Юлия Журавлева
Мама для наследника
Глава 7
Ступая по осколкам
И потянулись мои дни в этом мире.
Два раза в неделю у меня проходили занятия с чародеями. Первый раз снова пришли оба, но лекцию вел исключительно главный – Лем. Сама лекция посвящалась истории мира Кирдарий и государства Ниада. Ничего примечательного в этой истории не было, все как у нас: войны, катаклизмы, герои и злодеи. В целом, если поменять имена собственные, вполне можно представить, что я слушаю про создание Римской империи, ее расцвет, падение, образование государств на ее осколках. Именно такими осколками являлись все государства на этом континенте. Все это скучно, нудно и монотонно рассказывал чародей, даже не пытаясь хоть как-то расцветить свое повествование. Но я честно слушала и впитывала. Поэтому очень удивилась комментарию Лема, когда по окончании занятия он с пренебрежением бросил, что если я запомнила все основные названия, то уже неплохо, если нет – мои проблемы, так как повторять он не намерен.
Вот на этом месте уже не выдержала и предложила ему не тратить на меня свое драгоценное время, а делегировать эту обязанность-повинность помощнику, который наверняка знает историю не хуже. Главный чародей скептически посмотрел на Дэйса, но согласился. У них вообще отношения какие-то странные, но вникать мне не хотелось, своих проблем масса.
Мир этот оказался для меня враждебным во всех смыслах. В стенах дворца-резиденции повелителя Ниады меня кто ненавидел, кто презирал, кто боялся. В родной стране Эйзенфоте принцессу продали в прямом смысле этого слова, так что обратно не ждут. Кому нужна принцесса, не способная родить? Туда путь заказан. К тому же с тем характером, который продемонстрировала эта дамочка здесь, трудно ожидать, что всю свою жизнь на родине она прожила прекрасным человеком, которого все любили и обожали.
А за стенами дворца все еще хуже. Потому что следующую лекцию первый помощник главного чародея Дэйс посвятил быту и укладу современного общества. Современного по местным меркам, конечно, по-нашему, развитие здесь тянуло от силы на раннее Средневековье.
Не просто так целитель отреагировал столь бурно на мое заявление о божественном вмешательстве, что причислят меня к последователям, а то и жрицам темных богов. В них верят, но не поклоняются повсеместно, как светлым, а задабривают, принося в дар часть урожая или денежную дань. Думаю, их жрицы живут неплохо, так что если совсем прижмет, попробую податься туда. В человеческие жертвоприношения мне верилось слабо, и зарубку узнать о жрицах побольше я себе сделала. Но только на крайний случай.
Самое печальное, что положение женщин здесь действительно как в раннем Средневековье. То есть положения не было вообще никакого. Продавали не только принцесс, но и всех остальных: и знатных дарин, и крестьянских дочек. Соотношение новорожденных мальчиков и девочек примерно два к одному. Так что женщины находились в цене, к сожалению, в самом прямом смысле слова. Их, как на земном Востоке, покупали у семей порой еще в раннем детстве. Оставляли задаток, заключали в Законной коллегии договор. В тринадцать-четырнадцать лет купленная девочка покидала родной дом и переезжала к мужу со всеми вытекающими обязанностями. Кого не продали в детстве, продавали потом, но к пятнадцати-шестнадцати все были замужем. И тут вопрос: принцессе исполнилось восемнадцать, а она оставалась не просто не замужем, но еще и свободна. Я чувствовала в этом загадку, но не имела возможности ее разгадать.
Грамоте женщин не учили вообще, опять же, невзирая на сословия, так что читать принцесса с большой долей вероятности не умела и на своем языке. Место женщины попроще – кухня, знатной – ее личная комната. Главная обязанность – рожать детей. На этом – все. Покинув дворец, я окажусь на улице. Куда податься? Чем заняться? Как обеспечивать свою жизнь, да еще сохраняя при этом честь и достоинство? Ответов у меня пока не находилось. Но нужно с чего-то начинать, и я начала с того, что сочла правильным, пусть и Дэйс, с которым я рискнула обсудить свои планы на будущее, со мной не согласился.
Я попросила научить меня читать и писать.
Дэйс, первый помощник чародея, советовал научиться играть на каком-нибудь музыкальном инструменте и попытать счастье как исполнительница хоть в тавернах, хоть при богатом доме. Идея, конечно, неплоха, если бы не одно большое «но». Знаем мы, как отнесутся к одинокой красивой девушке, играющей на музыкальном инструменте. Услуг от нее станут ждать совсем иных, и, боюсь, отказаться будет просто невозможно.
Поскольку у нас всего два занятия в неделю, то и скорость обучения, конечно, не впечатляла, но занятия с Дэйсом являлись моей единственной отдушиной. Он да целитель Кьяж – вот единственные, отнесшиеся ко мне по-человечески. А Дэйс даже пытался подбадривать, проявлял внимание и заботу, каждый раз приходил ко мне со сладостями, из-за которых потом обсыпало малыша. Но даже это не останавливало меня от съедения хотя бы парочки местных конфет. Уж слишком хотелось чего-то хорошего.
Как я ни держалась, все равно впадала в уныние, медленно скатываясь в депрессию и апатию. Аппетит отсутствовал, ела я через силу, неустанно повторяя, что это надо. Будучи и так тощей, я превращалась в скелет, обтянутый кожей, но ничего не могла с собой поделать. Пределы дворца мне покидать запрещено, так что часами я сидела в одиночестве в своей комнате.
Ребенка мне лишний раз на руки не давали, после кормления сразу забирали. И такая ситуация пробирала до злых слез, но позволить себе ругаться с няньками я не могла. Пусть едва-едва, но теплилась надежда, что я смогу установить нормальные отношения с ними. Но кидаться с кулаками и кричать «отдайте моего сына» означало проявить себя совсем неадекватной, доказав, что их суждения обо мне верны. Так что я вежливо улыбалась и терпела.
Но сил терпеть становилось все меньше. И не только терпеть.
Чем дальше, тем болезненнее на меня наваливалась действительность, которая вначале, под впечатлением от всех событий первых дней, немного отошла на задний план, зато потом навалилась на меня со всех сторон.
Я умерла в своем мире. Пусть это и не совсем так, но для моих родных и друзей я именно мертва, и они меня похоронили. Порой, лежа в кровати, я представляла свои похороны, свою могилу. Моего тела, в котором я прожила двадцать восемь лет, больше нет, как и меня в общем-то тоже.
Есть принцесса Даяна. Я? Не я? Новая я? И жилось новой мне слишком тяжело, а будущее никак не хотело рисоваться в ярких красках. Вот так я и грустила, толком не ела и лежала на кровати, пытаясь хоть как-то понять логику построения слов, фраз и предложений в этом проклятом языке. Но и здесь ничего не выходило. Все было плохо.
Так прошло две недели. В очередной раз, строго по расписанию направляясь кормить наследника (до сих пор безымянного, кстати), я вышла из своей комнаты, от моей двери до двери детской ровно тридцать шагов. Я прошла с десяток, как вдруг почувствовала сильное головокружение. Остановилась, но лучше не стало. Ладно, сейчас дойду до детской, там отлежусь на диване, хотя кормить ребенка, когда зажили наложенные после родов швы, начала сидя. Я медленно пошла вперед, держась за стенку. Перед глазами стояла темнота, хорошо, что идти нужно по прямой. Еще десять шагов. Стало совсем плохо, я села на пол, прислонившись спиной к стене. Темнота перед глазами не думала рассеиваться. При этом слухом, тоже притупившимся, но еще воспринимающим звуки, я улавливала шаги и голоса проходящих мимо людей. Никто не останавливался. Я легла на пол, к черту все, не собираюсь просить помощи! Да и кто поможет скандально известной несостоявшейся детоубийце и жрице самого жестокого темного бога? С такими мыслями я окончательно отключилась.
– Я не понимаю, Кьяж, ты же лучший целитель в Ниаде, неужели даже обычное истощение не заметил? Если, конечно, не ошибаешься в диагнозе. – Приходить в сознание под этот голос становится недоброй традицией.
– Я абсолютно уверен в своем диагнозе! – оскорбился целитель. – Даяна с момента появления в этом мире выглядела неважно, к тому же истощение и апатия не лечатся обычными лекарствами. Ей просто нужен отдых и уход.
– Да она только и делает, что отдыхает, – не согласился повелитель.
– Ей нужен отдых другого рода.
– И какого же?
– А вы спросите у нее, вижу, Даяна снова с нами. – Целитель склонился надо мной, посмотрел зрачки, пощупал пульс. И, оставшись доволен осмотром, подмигнул мне, поклонился повелителю и вышел.
– Что происходит? – спросил развалившийся в кресле мужчина. – Почему кормилица наследника падает в голодный обморок и страдает от истощения?
– Так получилось, больше не повторится, – ответила, просто чтобы ответить. А что тут еще скажешь?
– Даяна, – правитель подался ко мне и сцепил в замок руки, – когда мы договаривались, что ты будешь кормилицей наследника, я думал, ты сможешь подойти к этой обязанности ответственно. Ты ведь понимаешь, что твое здоровье – залог здоровья ребенка. Не думал, что окажешься столь легкомысленной.
– Легкомысленная? Это я легкомысленная?
Я вскочила с кровати, откуда только силы взялись. Прямо под рукой очень удачно стоял графин с водой. До дрожи, до одурения хотелось запустить его в сидящего напротив напыщенного индюка. Но остатки разума, вопящие, что это верный путь к смерти, пробились-таки сквозь бурю надвигающейся истерики, и я сумела в последний момент изменить направление броска. Графин разбился о стену, обдав меня брызгами воды и стекла.
– Меня, убив, вытащили из моего дружелюбного и современного мира, где я была успешной женщиной, добившейся всего сама, купившей себе квартиру, машину, ни в чем не нуждающейся. Вытащили в темное Средневековье, сделав бесправным существом! И не просто бесправным, а всеми ненавидимым и презираемым! Да, пусть никто не в курсе подмены, но вы-то, ваше величество, знаете и пальцем не пошевелили, чтобы ко мне относились хоть капельку лучше!
Красивая, жаль, пустая ваза стояла на трюмо и была безжалостно направлена мною в полет следом за графином, разбившись на мелкие осколки.
– И что дальше меня здесь ждет? Монастырь? Может, даже при храме Карающего Рагдора, жрицей которого меня все считают!
Я смела все со столика трюмо. Пузырьки с кремами и благовониями, заменяющими здесь духи, бились с веселым звоном, будто маленькие колокольчики. По комнате поплыл удушающе резкий запах разных концентрированных ароматов.
– Да мне эти курицы даже ребенка подержать не дают! Зашла, покормила и вышла! Моего ребенка! И пусть в его создании и вынашивании принимала участие прежняя Даяна, но рожала-то его я! Кормлю грудью тоже я! Своим молоком! И все зачем, чтобы через год отдать, да еще без возможности родить когда-либо другого? Жить и знать, что моего ребенка растит деспот и тиран, который уже две недели ему имя придумать не в состоянии! А я совсем одна в неизвестном мне мире, с абсолютно дикими традициями, обычаями и укладом жизни…
Вещи на столике закончились, но моя злость, накопившаяся вместе с напряжением, продолжала требовать выхода. Я со всей дури саданула кулаком об зеркало несчастного трюмо, осколки которого посыпались вниз. Боль в руке и вид текущей крови отрезвили и привели в чувство. Иссяк и мой запал вместе с последними силами. Я осела на пол и закрыла лицо руками, пытаясь отдышаться и успокоиться.
Величество сидел в той же позе на стуле, с интересом наблюдая за моим срывом. Бездушная скотина.
– Приведи себя в порядок, если рана руки серьезная – обратись к целителям. И иди кормить ребенка, твоих обязанностей никто не отменял. Как покормишь, тебя проводят ко мне, обсудим, что ты тут наговорила. – На этом мужчина встал и, хрустя осколками стекла под ногами, вышел.
А я осталась собирать осколки, не стекла, конечно, а своего самообладания. Хорошо, что свидетелем этой сцены стал только повелитель, перед ним даже не особо стыдно. Да уж, раньше я себе подобного не позволяла, всегда считала, что не отношусь к женщинам, способным расколошматить посуду. Этот мир когда-нибудь сведет меня с ума. Впрочем, может, это личина прошлой владелицы тела прорывается?
Хотя кого я обманываю? Это я била стекло, кричала, почти рыдала, зато сейчас чуточку легче. Я промыла рану на руке, осколков в ней не нашла, залила местным спиртом, обмотала салфеткой и пошла к сыну. К своему сыну. Теперь я точно знаю, что бы ни сказал и ни сделал мне его мерзкое величество, за своего ребенка я буду бороться!
В детской все как обычно: ребенок, уже заждавшийся меня, вопящий от голода, и от этого еще более злые и настороженные няньки. Все окружающее я привычно отринула, сосредоточившись на малыше, таком крохотном, что до сих пор страшно держать в руках. Покормив мальчика, я молча положила его в кроватку и вышла. Но в том, что эта ситуация вскоре изменится, я отчего-то не сомневалась.
Глава 8
Лицом к лицу
Как и обещал повелитель, у двери детской меня ждали двое вооруженных солдат, чтобы проводить к нему. Понадеявшись, что действительно к правителю, а не в темницу, я следовала за стражами на мужскую половину, а затем и к личным комнатам повелителя.
В комнату, около которой остановились стражи, я заходила с некоторой опаской. Все-таки чего ждать от величества, я совершенно не знала, но что ничего хорошего, даже не сомневалась.
Повелитель что-то обсуждал со смутно знакомым мужчиной, кажется, он присутствовал на тех памятных слушаниях в Законном Собрании. Заметив меня, повелитель кивнул, заканчивая разговор, подписал бумаги и отпустил разглядывающего меня во все глаза советника.
– Присаживайся. – Мне указали на сервированный столик у большого, почти во всю стену окна.
Я послушно села, а дальше, как по волшебству, трое слуг внесли подносы с яствами, иначе эти произведения кулинарного искусства не назовешь. Пахли они столь же бесподобно, как и выглядели, и я вспомнила, что с момента появления в этом мире ни разу нормально и с удовольствием не ела. Только через пресловутое «надо».
Когда блюда были расставлены, а вино разлито по бокалам, прислуга быстро и проворно вышла, плотно закрыв дверь, отрезав нас от остального мира. Я сидела, не решаясь притронуться к еде.
– Приятного аппетита. – Повелитель уверенно пододвинул к себе тарелки и приступил к трапезе.
Я последовала его примеру. После долгого недоедания влезало в меня столь прискорбно мало, что я даже половины блюд попробовать не смогла. Интересно, а можно здесь, как в ресторане, попросить завернуть с собой? Взяв бокал с белым десертным вином, просто чтобы занять руки, я разглядывала морской пейзаж. Дворец-резиденция находился на высоком каменном утесе, откуда несколько лестниц спускались к воде. Только мне покидать дворец запрещалось.
– Ну что, обсудим сложившуюся ситуацию? – Повелитель отодвинул тарелки и в упор посмотрел на меня. – Я понимаю, что тебе нелегко, – неожиданно произнес правитель, – и даже удивлен тем, как хорошо ты держалась все это время. Дэйс сказал, что ты начала обучаться письму и чтению, это похвально. Наши женщины обычно не стремятся к знаниям. Признаюсь, я думал, раз ты не просишь ничего, значит, все устраивает. Давай вместе подумаем, что мы можем изменить, чтобы стало лучше.
Я глупо хлопала глазами. Это сон? Галлюцинации? Может, я снова вырубилась? Или головой когда-то успела удариться? Он вообще серьезно?
– Чего ты растерялась? – продолжал добивать ошеломленную меня повелитель. – Давай по порядку. Я понял, что тебя не устраивает отношение к тебе нянек, приставленных к наследнику?
Я кивнула. Мое шоковое состояние не позволяло говорить.
– Я лично подтвержу твое право находиться при ребенке, сколько ты захочешь, брать его на руки и участвовать в заботе о нем. Хорошо?
Я снова кивнула.
– Пойдем дальше. Ты не довольна, что все считают тебя жрицей Темнейшего из темных. С этим трудно будет бороться, но поверь, слухи можно обратить тебе на пользу. Во-первых, с тобой никто не рискнет связываться. Во-вторых, жрицы – как раз единственные женщины, имеющие доступ к знаниям. Остальных не просто не обучают грамоте, но даже не дают в руки книги, не пускают в библиотеки. Поэтому подумай, а стоит ли пытаться этот слух опровергать?
Я задумалась, а повелитель продолжал:
– Как я понял, в своем мире ты работала. Мне очень понравилось, как ты смогла повернуть дело на слушаниях. Не ожидал, что сможешь оправдаться. У нас во дворце множество сложных проблем и вопросов. В том числе лежащих у меня на рассмотрении прошений о решении споров и тяжб. Ты могла бы с ними ознакомиться и дать свое заключение? Понятно, что к тебе будет приставлен человек, скорее всего, один из учеников местного храма, который будет зачитывать тебе все, а потом записывать твои решения. Посмотрим, если у тебя пойдет эта работа, почему бы и нет? Вполне интересное занятие.
– Но я не знаю местного законодательства, – огорошенная такой кучей предложений, проговорила я.
– Законодательство у нас очень разумное и простое, более того, для решения стандартных вопросов есть Законные коллегии на местах. Вопросы, которые присылают во дворец на мое рассмотрение, выходят за рамки сложившейся судебной практики. Так что знание законов, конечно, лишним не будет, но, поверь, по большому счету тебе не поможет. Попробуешь?
Я глядела на мужчину, который был спокоен, уравновешен, рассудителен и предлагал не просто какую-то абстрактную помощь, а реальное решение моих насущных проблем. А точно ли передо мной тот самый повелитель?
– Скажите, ваше величество, – осторожно начала я, – а чем вызваны столь неожиданные предложения?
– Почему неожиданные? – Повелитель серьезно, без усмешки смотрел на меня. – Ты сама час назад весьма красочно и образно поведала о том, что тебя беспокоит. Как правитель, а также просто как ответственный за твою судьбу человек я считаю обязанным разобраться и как-то улучшить твое пребывание в нашем мире. Все, вроде сложившегося мнения о твоей предшественнице или устоев общества, я изменить не в силах. Но то, что я предложил, возможно, и реализуемо. Или тебе не нравятся мои идеи? Тогда предлагай свои варианты.
– А почему вы вообще решили обо мне позаботиться? – продолжала допытываться я. – Все это время вы подобных попыток не предпринимали.
– Я же сказал, не думал, что тебе так плохо, – пожал плечами мужчина. – Ты ходила такая гордая и самодостаточная, ни на что не жаловалась. Как я мог догадаться, что тебе не дают нормально проводить время с ребенком? Мне кто-то об этом говорил? Разве я знал про терзающие тебя мысли о неопределенном будущем? В конце концов, ты принцесса, помни об этом всегда. Ты можешь вернуться на родину, где твой статус не изменился. Насколько мне известно, в Эйзенфоте принцессу уважали и любили, возможно, там тебе жилось бы легче.
Я запомнила про любовь и уважение к принцессе, но отложила все уточнения на потом, сейчас были вопросы более важные.
– Хорошо, тогда последнее. Что вы от меня за все это хотите? – Повелитель удивленно поднял брови. – Ваше величество, я не первый день живу на свете. Обычно если что-то предлагают, то и взамен чего-то ждут. Вы делаете мне весьма щедрые предложения, а что рассчитываете получить взамен?
Мужчина недоуменно смотрел на меня пару секунд, а потом рассмеялся, да так искренне.
– Знаешь, если я до этого момента и сомневался, что ты в своем мире работала и была самостоятельна и независима, то сейчас я полностью верю, – отсмеявшись, сообщил повелитель. – Ни одной нашей женщине даже в голову не пришло бы спрашивать, чего я хочу взамен. А большинство довольствовалось бы тем, что у тебя есть сейчас, – сытой жизнью и красивой одеждой. Но я рад, что ты воспринимаешь ситуацию в таком ключе. Значит, я не случайно разглядел в тебе знания, а также опыт и умение эти знания применять.
Не видя должного отклика, повелитель просто сказал:
– Мне ничего не нужно взамен. Разве что здоровая и заботливая кормилица для моего сына. Если ты готова взять на себя большие обязанности по отношению к ребенку, я не стану возражать. Как если ты не захочешь уходить по истечении года, решив остаться. И раз уж ты считаешь его и своим сыном, то и здесь я возражать не стану.
– Почему не возражаете, ведь я, по сути, никто для него. Именно я, а не та, в чьем теле я оказалась? – не могла не спросить я.
– Потому что у меня тоже была мать. Поверь, ее история пусть и не похожа на твою, но ничуть не лучше. Но она все равно любила меня и заботилась обо мне. Я не хочу лишать своего сына материнской любви и заботы, если ты искренне хочешь их ему подарить.
– Я с благодарностью и радостью соглашусь на все, что вы мне сейчас предложили. Но объясните, чем вызвана такая резкая смена отношения? Вначале вы меня за волосы таскали, а теперь протягиваете щедрую руку помощи.
– Даяна, я не деспот и не тиран, как ты меня назвала, – вздохнул повелитель и, встав со стула, подошел к окну. – Просто когда ты попала в наш мир, ситуация у меня лично была крайне тяжелая. О текущем положении дел в государстве ты уже в курсе. Я же более полугода жил в постоянном страхе за ребенка, а в момент твоего прихода его появление на свет вообще висело на волоске. Я был не прав и вел себя недостойно правителя и мужчины, признаю, и хочу как-то компенсировать прошлое недопонимание. Сама понимаешь, очень сложно не переносить на тебя свое отношение к принцессе Эйзенфотской.
– А ваша мать? Вы сказали, ей тоже было нелегко. – Знаю, что вопрос некорректный, но удастся ли еще поговорить с ним нормально?
– Отец решил подстраховаться и к имеющемуся наследнику заиметь и второго ребенка. Родилась бы дочка, можно было бы выгодно продать, – невесело усмехнулся правитель. – И теперь представь: моя мать из старого, но захудалого рода. Мать Нианела жила во дворце, она изначально более знатная, да еще мать наследника. В придачу стерва и интриганка, сплотившая вокруг себя единомышленников, имеющая определенное влияние на отца. Она выживала мою мать всеми доступными способами, не чураясь самых подлых методов. Когда мне шел тринадцатый год, мать нашли мертвой в ее покоях. Случай назвали самоубийством, на прикроватном столике стоял пузырек с ядом. Но я уверен, что мама бы не оставила меня, именно ради меня она держалась все эти годы. Знала, что стоит ей уехать, как сживать со свету начнут меня. Так и получилось. После ее убийства меня сослали на защиту дальних рубежей. В том, что это происки матери Нианела, никто не сомневался, она вполне могла убедить отца, что там я стану настоящим воином и командующим. Впрочем, за это я ей даже в чем-то благодарен. Именно там из меня, изнеженного принца, сделали мужчину.
– И вы просто смирились с такими вещами, со ссылкой на рубежи? – не поверила я.
– Не смирился, но и сбегать не пытался. Просто знал, что когда-нибудь обязательно поквитаюсь. И мое терпение было с лихвой вознаграждено, – нехорошо усмехнулся правитель.
– И как? – Я не была уверена, что хочу это знать, но вопрос слетел с губ сам собой.
– Ее сына, своего братца Нианела, я казнил на ее глазах. Мачеху же заклеймили, обрили и отправили в монастырь на дальнем острове, с которого не возвращаются. Я не воюю с женщинами, что бы ты там обо мне ни думала, но и за смерть матери должен был отомстить. – Повелитель вновь в упор посмотрел на меня. – Надеюсь, ты не будешь считать меня чудовищем, на которого страшно оставить ребенка.
Я не знала, как оценивать такой поступок. Впрочем, с учетом уровня развития местного общества, наверное, вполне нормальная ситуация. Да и какой переворот оставляет в живых бывшего правителя? Но теперь я стану бояться за малыша чуть меньше, раз его отец знает, как важна родительская забота и любовь.
– Давай договоримся: если у тебя возникнут проблемы, ты приходишь ко мне, и мы их решаем, а не моришь себя голодом. Ясно?
– Что, вот просто так взять и прийти? – не поверила я.
– Нет, просто так, конечно, не надо, – улыбнулся мужчина. – Но ты можешь передать через охрану наследника, которая несет караул у детской, что хочешь встретиться.
– Хорошо, – кивнула я, – буду иметь в виду.
– И да, скоро у меня намечается однодневная морская поездка. Начнешь себя хорошо вести и усиленно питаться – обещаю взять с собой. И сына, конечно, тоже.
– Я постараюсь. – И это правда. Мысли о еде уже сейчас не вызывали отвращения, значит, пора отъедаться.
– По поводу ребенка. Возможно, у тебя есть какие-то варианты, как назвать наследника. У меня действительно не получается придумать ничего достойного, – нехотя признался повелитель.
Я чуть не упала со стула от таких слов. Неужели он и правда не столь плох, как мне показалось вначале?
– Владимир, – назвала я давно сидевшее в голове имя. – Там, откуда я, это означает «владеющий миром».
– Владимир, – протянул правитель, – владеющий миром… А что, мне нравится. – Он улыбнулся легко и открыто, а я все сильнее поражалась происходящим переменам.
В дверь постучали, и, получив разрешение, зашел один из помощников повелителя, их отличала особая форма одежды.
– Ваше величество, все указанные лица созваны и ожидают вас в Совещательном зале, – поклонившись, объявил молодой человек, наверное, ровесник нынешней меня.
– Хорошо, я сейчас приду, – ответил его величество и повернулся снова ко мне: – Ты можешь задержаться в моих покоях и спокойно доесть. Когда наешься, стражи проводят тебя обратно.
– А можно мне просто принесут вот эту, вот эту и еще вон ту тарелку! – Я указала на три так и не попробованных блюда, которые можно есть холодными. Сидеть одной в чужих комнатах мне не хотелось. Да и съесть я бы больше не смогла.
– Если ты так желаешь, эти блюда тебе принесут, – с некоторой заминкой ответил мужчина. Моя просьба его несколько удивила. – Надеюсь, мне не придется в дальнейшем лично следить, чтобы ты обедала?
– Не придется, – заверила повелителя я.
На этом мы распрощались. Меня повели обратно на женскую половину, правитель ушел на совещание. В свою комнату я попала не сразу, около двери меня поджидали две служанки, вооруженные вениками, тряпками, швабрами и ведрами.
– Нам велено провести уборку в комнате принцессы, – не поднимая взгляда от пола, сообщила одна из женщин.
Я замерла, не решаясь позволить войти в свою комнату служанкам. За учиненный погром мне стыдно. Не хотелось, чтобы об этом стало известно всем во дворце. С другой стороны, принцесса же не может убираться самостоятельно. Такое поведение выглядит не менее подозрительным. Представляя, как быстро обрастают подробностями сплетни, не удивлюсь, если завтра все будут обсуждать, что я в своей комнате приношу людей в жертву Карающему Рагдору, поэтому никого к себе не пускаю. И все-таки выход нашелся.
– Мне нужно переодеться и привести себя в порядок. Приходите через час. Оставьте веники и ведра здесь, у двери, – приказным тоном велела я. Женщины, переглядываясь, неуверенно прислонили к стене возле моей двери швабры и веники и ушли, периодически оборачиваясь. Я зашла к себе. Да уж, хорошо, что я их не пустила. Выглянув за дверь и убедившись, что никого нет, я быстро схватила веник и судорожно начала подметать осколки. Собрала все на большом широком палантине, завязала и затолкала в шкаф. Все, теперь надо действительно переодеться, переплести волосы. Даже если и остались какие-то закатившиеся осколки, это уже не усеянный стеклом пол.
Так что когда раздался осторожный стук в дверь, я, уже не боясь прослыть еще более неадекватной (если такое вообще возможно), впустила служанок. Сама направилась в детскую, исполнять свою главную обязанность, где меня ждали лебезящие и показательно вежливые нянечки. Я взяла ребенка на руки, впервые не наткнувшись на злобный и настороженный взгляд.
Неужели появился хоть какой-то просвет в непроглядной тьме этого мира? Я боялась надеяться. Боялась, но ничего не могла с собой поделать. Слишком устала от темноты и хотела наконец увидеть свет.
