Юлия Коржавина
Волосы Вероники
– Какое еще сияние, сынок. В наших широтах его не бывает, – Марко широко зевнул. – Ты чего не спишь? – Он нацепил очки и попытался сделать строгий отеческий взгляд. Спросонья получилось неубедительно. К тому же ребенок не отставал и настойчиво тянул его из-за стола.
В комнате действительно было непривычно светло. Обычно в это время в их дачном поселке стояла кромешная темнота – не очень удобно в бытовом плане, но идеально, когда изучаешь звезды. Марко подошел к окну и остатки сна тут же испарились без остатка. Малыш был прав – ноябрьское подмосковное небо щедро полыхало и переливалось золотисто-изумрудными всполохами. Мужчина в изумлении замер.
– Я же говорил, пап. Это ведь оно, да?
Да, это было оно – самое настоящее полярное сияние. Несколько минут отец и сын молча наблюдали эту захватывающую дух картину. Молодой астроном просчитывал в уме, насколько сильной должна была быть вспышка на Солнце, чтобы создать такое мощное явление вдали от магнитных полюсов Земли. Связано ли это с его открытием. А если связано, то как именно.
Вдруг он почувствовал в своей руке маленькую теплую ладошку сына.
– Как ты думаешь, пап, Карина сейчас там?
Сердце Марко на пару секунд сжалось, запнулось и сбилось с ритма. События последних месяцев всплыли в его памяти с безжалостной четкостью: неожиданный нелепый диагноз дочери; злость и беспомощность; бесконечный ком в горле; череда обследований; бесполезная новейшая аппаратура; растерянные лица врачей; неловкие соболезнования; и жуткая пустота внутри, которую он заглушал, с головой погрузившись в работу. Его старшая дочь – воплощение безграничной веры в чудеса и нестандартного мышления… недавно ушла. «Улетела в свои фантазии так далеко, что заблудилась и забыла дорогу назад» – по-другому он больше никак не мог объяснить эту странную историю с двухнедельной комой, в завершении которой у девочки остановилось сердце.
Сыну он говорил, что Карина отправилась на небо к волшебным феям и теперь будет жить там. «Да, это навсегда». «Нет, не вернется». «Конечно, ей там хорошо». Ему и самому очень хотелось в это верить. Марко глубоко вздохнул и снова взглянул на сияющие изумрудные волны, танцующие в ночном небе. Ей бы понравилось.
Погруженный в свои мысли, он неотрывно смотрел на небо. И с каждым всполохом сияния ледяная корка, сковывающая его сердце стремительно таяла. И вдруг, совершенно неожиданно, эмоции и переживания всех минувших дней хлынули из его глаз молчаливым освобождающим потоком. Пожалуй, впервые за это время он смог подумать о дочери без боли и чувства вины, а с любовью и благодарностью за то, что эта прекрасная душа подарила ему двенадцать удивительных лет вместе.
