Юлия Журавлева
Этот демон мой!
21. Суд Протектората
Время в тюрьме тянулось мучительно медленно, и капли подтекающего крана только подчеркивали и растягивали происходящее, заставляя отсчитывать секунды между падениями. Занять себя было нечем: не отвлекали книги, которые Сесиль не могла нормально воспринимать, по пять раз начиная заново читать каждую страницу и все равно не улавливая смысл. Остались только мысли, которые особенно утомляли. Все время охотница пролежала на кушетке, но такой уставшей и раздавленной еще никогда себя не чувствовала. Снова и снова проигрывая разные ситуации, задавая вопрос “а что было бы, если…?” Если бы не встретились, не познакомились, не стали встречаться? Она бы, конечно, не оказалась в таком месте и в такой ситуации. Но почему-то от мысли, что в ее жизни могло не оказаться Аша, лучше не становилось. А от осознания, что в ее будущем, как ни крути, места для Аша нет, делалось совсем плохо.
Обед так и остался нетронутым, даже сладкое, которое положили на поднос: шоколад и печенье, не из самых дешевых, не привлекли. Уносивший поднос охранник неодобрительно посмотрел на заключенную, но промолчал. Зато когда принес ужин, настоятельно попросил съесть. Сесиль не отреагировала, все так же лежа на кушетке. Кажется, сил не было даже на то, чтобы встать. Про желание поесть и говорить нечего. Надо ответить, чтобы оставили еду или, наоборот, унесли, но и говорить тоже не хотелось. Хотелось, чтобы все поскорее закончилось и ее оставили в покое.
Замок лязгнул, чем привлек внимание девушки: такого она не ожидала. Неужели папа пообещал всех уволить, если его дочь не будет есть? Вряд ли, да ему и не до этого. К тому же к тюрьме главный ловчий вряд ли имеет какое-то отношение, чтобы угрожать подобным. Здесь свои начальники.
– Поешьте, – охранник поставил поднос прямо на кушетку, – завтра вам понадобятся силы. И не только завтра.
– Спасибо, я не хочу, – отозвалась девушка, все-таки садясь. Лежать при мужчине было неудобно.
– Мисс Андерфер, я всегда восхищался вашим отцом, – начал охранник, чем привлек внимание охотницы.
Среднего роста и совершенно невзрачный: мышиного цвета волосы, серо-голубые глаза, кожа какого-то нездорового землистого оттенка, слегка перекошенный нос. Прямо сказать, не красавец. Да и возраст какой-то неопределенный, можно дать как сорок с поправкой на нездоровый образ жизни, так и все шестьдесят. На улице такого и не заметишь, а в одиночке тюрьмы охранник очень даже выделялся.
– Еще мальчишкой я читал про вашего деда и бабушку. Фрей и Агата, – на именах охранник улыбнулся: нет, шестидесяти ему, конечно, нет. Вряд ли он старше ее отца. – Они были кумирами, примером для нашего поколения. Я тогда мечтал стать охотником, но дара у меня нет, а против природы не попрешь. Правда от идеи служить Протекторату так и не отказался, и вот теперь я здесь, – мужчина невесело усмехнулся, оглядываясь. Да, работать в тюрьме Протектората для людей – совсем не то же самое, что ловить демонов, купаясь в лучах славы и почестях. – За тридцать лет я насмотрелся всякого, и поверьте, мисс, те, кто сдаются здесь, даже выйдя за стены тюрьмы, так и остаются ее заключенными. И наоборот, кто не сломается в камерах, уже не сломается ни от чего. Такая проверка. Человек познается в тюрьме, – снова улыбнулся от местной шутки охранник. – Я не знаю, что там у вас с тем демоном, которого все ищут, да это и не моего ума дело. Но чем бы все ни кончилось – не сдавайтесь. И поешьте.
Простые слова обычного и абсолютно незнакомого человека. Не охотник, не ловчий, он и служитель-то весьма условно: как можно быть служителем без дара? А вот она с даром, и толку? Значит, не дар решает все…
– Спасибо, – Сесиль улыбнулась и поставила поднос на колени. – Я все съем, обещаю.
– Вот и славно, – подмигнул мужчина. – Поставьте потом все к окошку, я заберу.
И вышел, не назвав ни имени, ни должности. Наверное, это тоже не очень важно, вряд ли они встретятся за пределами серых стен, но его слова… Ни заверения отца, ни разговор с Майклом Даргом не смогли дать одного, самого важного, – уверенности в себе. Слушайся старших – и будешь умничкой, им виднее, а ты оставайся хорошей девочкой и не доставляй лишних проблем – вот к чему сводилось все. Оба они: и отец, и наставник, предлагали сдаться. Но нашелся-таки один-единственный человек, попросивший об обратном. И он прав. Она не должна сдаваться. Не сейчас. Иначе этот проигрыш будет на всю жизнь.
А ужин действительно оказался вкусный.
Утро перед судом началось рано. Сначала Сесиль подняли и выполнили все процедуры, которые полагается выполнять сразу, но у нее запоздали: фотографирование, отпечатки пальцев, заполнение опросника. Все это было как в кино, столько раз виденное, а теперь происходившее наяву.
Уже вернувшись в камеру, девушка обнаружила обычную одежду, в которой ей полагалось явиться на заседание суда. Строгие брюки и рубашка, а к ним туфли на каблуке. Все куплено ею когда-то для экзаменов. Кто бы знал, что пригодится еще и в таких обстоятельствах?
Полностью одетая, охотница ходила по камере, растирая вспотевшие ладони. Сидеть было невозможно, рот постоянно наполнялся слюной, на завтрак она осилила только сладкий чай и одну-единственную печенюшку. В голове слегка шумело, и пришедшему конвою девушка обрадовалась, как родным. Было страшно, ужасно страшно. Но страх, замешанный на ожидании, это совсем не то, что страх действия. В камере стало совсем тесно, кажется, даже стены постепенно сужались. Интересно, можно ли это назвать первыми признаками клаустрофобии? В коридоре, пусть таком же сером и неприветливом, наконец, получилось сделать первый свободных вздох.
Она справится.
Переход из здания тюрьмы в здание суда по связующему коридору напоминал попадание из зимы в лето или, на крайний случай, из ночи в день. Ложишься спать в темноте, а просыпаешься в ярких лучах солнца. Темно-серый коридор сменился приятными желтыми стенами, высокими потолками с лепниной и хрустальными люстрами, картинами, статуями, живыми цветами в больших напольных кадках. Ненормальная роскошь после тюрьмы. Почти дворец. И это дворцовое убранство только подчеркивало положение заключенной. Но времени осмотреться у Сесиль не имелось. Они быстро шли по коридору прямиком к залу суда, где должно проходить слушание по сегодняшнему делу, очень громкому, связанному одновременно с высшим демоном и фамилией одних из влиятельнейших людей в Протекторате. Было бы странно, не вызови оно ажиотаж, так что представителей прессы и просто желающих поглазеть нашлось достаточно. Хорошо, что на слушание по такому важному делу посторонних не пустили, и двери захлопнулись, отсекая вспышки камер, стоило девушке переступить порог зала. Взгляд сразу выхватил родителей, бабушку с дедушкой, Лёньку, Флоранс, Майкла Дарга с его командой и Эрика. Последний, единственный из знакомых, не смотрел в ее сторону. Ну что ж, ожидаемо.
У скамьи подсудимых ее ждал адвокат, быстро представившийся мистером Сэндом. Маленький, кругленький, лысеющий, с большой кожаной папкой. Мистер Сэнд, несмотря на комплекцию, проворно подошел к девушке, спешно раскланялся и принялся вводить подопечную в курс дела. Будто она сама не знала, что дело ее весьма и весьма плохо. Впрочем, защитник, суетившийся за столом и тасовавший исписанные листы бумаги из папки, придерживался иного мнения.
– Положитесь на меня, – шепнул он охотнице. – У нас не было времени обсудить с вами линию поведения, поэтому просто соглашайтесь во всем со мной. С вашим отцом мы все согласовали.
Сесиль не ответила, повернулась к отцу, напряженно наблюдающему за ней. Рядом мама, бледная и взволнованная, Леонидас держит ее за руку и тоже волнуется, пусть и улыбается, когда ловит ее взгляд. Но появление судьи сместило все внимание на человека в мантии.
Судей Протектората всегда было немного, и они рассматривали исключительно дела, связанные с демонами. Высокий худощавый мужчина с хищным тонким лицом: вытянутый овал, узкий, заостренный подбородок, длинный нос с горбинкой, тоже острой, ломаной, брови прямым росчерком отделяли высокий лоб от темных глубоко посаженных глаз. На нем и мантия смотрелась странно, болталась, как на вешалке, только подчеркивая тонкие руки и длинные пальцы с узловатыми фалангами. Но в этих руках была огромная власть и сила. Они все с даром, все прошли обучение и долгий путь на самых разных поприщах, прежде чем набраться опыта и получить должность судьи. То, что опыт данного судьи был явно не боевой, сомнений не вызывало. Теоретик, скорее всего – призывающий. Сесиль не знала, почему сделала именно такой вывод, но была в нем уверена. Потом обязательно уточнит, ошиблась или нет. Если, конечно, попадет после домой, а не вернется в камеру.
– Слушание по делу Сесиль Андерфер, обвиняемой в пособничестве демону, объявляется открытым!
Громко проговорил судья и махнул молотом, как дерижер оркестру. В этом оркестре были четко расписанные роли, партии, читаемые по партитурам, которые музыканты знали в совершенстве. Первой скрипкой вышел обвинитель. Его даже немолодым не назовешь – старый и сухой мужчина, явно из тех, кто и в молодости не отличался легкостью нрава, а к старости и вовсе сделался невыносим. Морализатор и поборник старого порядка и порядка вообще, он одним взглядом дать понять охотнице, что просто так ее отсюда не выпустят.
Обвинитель поднялся со своего места и, расхаживая перед подиумом судьи, начал рассуждать о том, куда скатилось нынешнее поколение охотников. Что необходима публичная порка, иначе из одного нарушения вырастут многие. Не удастся избежать огласки – слишком громкое дело. На этом защитник выразил протест и потребовал, чтобы обвинитель переходил к делу, и судья его поддержал. Но поддержка судьи в данном вопросе мало что значила: все уже услышали, и многие, судя по лицам, на которые Сесиль боялась смотреть, согласились.
– Готова ли обвиняемая искупить свою вину и сотрудничать со следствием? – после жесткой речи первого говорившего задал вопрос судья.
Все обернулись в ожидании ответа, правда, мало кто предполагал, что он будет отрицательный. Правильно, какие у нее еще шансы спастись? Сесиль набрала в грудь побольше воздуха, чтобы не сказать, вытолкнуть из груди ответ.
– Ваша честь, – защитник вскочил, не позволив подзащитной ответить. – Вину мисс Андерфер еще предстоит доказать, пока что ей не с чем соглашаться или не соглашаться.
– Хорошо, – судья явно хотел бы поскорее закончить слушание. Наверняка, у него есть дела посущественнее, чем разбираться с глупой девчонкой, но с такой постановкой вопроса не поспоришь. – Я прошу пригласить свидетелей.
Свидетели были разные: и преподаватели Школы, которые с осуждением смотрели на вчерашнюю подопечную, но подтверждали, что Сесиль всегда находилась в числе лучших, дисциплину соблюдала, никаких склонностей к нарушениям не имела. Немногочисленные товарищи по Школе, подтвердившие слова преподавателей. Затем пригласили Фло.
Подруга постоянно кидала на Сесиль виноватые взгляды и ощутимо нервничала, поднимаясь на стойку для свидетелей. Кристалл правды активировался, стоило ей к нему прикоснуться.
– Вы знали об отношениях Сесиль Андерфер с демоном? – задал первый вопрос обвинитель.
– Да, – девушка прикусила губу.
– А о том, кем является демон, вам было известно? – зал замер: скажи Флоранс “да”, и Сесиль с защитником придется потесниться на своей скамье.
– Нет, я знала только о том, что он демон. Не человек.
Кристалл горел ровно.
– Сесиль Андерфер рассказывала вам о каких-то странностях в демоне Аше, приписанному к пятьдесят шестому участку?
– Нет, – кристал мигнул и начал краснеть. – Она предполагала, что его уровень выше, чем по документам, – судорожно поправилась Флоранс.
– Насколько выше?
– Сказала, что у него есть броня, – голос Фло был еле слышен, она снова виновато взглянула на Сесиль, но та ответила ей легким кивком: все нормально.
– А еще какие-то странности? Может, в поведении самой мисс Андерфер? Стала ли она более нервной? Замкнутой?
– Протестую! – защитник попробовал вмешаться. – У моей подзащитной был сложный период: конец обучения, практика, начало работы. Ее эмоции могут быть никак не связаны с демоном.
– Нет, – поспешно ответила Флоранс прежде, чем судья отреагировал на протест, – Сесиль не изменилась.
Кристал горел ровно.
– Протест отклонен. Прошу свидетельницу соблюдать порядок ответов, – строго заметил судья.
Защитник, опрашивая Флоранс, упирал на то, что Сесиль не знала и не предполагала об истинном уровне демона, иначе бы поделилась с подругой. Правда утвердительный, пусть и с небольшой заминкой ответ Фло на вопрос: все ли вам рассказывала мисс Андерфер, вызвал неоднозначную реакцию присутствующих, а главное – кристалла. В полной открытости и откровенности подруги допрашиваемая была справедливо не уверена.
Но за Флоранс и ее ответы Сесиль не переживала. А вот Эрику имелось что рассказать.
– Когда вы заподозрили неладное?
Напарник, да что уж там, бывший напарник, в этом сомневаться не приходится, на Сесиль не взглянул ни разу.
– На первом ночном дежурстве. Мы встретили этого демона на гоночном треке. Мне показалось, – Эрик все-таки подбирал слова и медлил. – Показалось, что они общаются ближе, чем следует охотнику и добыче.
– У вас появились какие-то подозрения в ту встречу?
– Не подозрения. Я бы не подумал… – молодой человек прервался. – Но чувство неправильности и несоответствия было.
– А на дежурстве в Западной подстанции?
– Там да, там все было странно: и поведение демона, не напавшего на охотницу, и поведение охотницы, так смело бросившейся к высшему.
– Сесиль Андерфер пыталась атаковать?
– Нет. Она с ним разговаривала.
– О чем? – обвинитель разошелся, поймал нить и нужного свидетеля. Он не отступит, пока не вытащит все. И судья в данном вопросе всецело на его стороне.
– Я не слышал, меня отнесло к противоположной стене. Но, кажется, она просила не нападать, – за всю речь Эрик ни разу не произнес имени Сесиль. “Она” или “охотница”, других слов для бывшей напарницы у него не нашлось.
– Но вы не уверены?
– Не уверен.
А ведь она его тогда спасла. Приложить Эрика могло значительнее сильнее. Но кому сейчас интересно, что Сесиль встала между ним и высшим, не будучи уверенной, что демон в состоянии себя контролировать и не нападет на нее?
– Когда вы поняли, что Сесиль Андерфер знакома с высшим демоном?
– Я этого не понял, я предположил.
– Когда?
– Перед последним дежурством она создала передо мной проекцию. Я по-другому вижу ауру и энергетические нити. А проекция – это чистые энергетические нити.
– И что вы там увидели? – зал замер.
– В ее ауру вплетена демоническая сила, как узор. Я не эксперт, не знаю, как лучше объяснить. Это похоже на татуировку, только энергетическую. Она очень редко встречается в нашем мире, до этого я видел ее на слепках демонических аур в картотеке. На человеке впервые.
– Вы способны видеть подобные вещи? – названия этим вещам обвинитель, видимо, сходу придумать не смог.
Перешептывания стали слышны особенно отчетливо и резко. Недобрые такие перешептывания.
– Тишина в зале, – и удар молотка прерывает бурление, как в чайнике перед закипанием воды.
– Я не искусник, – Эрик сам загнал себя в ловушку из слов и вынужден оправдываться. – Но да, я способен видеть силовые узоры как на артефактах, так и на демонах, но только когда они используют силу.
– Сесиль Андерфер раньше при вас силу не использовала? Или этих узоров не было?
– Аура человека, скажем так, не предусмотрена для такого энергетического воздействия, поэтому на первый взгляд кажется однородной. Но при создании проекции ее структура меняется. Проекция создается из силовых линий и среди этих линий узор становится заметен.
Эрик не теоретик, и Сесиль невольно отметила, что мама бы лучше подобрала слова и описала данное явление. Мама… в ее сторону она смотреть боялась, чувствуя множество взглядов, теперь пытающихся в ней что-то увидеть, что, кажется, вот-вот прожгут насквозь.
– И вы решили?..
– Я сопоставил странное поведение охотницы и демона, они будто были знакомы. И связался с ловчими, предложив немного изменить план.
Немного. Совсем чуть-чуть. Перенести операцию на другую энергостанцию, не предупредив об этом Сесиль. Ну не гений ли? Ловчие действительно много потеряют, если не пригласят его в Центральное управление.
– У обвинения вопросов больше нет.
Защитник поднялся. Странно, охотница давно бы решила, что случай безнадежен, но ее защитник или из той породы людей, которые не способны признать поражение без боя, или почему-то наивно верят в лучший исход. Она не верит. Она знает ответ на вопрос, который ей обязательно зададут еще раз.
– У меня только один вопрос – защитник не отходил далеко от скамьи подсудимых. – У вас имелись реальные основания заподозрить Сесиль Андерфер в сговоре с демоном? Пособничестве? Участии в его… налете?
– Нет, я не думаю, что они были заодно. Во всяком случае, в Западной энергостанции. Иначе бы у… мисс Андерфер не было причин открывать для меня заблокированное помещение генератора.
– Благодарю, – защитник отошел и прислонился к перегородке между Сесиль и остальным залом. Небольшое, по пояс, стальное ограждение казалось непреодолимым барьером между девушкой и всем остальным обществом.
– Итак, если вопросов больше нет, суд предлагает подсудимой принять решение о готовности признания вины и сотрудничестве со следствием. Данное обстоятельство будет зачтено при вынесении окончательного приговора.
Право вынесения приговора… которого Сесиль вот-вот лишится вместе со многими другими.
– У защиты имеется еще один свидетель, – ее союзник, едва ли не единственный настоящий во всем зале, бросил ободряющий взгляд на охотницу, а затем посмотрел на дверь. – Бывший глава пятьдесят шестого участка Вильям Доурсен.
По залу снова пронесся шепот. Почему бывший? Сесиль самой стало интересно: в их последнюю встречу он был вполне себе действующим. Последняя встреча… как давно она произошла. Или все-таки недавно? Столько всего случилось, что и неделя назад кажется долгим сроком. Но, судя по тому, как враз постарел глава участка, ведь крепкий мужчина был, излишне полный от сидячей работы, лысеющий, но не старый, неделя – это очень даже много. Вильям Доурсен в тюремной робе почти как у охотницы шел неуверенным шагом по залу, в котором ему в скором времени предстоит побывать не свидетелем, а в качестве обвиняемого. Глаза бывшего начальника участка бегали, а стоило ему найти взглядом Сесиль, как он поспешно отвернулся. И что это значит, девушка так и не поняла. Но предчувствие появилось самое что ни на есть плохое, несмотря на все заверения защитника.
Рука Доурсена дрожала, когда он касался кристалла правды – тоже ведь демоническая штучка. По сути, чистая энергия, настроенная определенным образом, чтобы улавливать малейшие изменения в человеке: пульс, давление, дыхание. Сколько у людей того, что было создано демонами или привнесено из их родного мира? Как Замирис…
– Представьтесь, – судья явно не симпатизировал новому свидетелю. И жалкий вид человека и тот факт, что разбирательство затягивается, не могло нравится его чести. Но судья профессионально смолчал, только попросил говорить громче, когда Вильям Доурсен начал, запинаясь, говорить.
– Вильям Доурсен. Охотник… бывший. И бывший глава пятьдесят шестого участка…
Обвинитель напряженно следил за новеньким. Его явно не предупредили, зато защитник не сдержал улыбки.
– Мистер Доурсен, расскажите, как получилось, что ваш подопечный демон Н-16-56 оказался без присмотра в течение целого года?
– Он плохо поддавался контролю, – принялся оправдываться мужчина. Кристалл молчал, но свет стал тусклее: не врет. Просто не договаривает.
– Он платил вам за то, чтобы вы не усердствовали в попытках наладить и возобновить контроль?
– Протестую! – шагнул вперед обвинитель. – Мы рассматриваем другое нарушение другого служителя!
– Вопрос имеет отношение к делу, – спокойно произнес защитник.
– Протест отклонен. Отвечайте.
– Я… он… просто компенсировал свое отсутствие на работе, – попытался оправдаться бывший охотник.
– В ваш карман, надо полагать? – защитник Сесиль обладал живой мимикой и очень выразительной.
– Это был уговор…
– Ближе к делу, – велел судья, и мистер Сенд кивнул.
– Итак, как вы узнали, что Сесиль Андерфер попадет к вам на практику?
– Мне сказал Аш, – Доурсен сглотнул. – Пришел и сказал, что младшая Андерфер распределена на мой участок, – ни на Сесиль, ни на ее родных экс-начальник не смотрел, уставившись на кристалл. Сам себе не верил?
– Просто сказал?
– Нет, – Вильям Доурсен облизнул пересохшие губы. – Он попросил назначить ей задание – охоту на него…
Сесиль вцепилась руками в столешницу. Неправда! Но кристалл горел ровным цветом без намека на красноту.
– Он уточнил, зачем именно?
– Нет, – замотал головой свидетель. – просто сказал о задании…
– Совсем просто? Или чем-то подкрепил свою просьбу? – защитник, маленький и забавный, в брюках на подтяжках, смотревшихся донельзя старомодно, сейчас выглядел совсем не смешно. – Пятьдесят тысяч кредитов переводами в несколько мелких партий с разных счетов поступили вам примерно одновременно с практиканткой, – помог мистер Сенд. – Эти деньги от него?
И когда только доступ и информацию со счета получили?
– Да, – скорее выдохнул, чем сказал будущий обвиняемый, а пока всего лишь задержанный. За взяточничество. А кристалл подтвердил его слова ровным свечением.
Пятьдесят тысяч кредитов – это стоимость байка Сесиль или хорошего энкара… Неплохо. Или за дочь главного ловчего все-таки маловато?
– У меня больше нет вопросов, – легко поклонился защитник. Да, представление он устроил знатное. По залу вновь пронесся гул, быстро стихший от удара молотка. – Но мне хотелось бы заметить, что данная встреча и, соответственно, все, что произошло после, были явно спланированы демоном. Высшим демоном. А, как всем нам известно, демоны хитры и изворотливы, что уж говорить про сильнейших из них. И не удивительно, что юная охотница, на момент знакомства еще и Школу не окончившая, попала под его влияние. Я считаю, что в данном случае и при данных обстоятельствах вменять что-либо Сесиль Андерфер незаконно и неразумно. Она такая же жертва, как и другие пострадавшие.
Такая же жертва…
Эти слова стояли в ушах. Жертва. Она планировала принести такую жертву, да она уже столько сделала, столько наворотила… И все ради него, ради этого, который спланировал все с самого начала. Как, ну как она могла поверить демону? И поверить так, что, если бы не кристалл правды, Сесиль, скорее, не поверила бы Доурсену. Это бред! Ложь! Неправда! Он не мог!
– Мог, – шепнул мистер Сенд, специально оказавшийся рядом и закрывшей ее, готовую сорваться с места и лично спрашивать, трясти, пытаться доказать обман, от судьи. – И вы сможете.
Кристалл правды невозможно обмануть. В отличие от одной глупой охотницы.
– Суд принял решение, – судья задумчиво и внимательно обвел взглядом зал, остановившись на Сесиль, которой полагалось встать. – Обвинение может быть снято при согласии Сесиль Андерфер сотрудничать и содействовать поимке высшего демона. Мисс Андерфер необходимо доказать свою преданность, а также полезность Протекторату. В таком случае она сможет продолжить служение. Когда-нибудь. Данное слово необходимо подтвердить на кристалле, как и отсутствие умысла, а также признать совершенную ошибку.
Охотница не чувствовала ног, и, если бы не столешница, стоять прямо ей бы не удалось. Наверное, столешница прикручена к лавке на манер парты именно для таких кисейных барышень. Зал замер, и девушка тяжело сглотнула накопившуюся слюну. Пусть отец всегда говорил, что нельзя менять решения, но данный случай станет в ее жизни исключительным. Хотелось бы надеяться.
Оторваться от столешницы было нереально тяжело. Казалось, она теряет последнюю опору в жизни. Но побелевшие пальцы, подчиняясь воле хозяйки, разжались, а ноги сделали первый, самый трудный шаг. Впрочем, нельзя сказать, что остальные были существенно легче.
Ступенька на пьедестал слишком высокая, а стоять под взглядом полного зала знакомых и не очень лиц – то еще испытание.
Слов не было, голос не слушался, поэтому казался чужим, сиплым и низким. Надломленным.
– Я, Сесиль Андерфер, подтверждаю, что в моих действиях не было умысла.
Зато защитник выдохнул, а мама всхлипнула. Ей можно, она просто в зале сидит и ее никто не видит. А Сесиль стоит перед всеми, и ей во что бы то ни стало надо удержать лицо.
Что еще сказать? Мысли в голове путались, и сама голова наливалась тяжестью, так и хотелось ее склонить и опустить глаза. Но Сессиль, смотря поверх голов присутствующих, зацепилась взглядом за противоположную стену с портретами великих судей, взирающих на все строго и серьезно. Молчаливые свидетели процесса, вершители судеб прошлого, наверное, видели и слышали и не такое. Но перед ними почему-то стало особенно стыдно.
– Вы согласны сотрудничать с Протекторатом?
– Да.
– Подробнее, пожалуйста, и с четкими формулировками, – голос судьи был строг и требователен.
– Я согласна сотрудничать с Протекторатом в поимке демона Н-16-56.
– И выдать его, если найдете или он найдет вас.
– И выдам его, если найду или он найдет меня, – послушно, слово в слово повторила Сесиль.
– Ваши слова записаны на кристалл и при нарушении озвученных условий он изменит цвет.
Помощник судьи надел перчатки и убрал кристалл правды в специальный прозрачный ящик. Теперь по нему будут отслеживать, как она соблюдает свой договор. И до конца процесса, который завершится только поимкой демона, Сесиль связана с кристаллом.
– По решению суда Сесиль Андерфер назначается домашний арест. Выход за пределы дома и придомовой территории только в сопровождении ловчих из спецотдела или членов семьи в экстренных ситуациях. В случае нарушения домашнего ареста будет рассмотрен вопрос о помещении под стражу. Пользование планшетом или другими средствами связи запрещено. Настоящее решение является промежуточным и обжалованию не подлежит. После поимки демона и сбора всей информации суд вынесет окончательное решение по делу Сесиль Андерфер. На этом заседание окончено. Прошу обвиняемую надеть браслет с чипом и не снимать до конца процесса.
Итак, домашний арест с правом выхода под конвоем и постоянная слежка, не так уж и плохо, могло быть намного хуже. Во всяком случае, охотница, заходя в зал заседаний, предполагала, что уйдет из него обратно в тюрьму, а тут домой возвращается.
Браслет с чипом защелкнулся на запястье. Холодный и непривычно тяжелый. Девушка покрутила его на руке, убеждаясь, что сидит он плотно и снять не получится.
– Благодарю, мисс Андерфер, – защитник галантно подал руку, помогая спуститься с постамента. – Вы отлично держались.
– Спасибо, – только и ответила Сесиль.
Почему-то не получалось испытывать благодарность, лучше бы она осталась в тюрьме с мечтой о несбыточном, чем дома, но с разбитым сердцем и похороненными надеждами.
