Юлия Лавряшина
Как в кино
Их фильм «На дубе том…» был снят так же, как написан – быстро и с удовольствием. Даже финансирование нашлось почти без проблем. Недавно ушел в прокат и уже окупился, но это Лизу не обрадовало: работа закончилась, и брат снова затосковал. Правда, у них появились деньги, Воскресенские наконец-то погасили ипотеку и заказали Варе памятник. Тот самый, к которому неизвестный принес красивый, совершенно неуместный букет.
С тех пор им заказали только четырехсерийку для телеканала, и опять о несчастной любви со счастливым финалом. Лиза была совсем не прочь сочинить такую историю, ведь в ее жизни давно не случалось никакой любви. Хоть пофантазировать об этом!
А у Романа все вышло наоборот. Ровно наоборот…
* * *
Самой не верилось, что она решилась на это, но палец уже нажимал кнопку звонка, закрепленного на кованых черных воротах, не скрывавших бревенчатый дом, похожий на светлый сказочный терем. Его двор был заселен диковинными сказочными персонажами, которых кто-то ловко вырезал из дерева. Только Лиза пришла не ради них…
На высокой крыше дома была закреплена видеокамера, и ей пришло в голову, что в поле зрения хозяина мог попасть принесший Варе цветы, ведь ее могила находится совсем близко к ограде. Если удастся уговорить его посмотреть видеозапись, то можно будет попытаться разыскать этого человека и выведать, что именно связывало его с Варей.
«Только бы ничего не связывало, – молила она про себя. – Ромка не переживет, если его божество окажется…»
Додумать Лиза не успела: внезапно распахнулась калитка, хотя она ожидала услышать голос из домофона. Перед ней стоял, видимо, хозяин дома – высокий, полноватый, он запыхался, на крыльях крупного носа блестели мелкие капли пота. Стянув бейсболку, он вытер лоб, глядя на нее выжидающе. В вопросительном взгляде проступала скрытая печаль, отчего сразу хотелось погладить этого человека по голове.
– Ой, – вырвалось у нее. – Простите, вы здесь живете? Или…
Она взглянула на грязную тяпку у него в руке. Приподняв инструмент, он сообщил:
– Я садовник. А что вы хотели?
– Садовник? О… Это прекрасно! А хозяин? Или хозяйка?
– Никого нет. Зачем он вам?
Пытаясь не выглядеть сумасбродной дурочкой, Лиза торопливо изложила суть своей просьбы. Ее не оставляло ощущение, что садовник в душе посмеивается над ней, и от того губы не слушались, и она путалась в словах.
– Я понимаю, это все кажется диким… Ничего плохого этот человек не сделал, просто принес букет. И у него не будет из-за нас никаких неприятностей! Просто надо убедиться…
– Проходите. – Он угрожающе взмахнул тяпкой, потом рассмеялся и бросил ее на землю. – Рыхлю почву вокруг малинника после обрезки. Готовлю сад к зиме.
Лиза неуверенно шагнула во двор:
– Вы уверены? Вам потом не влетит за то, что пустили чужого человека в дом?
– Не влетит. Как вас зовут?
– Елиза… Лиза. Лучше так.
По его губам скользнула усмешка – то ли ироническая, то ли едкая – она не успела разглядеть. Но голос прозвучал дружелюбно:
– А меня Антон. Без вариантов.
– И без отчества?
– Без.
– Хорошо, – отозвалась она неуверенно. – Антон, а хозяин не нагрянет, пока мы смотрим?
– Не нагрянет. Он далеко. За границей.
– Сбежал?
– Ну почему сразу сбежал! Он же не военный, его все равно не мобилизовали бы. Да и возраст уже…
Шагая за ним по выложенной плиткой садовой дорожке, Лиза с любопытством оглядывала причудливые хвойные композиции, окруженные каменными островками. Вдали виднелся небольшой пруд, очертания которого тоже были выложены камнями, прореженными кустиками острой травы. Деревянную беседку окружали клумбы, сейчас уже увядшие, но ей легко представилось, какая красота царила тут летом.
– Этих чудиков вы сами вырезали? – спросила она, указав на деревянную лягушку со стрелой, зажатой растянутыми губами. – Или их можно купить?
– Наверное, можно. Но эти моих рук дело. Забавляюсь на досуге.
– У хозяина есть дети?
Он обернулся и, как ей показалось, глянул на нее мрачно. Прикусив язык, Лиза отругала себя: «Не лезь не в свое дело! Это же низко – сплетничать у его хозяина за спиной».
Она удивилась, когда Антон ответил:
– Есть. Но его дочь живет с бывшей женой. Здесь девочка не любит бывать. Ей скучно в деревне.
Лизе почудилось, будто в его голосе прозвучала обида. Похоже, у садовника с хозяином сложились вполне дружеские отношения…
– Сейчас он поехал к ним?
– Кто?
– Ваш хозяин.
– Нет. Он… в другом месте.
– А он вам доверяет, да? Оставил на вас дом… Скажите, а вы дорого стоите? – спросила Лиза с опаской.
Садовник рассмеялся:
– Я бесценен!
И неожиданно раскашлялся, уткнувшись в поднятый воротник. Лизу так и тянуло ухватить его за рукав куртки, чтобы не упал, только она, конечно, не сделала этого.
– Извините, я не заразный… Это сердечный кашель.
– Такой бывает? – не поверила она.
– Как видите.
– Простите, – в свою очередь попросила Лиза, – я имела в виду ваши услуги. Вы же не только на этого хозяина работаете? Нам бы тоже привести участок в порядок…
– Хотите нанять меня?
– Это возможно?
– Если ваш супруг потянет…
– Не потянет.
Антон приподнял брови:
– Я же еще не назвал расценки!
– Он не потянет потому, что его нет. Не существует в природе. Да повернитесь вы уже! Мне так и кажется, что вы сейчас рухнете… Спасибо. Мы живем с братом. Была еще его невеста…
– Та самая? – Он указал головой на кладбище.
Кивнув, Лиза еще раз огляделась:
– Такая красота! У вас просто золотые руки.
– Что есть, то есть. – Антон улыбнулся. – Это то дело, которым я хотел бы заниматься всю жизнь… Ну, сколько там осталось.
– Дело? Создавать красоту?
Он слегка поморщился:
– Пожалуй, не так пафосно… Природа и без нашего вмешательства хороша. Я лишь подражаю ей, создавая миниатюры на отдельно взятом участке.
– У вас здорово получается!
Обойдясь без слов, Антон лишь кивнул в знак благодарности:
– А вы нашли для себя такое дело?
– Которым хотелось бы заниматься всю жизнь? Похоже, нашла.
– Не говорите! – В его глазах возник азартный блеск. – Я попробую угадать… У вас умные глаза.
– Почему мне кажется, что вы говорите о собаке?
Расхохотавшись, он поднялся на высокое крыльцо, жестом пригласив ее следовать за ним:
– Я не ошибся! Вы занимаетесь чем-то интеллектуальным… Преподаете в институте? Нет? Журналистка?
– О нет! Хотя я тоже пишу…
– Прозу? Стихи?
– Сценарии. – Впервые ей показалось, что это звучит более приземленно. – Для кино. Мой брат – режиссер.
– Тот самый? – Антон опять указал подбородком в сторону кладбища.
– Роман Воскресенский.
Ничего не ответив, он открыл перед ней дверь и подождал, пока Лиза войдет в дом.
* * *
Киностудия занимала двухэтажный оливкового цвета особнячок с колоннами на Мясницкой, который хвастливо нашептывал всем прохожим: «У моего хозяина карман трещит от денег…» Остановившись перед фасадом, отяжелевшим от архитектурных излишеств, Роман несколько раз глубоко вдохнул: «Это твое плебейское начало зудит… Сам же теперь тоже не бедствуешь!» И погнал себя в «сени», где поджарый охранник впился в него лютым взглядом:
– Вы к кому?
Не суетясь, Роман достал билет Союза кинематографистов:
– К Станиславу Андреевичу. Он меня ждет.
В бесцветных глазах, которые не стали ничуть добрее, так и читалось: «Неужели?» Но Роман и бровью не повел.
– Иногда твоя морда становится до жути высокомерной, – говорила сестра, не осуждая этого, как, впрочем, и ничего в нем. – Кажется, что ты сейчас просто разрежешь взглядом на куски…
На турникете загорелась зеленая стрелка. Кивнув, Роман прошел и не оглянулся, услышав вслед:
– Приемная на втором этаже.
«Мне нужна эта работа, – поднимаясь, повторял он, как заклинание. – Иначе я просто сдохну от тоски… Ну да, да, я художник! Или, по крайней мере, мечтаю им быть. Но сейчас мне позарез нужен примитивный спасательный круг».
Всем порой приходится браться за то, к чему не лежит душа, и пытаться максимально облагородить чужой замысел. Работа над последним сериалом здорово понизила уровень его амбиций… Но он схватился за нее, чтобы депрессия не поглотила его, не утянула в самую топь. Не в деньгах дело, хотя они тоже всегда нужны – в доме то одно нужно подремонтировать, то другое. Пока электричеством отапливаются, но Лиза твердит, что надо газ провести, а это еще около миллиона потребует.
В приемной витал едва уловимый аромат духов. Наверное, хороших, но Варя пользовалась другими, а ему был приятен лишь ее запах.
– Посидите, пожалуйста. Станислав Андреевич заканчивает телефонный разговор, – улыбнулась помощница Могулова – на удивление взрослая, если не сказать пожилая дама. Но никаких следов хирургического вмешательства на лице.
«Может, он еще и не такой дурак, каким показался мне в первый раз», – подумал Роман с надеждой.
– Я опоздал, – произнес он покаянно.
– Пробки, – откликнулась она сочувственно. В Москве это давно считается смягчающим обстоятельством.
Усевшись в кожаное кресло рядом с длиннолистной драценой (такая же росла у них дома, в гостиной), Роман отказался от кофе и позволил себе незаметно оглядеться, дожидаясь приглашения в кабинет. Ничего примечательного: дипломы, призы, качественные снимки с фестивалей – застывшие в деланых улыбках лица знакомых актеров. Он и сам встретился с Могуловым на премьере одного из громких проектов года. Роман пришел из злорадного любопытства: настолько ли это будет плохо, как ему кажется? Худшие предположения оправдались, о чем он и сказал своему приятелю по цеху после окончания фильма. И вдруг услышал незнакомый голос:
– А вы сняли бы лучше?
Очень толстый почти безволосый человек, стоявший у него за спиной, показался Роману знакомым, но наверняка он с ходу не вспомнил. Толстяк промокнул платком шею, хотя в зале от души работал кондиционер. Да и в фойе, где они остановились, не было жарко.
– Уверен, что снял бы…
Обвисшие мешки под глазами потемнели.
– Вам сколько лет? Двадцать пять? Тридцать?
– Последнее.
– Всем начинающим режиссерам кажется, что они способны играючи создать шедевр. А на выходе получается полное говно…
– Не сказал бы, что мои фильмы – говно, – огрызнулся Роман. И почувствовал, как приятель ткнул его в бок.
Толстяк прищурился:
– Дерзкий? Это неплохо. Как зовут? Что снял?
Их странный разговор кончился тем, что Могулов вручил ему визитку и велел прийти в понедельник в двенадцать.
– Есть у меня один сценарий. Может, заинтересуешься…
Почтой не прислал, поосторожничал. Представив, что придется читать стостраничный сценарий, сидя в приемной, Роман поморщился – унизительно, да и отвлекать будут все подряд. И сейчас люди шумно входили и выходили, смеясь, переговариваясь, шелестя бумагами, болтая по телефону. Не теряя самообладания, помощница также приветливо отвечала всем. Ее светлое, мягкое лицо выражало неизменную доброжелательность и готовность помочь. Роман все больше проникался симпатией к этой женщине, сумевшей остаться нормальным человеком в безумном мире кино.
Правда, на площадку она не выходила…
Могулов сегодня тоже выглядел свежее и как-то солнечнее, чем в день их знакомства, даже мешки под глазами, хоть никуда и не делись, не выглядели сумрачными. Оставшиеся волосы радостно вспыхивали искрами в луче света, падающего сзади – за окном прояснилось наконец!
– Пришел? Рад! – Станислав Андреевич указал на стул. – Напомни, как тебя зовут?
Надежда на то, что эта встреча будет куда приятнее первой, тут же угасла.
«Все ты помнишь, – подумал Роман раздраженно. – Хочешь на место меня поставить?»
– Роман Воскресенский.
Продюсер хмыкнул:
– Тебе писателем надо быть с таким именем, романы писать, а ты в кино подался.
– Роман Романа – это уже масло масленое.
– Не в первый раз так отвечаешь, а?
– Не в первый.
– Значит, я банальность ляпнул…
То ли потому, что Роман не возразил, то ли и впрямь время было на вес золота, продюсер насупился:
– Ладно, давай к делу. Есть проект. Уже готов сценарий. Но это история не новая – ремейк, поэтому хочу привлечь молодого режиссера, чтобы свежий взгляд был.
Роман напрягся:
– Ремейк чего?
– «Вокзала для двоих».
– Рязанова? Сразу: нет.
– О как! Ты завален предложениями?
– Не завален. Но я не сниму лучше.
Ухмыльнувшись, продюсер зачем-то погрозил пальцем:
– Конечно, не снимешь. Об этом и речи нет… Это ж Эльдар! Басилашвили, Гурченко… Никто и не рассчитывает, что ты сделаешь кино хотя бы того же уровня.
– Тогда о чем вообще разговор?
– Ты дураком-то не прикидывайся…
– Ладно, не буду, – согласился Роман. – Я понимаю: вы рассчитываете на кассу, пытаетесь сыграть на зрительской любви, ностальгии и прочем… Но вы же не хуже меня знаете, сколько ремейков провалилось… По тому же Рязанову! Это как раз тот случай, когда в одну воду не войдешь дважды.
– Не скажи. Голливуд только и ляпает ремейки европейских фильмов…
– Один хуже другого! «Снегоуборщика» даже Лиам Нисон не вытянул, а ведь «Дурное дело не хитрое» – какой фильм, а?
– Так «Снегоуборщик» на «Оскар» и не номинировался…
– Кстати, и собрал немного!
Продюсер заерзал:
– Неудачный пример. А я тебе назову кучу кассовых ремейков.
– Не надо. Не тратьте свое время. Я не возьмусь за это. Не хочу терять самоуважение.
– О как! С таким подходом к кино, ты скоро с голоду сдохнешь.
– Не сдохну. Найду, как заработать.
– Продолжишь сопливые сериалы стряпать? Ну, удачи!
Роман поднялся:
– Благодарю. Всего доброго!
Голос сестры звучал так явственно, точно Лиза пряталась у него за спиной: «Продержись до конца, не груби. Мало ли… Вдруг этот тип еще пригодится нам когда-нибудь?»
Кажется, Могулов ничего не ответил, но Роман и не прислушивался. В приемной перевел дух, успокоившись на светлом женском лице: «Каково ей работается с этим дебилом?» Она смотрела на режиссера с таким сочувствием, будто подслушивала их разговор. Или просто знала, о чем пойдет речь? А раз Воскресенский вышел так быстро, догадалась, что с ее боссом они не нашли общего языка…
– До свидания. – Роман чуть склонил голову.
– Всего доброго! – откликнулась она, как ему показалось, искренне.
«Хотя вряд ли мы еще увидимся». – Выйдя из особняка, он с наслаждением втянул свежий октябрьский воздух. И точно омылся изнутри: захотелось улыбаться и насвистывать веселую песенку, шагая к Чистым прудам. В том, что сестра поддержит это решение, Роман не сомневался, Лиза всегда была за него.
Да и не произошло никакой катастрофы: Могулов просто оказался не его продюсером, бывает. Тем человеком, с которым он всегда находился на одной волне, была Варя Харитонова. Продюсер его мечты.
Помнилось, как Варя шутила, что ей повезло с фамилией: многие думают, будто она из киношной династии – либо Леонида Харитонова родственница, либо Андрея. Она не отрицала и не подтверждала, загадочность работала на нее. На них… Без нее Роман ощущал себя человеком, шагнувшим в пропасть, но еще не достигшим дна.
Только полетом это состояние никак не назовешь…
* * *
«Зачем я назвала Ромкино имя? – подумала Лиза с досадой, шагнув через порог. – Как будто хвастаюсь братом… Некрасиво».
Пахнуло ароматом древесины, хотя дом был не новым, он уже стоял, и, похоже, не один год, когда Воскресенские поселились неподалеку. Лиза заметила его оранжевую черепичную крышу – остальные дома укрывались уныло-коричневыми. Еще тогда она решила, что под таким веселым осенним покровом, должно быть, живет счастливая семья. Как обманчивы лики домов…
С любопытством оглядевшись, Лиза убедилась, что и внутри нет ни намека на вычурность. Обставлен дом был предельно просто, теперь такой стиль называют лофтом. С бревенчатых стен свисали намеренно состаренные светильники, в холле (или в сенях?), куда они вошли, стоял столик, крышка которого крепилась к чурбачку, а рядом замерло кресло-качалка с клетчатой обивкой, напоминающей теплый плед. Казалось, его движение только-только остановилось, словно хозяин встал мгновение назад, но успел скрыться от них. Может, и впрямь прячется где-то? Но эта мысль не насторожила Лизу, а рассмешила.
На пейзажах легко узнавались уголки любимого Подмосковья: светлые березки на крутом, хоть и невысоком берегу Учи, Дулев ручей, плотина на Клязьме, разлив у Шапкиного моста. Везде она бывала, сидела на траве, впитывая взглядом красоту, и сейчас обрадовалась, испытав облегчение, точно оказалась в кругу друзей. Такой дом не мог стать коварной ловушкой, он был слишком «своим» для этого…
– Пойдемте в кабинет, – скинув куртку, пригласил садовник и первым стал подниматься на второй этаж.
«Невежа, – подумала Лиза без обиды, скорее насмешливо. – Джентльмен должен пропустить даму, чтобы поймать ее, если оступится на лестнице. Ну да ладно, садовнику простительно…»
Будто уловив ее мысль, Антон оглянулся, хотя и не остановился. Было бы еще глупее, если б они устроили возню на лестнице, не такой уж и широкой, меняясь местами. Лизе стало неловко за скрытое высокомерие, с которым она отнеслась к человеку с талантливыми руками. Она с опаской посмотрела на простой темный джемпер, обтягивающий его спину: «Он же не читает мысли?»
– Сюда. – Антон пропустил ее в комнату, служившую его хозяину кабинетом.
Первым делом почувствовался запах старых книг, занимавших все стены, и, хотя иногда этот любимый многими аромат заставлял ее подкашливать, Лизе показалось, будто садовник привел ее в желанную келью. Светлые полки, кроме книг занятые крупными шишками, морскими ракушками и камнями разных оттенков и форм, выглядели самодельными, и Лиза поинтересовалась: не Антон ли их сколотил?
Он фыркнул:
– Я сделал бы лучше!
– Кто бы сомневался…
– Это сарказм?
– Нет. Я верю, что вы сделали бы лучше.
У окна так же, как у нее в кабинете, стоял массивный письменный стол, тоже не вычурный, скорее простоватый. Никаких исписанных листков, как у нее, записок, блокнотов… Скучный стол. Чем, интересно, занимается владелец дома?
Зато кресло, в котором он сиживал перед монитором, было удобным даже на вид. Антон отодвинул его привычным жестом, похоже, не раз пользовался хозяйским компьютером:
– Садитесь.
– Нет, вы садитесь! Я боюсь пользоваться чужой техникой, вы сами поищите запись. Пожалуйста, – добавила Лиза, спохватившись. Все же этот человек помогал ей добровольно, она не обещала ему заплатить.
Не затевая спора, Антон подвинул поближе к столу плетеное кресло, стоявшее в углу. Лизе оно показалось твердоватым, хорошо бы кинуть подушку, но сейчас было не время привередничать.
– Когда, говорите, это произошло? – Антон уже включил компьютер, и на экране возникло несколько ячеек с видеозаписями, сделанными в разные дни.
– Цветы совсем свежие… Значит, их принесли вчера или позавчера. Роман часто бывает на Вариной могиле, он бы раньше заметил…
– Ну, давайте начнем со вчерашнего утра. Вот эта камера – номер два – захватывает часть кладбища. Взгляните, здесь есть Варина могила?
Приблизив лицо к монитору, Лиза нашла знакомый памятник, только снятый с обратной стороны, и обрадованно воскликнула:
– А вот она! Как удачно!
– Какие-то цветы уже лежат на плите…
– Это Ромкины. Того букета, о котором я говорила, еще нет. Он похож на свадебный…
– А, в этом все дело?
– Ну конечно… Значит, его действительно принесли вчера днем или вечером. Мы же увидим этого человека?
– Очень надеюсь.
Она внимательно взглянула на садовника: судя по тону, Антон не был убежден, что им повезет. И Лиза догадалась почему – человек с цветами мог подойти так, что памятник закрыл бы его лицо. Или встать сбоку и вообще не попасть в камеру… У нее защемило сердце: «Неужели все зря? Хорошо хоть Ромку не обнадежила… Да он и не пустил бы меня одну в незнакомый дом!»
На мониторе стремительно бежали минуты – Антон перематывал запись. Но не на самой высокой скорости, чтобы не проскочить нужный момент. Отвлекшись, Лиза взглянула на книжные полки. Она не была наивна настолько, чтобы полагать, будто люди, читающие одних авторов, обязательно поймут друг друга и, может быть, даже станут друзьями, и все же в душе откликнулось теплом, когда она увидела Чехова, Паустовского, Марка Твена. С этим соседом, пожалуй, было бы интересно поговорить летним вечером за чашкой чая… Только давно пришла осень, и знаменитые подмосковные вечера уже не столь приветливы и не околдовывают закатами, в которых уживается вся палитра, и мерным покачиванием серебристых паутинок, и резным изяществом папоротников… Узкий высокий клен и пышная кленушка возле их дома покраснели первыми, причем он дольше цеплялся за лето, а она сдалась еще в сентябре. Хотя, может, ей просто хотелось принарядиться, как любой даме…
Почему-то они с братом сразу решили, кто есть кто, хотя совершенно не разбирались в ботанике. И все тянули с озеленением участка, просто не до того было, хотя обоим мечталось иметь сад… Все деревья, поселившиеся на их участке, послал им бог – Лиза говорила об этом всерьез: ветер занес семена, они уцепились за их землю и каким-то чудом проросли. Ну разве подобное случается с нормальными хозяевами?! Такими, как этот…
Она покосилась на Антона: вот кто наверняка отличит клен-мальчик от клена-девочки. Интересно было бы сделать такого человека персонажем сценария?
Ответить себе Лиза не успела, потому что Антон подался к монитору, щелкнул мышкой и, сипло кашлянув, выдавил:
– Есть!
* * *
Возвращаться домой «на щите» не хотелось… Нет, Роман, конечно, собирался вернуться, но не сразу. Раздражение, как песок, поскрипывающий на зубах, нужно было незаметно рассеять, чтобы колкие крупинки прижались к бордюрам, смешались с пылью и никому не причинили вреда.
И он свернул в Кривоколенный переулок и отправился бродить, благо в центре сохранились те округлые улочки, уводящие то вверх, то вниз, за которые Роман и любил Москву. Уютные особнячки позапрошлого столетия, старые липы и тополя во дворах, спокойные дворняги, провожающие все понимающим взглядом, отчего вспомнилось бунинское: «Хорошо бы собаку купить…» Только зачем покупать? Лучше подарить дом такой вот повидавшей виды псине. Она оценит и полюбит тебя всем сердцем, глубину которого человеку нипочем не измерить.
«Надо предложить Лизе, – подумал он, и что-то в нем встрепенулось. – Не так уж часто мы уезжаем… Да и потом, можно ведь брать собаку с собой, если едешь на машине».
А они любили путешествовать именно так, чтобы никому не быть ничем обязанными и ощутить полноту свободы от всего и от всех. Втроем прокатились по Золотому кольцу: Лиза без конца что-то записывала – в блокнот, по старинке, а он обнимал Варю и нашептывал ей разные глупости. Но и локации отмечал на всякий случай, фотографировал… Раз у сестры возникают идеи, вполне возможно, они еще раз приедут сюда уже со съемочной группой. Тогда никому из них и в голову не приходило, что Варе в эти места уже не вернуться…
Запрокинув голову, Роман проследил за настоящим вороном – редким гостем в городе: «Хотя что мы знаем о том, где она сейчас? Может, также парит над тем владимирским лесом, где мы собирали грибы… Какой птицей она могла стать? Не вороном, конечно. Солнечной синичкой? Яркой сорокой? А может, городской голубкой? Да что за сопливый бред?! – внезапно рассердился он на себя. – Не парит она нигде! Она – нигде. Вари просто нет. И меня нет. Все, чего я хотел, о чем мечтал, было так или иначе связано с ней. Все наши планы были общими… Разве Варю заменишь какой-то собакой?! О чем я вообще…»
Ускорив шаг, он вышел на Маросейку, но не повернул к Покровским воротам, а прошел по Колпачному переулку, пересек Хохловский и направился к Солянке. Зачем-то вспомнилось: отсюда в Средние века начиналась дорога на Рязань, где они еще не были… И неожиданно без яростного протеста Роман принял мысль, что надо бы туда съездить. Вдруг там и впрямь отыщутся грибы с глазами? Еще же не поздно?
Не успел на ходу разобраться с тем, какой смысл скрыт в последнем вопросе – об октябре он или о жизни вообще? – когда заиграла мелодия телефона. Мир настойчиво требовал его возвращения к делам.
Но, увидев на экране имя сестры, Воскресенский с облегчением перевел дух: Лиза поймет, что сейчас ему не до разговоров…
В ее голосе послышалась радость, которой он никак не ждал:
– Ромка, не перебивай, я только скажу, и можешь отбить, если я некстати. Это была девушка! Тот букет на Варину могилу принес не парень, слышишь. Так что успокойся. Какая-то подружка, ничего страшного.
– Как ты узнала?
Донесся смешок:
– А я тут провела расследование! В лучших традициях – с просмотром видеозаписей. Ты далеко? А то приезжай, если освободился. Своими глазами увидишь.
– Еду! – выкрикнул Роман, все еще не понимая, где его сестра могла раздобыть видеозаписи.
– Я тебе пришлю геолокацию. Вы же не против? – обратилась она к кому-то.
«Так ты не дома?» – хотел спросить он, но Лиза уже отключила телефон. Уже подбегая к станции метро «Китай-город», Роман услышал, как чирикнуло сообщение, и, спускаясь на эскалаторе, с недоумением принялся разглядывать точку на куске карты, присланную сестрой. Это место было неподалеку от их дома и совсем рядом с кладбищем. Он догадался: хозяин, видимо, установил камеры, а у Лизы хватило решимости отправиться к нему и уговорить просмотреть записи.
– Ну ты даешь, – пробормотал Роман, перебежав к вагону. – Еще можешь удивить…
На его счастье, обратный путь по Ярославке в это время был почти свободен, рабочий день еще не завершился, и Роман домчался до того дома, где ждала сестра, за какие-то сорок минут. Машину оставил на обочине и, оглянувшись на Варин памятник, заметный даже отсюда поверх низких сухих стеблей, торчавших частоколом, тронул кованую калитку. Она оказалась не заперта – его явно ждали.
«А это не ловушка?» – мелькнула мысль, от которой Роман с досадой отмахнулся: не хватало еще струсить в последний момент. Шагнув во двор, он остановился, с недоумением уставившись на деревянную фигуру Емели со щукой в руках, и услышал голос сестры. Ей отвечал мужчина, и это почему-то встревожило, хотя все это время он сам представлял именно хозяина дома, а не хозяйку. А ведь обезопасить себя, установив камеры, – это так по-женски…
Роман поймал себя на том, что человек, с которым предстояло сейчас познакомиться, заранее вызывает антипатию, как американский таракан, которого он ни разу не видел живьем, но инстинктивно испытывает брезгливость. Только показывать этого нельзя, велел он себе. Нужно сначала просмотреть записи, чтобы увидеть все своими глазами… Лиза слишком хорошо знала: на слово брат не поверит, ему необходимо убедиться, только тогда он сможет успокоиться.
Подавив порыв окликнуть сестру, Роман направился в глубь сада на звук ее голоса, не пытаясь шагать бесшумно. Еще не хватало, чтоб они подумали, будто он подкрадывается! Хотя и нарочито топать по плиткам было глупо, вот если б дорожки оказались посыпаны камешками… Подавшись вправо, Роман ступил на сухие кленовые листья, чтобы раздался хотя бы легкий хруст, и вспомнил, как в детстве они с Лизой расхаживали по осеннему ковру мытищинского парка – туда-сюда. И внушали себе, будто слышат надтреснутый голос стареющий сказительницы в теплом пестром наряде. Какие сказки поведала им Осень? Помнит ли их Лиза?
Внезапно кольнуло: в один из последних вечеров Варя сжала его указательный палец (почему-то ей нравилось так делать) и прошептала:
– Ты справишься… Я ведь недолго была рядом. Пришла и ушла. Для тебя главная женщина жизни – твоя сестра. Вот без нее ты не выживешь…
– Что ты говоришь?! – вскипел он от беспомощности.
Доказать обратное уже не хватало времени, не словами же убеждать – чего они стоят?
– Тихо-тихо. – Варя потянула его руку и прижала к щеке. – Это же прекрасно… Думаешь, я ревную? Я же радуюсь, что ты не останешься один.
И он не остался.
* * *
Лицо брата, узкое и вытянутое, в тот момент, когда он вышел из-за деревьев, показалось ей особенно острым, точно весь он превратился в кинжал. Если не замедлит шаг, так и вонзится Антону прямо в сердце.
«За что? – чуть не вырвалось у нее. – Этот человек пытается облегчить твою участь! К тому же он чуть ли не вдвое старше тебя…»
Но Лиза не произнесла этого, только воскликнула:
– А вот и Роман! Как ты быстро доехал. Знакомься, это Антон… Без отчества.
Тот чуть склонил голову:
– Местный садовник.
Она пропустила это уничижительное уточнение:
– Антон нашел у хозяина этого дома видеозапись, сделанную вчера. Пойдем.
Как в детстве сжав ладонь, она потащила Романа к дому, даже не дав им с Антоном обменяться рукопожатием. Испугалась: вдруг они обрежутся, тронув друг друга? Хотя и не поняла причины, заставившей брата обернуться острым лезвием…
Антон неспешно следовал за ними, точно и не возникало у него опасения, что эти двое – грабители, которым он сам открыл доступ в дом хозяина. А та девушка с цветами могла оказаться их сообщницей, и весь этот эпизод они разыграли как по нотам!
«Не его же дом… Да и не такой уж богатый! – Лиза усмехнулась. – Если затевать такую сложную операцию, стоило выбрать один из соседних особняков, а не эту избушку».
– Я смотрю, ты здесь уже как у себя дома, – произнес Роман неодобрительно.
Оглянувшись, она удивленно приподняла брови:
– Эй, что за тон? Ты чем-то недоволен?
И сама себе ответила: «Конечно, он недоволен. Он же режиссер! Ему нужно все держать под контролем, а я полезла поперед батьки… Но это же ради него! Не может он не обрадоваться тому, что никакого придуманного им соперника и не было».
Она обернулась к садовнику:
– Антон, включите, пожалуйста!
Тот тяжело опустился в кресло, слегка покрутил плечами, словно готовился к физической работе.
«А ведь он, наверное, здорово устает, – эта мысль неожиданно отозвалась в ней жалостью. – Попробуй-ка целый день помаши тяпкой!»
Когда экран ожил, брат сам сжал ее ладонь. Лиза покосилась на него, едва удерживаясь от того, чтобы успокаивающе погладить по плечу. Только Рома не почувствовал бы этого, все в нем устремилось к монитору, хотя пока в кадре была только могила Вари. Но уже в следующую секунду в оградку неуверенно вошла невысокая девушка с рыжеватыми пышными волосами, не доходившими до плеч. К груди она прижимала тот самый букет, который до сих пор лежал перед портретом Вари, а ее губы едва заметно двигались.
– Что она говорит?
– Звук не записывается, – пояснил Антон.
– Да это понятно! Я просто…
Лиза поддержала брата:
– Мне тоже хотелось бы знать. Похоже, они знакомы… Подруги детства? Может, эта девушка только узнала о том, что Варя…
Роман перебил:
– Да она же совсем девочка! Какое там общее детство… Крохотная такая.
«Маленькая собачка до старости щенок», – вспомнилось Лизе, но вслух она произнесла другое:
– Черты лица нечетко видны… Она может оказаться старше, чем выглядит, просто миниатюрная.
– В таких джинсах Варины ровесницы уже не ходят.
– Тоже верно. Вот она кладет цветы. Что-то еще говорит…
