Юлия Корнеева
Я с тобой
– Бабуль, а что там?
– А там дальняя дорога и казенный дом, радость и горе. Ждет тебя много испытаний.
Подняв взгляд от карт, бабушка посмотрела на меня, протянула руку и погладила меня по скуле со словами:
– Но ты у меня сильная и со всем справишься, а я тебе помогу.
Если честно, то меня немного ошарашили эти предсказания.
– Бабуль, а может ты что-то не поняла в раскладе?
Бабушка усмехнулась.
– Если бы не поняла, то было бы лучше. Пойдем, моя хорошая, чайку попьем и поговорим по душам. Придется мне еще на этом свете задержаться.
– Бабуль, да что ты такое говоришь? Тебе жить и жить еще.
– Пойдем, милая, пойдем.
И мы пошли чай пить и беседы вести. Баба Катя рассказала мне все как есть, без утайки. Наверное, она в чай подмешала какие-то травки для спокойствия, потому что мозг нормального человека не смог бы так спокойно это все воспринять.
По ее словам выходило, что в нашем мире есть магия. Моя бабушка была ведуньей, а мать – ведьмой. Ведунья может в ведьму превратиться, если проводит ритуалы незаконные, кровавые и стоит одной ногой во тьме. За такими присматривает Дозор – стражи магического мира. Они следят за соблюдением правил и не позволяют ведьмам убивать. Силу можно увеличить и без убийств, поэтому ведьм сильно и не кошмарят. Они просто все «под колпаком» живут.
Бабушка мне рассказала, что моя мать всю жизнь была чем-то недовольна. Ее не устраивала жизнь в деревне, и она не хотела себе такой судьбы, как у моей бабушки. Она и меня родила только для того, чтобы силу свою увеличить. Кто мой отец – этого баба Катя не знала. Наверное, он являлся сильным колдуном, иначе не было смысла дитя заводить.
Когда я родилась, эта нехорошая женщина – более цензурных слов у бабушки не нашлось, – пока пуповину не обрезали, присвоила себе силу дочери и разорвала связь между матерью и ребенком.
– «Наверное, поэтому я никогда и не тосковала из-за того, что у меня мамы нет», – подумала я про себя.
Баба Катя негромко, с затаенной обидой в голосе, продолжила свой рассказ.
– Она хотела тебя мне подкинуть, просто я не вовремя вышла из дома. А ты такая маленькая, как котеночек… – на этих словах она тихонько заплакала. Я подсела ближе и обняла свою сильную и любимую бабушку.
– Ты, Марин, не таи в сердце злобу на мать за ее безразличие к тебе. Поверь, лучше без матери жить, чем с такой… Ты у меня выросла умницей и красавицей. А вот мать твою я упустила, а где именно – до сих пор не понимаю. Подозреваю, что она сама себе гадала, и заговоры свои творила, поэтому так все и сложилось. Она сама такую судьбу выбрала.
Мы немного помолчали, и бабушка продолжила.
– Знаешь, Мариночка, я чувствую, что недолго мне осталось ходить по этому свету. Все ведуньи чувствуют, когда душа их устает и готова отправиться за грань. Не хотела я тебя посвящать в этот мир, чтобы после моей смерти моя сила перешла по наследству старшему родственнику. И тогда ты жила бы спокойно, не зная этой стороны жизни.
– Как я понимаю, бабуль, старший родственник – это мать?
– Да, моя милая. Существуют ритуалы передачи силы по наследству. Кому ты считаешь нужным ее передать – тому и наследуешь. Но мать тебя бы в покое не оставила. Боюсь, что она не побрезговала бы даже устроить тебе несчастный случай. Хотя не факт, что тогда сила к ней перейдет. А вот вынудить тебя передать ее добровольно – это запросто. Так я считала до расклада на твою судьбу, но карты показали, что зря я все решила за тебя.
Бабушка улыбнулась и в свою очередь меня приобняла.
– Милая, когда тебе предложат дальнюю дорогу – нужно ехать. Там ты встретишь родственную душу. Кого именно, я не вижу, но это будет важный для тебя человек. К сожалению, случится беда, и только моя сила сможет тебе помочь все исправить.
– А мать?
– Она не сможет забрать силу, я поделю ее на двоих. Больше ничего сказать не могу, прости. Карты из-за лишних слов могут поменяться, и путь твой пойдет по другой дороге. Так что давай спать ложиться, утомили меня эти разговоры. Завтра будет новый день и много работы.
Так мы и разошлись по своим комнатам. Мыслей в моей голове было так много, что я думала, что не засну. Но волшебная подушка решила все за меня, и я улетела в страну сновидений.
Глава 3
Марина, настоящее время
– «Я так рада, что на своем пути встретила Лизу. Она бойкая, энергичная, и из любой ситуации выходит с позитивным настроем. Мне как раз такого человека в жизни и не хватало. Здорово, что мне попалась та аферистка тетя Валя, только за знакомство с Лизком готова сказать ей спасибо. Она – моя палочка-выручалочка. Вот!» – улыбнулась я своим мыслям.
Предложение о переводе в Москву поступило неожиданно. К нам в колледж на экзамен приезжал столичный лектор, и ему понравилась моя техника, вот он и расстарался с переводом. Взял, так сказать, под крыло нового талантливого мастера.
Учиться меня устроили на бюджет, а вот с общагой ничего не вышло. Мест нет, ты хоть тресни. Поэтому я и обрадовалась целой квартире по цене комнаты. Но я и подумать не могла, что меня могут так обмануть. В тот день я ужасно испугалась, когда ко мне начали ломиться с матами в дверь, требуя открыть, рассчитаться по всем долгам и съехать. Это был кошмар!
И тут бойкая девушка смогла отмудохать эту пьянь и прогнать. В моих глазах она была настоящим героем! Потом она помогла мне разобраться с нерадивой хозяйкой и вернуть деньги за квартиру, и от чистого сердца – а иначе и быть не могло, – пригласила какое-то время пожить у нее. Мне так понравилось жить с Лизой, что когда я искала комнату, на меня такая печаль-тоска накатывала…
Мне было стыдно проситься к ней на постоянку, ведь она и так мне очень помогла. В тот день, когда я Лизе озвучила, что съезжаю, на ее лице появилось выражение непонимания. Она сама предложила мне то, о чем я даже мечтать не могла – остаться у нее. Счастье есть, ура!
В тот вечер было много чаю и разговоров про жизнь, детство и семью. Я призналась, что вообще-то я девушка деревенская, а перевелась в Москву по учебе из Твери. Лиза после моих слов долго смеялась, а потом сказала, что неважно откуда я родом, главное, чтобы человек был хороший. Она сама тоже приехала из маленького провинциального городка Белокуриха, что в Алтайском крае.
– Город-курорт, звучит гордо! – сказала Лиза и звонко расхохоталась.
– А у меня в деревне такая природа! Не хуже, чем у вас на Алтае, просто другая. Там Русью пахнет, и, самое главное, моя бабушка такие пироги печет, что слюной захлебнуться можно от одного запаха. Хочешь, съездим летом?
Лиза задумалась на мгновение и ответила:
– Знаешь, Мариша, а давай съездим! А зимой поедем к моим, будем тебя ставить на лыжи.
И мы опять рассмеялись. Душевно вечер провели. А утром настал новый день – у меня учеба, а у Лизы работа. Все закрутилось и завертелось. Мы и оглянуться не успели, как подоспели новогодние праздники. А затем вместе начали планировать свой отъезд на Алтай и заранее купили билеты.
Меня по полной программе экипировали горнолыжным костюмом. Лиза сказала, что он и тут в слякоть пригодится. Лучшей и более надежной защиты от сырой и ветреной погоды не найти. А вот снаряжение мы покупать не стали: решили, что все возьмем напрокат уже там, на месте – вдруг мне что-то не понравится. Однако Лиза на такие мои мысли реагировала скептически.
– Мариш, ты, главное, встань на доску – и тогда сразу поймешь, что такое жизнь «до и после». Станешь адреналиновым наркоманом, как и я, – хохотала она.
Наконец настал день нашего маленького новогоднего путешествия на Алтай. Из Москвы мы взяли билеты на прямой рейс до Барнаула. Оттуда, как сказала Лиза, дальше добираться будем только на оленях. Я надеялась, что она шутит. Потому что нельзя так задорно хохотать, если это правда. Там плакать нужно.
Я посмотрела в интернете, как добраться до Белокурихи. Он мне выдал кучу вариантов с огромным количеством пересадок. Боже, куда мы летим!
Перед выходом из самолета Лиза сжалилась, приобняла меня и сказала:
– Не дрейфь, подруга! Нас встретят и с почетом доставят до места назначения.
Лишь тогда я смогла выдохнуть и расслабиться. Иногда не знаешь, чего ожидать от Лизы. Ей если что-то взбредет в голову, то она это обязательно сделает. Короче, легких путей не ищет, но тем и подкупает, она у меня добрая местами.
Однажды я принесла котенка и слезно попросила его оставить, но Лиза наотрез отказалась и быстро нашла ему новый дом. Отдала малыша коллеге, рассказав тому печальную историю его жизни. Меня аж за душу взяло, хотя я понимала, что она все это на ходу придумывает. Новый хозяин котенка был у нас через полчаса, как ему удалось облететь все пробки – загадка. Вот она, сила слов Лизы. Люди ей верят, даже если это бред чистой воды. Но он у девушки такой искренний…
В аэропорту нас встречал высокий и красивый молодой мужчина. Он чем-то был смутно похож на Лизу. Подойдя ближе, я поняла, что это ее брат, про которого она мне все уши прожужжала.
– Пашка! – с визгом бросилась Лиза в открытые объятья брата.
Он ее крепко обнял и чмокнул в висок.
– С приездом домой, родная! Девчонки ждут тебя дома.
Лиза оторвалась от брата и резко повернулась ко мне.
– Хочу торжественно представить тебе моего олененка!
Я прямо почувствовала, как мои щеки запылали румянцем.
– Ну ты коза, Лизка! Зачем девушку смущаешь? Я Паша, – протянул руку мужчина, – старший брат этой несносной занозы.
– Приятно познакомиться, Марина.
Мы дружно зашагали к выходу из аэропорта. На парковке нас ждал Крокодил – так Лиза обозвала машину брата. На самом деле это был большой внедорожник Гелендваген. В чем, по ее мнению, заключалась схожесть названия автомобиля с крокодилом, мы так и не поняли, хотя Лиза нам честно попыталась это объяснить. Паша решил, что без бутылки здесь не разобраться и нужно потом при случае вернуться к этому вопросу.
Потом была долгая дорога до Белокурихи, мы ехали уже в ночь. Метель, трасса, и мы одни на ней. В небе висело огромное блюдце желтой луны, и это зрелище меня так заворожило, что я даже не заметила, как мы въехали в город.
Мы остановились у родителей Лизы, которые жили в коттеджном поселке. На праздники ее брат с семьей тоже приехали к родителям. Дом оказался огромным, а на дворе росли сосны и ели. Все они были в снегу и украшены гирляндами. Это было похоже на волшебство, и сразу стал ощущаться праздник. Встретили меня тепло и со всеми перезнакомили. Подруги девушки тоже приехали с ночевкой, и все ждали только нас.
Не успели мы снять верхнюю одежду, как нас пригласили в гостиную, где уже стоял накрытый стол. Лиза как всегда придумывала истории. Нет, ее истории были правдивыми, но она придумывала им новое звучание – делала намного интереснее, добавляя детали и опуская неприглядные эпизоды.
Мы наслаждались вкусной едой, пили молодое вино и много смеялись. Я чувствовала себя счастливой. В какой-то момент застолья беседа переключилась на меня. Лиза рассказала, как мы с ней познакомились, и они с подругами пришли к выводу, что я «мимимишный олененок», и надо мной нужно взять шефство.
Я немного прифигела, конечно. Мама Лизы аккуратно взяла меня за руку, и я обернулась.
Тетя Наташа ласково посмотрела на меня и сказала:
– Ты, Мариш, не обижайся на Лизку, она не хочет тебя обидеть. Просто при первом знакомстве ей взбрело в голову сравнить тебя с маленьким испуганным олененком, и теперь она будет тебя воспринимать только так. Она мало кого подпускает близко. Вроде бы общительная и задорная, но держит всех на расстоянии. Но если впускает кого в свое сердце, то как заноза будет сидеть, не вытащишь. А тебя, видишь, впустила, даже к нам привезла.
Я чуть не расплакалась, такие эмоции на меня нахлынули под воздействием алкоголя. И тогда Павел решил сменить тему разговора.
– Лизка, так почему моя машина Крокодил?
– Ну, смотри. Объясняю в последний раз! Гелендваген – это у нас кто? – все задумались, а Лиза продолжила: – Правильно, это Геннадий. По-простому – Гена, а Гена – это кто?
Все напряженно пытались понять логику девушки.
– А я вам скажу кто! Это крокодил Гена из «Чебурашки»!
Все значительно протянули: «А-а-а-а…», после чего Паша заключил:
– Я же говорил, что Лизкину логику победит только бутылка.
И тут грянул дружный хохот. Так и закончился этот вечер – весело и задорно.
Как мы укладывались спать, я не помню. Утром проснулась с Лизой на одной кровати в обнимку, потому что места было мало. Оказалось, что с нами еще два тела – подруги Лизы.
День ушел на акклиматизацию и похмелье. На следующий день мы запланировали знакомство с горами и покатушки. Выдвинулись ранним утром после завтрака всем семейством.
– Лиза, а у тебя все спортсмены?
Девушка улыбнулась:
– Марин, горы – это не про спорт. Горы и любовь к спуску – это состояние души. Если честно, зимой здесь мало чем можно заняться, а лыжи или борд – самое то для всей семьи. Совместное времяпрепровождение, как говорится.
В Белокурихе оказалось несколько гор со спусками. Мы отправились на самую маленькую, где располагалась школа для новичков и начинающих спортсменов. Взяли снаряжение, прошли инструктаж. Лиза была со мной и тоже записалась на занятия – за компанию. Остальные поехали кататься без нас. Инструктор предложил сначала встать на лыжи, а потом на борд, чтобы лучше понять, что больше подходит.
Первый спуск был кошмарным. Когда мы поднялись на подъемнике, тот уже не казался мне небольшим. Лиза меня подбадривала. Сначала мы отработали с инструктором положение ног, он показал, как нужно правильно падать и как работать со снаряжением. Потом он объяснил мне, что такое «плуг» – это когда лыжи ставишь буквой v(ви), и за счет этого можно затормозить в любой ситуации, а еще попросил побороть свой страх и попытаться отработать технику. Так мы начали учиться правильно поворачивать и ездить на кантах. Я даже не заметила, как мы добрались до спуска.
Второй заезд был более уверенным, а через пару часов я уже сама съезжала, хотя и не совсем уверенно. Но мне уже не было так страшно, и я поняла, что Лиза имела в виду, когда говорила про адреналинового наркомана.
На третий день, когда я уже уверенно каталась и мне не хватало адреналина, мы поехали покорять Церковку[1]. Лиза гоняла на сноуборде по пухляку, а я – на лыжах по трассе. На пухляк заходить она мне запретила, сказав, что у меня мало опыта, и там нужна другая техника езды на лыжах.
Все каникулы мы катались и проводили все время с семьей Лизы и ее друзьями. Я попыталась встать на борд, но это оказалось совсем не мое – неудобно, когда ноги в одном положении. Я то падала вперед, то заваливалась назад, так что ни разу не получилось на нем спуститься. Впрочем, меня это не сильно расстроило, потому что лыжи мне как-то ближе стали, да и ноги себя свободнее в них чувствуют.
Позже выяснилось, что горнолыжное увлечение – это целая субкультура. Да, существует негласная неприязнь между лыжниками и бордистами. Я сначала не понимала, в чем проблема и что они делят, а потом все встало на свои места. Делят они склон. Лыжники катаются по правилам, аккуратно. Кто сверху едет – тот и виноват, поэтому они всегда следят за тем, что происходит ниже.
А бордисты – хулиганы, вылетают на тебя со спины и удирают в закат. Мне так один палки сломал кантом своего сноуборда. Недовольное ворчание слышится при каждом спуске, это идет необъявленная война лыжников и сноубордистов. Я в шутку называла Лизу ластоногой, а она пообещала на следующий год поставить меня на пухляк, и там решить, что круче – лыжи или сноуборд.
Так незаметно пролетели новогодние каникулы. Пришло время возвращаться в столицу. В Москву добирались через Горно-Алтайск. К счастью для нас, в продаже появились свободные билеты за разумные деньги. Нас поехали провожать всей толпой на трех машинах – целый эскорт. Мы тепло попрощались с родителями Лизы, и они заверили, что с нетерпением будут ждать меня в следующем году. Я так расчувствовалась: какая у Лизы прекрасная семья и хорошие друзья!
Домой мы вернулись уставшие и довольные отпуском. Начались будни, и меня направили на дополнительную практику в столичном ресторане под руководством итальянского шеф-повара.
Попала я туда благодаря моему руководителю, Леониду Николаевичу. Он был хорошо известен в ресторанном бизнесе, но не как преподаватель вуза, а как самый взыскательный критик подаваемых блюд. Леонид Николаевич Шорох вел свою страничку в социальных сетях. Там он обсуждал места, куда стоит сходить, чтобы попробовать новые блюда, и выносил свой вердикт. Основываясь на его мнении, многие выбирали то или иное заведение.
Леонид Николаевич мог возвысить простую забегаловку или уничтожить престижный ресторан. Он был неподкупен, принципиален и считал, что приготовление пищи – это таинство, а вынос блюд к столу – искусство.
По его мнению, не только блюдо должно украшать тарелку. Важную роль играет то, как его преподнесли клиенту. Самое наивкуснейшее блюдо может быть испорчено хамским отношением к гостю. Все эти нюансы Леонид Николаевич и описывал в своих статьях и рецензиях на заведения. Он даже составил собственный топ – 50 лучших заведений столицы.
Вот так я и попала на практику к шефу Александро Понтедра, который был хорошим знакомым Леонида Николаевича. Они подружились после разгромной статьи, в которой Леонид Николаевич раскритиковал Александро, упрекнув его в неумении готовить простой борщ. В конце статьи он добавил, что если Александро захочет, то его с радостью посвятят в тонкости русской кухни, а тот взял и согласился. После этого о нем начали писать в столичных газетах, и ресторан стал популярным. Так он сам стал знаменитым, а после этой истории мастера кулинарного дела сдружились.
Глава 4
Лиза, настоящее время
– Господи, – простонала я. – Почему так рано эта зараза звенит?
Ужас какой… Будильники и ранний подъем придумали изверги. Мне так лень вставать, как же быстро закончились каникулы. Благо, совещание можно и дома провести, но все равно нужно встать с кровати.
– Шесть утра, я умру быстрее, чем проснусь, – простонала я снова. – Ладно, прилягу на пять минуточек, а потом точно соберу себя в кучку и пойду приводить себя в порядок.
Через полчаса мой сон потревожил робкий стук в дверь.
– Лизуль, ты вчера просила тебя разбудить, – позвала Марина.
– Да, я уже почти встала, – отозвалась я и опять прикрыла глаза.
– Лизунчик-к-к, – не унималась та. – Давай, просыпайся!
Марина зашла в мою комнату, коварно стянула с меня одеяло и унесла. Выходя из комнаты, она громко произнесла:
– Давай, соня, просыпайся! Успеешь со мной позавтракать.
Еда! Волшебное слово. Ну и без одеяла в прохладном помещении особо не разлежишься. Я вскочила, потянулась и быстро запрыгнула в домашние штаны, которые стали мне явно тесноваты.
– Так… – задумчиво протянула я, а затем вбежала на кухню и Марине с порога заявила: – У меня жопа выросла на твоей еде!
Марина улыбнулась.
– А без моей еды у тебя бы в скором времени гастрит появился со всеми вытекающими. Смотри, Лиз, у меня-то с фигурой все пучком, а знаешь почему?
– Почему?!
– Потому что я, в отличие от тебя, сиднем дома не сижу. Ты даже прогулки в парке забросила. Тебе нужно хотя бы абонемент в спортклуб взять. Должна же быть хоть какая-то нагрузка на организм.
– Ладно, я подумаю над нагрузкой. А сейчас давай завтракать, а то мне еще к совещанию нужно подготовиться.
Марина
Вернувшись вечером домой, я не обнаружила там Лизу. Хорошо, если она пошла гулять в парк, как раз аппетит нагуляет. А я пока на скорую руку полезный ужин приготовлю. Пока я готовила, в дверь позвонили.
– «Лизка, наверное, ключи забыла, или я на щеколду закрыла», – подумала я и поспешила к двери.
Когда я ее открыла, на меня пахнуло морозом, и в коридор влетела Лиза.
– Ты чего так долго шла? Я ужасно замерзла!
Я даже пару слов не успела произнести, как Лиза распахнула пуховик и достала из-за пазухи увесистый комочек – щенка золотистого ретривера.
– Вот, смотри, Марин!
– Лиз, это что?
– Это, Марина, наша нагрузка на фигуру в любую погоду.
– Я не буду с ним гулять, – быстро открестилась я.
Зная Лизку, ее порыв пройдет, а любовь останется. Вся ответственность за прогулки ляжет на меня, поэтому нужно сразу распределить обязанности.
Лиза нахмурилась и тихо буркнула, словно обиженный ребенок:
– Злюка… – но тут же ее настроение сменилось, и она вручила мне щенка со словами: – Ну посмотри, какой он миленький. Теперь он наш новый член семьи, – постановила она твердо.
Я улыбнулась и сказала:
– Давай, Лиз, раздевайся и проходи на кухню. Будем ужинать и имя придумывать новому жильцу.
Вот так неожиданно у нас появился Рей. Он вырос красивым псом, правда ел много, как пылесос. Аллергиком жутким был и страдал от этого. Сидел на жесткой диете, а однажды нам пришлось целую неделю ездить в ветеринарную клинику из-за маленького кусочка колбасы. Еле спасли. Там и аллергия вылезла, и гастрит, и воспаление кишечника.
Теперь он у нас ест только специализированный корм, и мы больше не ведемся на его жалобные глаза. С прогулками все решилось само: у кого было время, тот и гулял. Наш новый член семьи, конечно, пока вырос, обоссал все и много обуви погрыз. Но мы его все равно любили.
Настало лето, и мы стали планировать отпуск Лизы, чтоб съездить ко мне в деревню. Встал вопрос: брать Рея с собой или нет? Решили оставить его на няню в собачьей гостинице, там и кинолог с ним поработает. Все складывалось очень удачно. Пока мы будем отдыхать, наглую морду уму-разуму научат. А то он веревки из нас вьет.
В отпуск мы отправились в начале августа, Лиза взяла целый месяц. Как раз бабушке успеем помочь к зиме приготовиться. Было решено махнуть из Москвы в Тверь самолетом, а там арендовать машину на весь срок.
Бабушка встретила нас с пирогами из печи и наливкой собственного приготовления. На пороге она расцеловала Лизу в обе щеки, крепко обняла и сказала:
– С приездом, внучка! Давно я ждала нашего знакомства.
Лизе стало неловко, потому что у нее не было ни бабушек, ни дедушек. Так тоже в жизни бывает. Поэтому она не знала, как себя вести: вроде бы чужой человек, а принимает, как родную кровиночку.
– Бабуль, ты Лизу засмущала, это прям событие.
Баба Катя отпустила Лизу, и теперь в ее крепкие объятья попала я.
– Здравствуй, родная!
– Здравствуй, бабуль!
– Ну что мы, девоньки, на пороге стоим? Проходите в дом. У меня уже и стол накрыт, и наливочка уже греться стала.
– Бабуль, а мы не с пустыми руками, а с гостинцами.
Лиза передала бабе Кате пакет. Там, как всегда, были конфетки и бастурма.
– Уважили старушку, внучки. Пойдемте скорей к столу.
Застолье выдалось знатное. К вечеру стали подтягиваться и соседи – по мне соскучились, да и посмотреть хотели, кого я из города с собой привезла. Было шумно и весело. Лизка от души хохотала над деревенскими историями. Мы даже родителям Лизы позвонили и познакомили их по Скайпу с бабой Катей. Они немного пообщались, и мы продолжили застолье.
Бабушка рассказала Лизе, что деревня у нас небольшая и все друг друга знают.
– Живем мы здесь, как одна большая семья.
Лиза уточнила:
– Это прямо как в присказке: «Все хорошо, только семья неблагополучная»?!
Тут все дружно расхохотались за столом. Да, были в этой семье и пьющие люди.
Разошлись наши гости уже за полночь. Баба Катя сильно устала, мы ее спать отправили, а сами стали со стола убирать и посуду мыть. Легли уже во втором часу ночи. Баба Катя постелила нам в моей комнате, диван большой, вместе поместились.
Утро начиналось всегда с первыми петухами, и не важно, во сколько ты лег. Но у нас воздух настолько чудотворный, что всегда получается высыпаться. И если даже своей наливочки перепьешь, похмелья не будет. Благодать, одним словом.
Тут и Лизок рядом потянулась:
– Доброе утро!
– Доброе!
– У вас тут всегда так рано петух орет?
– Это соседский, житья от него нет. Орет раньше всех, да еще и кидается, если мимо проходишь. Злющий, всей деревней ждем, когда его на суп пустят.
– А пустят? – поинтересовалась Лиза.
– Нет, наверное. Его дядя Коля любит. Говорит, что петух его боевой. Гордится им, хоть тот и орет как безумный. То, что его петух раньше всех горланит, ему все равно. Он искренне верит в поговорку: «Кто рано встает, тому бог подает».
– Ну что, Лиз, встаем?
– Встаем! – улыбнулась моя заноза.
Мы пошли умываться в баню, и я показала, как наш быт устроен. Баба Катя еще отдыхала, поэтому мы решили ее не будить и сами завтрак приготовить. Я занималась блинами, а на Лизе была глазунья. Когда уже почти накрыли на стол, бабушка проснулась и успела умыться. Я подошла к ней, обняла и поцеловала.
– Ну ты и ласкуша моя.
– Бабуль, проходи завтракать.
В целом отпуск прошел хорошо, размеренно. Видно было, что Лизке моей скучно. Она с удовольствием ходила на рыбалку и рассекала на велосипеде по деревне. Бабе Кате мы помогли заготовить травку на зиму.
Я объяснила Лизе, что моя бабушка хорошая травница, на что Лизка сказала:
– Что, прям как ведьма? Лесная, настоящая?
– Ну да, ну, да, – улыбнулась я Лизке.
Вот как у нее получается видеть самую суть? Наверное, она чувствительна к магии. Мне бабушка про таких рассказывала. Это значит, что в роду кто-то с силой был. Вот она и чувствует силу.
Бабушке Лиза очень понравилась. Когда мы прощались, баба Катя позвала ее еще приехать в гости.
Вот так на позитиве мы и вернулись в Москву. А там меня учеба затянула, а Лизку работа. Но по вечерам она всегда гуляла в парке с Реем, а после прогулки они шли меня встречать на автобусную остановку.
В тот вечер, когда я возвращалась домой на маршрутке, погода была ужасная. Шел первый снег, падая на землю большими хлопьями, и на дороге была каша. Многие еще ездили на летней резине, и из-за этого в городе было много аварий. Маршрутка остановилась, не доезжая до остановки, и водитель объявил:
– Кто планировал выйти на Филях – выходите сейчас. Впереди авария, и у меня не получится подъехать к остановке, придется объезжать.
– «Ну ладно, – подумала я, – прогуляюсь немного, тоже мне трагедия».
Я вышла из маршрутки и с трудом стала пробираться через снежную кашу. Какой кошмар! Похоже, техника вообще сегодня не справляется. Дойдя до тротуара, я пошла в сторону остановки. Чем ближе я подходила, тем сильнее у меня щемило в груди от дурного предчувствия. Перед остановкой толпился народ, стояли машины скорой помощи и полиция. Мне не было видно, что там происходит.
Подходя поближе, я стала прислушиваться к разговорам прохожих. Они говорили, что водитель не справился с управлением и влетел в остановку, полную людей. Наверное, пьяный был. Я ускорила шаг, пытаясь растолкать толпу, но меня остановил полицейский со словами:
– Девушка, туда никому нельзя.
И тут я увидела мечущегося Рея, который жалобно скулил и жался к земле. Я со всей силы смогла оттолкнуть полицейского и рвануть к остановке. Господи, упала на колени в ледяную кашу, колготки сразу промокли. Там было месиво из железа и кусков вещей, а еще много крови, пропитавший снег. Ко мне подлетел полицейский, подхватил меня под мышки и резко вздернул вверх, поставив на ноги.
И тут я пришла в себя, закричала истошно.
– Лизка-а-а-а!
Горючие слезы хлынули по щекам, прокладывая соленые дорожки отчаяния.
Я кричала, вырывалась, дралась и пыталась прорваться к ней. В тот момент я точно знала: моя Лизка там, в этой груде искореженного металла остановки и человеческих тел. Полицейский сумел дотащить меня, истошно рыдающую, до машины скорой помощи и передать медбрату. Мне вкололи успокоительное, после чего я перестала выть и просто сидела, а из глаз текли реки слез.
Полицейский подошел к своему коллеге, в руках у которого поводок с Реем.
– Что нам делать с псом?
Я молча встала, подошла и сказала, что это мой пес.
Дальше все события проходили как в тумане. Тяжелее всего было позвонить Пашке. Мне казалось, что если я не буду говорить вслух о том, что Лизонька моя погибла, то, значит, этого и не случилось. Страшно было осознать, что вот так какой-то случай сломал не одну жизнь.
Папа Лизы слег с сердечным приступом, поэтому приехать смогли только мама Наташа и Пашка. Сначала хотели похоронить Лизу в Москве, потому что было непонятно, как доставить гроб в Белокуриху, и это заняло бы много времени. Пока они раздумывали, как-то вечером моя бабушка позвонила тете Наташе и поговорила с ней, после чего было решено везти Лизу домой.
Это было очень тяжело, сопровождали закрытый гроб только мы с Пашкой, а маму и Рея отправили на самолете. Все, кто успел подтянуться в Москву, тоже взяли билеты обратно. Бабушка объяснила мне, как нужно правильно попрощаться с Лизой и дала мне наказ сразу возвращаться в деревню.
На похороны пришло так много народа, что гроб несли на руках по улицам до самого кладбища. Многие знали это солнышко, ведь город маленький, и родителей Лизы тоже многие знали и пришли, чтоб поддержать их. Я бросила в яму специально подготовленные цветы с заговором, и тут у меня потекли слезы. Горячие, жгучие. Я даже удивилась, что они еще остались, думала, что все выплакала и русло пересохло.
После похорон все поехали на поминки, а Пашка повез меня в Барнаул на самолет.
– Марин, может, останешься ненадолго, хотя бы на девятый день?
– Нет, Паш, мне к бабушке надо. Она и так себя в последнее время плохо чувствовала, а теперь, после Лизки, совсем сдала.
В аэропорту Паша обнял меня и сказал:
– Звони хотя бы. Ты же нам не чужая.
– Хорошо, Паш, буду звонить.
С тяжелым сердцем я добиралась до дома. Рея родители Лизы попросили оставить у них.
– Пусть хоть какая-то часть Лизоньки будет с нами, – объяснила тетя Наташа.
Я не возражала, мне их было ужасно жалко, это неправильно, когда родители переживают своих детей…
На остановке меня встретил дядя Сережа.
– Привет, Мариш, сочувствую.
Я только кивнула, давая понять, что услышала. Сил разговаривать не было. До дома доехали быстро. Дядя Сережа не захотел заходить, а я и не настаивала.
Дверь мне открыла тень моей бабушки. Мне аж снова плохо стало.
– Бабуль… – произнесла я шепотом.
Тихонько зайдя в дом, я обняла сухонькую старушку. Она меня тоже обняла, и я не сдержалась – расплакалась. Бабушка проводила меня до дивана и усадила.
– Внученька, ты сейчас должна отдохнуть, а в полночь нам предстоит работа.
Я кивнула.
– Привезла Лизкины волосы?
Я кивнула еще раз.
– Живые? – спросила баба Катя.
– Да, бабуль, не переживай, я из дома взяла, с ее расчески, как ты и велела.
Волосы для этого ритуала должны браться у живого человека, с расчески как раз подходили. Как бабушка сказала: «Живым – живое, мертвым – мертвое».
– Хорошо, отдыхай.
Меня вырубило сразу, как только я закрыла глаза. Проснулась от того, что бабушка осторожно трясла меня за плечо,