришлый презрительно искривился.
– Устроил что? – с негодованием спросила Ясна.
Пришлый многозначительно ухмыльнулся. А отец выразительно глянул на дочь. Похоже, они умели общаться без слов: она поймала его взгляд и опустила глаза.
– Да, ты правильно говоришь. Так и следует поступить, – сказал отец пришлому.
Ясь, признаться, думал, что у отца будут какие-то идеи. Да что там Ясь, если так считал сам Главный? Но если они и были, он не спешил ими делиться, а вместо этого спросил, планирует ли пришлый хоронить друга здесь.
– Видимо, да, не нести же мне его обратно? – удивился тот.
– Можете идти спать. В правой комнате я положила ещё два одеяла, – вернувшись в зал, сказала мать. – Петя сегодня поспит у вас, Ясна.
Сестра делила левую комнату с Агнией, а Ясь правую – с Петькой. Во многих горянках далеко не так просторно: где-то и трое, а то и четверо братьев и сестер живут в одной комнате, да ещё и маленькой. Но это обычно у тех родителей, которые плохие работники.
– Да, я пойду, – с радостью отозвался Вол. Он и правда едва передвигал ноги и чуть не падал – от усталости или от браги.
Но остальные на покой не спешили. Мать убирала со стола. Отец, устроившись на кровати, снял с полки коробку и стал собирать из стеклянных бусин и ракушек украшение на шею – такие хорошо брали в соседних городах. Пришлый пытался накормить собаку капустой, а потом стал её вычёсывать пятернёй. Ясна как ни в чем ни бывало достала из отцовского сундука и разложила на столе свои сокровища – древние бумаги. И только Ясь просто бездельничал, греясь у разведённого на ночь огня, как обычно. Спать ему тоже смертельно хотелось, но больно любопытно видеть пришлого – вдруг он ещё чего расскажет?
– Ты бы почитала уж нам вслух, – попросил отец.
Обычно Ясна сама вызывалась это сделать, и её даже иногда приходилось останавливать, но сегодня она уж очень не в духе.
– Ты точно думаешь, что стоит?
– Почитай, Ясна. Отвлечёшь нас всех от этих ужасных сегодняшних новостей, – отрывисто бросила мать. – Зря ты, что ли, читать умеешь?
Так она заодно – как будто и против воли – способностями сестры похвасталась. Хотя и Яся читать учили, только он до сих пор не понимал – зачем. Бесполезное дело.
– 20 мая 2040 года, – со вздохом начала сестра.
– Это чей-то дневник из старого мира? – уточнил пришлый, продолжая почесывать свою Джерри. – Они тогда многие вели такие записи. У нас тоже сохранилось такое, и есть некоторые, кто их изучает.
– Да, это один из дневников неизвестного, которые сохранил наш предок. Думаем, они были основателями Оси, – объяснил отец.
Пришлый кивнул, и Ясна продолжила:
– Извержения супервулканов не дают возможности восстановить электричество. Оно отключается максимум через полчаса. В прошлый раз сгорела даже лампа и мы решили оставить попытки. Как и прежде, используем генератор и стараемся не думать о том, что дизель уже подходит к концу. Пополнение запасов будет огромной проблемой, и особенно для меня – теперь моя очередь. Не получается и стабилизировать связь, но вчера рация заработала и Кириллу удалось ненадолго поймать сигнал. Кто-то подключился к эфиру – он не расслышал имени, но говорили по-английски – и сказал, что тектонические сдвиги продолжаются, и когда всё это кончится – неизвестно. Планета необратимо меняется с каждым днем. Мы не можем пока оценить масштабы, но каждый день видим своими глазами: вода наступает.
Ясь прикрыл глаза под привычную тарабарщину. Он не понимал ни слова – но и не пытался понять, в отличие от отца, стеклодува и Ясны. Зато чтение всегда славно убаюкивало.
– Говорят, тогда было много льда, а потом всё резко растаяло. Но это сейчас воды много. Её будет становиться всё меньше, и потом она выгорит вообще вся, – вывел из дремоты голос пришлого.
– Мы тоже об этом читали, – подтвердил отец. – Что-то вызвало внезапный разогрев центра мира, и это полностью его изменило. И его, и людей. Наши предки тогда владели технологиями, которые мы сейчас и представить даже не можем – и потеряли их полностью все.
– Наши соседи с болота считают, что люди слишком сильно приблизились к богам, и те их наказали, – отозвалась мать.
– Мы не верим в такое, – сказал пришлый.
– Так и мы тоже. Но в действительности есть что-то непостижимое в том, что уцелела лишь малая часть жителей. Ведь двести лет назад – в 2022 году – в мире жило восемь миллиардов девять миллионов человек, и эта цифра есть во многих записях. Можно ли только такое представить? – отец воодушевлялся, и голос его повышался, но потом он снова закашлялся.
– Да, мы тоже встречали эти цифры. Но и сейчас, как думают наши изучающие, людей немало – тысяч восемьсот.
Интересно, где они все живут? Далеко на севере? На островах? Ясь ни в каких фантазиях не мог представить себе такое количество людей. Да и зачем? Ясь снова прикрыл глаза.
– И у них было всего в достатке: земли, животных, почвы, пресной воды… И они умели делать совершенно невозможные вещи! Они могли говорить на расстоянии, продлевать жизнь, быстро передвигаться – и даже летать!
– И, видимо, сделали что-то такое, что вызвало катастрофу и почти всех погубило, – отозвался пришлый. – Но мы все равно не поймём, ни как они это сделали, ни что именно они умели, и даже что тогда произошло – и то мы можем представить только в общих чертах. Знаешь, что я думаю? Некоторые их знания могут быть полезны и нам – и стоит их изучать. Но идти при этом нужно вперёд. Мы все равно не сможем пойти их путём: мир слишком сильно изменился с поры катастрофы. И он продолжает меняться.
Ясь, не открывая глаз, кивнул – наконец-то здравая мысль.
Отец, пришлый и Ясна продолжали разговор о непостижимом, вставляя то и дело непонятные Ясю слова из древних бумаг. А он под их бубнёж задремал, положив руки на стол, а на них голову. И неизвестно, сколько времени прошло, прежде чем мать растолкала его и велела идти спать в комнату.
Глава 3. Лоскут и кролик
Спать на одной кровати с двумя мужиками – совсем не то, что с маленьким братом. Вол омерзительно храпел, и большую часть ночи и Ясь, и пришлый пихали его кулаками. Только удалось задремать – и тут на постель запрыгнула зверюга. Ясь напрягся, боясь не то, что шевельнуться, а даже дышать. А она топталась прямо по нему, шумно дыша и обнюхивая лежащих, а потом громко, с визгом, зевнула и улеглась всей тяжёлой тушей прямо на ноги. И как тут спать? Даже если и уснёшь чудом, дёрнешься во сне – и эта Джерри точно что-нибудь откусит.
И всё же Ясь уснул. Но мать тут как тут:
– Вставайте! Утро уже!
Впрочем, никто сегодня не выспался. Выглядели одинаково хмурыми, понурыми, помятыми. И это не изменилось после того, как по очереди ополоснули лица в умывальной бочке. Завтракали хлебом, который мать подогрела на огне, и молоком – его она достала из холодного ларя, выдолбленного под полом.
Своё молоко, к неудовольствию матери, пришлый прямо в чашке отдал собаке:
– Она уже сутки не ела.
Отец встал из-за стола первым.
– У меня корова болеет, всю ночь не спал – думал, как там она. Вчера вот бросить её пришлось… Пойду уж, проведаю.
– Корова! – всплеснула руками мать. – А сам? Ты снова всю ночь прокашлял. Подожди, я хотя бы нагрею тебе травяной отвар из лечебницы.
Отец согласился. Пришлый вспомнил, что ему что-то нужно забрать, и вернулся в комнату. Свой тёплый, подбитый шерстью ночной плащ и увесистый по виду мешок он оставил там, у кровати. И как только Ясь, поднявшись, обратил на это внимание, бес всё шептал – до чего любопытно было бы их обшарить. Нет, Ясь не собирался ничего красть. Но всё же – какие штуки, кроме древесной браги в плоских флягах, он ещё принес с собой из дальних земель?
Наконец, все разошлись. Мать – ругаясь, что теперь совсем опоздала, как будто не сама решила задержаться из-за отца. Ясна, и сегодня хмурая, схватила за руки брата и сестру и буркнула «до вечера». Отец пожелал на прощанье удачных поисков.
Ясь, Вол и пришлый со зверюгой тоже вышли на улицу.
– Да, по старому календарю 2222 год, – оценив надпись на стене, отметил пришлый. – Всегда забываю, откуда вёлся отсчёт.
– От чьего-то рождения, – ответил Ясь, вспомнив рассказы отца.
– От чьего?
– Точно не помню. Кажется, какого-то Главного.
– Наверное, достойный был правитель, – кивнул пришлый. – Ну так идём? Сначала в сарай, потом пройдем по следу, если получится. А после уже ваших свидетелей будем искать.
Вол и Ясь спорить не стали. Побрели.
– А может, это и не местные, а ты сам, а? – неожиданно пробубнил Вол и остановился. Глаза у него красные, опухшие. Ночь в компании Яся и пришлого после браги, похоже, сказалась на нём крайне скверно. – Ну никогда в Оси такого не было – и тут вдруг вы.
– А скор ты на расправу, – хмыкнул пришлый. – Может, и я. Да только для чего я с Лёней столько недель к вам шёл и только тут горло ему перерезал? Не проще ли было где-нибудь на дороге, чтобы никто об этом даже и не узнал, а?
– Откуда ты взялся вообще? Я его нашёл и побежал к воротам – а когда мы туда вернулись, ты уже там был. Ты что, в сарае прятался где-то? И что вы там делали?
– Я на поиски припасов ходил. Мы пришли к вам только накануне. На ночлег нас не взяли – нечего было выменять, кроме браги, а та баба в ночлежке брагу отчего-то не захотела. Может, из ваших кто, из охранников, поблизости тёрся да вспугнул. Вот мы и залезли в тот сарай переночевать. А утром Лёня с вещами там остался, а я с собакой ушёл.
– Какие припасы? Тебе же нечего менять?
– Но есть-то хочется.
– Так ты что, ещё и вор?
– Я этого не говорил.
– Ну, нас всех там точно не было, значит, это хотя бы не мы, – решил разрядить обстановку Ясь.
Под подозрением оставались всего-то десять тысяч осийцев.
– Да я это… Что-то мне как-то никак с утра, – признался Вол.
– А зачем нужно было его убивать? – подумал вдруг Ясь.
– Зачем вообще убивают, – пожал плечами Вол.
– Да, зачем?
Раньше Ясь об этом не задумывался. Никогда не возникало причины для таких мыслей.
– Ну… Может, он кому-то помешал, – прогнусавил Вол и протянул руку для приветствия поравнявшемуся с ними охраннику в сером жилете. – Здорово, Кир.
– И кому бы только Лёня мог помешать? Мы никого тут не знали, – сказал Дмитрий.
– Или что-то лишнее увидел, – неохотно добавил Вол.
Интересно. В таком случае, если бы у Яся был нож, то вчера ему следовало зарезать Вола, заставшего его на прогуле и питье браги?
– А может, у него что-то хотели украсть, – продолжал Вол. – Хотя это тоже вряд ли: для этого нужно знать, что у него при себе было. А если их даже на постой не пустили, то, выходит, ничего ценного не было.
– Но, может, если бы мы поняли, зачем, то и поняли бы, кто? – продолжил Ясь.
– Мысль-то верная у тебя, да только ума не приложу, какой мог быть мотив. Сколько сам думаю, ничего в голову не приходит, – признался Дмитрий. – Не представляю, что могло произойти с Лёней в этом сарае.
– Туда носят дрова с лесоповала, где я работаю, – уныло сказал Ясь. – А потом их разбирают на свои нужды, когда помощницы Главного добро дают, или выделяют за работу, как все материалы. Кто-то мог и днём зайти туда за дровами и увидеть твоего Лёню. Может, не ожидал, напугался и потому убил?
– Такое могло быть. Но только вы ж тут все в один голос говорите, что у вас так не принято. Да и как он из кармана-то у него перед этим нож вынул? Лёня с ним не расставался.
– Давайте на самом деле сначала ещё раз посмотрим, а потом будем гадать, – на сей раз на удивление здраво предложил Вол.
У входа в сарай на колоде сидел охранник. Видимо, день не задался сегодня у всей Оси – и этот хмур. Шмыгал носом и чертил что-то палкой у себя под ногами.
– Эй, Захар! – окликнул Вол.
Тот поднял голову, глянул без интереса.
– Нельзя сюда. Старший сказал – никого не пускать. Только Петра из коровника.
– А нам Главный сказал – искать, кто убил пришлого.
– Отстань, Вол. Ничего не знаю. Я только вчера из Топора вернулся – и сразу сюда посадили. Даже передохнуть не дали. Но указание от Старшего вполне ясное было.
Дмитрий, глядя на перепалку, в усмешке скривил губы.
– Так всё верно – я сын Петра, – сказал Ясь. – Меня и надо пустить.
– Про сына что-то не помню, чтобы он говорил, – скривился охранник. – Да ладно. Заходите, мне-то что. Под твою ответственность, Вол.
В сарае было темно – фонарь давным-давно погас – и пахло прескверно. У Яся аж в глазах зарябило. Сделав вдох, он едва не задохнулся и спрятал нос в рукаве.
Вол достал свои драгоценные спички, чиркнул и добрался до фонаря. Вместе со светом пошёл чад прогорклого масла, добавляя смрада в общее зловоние. Ясь жалел о том, что не захватил хотя бы шарф, чтобы укрыть лицо – но как он мог заранее догадаться?
В центре, чуть ближе к дальнему краю, по-прежнему под тряпками лежал человек.
Дмитрий спрятал нос в ворот рубахи.
– Ну что, давайте осмотримся. Джерри, сидеть.
Он подошёл к углу сарая и показал пальцем.
– Вот здесь был наш мешок. Рядом с ним сидел Лёня, когда я ушёл. Ничего здесь не вижу.
Вол вместе с фонарем двинулся в угол, снова оставив Яся в темноте. Красноватый свет плясал по штабелям дров, каменной стене и земляному полу.
– Тут полно следов, – сказал он.
– Ещё бы. Кто тут только со вчерашнего дня не топтался. Чем они нам теперь помогут?
Дмитрий приблизился к телу.
– Когда я вернулся, дверь была распахнута. Джерри забежала внутрь первой и стала скулить, я зашёл следом и увидел Лёню тут, где он и сейчас.
Пришлый поднял тряпку. Вол встал рядом, держа над телом фонарь.
– Вот так он и лежал – на спине, откинув голову, с перерезанным горлом. Интересно, надолго он теперь останется здесь?
– Совсем юнец, – заметил Вол, не ответив. – А ты чего там стоишь? – обратился он к Ясю.
Без малейшего желания Ясь приблизился.
Крепкий, большой, и такой же светловолосый и конопатый, как Ясь. Лицо приятное, мягкое. И действительно молод – хорошо, если не младше Яся, которому, как говорил отец, идёт двадцать шестой год. Обычно к этому добавлялось: а он всё ещё не вырубил горянку и даже не договорился в Главном доме о выделении для неё места, а ведь у многих уже в его годы свои дети растут.
И, похоже, по тому же пути решила идти и Ясна, которой на пару лет меньше. Соседи иногда перемывали им из-за этого кости, но отцу за хорошую работу выделяли достаточно пищи и материалов, и Главный его уважал, так что не слишком явными косыми взглядами соседи и ограничивались.
– У него есть семья? – Ясь продолжил вслух поток мыслей.
– Да, мать в Новом Сибирске. Он у неё единственный был, – глухо сказал в воротник Дмитрий.
Видимо, ещё и тяжко больная женщина, раз у неё всего один сын. Ясь вздохнул о судьбе незнакомки.
– А нож? – прервал скорбные мысли спутников Вол.
И посветил туда, где его нашли накануне. Испачканное в густом и черном оружие блеснуло у поленницы.
– Там он и был вчера, – подтвердил Дмитрий. – Я-то сначала его не трогал, но зато потом потрогали все.
Наклонившись, Вол поднял нож и принялся крутить в своих толстых пальцах.
– Занятный. Я прежде таких не видал. В Топоре иначе их делают.
– Везде свои мастера, – отозвался Дмитрий.
– Могу я себе оставить?
В полутьме Ясь не мог в деталях разглядеть выражение лица пришлого, который вдруг вытянул губы трубочкой и поднял брови.
– Ну, если ты думаешь, что он поможет найти виновного, то конечно. Но похоронить бы я его хотел вместе с Лёней. Он никогда с ним не расставался. Это подарок его отца.
Вол отрезал ножом кусок тряпки, скрывавшей тело, и, завернув в неё оружие, сунул в карман штанов.
– А где его отец? – спросил Ясь, которого отчего-то продолжало тянуть в переплетения семейных деревьев.
– Каннибалы забрали, – спокойно сказал Дмитрий.
Ясь аж поперхнулся и захлебнулся воздухом, и теперь вовсе не от запаха.
– Давно это было, во время их последнего налёта на город. Лёнька ещё ребёнком был. К нам до того несколько лет никто не заходил, вот и расслабились. Ну, Новый Сибирск мы отбили тогда, а потом уже поняли, как избегать такого.
– И как?
– Давайте уже закончим и на воздух пойдем, – недовольно перебил Вол. – И там уже обсуждать будете всё, что хотите.
Неужели ему не интересно? Ясь от такой жуткой истории почти совсем забыл о запахе и даже немного – об умершем.
Вол двинулся с фонарём вдоль поленницы, и возле неё – уже ближе к выходу, далековато от тела – Ясь вдруг заметил какой-то белый клочок.
– О, смотрите, там что-то валяется.
– Где? – не понял Вол.
– Да вон там же, – указал пальцем Ясь.
Дмитрий увидел предмет первым. Поднял, покрутил в руках. Вол приблизил фонарь и вгляделся. Подошёл и Ясь.
– Кусок одежды. Как видно, рубахи, – уверенно сказал Вол. – Пойдём лучше на улицу и там рассмотрим. А здесь даже не представляю, на что ещё можно смотреть, – договаривал он, уже спеша к двери едва не бегом.
Оставалось только последовать за ним.
– И что нашли? – лениво спросил охранник.
Вол жестом остановил пришлого, который собрался ответить, и заговорил сам:
– Пока осматриваемся. Может, позже еще зайдём.
Быстро двинулись за сараи.
– Не надо ничего пока никому говорить и показывать. Мало ли, кто это сделал, – объяснил Вол.
– А ты не такой тупой, каким кажешься, – ухмыльнулся Дмитрий.
– Тупой? – задохнулся Вол. – А не врезать тебе за такое?
– Угомонись, – продолжал ухмыляться пришлый. – Тряпку-то будешь смотреть?
А Яся уже кусал за локоть вчерашний бес.
– Драки запрещены, – довольно противным тоном сказал он.
Зло зыркнув на него, Вол сказал:
– Показывай.
Дмитрий вынул из рукава быстро в него втянутую у входа в сарай тряпку. Сероватая, плохо отбеленная, грубая ткань.
– Рабочая рубаха и есть, – подтвердил Вол. – Здесь чуть не каждый в таких ходит.
– Неровный кусок. Вырван – кто-то зацепился за поленницу, убегая, и рванул. А крови нет. Можем понять, какого он был роста, – задумался Дмитрий.
– Как? – не понял Вол. Ясь тоже не понял, но промолчал.
– Наверное, он зацепился рукавом за какой-то сук. Поймём, за какой, и по длине руки предположим, какого он роста.
– Ну, ты тоже не такой и тупой, – фыркнул Вол. – Пошли обратно.
Превозмогать спазмы Ясь начал ещё по дороге.
– Что, уже вернулись? – удивился Захар на входе.
Вол отмахнулся.
Вдоль поленницы, сверху донизу, поставив на пол фонарь, лазили довольно долго и собственную одежду испачкали и наставили затяжек – не говоря о том, что она пропиталась запахом умершего и масла. Зрелище, наверное, ещё то: даже собака, казалось, смотрела с недоумением. Но поленья обработали на совесть перед доставкой: смена, которая их заготовила, точно не состояла из таких тунеядцев, как Ясь.
Однако острые сучья всё же нашли: у самого пола там, где валялся нож, и недалеко от того места, где Дмитрий оставил Лёню – почти у крыши.
– Или он гигант, или мышь, – цокнул Дмитрий.
– Или прыгал, или уползал.
– Или это ребёнок, который увидел что-то страшное и напугался, – вдруг отчего-то вспомнив, как любит подкрадываться и подглядывать за старшими Агния, – совсем как он сам в детстве, – сказал Ясь.
– Хм, а ведь и правда что, – согласился Дмитрий.
Вол кивнул.
***
– А тряпку я оставлю себе, – сказал Дмитрий на улице. – Мы к одежде её потом приложим и поймём, что человек в ней точно был здесь.
Осталось только найти такого человека.
– Фу, – шумно выдыхал Вол.
Увидев уличную бочку с питьевой водой, он бросился к ней и жадно напился.
– А может, в лес? – наклонившись к нему, искусителем шепнул Ясь.
– Отвали! – рявкнул, багровея, Вол.
– И о чем шепчетесь? – Дмитрий не оставил эту маленькую стычку незамеченной.
– О браге, – неожиданно сказал Вол. – Мелкий выпить хочет, но тебя стесняется. У тебя нет?
– Все в мешке, – развел руками Дмитрий. – Не подумал, что прямо с утра пригодится. Да и мы вроде к детям собрались?
Или Ясю показалось, или взглянул с неким неодобрением?
– Слышал? Вот и потерпишь.
Какой находчивый оказался, подлец! А по виду – Вол и есть.
– До чего же ужасный запах. Так в носу и стоит, – сказал Ясь, когда пересекали рыночную площадь. Здесь всегда всё приятно пахло, от свежих опилок до булок, но сейчас все забивал мерзкий смрад сарая.
– Такой бывает всегда, – ответил Дмитрий и спокойно добавил: – До чего есть охота – аж бурлит в животе. Хлеб с молоком – это для младенца еда, а не для меня и собаки.
– Всех кормят днём на работе, – сказал Вол. – Но ты же пришлый. Можем зайти в ночлежку.
– Мне менять с собой точно нечего.
– Как и мне, – заметил Вол.
– А правда, что у вас мясо тут не едят?
– Правда.
– И что, совсем нигде?
– Нигде. Это против правил, – насупился Вол.
– А что ты там говорил про лес, малой? – повернулся Дмитрий к Ясю.
Какой ушастый! И чего притворялся, что не расслышал?
– Ну… У меня там спрятано кое-что.
– А далеко идти?
– Обратно придётся топать и крюк порядочный теперь сделать. Надо было сразу. Хотя… Можем махнуть через частокол.
Вол нахмурился и снова побагровел.
– Что, ты ещё где-то его испортил?
Дмитрий не дал ответить:
– Согласен. Пошли. Эх, только вот соли бы где раздобыть.
– Ну, допустим, у меня есть коробок. Я ж в казарме живу, по-походному. А на что тебе? – спросил Вол.
– Потом увидишь.
– Да уже вижу, что и сегодня мы будем без толку весь день сапоги топтать, – сказал Вол.
– Ты можешь с нами и не ходить.
– Ага, конечно! Я вот за этим следить должен, для начала, – ткнул он пальцем в Яся.
Дмитрий опять ухмылялся.
– Так идём?
Ясь провёл их к ещё одному своему лазу – не такому удобному и не слишком нужному: он далеко от дороги и ведёт просто в лес. Но иногда и он пригождался, когда нужно незаметно улизнуть и переждать, или же окольным путём вернуться.
– И много тут у вас таких лазеек? – спросил Дмитрий, успешно протиснувшись следом за Ясем, хотя был куда крепче и выше.
– Ну так. Есть немного, – уклончиво сказал Ясь.
– Вы бы с ними поосторожнее. Мало ли кто узнает, да решит навестить вас, когда не ждёте.
Собака тоже легко последовала за хозяином, а Вол ожидаемо застрял в частоколе. Дмитрий дернул его что есть мочи, помогая выбраться. Получилось не с первой попытки.
– Да кому к нам лезть? Рядом только топоры и гнильцы, а им какой смысл так прокрадываться? Мы с ними торгуем, – удивился Ясь.
– Молод ты ещё. Вот проследит за тобой кто-нибудь – и приведёшь нежданных гостей, да поздно будет.
– Здесь такого не бывает, – поддержал Яся освобождённый Вол.
Пошли на поляну. Ясь выкопал из тайника бутыль. Дмитрий приложился только раз, а потом сломал палку, достал нож и принялся её точить.
– Что ты делаешь? – спросил захмелевший и мигом подобревший Вол, приподнявшись с травы, на которой улегся. Выпив, он легко изменил мнение – заявил, что надо и передохнуть после сарая.
– А вот увидишь, – посмеивался Дмитрий.
Наконец, осмотрев палку, снял для чего-то сапоги и скомандовал:
– Джерри, ищи!
Послушная ему собака сорвалась, как поднятая ветром, и шмыгнула в серые безлистные заросли. Вскоре она странно тонко пискнула оттуда. Дмитрий приложил палец к губам и на цыпочках подкрался к зверюге. Снова раздался писк – истошный, мучительный. Вол и Ясь переглянулись. Ясь ничего не понял, а Вол вскочил, сжимая кулаки.
– Вот же гад!
На поляну вернулся Дмитрий. За уши он держал окровавленного мёртвого кролика. Ясь снова почувствовал тошноту.
– Что ты наделал! – воскликнул он.
– Вот что ты творишь? – Вол пихнул его в грудь. – Сказано же – нельзя.
Отступив на шаг, Дмитрий размахнулся и ударил Вола своей добычей. Теперь отступил тот – скорее от неожиданности.
– А тебе сказано – угомонись! Вы мне сами на каждом шагу говорите – пришлый, с чего я должен по вашим правилам жить? Я жрать хочу! И собака тоже. Не хотите – не надо.
Вол чесал голову, а Дмитрий, как ни в чем ни бывало, бахнулся на прежнее место на землю и разрезал кролика.
– Ты просто урод, – сказал Вол. – Так нельзя.
– Хорошо, я понял. И что ты со мной сделаешь? Запрёшь в мешке? Изгонишь?
– За убийство у нас изгоняют, – чувствуя, как щиплет в носу, Ясь отвернулся. Он совсем не хотел видеть, что происходит с кроликом.
– Изгоняйте, – сказал Дмитрий. – А пока, малой, ты бы палок и веток для костра набрал, что ли.
– Здесь нельзя жечь костры, – тихим и чужим голосом сказал Ясь.
– А ну…, – Вол неожиданно выругался запрещёнными словами. – Идите вы оба.
При этом пошёл он сам. Но недалеко. Принялся собирать хворост и ветки.
– Научить тебя кролика разделывать? – дружелюбно предложил Дмитрий, бросая окровавленный, тошно и одновременно сладко пахнувший кусок со шкурой собаке. Та заскулила, завиляла хвостом – и тут же бросилась на добычу, проглотив практически в один миг. Зверюга!
Ясь помотал головой.
– Тогда попроси у нашего приятеля соли. Он обещал.
Вернувшийся с ветками Вол вынул из одного из наколенных карманов коробок и швырнул перед Дмитрием. Молча и сопя он принялся сооружать костёр. По его краям воткнул две палки, разрезал их сверху и приспособил между ними третью – перекладину.
– А ты знаешь, что делаешь, – отметил Дмитрий.
– Отвали.
Закончив с костром, Вол вырвал из рук Яся бутыль и уселся на землю. Дмитрий что-то насвистывал. Обмазав то, что осталось от кролика, солью, он насадил это на верхнюю палку и принялся периодически вращать над костром.
Теперь пахло так приятно и аппетитно, что слюни выступили, а в животе забурчало.
– Уже почти готово. Тут и жарить-то толком нечего – мелкий попался, – прокомментировал звуки Дмитрий.
Разделив кролика ножом на три части, он нанизал их на палки и две из них передал Ясю и Волу, а сам забрал бутылку и отхлебнул, прежде чем вонзиться желтыми мощными зубами в совсем еще недавно живую плоть.
– Ты каннибал, – сказал Ясь.
– Ничего подобного. Человека никогда не ел и не буду, а они для того и созданы. Сильный всегда ест слабого.
С надеждой Ясь посмотрел на Вола, но тот жевал свой кусок.
– И чего ты ждешь? Жуй, пока не остыло. Не пропадать же теперь, – рявкнул он, поймав взгляд Яся.
Со страхом и любопытством Ясь приблизился губами к горячему и ароматному. Коснулся языком, робко откусил маленький кусок, принялся жевать… О, как же вкусно! Ясь впился в мясо.
– Нравится? Ну, то-то же, – с удовлетворением отметил Дмитрий, жуя.
На троих допили бутыль – Вол прикопал её в земле вместе с костями кролика – и двинулись обратно к лазу. Ясь ощущал себя сытым и довольным преступником.
– Только смотри – об этом ни слова! Никому. Ни отцу, ни другу, ни девке. Всем тошно будет! – шепнул Вол.
Ясь кивнул. Это и так понятно.
***
– Ясна, к тебе брат!
Выглянув из-за занавески, сестра первым увидела Яся и улыбнулась, но потом заметила Вола и помрачнела, Дмитрия – и окончательно потухла.
– Долго же вы сюда шли – с самого вечера, – язвительно сказала она.
– Мы осматривали, – Ясь покосился на Вола. – Другие места.
Ясна сморщила нос и нахмурилась.
– Ясь, ты что, снова пил брагу? – слегка наклонившись к нему, еле слышно шепнула она.
Ясь помотал головой.
– Дети сейчас спят. Сегодня почти все пришли, те, кого нет, тебе не подходят. Такого возраста, как ваш, в самой большой спальне. Ясь, ты пойдёшь один. Постарайся их не перебудить. И – она оглядела ноги гостей – все снимайте свои башмаки да сапожищи.
– Чище будет, – подтвердила воспитательница Нина.
Делать нечего – разулись. Легкая, тонкая Ясна бесшумно скользнула по коридору, тряхнув светлой косой до пояса, перевязанной желтой лентой, и отодвинула занавеску у одного из проёмов.
– Иди сюда. Тихо! – напомнила она.
Деревянные кровати стояли в спальне в пять рядов по десять в каждой, и на первый взгляд все дети выглядели одинаково. Как узнать среди них того мальчишку? Ясь начал медленно обходить ряды, вглядываясь в лица. Мальчишки, девчонки… Нет, на самом деле они все разные, как плоды яблони – в каждом что-то особенное. Хорошенькие и не очень, конопатые и белые, как молоко, землистые, смугловатые… Но не тот.
Он совсем уж было отчаялся, когда в конце третьего ряда увидел мальчишку с рынка. Да, это точно он! Тёмный, кучерявый. Нашёл. И что с ним делать?
Ясь осторожно, чтобы не разбудить, поднял ребёнка и понёс к выходу. Но тот всё же проснулся – и от страха закричал. Остальные проснулись мигом – и испуганно вторили испуганным эхом. Ещё шаг – и в огромной спальне уже стоял оглушительный плач, а на встречу бежали Ясна и Нина с искаженными раздражением лицами.
Плюнув, Ясь решил идти дальше, а отношения с сестрой выяснить дома. И понёс мальчишку дальше к выходу.
Тот пищал и вырывался:
– Куда ты меня несёшь? Мама! Мама!
Спутников в саду уже не было – ретировались. Подхватив кое-как ботинки, Ясь выскочил на улицу.
– Ну ты и тихий, – укорил Вол. – Даром, что у тебя дома двое таких же.
– К детям тебя точно лучше не подпускать, – поддакнул Дмитрий. – Точно хоть тот?
Ясь поставил зарёванного ребенка на землю, крепко держа за рубашку, чтобы не вырвался.
– Да вроде тот.
– Вроде?
Мальчишка посмотрел на него. Мокрые глазищи чёрные – точно он.
– Ты не бойся. Мы тебя только спросим, – примирительно сказал Ясь, отчего ребенок заревел ещё горше.
– Тебя как зовут, парень? – присел на корточки Дмитрий.
– Никита, – сквозь слёзы выдавил тот.
– Хочешь грушу?
– Да!
Дмитрий вынул из кармана грушу и протянул ребёнку. Украл в лесу!
– Ну ты и гад, – вторя мыслям Яся, отозвался Вол.
Мальчишка начал жевать. Дмитрий потрепал его по голове.
– Такой большой парень, почти мужик, а голосишь, как девка. Ну ты чего?
– Напугался, – шмыгнул носом ребёнок.
– Ты вчера в дровяные сараи ходил. Я тебя видел, – сказал Дмитрий.
Ребёнок снова скуксился, готовясь к новой руладе.
– Да погоди ныть! Я не ругать. Шустрый ты малый, наоборот – так ловко дёру дал.
– Во! – показал большой палец Ясь.
– Ага, – согласился ребёнок.
– Ты в сараи заходил, а видел там ещё кого?
– Да. Там девчонка была, убегала оттуда. Я в один зашёл – а она из другого. Твоя собака?
– Да. Хочешь, погладь. Она не укусит. А кто она, эта девчонка?
Мальчишка помотал головой, бесстрашно погрузив пальцы в длинную шерсть Джерри. Ясь бы на такое не отважился.
