Как-то Иван, режиссер согласно корочкам ВУЗа, разогрел связки перед выступлением. Лучшим средством, как он посчитал – коньяком. И назвал главу района, уважаемого дядьку с буйным нравом, Михал Петровичем Егоровым.
Егор Михайлович Петров побагровел, но на сцену вышел. И даже сурово рявкнул в микрофон, что считает мероприятие открытым. Заиграл гимн, и флаг, что стоял рядом с главой, внезапно упал с флагштока. Хотя должно было падать Ивану.
Говорят, после этого Егор Михайлович преподавал основы работы со связками директору ДК. Демонстрировал на собственном примере – чтобы голос хорошо звучал, достаточно найти подходящий для ора объект.
Так Иван между нами, необразованной челядью, из «царевичей» был разжалован до «дурака».
Можно быть сколь угодно талантливым и опытным, но если ты не относишься к празднику со всем уважением, он ответит тебе тем же.
Но были в Доме культуры и мэтры, которые работали там чуть ли не с основания. Их опыт исчислялся десятилетиями, регалии – свитками, заслуги – сундуками.
Вера Ивановна руководила театром. Ее интеллигентность и сдержанность поражала. Какой бы хаос ни царил вокруг, единственной ее реакцией была только вздернутая бровь. Но зато какой красноречивой была эта бровь! Вера Ивановна вполне могла бы преподавать на курсах благородных девиц, после которых, я уверена, даже отпетые матросы сменили бы портовую прозу на слог поэтов-маринистов. Общаясь с Верой Ивановной, я каждый раз ощущала себя школьницей на экзамене в аспирантуру.
Иннокентий Петрович возглавлял хор русской и казачьей песни. Репертуар хора оставил неизгладимый отпечаток и на стиле общения его руководителя. Сюжет песен о казаках имел строго два направления: эпос сражений ребятушек на поле боя и лирика любовных побед их неверных жен. Сражаться в культурных условиях Иннокентию Петровичу было не с кем, а вот чужих жен в поле видимости – хоть отбавляй. Поэтому он забавлялся тем, что с самым невозмутимым видом вворачивал сальную шуточку в казавшийся поначалу безобидным разговор. Каждый раз, попавшись на эту удочку, я проклинала казачек – почему гуляли они, а стыдно мне?!
Создателем и бессменным руководителем народных танцевальных коллективов «Калинка» и «Вольница» была Натэлла Витальевна.
По натуре Натэлла Витальевна была настоящим воином. Борцом за справедливость. К ней нельзя было относиться нейтрально – ее или обожали, или ненавидели. А еще боялись и уважали.
Она держала в кулаке восемьдесят ребят от мала до велика и умудрялась делать это по любви.
Взрослые дяденьки и тетеньки, поменявшие место жительства десятилетия назад, прямо с вокзала, не расчехляя чемодан, бежали проведать родной коллектив и любимого руководителя.
Но завоевывала сердца Натэлла Витальевна вовсе не телячьими нежностями, снисхождением и поблажками. А прямолинейностью, способностью разложить всё по полочкам и выйти победителем из любой патовой ситуации.
Однажды Натэлла Витальевна повезла коллективы на конкурс в другую страну. Казалось бы, сочетание «двадцать детей» и «заграница» уже нагоняет панику и страх. Но это не о нашей героине!
Как обычно, завоевав самые высокие титулы, танцоры радостно возвращались домой. Логистика была не из простых: границу с Россией пересекали на автобусе, который доставлял коллективы в Москву; там пересаживались на поезд, через двое суток – привет, Челябинск; снова автобус, час езды и – вот моя деревня, вот мой дом родной.
Конечно, Натэлла Витальевна сильно заранее и тщательнейшим образом прорабатывала маршрут, планировала каждую мельчайшую деталь и прогнозировала любой возможный форс-мажор. Билеты на поезд туда и обратно ухватили, как только они появились в продаже – четыре купе, расположенных друг за другом – чтоб и дети были все вместе, под надзором, и развеселые вахтовики не разлагали атмосферу алкогольными испарениями.
Поезд был транзитный – стоял ровно десять минут. Поэтому, как только под колесами прибывающего состава заскрипели рельсы, дети с сумками наперевес заняли стартовую позицию.
Проводница строгим взглядом окинула толпу, и только открыла рот, чтоб потребовать билеты вместе с документами, как Натэлла Витальевна отчеканила:
– Так, стоянка короткая, я не хочу, чтоб половина детей осталась на перроне. Вот билеты, посмотрите, пересчитайте – их столько же, сколько и нас. Сейчас мы заходим, располагаемся, раскладываемся, и если вам нужно, можете прийти и более тщательно всё перепроверить. Давайте не задерживать очередь!
Сказано всё было именно тем тоном, за который так любили своего руководителя воспитанники. Безапелляционным. Проводнице осталось лишь молча кивнуть, провожая балаганную, но при этом дисциплинированную толпу взглядом.
Когда, наконец, все вещи аккуратно убрали, а горох рассыпался по местам, Натэлла Витальевна блаженно рухнула на свою полку. И даже позволила себе дерзость снять обувь и вытянуться в полный рост. Но не тут-то было! Из соседнего купе заглянул мальчишка:
– Натэлла Витальевна, на Сережино место какой-то мужчина пришел, говорит, что у него билет.
– Ой, да мало ли что он говорит! Пусть глаза разует и внимательно в билет посмотрит. Он явно что-то не так читает.
Через пятнадцать секунд всё то же растерянное лицо:
– Там еще женщина пришла на Машино место…
– Да что за бардак развели! – руководитель принялась шарить ногой в поиске тапочка. – Куда проводница смотрит!
В этот самый момент в купе появилась бабушка с котомками. Она посмотрела на Натэллу Витальевну, потом в билет, и снова на Натэллу Витальевну.
– Моя хорошая, ты, кажется, место перепутала. Вот, смотри – у меня здесь написано 33В.
– Что же вы меня, за дуру принимаете! Вот мой билет – в нем тоже 33В! Я не знаю, почему на одно место – два билета. Но мы первые здесь разместились, и никуда не уйдем!
На спор заглянула проводница с озабоченным лицом.
– Женщина, дайте еще раз взглянуть на ваш билет, – обратилась она к Натэлле Витальевне.
– Вот, держите. Я уже говорила, не наши проблемы, что у вас двойные билеты, мы никуда…
– У вас билеты на завтра.
– Что…
– У вас билеты на завтра, вот, смотрите – то же время, то же место, но – двадцать девятого ноября, а сегодня двадцать восьмое.
– Но как…
– Женщина! Поезд отходит через три минуты!
Вот так за три минуты два десятка детей вместе с руководительницей оказались на перроне. А пассажиры, которые наконец заняли свои законные места, радостно махали остающимся из окошка. Подбадривали.
Зима. Казанский вокзал. Два десятка подростков. Гора сумок. Шныряющие цыгане. Ночь.
– Натэлла Витальевна, нам ведь, наверное, где-то переночевать надо?
– Наверное…
– Мы в прошлом году тут как раз с папой были, неподалеку есть отель. Там точно будут места. Я покажу!
Сдали багаж в камеру хранения, и тринадцатилетний мальчишка уверенно повел компанию по узким улочкам и извилистым закоулкам.
Администратор хостела, где преимущественно квартировали граждане ближайшего зарубежья, была немало удивлена таким гостям. Но всех разместила с комфортом – условия Натэллы Витальевны на съем отдельного этажа выполнила, а бонусом еще и завтраком с утра накормила.
Днем даже успели скататься на обзорную экскурсию, организованную на форс-мажорные припасенные средства. А вечером со спокойной душой загрузились в уже знакомый поезд и полноправными пассажирами отправились домой.
Подобный казус мог отбить охоту к поездкам у кого угодно, но не у Натэллы Витальевны. За тридцать с хвостиком лет культурной работы она не свозила коллективы разве что на Луну. В связи с чем у нее всегда припасены истории, в которые трудно поверить, и которые приятно обсуждать за чашечкой валерьянки.
Работая с такими весомыми людьми, я всегда чувствовала незримую планку. И понимала, что даже встав на цыпочки, мне до нее не дотянуться.
До сих пор помню свой первый праздник. В ДК должен был идти детский спектакль, моей задачей было организовать движуху малышне по окончанию. И вот, сюрприз! – кто бы знал, что вся дальнейшая работа будет состоять сплошь из них – один из актеров задержался к началу. Пришла Вера Ивановна, заслуженный деятель культуры РФ, и сообщила:
– Юля, надо провести разогрев, потянуть время.
Я захлопала глазами:
– А по окончанию спектакля можно будет ничего не делать?
– Нет, и в конце тоже нужна активность, у нас это сценарием задумано.
– Но у меня игровая рассчитана только на 20 минут!
– Неужели вы, работая в Доме культуры, не можете провести несколько игр с детьми вне вашего плана?!
И посмотрела на меня тем самым интеллигентно-строгим взглядом.
Я не знала, куда деваться. Отказать мэтру – подписать характеристику. Согласиться – подставить себя, ведь сценарий программы я собирала по всему интернету!
На дрожащих ногах я побрела в зал. За секунду до моего позора в фойе влетел опоздавший актер.
– Ну всё, спектакль можно начинать!
По окончанию я провела игровую, дети были счастливы, а мой костюм можно было выжимать. И мной даже все остались довольны. Но до конца моих дней этот укоризненный взгляд будет всплывать в голове, когда я собой не удовлетворена. И в следующей жизни, возможно, тоже.
Спустя сотни мероприятий, я поняла:
Даже если праздник для зрителя прошел по высшему разряду, режиссер всегда найдет то, что он мог сделать лучше.
Хотя работать в ДК мне нравилось. А больше – не работать.
В июле мы творческим коллективом поехали на общую именинную вылазку. Шашлыки, песни под гитару, комары – всё казалось мне прекрасным. Особенно дивный веселящий коктейль, которым подпаивала меня Аня, молодая руководительница немолодого хора ветеранов. Закончилась вечеринка у кого-то на квартире, где мы пели караоке под баян. Позже выяснилось, что в тот вечер Аня познакомила меня с водкой – основным ингредиентом коктейля «Беззаботный культработник». Еще позже – что без этого ингредиента проработать с хором ветеранов пять лет у Ани просто бы не вышло.
Одним словом, мне казалось, что я наконец решила кем стану, когда вырасту.
На втором этаже нашего ДК располагалась телестудия. Накануне моего прихода в ней полностью сменился коллектив – в начальники пришел молодой и амбициозный парень. На работу он ездил из города, с местными был не знаком – поэтому, приметив меня на парочке мероприятий, предложил подрабатывать у них корреспондентом.
Гонорар за мою подработку вдвое превышал зарплату на основном месте, и я с радостью согласилась.
Несколько месяцев я исполняла свою юношескую мечту о журналистике – моталась по всему району. На исходе полугодового срока я поехала в маленькую деревушку делать репортаж о проведении газопровода.
Задачей нашей студии был пиар местной власти, и моим заданием было снять счастливых жителей с благодарственными речами. Когда же я приехала на место, оказалось, что газ – хорошо, а вот отсутствие мало-мальской дороги, регулярного транспорта, стабильного водопровода – плохо. И вместо од похвалы на меня полился поток отчаяния и недовольства.
Репортаж я провалила, и желание стать крутым журналистом отпало.
Тогда я впервые подумала: «Мам, пап, вы были правы». Так я поняла, что наконец повзрослела.
Тут, как и положено в приличной завязке, на горизонте появилась дама. Если б мы сидели за карточным столом, то она, безусловно, была бы масти пик.
Но на деле она была блондинкой, общительной, милой и с классным чувством юмора. И ничто не предвещало…
Когда мы еще встречались Николаем, он проводил новогодние корпоративы в кафе. Я, как дама его сердца, пусть будет червей, конечно, ему помогала. Подшить что-то из костюмов артистам – это до сих пор самый хромоногий из моих коньков, но мы экономили, как могли; принести реквизит, встретить гостей, найти лишний стул, выслушать претензию. Такая Золушка на задворках.
Роль монарших выполняли те, кто уже состоялся на творческом поприще – действующие работники ДК. Вот они-то и получали лавры, признание, фоточки с пьяными гостями и приличный гонорар. Одной из них была Маша – приезжая из города и «собаку съевшая» на праздниках. Это мне тогда так казалось, а на деле она была только-только выпускницей факультета социо-культурной деятельности, в прошлом – официанткой, главными навыками которой было здоровое любопытство, хорошие амбиции и непоколебимая вера в себя.
Она вела часть праздника, у нее это хорошо получалось, а я как завороженная наблюдала.
Прошло время, с Машей мы не общались, она меня и не запомнила по той совместной подработке. Муж пересекался с ней чисто по работе в ДК.
Я иду в слесарный декрет – и тут выясняется, что Маша тоже, только в методический. И срок беременности у нас одинаковый!
И вот на этой почве мы как-то пересеклись и сошлись. Родили с разницей в две недели. Слегка общались. А когда нашим дочкам было по четыре месяца, столкнулись на улице с колясками, и всё – случилось.
Искра, феерия, дружба. Поскольку все мои прежние подружки в тот период пили, влюблялись и тусили до утра, а я сцеживалась, меняла подгузники и трясла до утра орущее чадо, иного расклада и быть не могло.
Мы гуляли, болтали, учились новому. Обсуждали прививки. Ржали над какашками. Сравнивали количество зубов. Детских и своих. В общем, деградировали по-мамски на полную катушку.
И когда меня позвали на нашу, внезапно! общую работу, я выслушала столько негатива, что даже немного растерялась. Маша уверяла: в этом дивном учреждении культуры царят столь бескультурные законы, что в пору бежать без оглядки. И из декрета она туда ни ногой!
Но, поскольку я-то была не богиней ведения праздников, а девочкой без планов на будущее, перспектива идти в какое-то другое место оказалась сильнее предостережений.
В тот же момент я решила испытать выражение о благих намерениях и дорогах. Я столько слышала о подработках мужа и считала, что он гениальный звукач, я столько слышала о подработках подруги, и считала, что она гениальная ведущая, что единственным логическим выходом распиравших меня чувств было уговорить их поработать на свадьбе вместе. У меня получилось.
Спустя пару месяцев моей работы в ДК, Маша тоже вышла на свое основное место. Нужда заставила. Как здорово, думала я. Муж, подруга и я – вместе работаем!
Идиллия, не иначе.
А потом случилось так, что Маше предложили провести юбилей за очень небольшие деньги. И она уговорила меня взять первый заказ. Мне было ужасно страшно – глаза Веры Ивановны взирали мне в самое нутро, как бы намекая: куда ты суешься?
Но подруга помогла фишками, подсказками, и даже одолжила свой реквизит. Своего диджея, впрочем, не одолжила – в Доме культуры был еще один звукач, наш общий товарищ Кирилл, с ним и отработали. Хоть я и волновалась, но всё прошло успешно. Гости остались довольны, и я немножко поверила в себя.
Тогда мы, четверо работников ДК, с подачи Маши, решили забацать свое праздничное агентство. Она давно мечтала о чем-то своем, а тут и команда собралась. Мы начали разрабатывать сайт, писать тексты, подбирать фотки. Было безумно интересно, и я думала: наконец я нашла свое призвание! Как прекрасно жить на этом свете!
Потом к Маше пришли еще одни постоянные заказчики, и снова юбилей – но дата у нее была забронирована свадьбой. И она предложила им наш с Кириллом тандем.
– А Юля справится? – в голосе заказчицы сквозил скепсис. – Она сможет потянуть нашу компанию?
– Конечно, не переживайте! – уверила Маша.
Позже подруга объяснила, что недоверие объясняется «своеобразным юмором», который присущ заказчикам и их друзьям по их собственному заверению.
Например, на прошлом празднике во время обычного конкурса Маша присела на корточки возле мужа моей будущей заказчицы, чтоб закатать ему штанину, а тот взял ее за голову и начал имитировать возвратно-поступательные движения.
Примерно такой поворот мог ждать и меня.
Мне снова стало страшно. Но отступать было поздно.
Итак, юбилей у «особенной» компании. Пять часов – как один. Все классные, веселые, общительные. Никаких казусов и в помине!
Праздник подходит к концу. Я даю финальное слово имениннице. По своеобразной иронии судьбы мы с ней родились в один день, и празднование выпало именно на эту дату. И вот юбилярша произносит благодарственную речь, в конце которой упоминает, что ведущая сегодня тоже именинница.
О, как было приятно то, что началось после!
Гости, ставшие за пять часов праздника родными, ринулись ко мне. Кто-то приобнять, кто-то – принести символическую рюмочку, кто-то – пожать руку.
А на десерт был супруг юбилярши. Тот самый, что с возвратно-поступательными.
Видели когда-нибудь древний массивный шифоньер из дуба? Который фиг сдвинешь, а если вдруг он упадет на тебя, то шансов выжить нет? Так вот, такой шкаф на фоне этого товарища кажется комодиком из Икеи.
Гражданин выходит меня поздравлять: уверенным движением сгребает меня в охапку и дарит горячий французский поцелуй. По-русски говоря, засасывает меня, как мощный пылесос немецкой марки. Я в его объятьях не то что трепыхнуться, вдохнуть не могу! И все три секунды, что длится поздравление, я чувствую, что жизнь из меня уходит, а конечности хладеют от мысли, чем всё это закончится.
Наконец, выпав из охапки, поворачиваюсь на именинницу – а она хохочет. И все вокруг смеются:
– Это шутка, Юля!
Так я поняла, что с юмором у меня неважно.
А еще спустя время осознала:
Когда ты выжал все ресурсы на максимум, чтоб сделать праздник, вариант благодарности с поцелуями предпочтительнее варианта с головомойкой.
Чем больше мы нашей компанией погружались в работу коллективную, тем напряженнее становились отношения личные. В один момент мы с Николаем посмотрели друг на друга и не поняли, как оказались вместе. От этих отношений каждый приобрел свое: Коля открыл мне дорогу в культуру, я – подарила ему дочь, которую он безумно любит. А еще каждому досталось по свидетельству о разводе.
Потом случилась предновогодка. Это то самое волшебное время, когда нормальные люди ставят елку, закупают горошек и кукурузу. А ты бегаешь, как ужаленный, и просишь у Дедушки Мороза, чтоб это поскорее закончилось. Чтоб оливье сам приготовился. И чтоб Дедушка Мороз тоже был готов, но не так, как в детстве.
Будучи Снегурочкой, я нашла себе Деда – парня с тачкой, написала сценарий, отрепетировали. В успехе я была уверена.
А утром первого дня заказов Дед пропал. Перестал брать трубку и не перезвонил позже. Возможно, отморозил уши или еще чего. История об этом умалчивает.
Но факт остается фактом – за несколько часов до первого выезда Снегурочка внезапно осиротела. А если брать в расчет, что график в тот день имел зазоры только доехать от адреса и до адреса, становилось еще печальнее.
Я позвонила Маше – та вела бесконечную череду корпоративов и абсолютно не могла решать мои проблемы. Оказавшиеся отчасти и ее проблемами тоже, так как этим вечером мы должны были развлекать народ у нее на празднике.
Благо, тогда у меня был поклонник, который сильно меня любил. Так сильно, что попроси его прооперировать левый желудочек сердца – не сможет отказать. Вот и тогда не смог, хотя, возможно, на роль кардиохирурга он подходил больше, чем на роль главного новогоднего волшебника. Не имея альтернатив, я его принарядила, попыталась прорепетировать текст, и – в бой.
Эпичность ситуации дополнял тот факт, что из-за стресса буквально за пару часов у меня село горло. А учитывая то, что вынужденный Дед Мороз способен был лишь важно стоять посреди комнаты и супить брови, наш дуэт был поистине неординарным.
Маша кричит:
– Ну что, ребята, кажется кого-то на празднике не хватает?!
Ребята нестройным хором трижды вопят: «Дед Мороз!»
В зал врывается милая Снегурка, которая внезапно прокуренным голосом матерой путаны вопрошает:
– Ждали нас?!
Ребята переводят взгляд на Деда Мороза, который поначалу семенит за внучкой, а увидев толпу – начинает пятиться назад. Весело. Жаль, дело происходит не у компании со «своеобразным юмором». Они бы оценили.
На первом корпоративе нас не вынесли на вилах только потому, что гости уже были разгорячены на полную, и этот цирк новогодних уродов их не смутил.
На втором заказе я обнаружила, что забыла подарок заказчиков дома. На третьем не могла битый час найти нужную улицу, пока не выяснилось, что клиенты находятся в 300 км от меня.
В общем, если верить тому, что «дуракам везет», в тот момент я должна была получить нобелевку. А получила в очередной раз чувство собственной никчемности.
Зато, питаясь исключительно батончиками «Баунти», в ту пору мне удалось достигнуть своей лучшей физической формы!
Увы, сколько я ни пыталась позже повторить сей успех, килограммы только прибавлялись. Пришла к выводу, что в словосочетании «красивая и умная» в моем случае оба прилагательных сосуществовать не могут. Я до сих пор помню, что такое прилагательное. Вы, наверное, уже догадались, что райского наслаждения из очередной диеты опять не получилось.
А после Нового года внезапно оказалось, что вся наша стройная праздничная компания рассыпалась. Честно говоря, выпала из нее только я.
Вроде бы со мной здоровались, разговаривали, порой улыбались. Но каждый раз в воздухе повисала какая-то неловкость и недоговоренность.
Решив, что возможно мою психику так расшатало снегурье прошлое, я пошла к психологу. Первый раз в жизни. Психолог попалась высококлассная. Выслушала сумбурную речь и начала приводить примеры неправильности моих суждений на основе историй из своей личной жизни.
«И чего вы все привязались к мужикам, что вам цветы надо? Мне вот, например, они и даром не нужны». Ну и всё в том же духе.
Закончили мы тем, что у меня слишком узкие плечи, а значит я не умею брать на себя ответственность. И мне срочно нужно походить в группу по телесной терапии. Я покивала головой, ушла и со всей присущей мне безответственностью больше не вернулась.
Хотя поход к психологу не прошел бесследно. Идея безответственно уйти засела в мозгу накрепко. И, еще немного порефлексировав в компании нерадостно улыбавшихся мне товарищей, я написала заявление на увольнение.
Две недели я сидела дома и смотрела фоточки Джейсона Стэтхема. Почему Джейсон? Не знаю. Должно быть, в тот шаткий период мне хотелось чего-то надежного, монументального и стабильного. А Джейсон во всех своих фильмах актерски стабилен до невозможности.
Когда от крутости моего нового друга совсем зарябило в глазах и я начала рассматривать альтернативу Вина Дизеля, мне наконец прислали приглашение на собеседование.
Мое резюме на тот момент должно было выглядеть так: мне 22, у меня двухлетний ребенок и я живу в 25 км от города-миллионника в районном центре. Попросту говоря, в селе. Вместо мужика у меня Стэтхем – красивый, и мои родители – надежные. А еще высшее экономическое образование – высочайшее! и непомерный опыт работы в области культуры – 1,5 года!
В общем, специалист экстра-класса с полным комплектом для счастливой жизни.
Решив, что карьера на малой родине для меня пройденный этап, изучив сайты с вакансиями, я отправила несколько писем в городские конторы.
Получив ответ по вакансии «менеджер» – это же моя квалификация, согласно диплому! в компанию «Event» – это же связано с культурой! я полетела на собеседование, как на крыльях мечты.
На самом деле нет. Будучи в 22 «разведенкой с прицепом», в душе я оставалась при этом несамостоятельным ребенком и боялась до жути.
Это ведь сейчас нужно будет каким-то чужим дядям-тетям доказывать, что я что-то знаю и умею? А я ведь на самом деле ничего не знаю и не умею. Страстные поцелуи на юбилеях не в счет.
Сейчас, спустя время, я так и не могу прийти к единому мнению, кому же всё-таки больше повезло: компании «Event» со мной или мне с компанией «Event».
Или, скорее, не повезло.
Что я знала о моем новом месте работы?
Компания, одной из первых вышедшая на праздничный рынок региона. Учредитель – бывший начальник Управления культуры города.
Все сотрудники, стоявшие у истоков организации, стали успешны и известны в сфере праздничной индустрии и смежных областях.
Не праздничное агентство, а кузница кадров!
Работа мечты.
На самом деле эта компания была основана выпускником хореографического факультета Академии культуры, который устал от подработок по вечерам в популярном ресторане.
Поймав нужную волну, наладив необходимые связи на первых порах работы агентства, Виссарион Валерьевич получил закономерное предложение «от своих» занять подходящий административный пост.
Пока занимал пост, обзавелся еще более интересными связями. Компания стала выигрывать тендеры на мероприятия для муниципальных организаций. Дела шли в гору, а потом верхушка власти сменились. И Виссариона попросили – он вернулся к своей «успешной компании». Которая за шесть лет превратилась в неуспешную.
Все, кто там работал эти годы, взяли самое важное – опыт, опыт и еще раз опыт. Сотни мероприятий в городе, области, регионе. Миллионы ошибок, косяков и успехов. И, как это и бывает, оперившиеся дочери и сыновья улетели покорять собственные дали. Создали свои праздничные компании, стали крутыми режиссерами праздников, сценаристами на ТВ, ведущими. И, конечно, им хватило времени, чтоб воспитать себе преемников, которые в «Event» отточили опыт, а потом ушли оттуда к наставникам.
По сути, учредитель и создатель вернулся в опустевшее гнездо. Трезво оценив масштаб бедствия, он попытался спасти то, что осталось. Благо связи еще оставались. И начал набирать новую команду.
Сфера мероприятий настолько живая и подвижная, что есть только один выход всегда оставаться на плаву: постоянно расти и меняться самому
.
Именно в этот момент я и пришла в «Event».
В офисе, что находился под крышей здания в самом центре города, было две компании всё того же Виссариона Валерьевича. Наш «Event» и рекламное агентство «Idea».
Планировка была словно взята из американских фильмов об офисных клерках – мы сидели все вместе, в клетушках, разграниченных матовыми стеклянными перегородками. Закуток офис-менеджера, закуток четырех менеджеров «Event», закуток двоих рекламщиков в компании с их директором. Еще посреди всего этого было несколько отдельных помещений, если их так можно назвать, отгороженных всё тем же стеклом – кабинет директора «Event», кабинет уже знакомого вам учредителя, кабинет бухгалтера и переговорная комната, которая по совместительству была обеденной.
Серые, в тон перегородочного стекла, столы с полками, красные мягкие офисные кресла на колесиках, компьютеры, принтеры, сканеры, телефоны, рамки с благодарственными письмами на стенах, а еще цветы в кадках и даже клетка с двумя буйными попугаями – всё это на меня произвело впечатление. После того самого общего стола в ДК, это «в тесноте, да не в обиде» показалось мне родными просторами.
Но, как я и боялась, с первого момента оказалось, что я ничего не знаю и не умею. И научить меня, по большому счету, некому. Семён Денисович, значившийся директором нашей компании, на самом деле был техническим специалистом. Творческая составляющая мероприятий его мало интересовала.
К тому моменту из менеджеров осталась только Нина, которой довелось поработать с мэтрами и их приемниками. Еще была Лёля, она занималась детскими мероприятиями. И я, человек-болванчик.
Первые дни я просто сидела в оцепенении. Закрывала глаза, и слушала, как что-то доказывают в трубку, пыхтят принтеры, ругаются рекламщики, орут попугаи и ржет в ухо телефонному собеседнику Виссарион Валерьевич со своим неизменным в конце «Давай, дорогой». Я вздыхала, разлепляла веки и пыталась тыкать в кнопки компьютера, имитируя изучение информации, что осталась от моей предшественницы. Нина зашивалась в бездне дел, потому что параллельно готовила несколько крупных мероприятий. Я ковырялась в базах данных артистов, а параллельно происходила какая-то вакханалия.
– Миша, заказчик передумал проводить церемонию бракосочетания в шатре. Просят яхту. Миша, я понимаю, что Челябинск – промышленный город, и с плавательными средствами у нас туго. Умоляю! Найди! И несмотря на то, что выходить молодожены будут под Селин Дион, пусть судно не постигнет участь «Титаника». Спасибо, Миша, ты настоящий друг!
– Василий Петрович, молдавские танцы в Челябинске исполняют только русские танцоры. Боюсь, за неделю мы не сможем найти танцующих молдован даже среди гастарбайтеров. Но есть альтернатива – цыганский коллектив. Те же яйца, вид в профиль. Если согласитесь – играющий на балалайке медведь в подарок. Отлично, Василий Петрович, договорились!
– Да, Лена, я не ошиблась. Пригласительные мы действительно печатаем на туалетной бумаге. Да, я с ними разговаривала. Да, я им объясняла. Она ярые приверженцы всего экологичного, и считают, что из всего красивого нужно выжать максимальную пользу. Согласна с тобой, Лена, в задницу эти пригласительные! Сделаешь дизайн? Благодарю, ты просто профи!
И такая дребедень целый день.
На мое предложение чем-то ей помочь Нина только улыбнулась. Таковы реалии: если объяснять задание дольше, чем сделать его самой, выбор однозначен.
И чаще всего, как это ни прискорбно, имея дело с праздниками приходится полагаться только на себя.