Юлия Журавлева
Целитель магических животных
17. Завещание
Я в два шага оказалась рядом, перевернув мужчину на спину. Ну что сказать: если это и симуляция, то очень качественная. Какая великолепная бледность! А синева губ. И этот замедлившийся пульс.
– Видимо, опять лечить придется, – пожаловалась я химере из-за отсутствия других сочувствующих нелегкой доле зооцелителя.
Достав из ящика аптечку, я раскрутила пузырек с нюхательной солью – безрезультатно. Только Тори попятилась от нас подальше, принявшись фыркать и чихать. Ни удары по щекам, ни вода не привели высокого лорда в чувство. Осознание, что Ксавьер все-таки добился желаемого и останется у меня ночевать, одновременно злило и пугало. В ауре мужчины никаких изменений не было, так что списать происходящее на проклятье не получалось. Или я слишком мало знаю о проклятьях, что наиболее вероятно. В любом случае проблем в организме я не наблюдала, но тем не менее лорд Тайны однозначно пребывал без сознания. Сымитировать низкое давление и редкий пульс, мягко говоря, нелегко.
– Чтоб вас дракон задрал, – прошипела я, зубами открывая пузырек со стимулирующим средством и отсчитывая двадцать капель на ложку. Дело за малым, разжать Ксавьеру челюсть и влить лекарство. Если не подействует – вызываю человеческих целителей, и гори оно все синим пламенем.
Через минуту лорд открыл глаза, я же облегченно выдохнула. Ложкой, которую я зачем-то продолжала держать, захотелось дать кому-то по лбу, но не уверена, что в данной ситуации это уместно. Высокие лорды, как показывает практика, существа нежные с тонкой душевной организацией.
– Будем считать, вы меня убедили, так и быть, можете остаться, – признала поражение я.
– Никогда не думал, что скажу такое, но я очень удачно потерял сознание, – легко улыбнулся Ксавьер.
– Удачнее некуда! – Злость снова возвращалась, вытесняя сострадание к малахольному. – Что вообще с вами происходит? Может, для вас терять сознание по вечерам в порядке вещей, а я и не знаю?
– В последнее время – да, – глядя в сторону, признался Ксавьер. – Сам не понимаю, что со мной, надеялся, что местор подскажет, но не сложилось.
Да, смерть Пауля и лично для Ксавьера ничего хорошего не несет.
– Надо Майка попросить вас обследовать, возможно, я упускаю что-то важное. Знать бы только, что именно.
– Воздержитесь, пожалуйста, от рассказа всех подробностей вашему другу. Чем меньше людей будет знать…
– Воздержусь, конечно, не маленькая. – Сил на вежливость у меня не осталось. – Давайте помогу подняться и отведу в комнату. Кое-кому нужен хороший отдых, например мне.
Ксавьер не стал спорить или возражать, и Дао в кровати его на этот раз не смутил. Лорд буквально рухнул на постель, с трудом стянув ботинки, и укрылся одеялом. Потесненный на самый край василиск возмущенно зашипел.
– Ничего не поделаешь, – пожала плечами я на возмущение змея. – Не одной же мне с ним мучиться. Так что придется потерпеть.
Оставить совсем без присмотра пациента, от которого никак не получается отделаться, на произвол судьбы я не могла. А вдруг ему снова поплохеет? Но не сидеть же у его постели всю ночь? А так Дао у меня смекалистый, даст знать, если что случится.
Ксавьер спал, и я подумала, что если нарушать все писаные и неписаные правила, то по-крупному. Заклинание постоянного контроля и на животное без ведома хозяина поставить нельзя, что уж говорить про человека? Суть заключается в том, чтобы постоянно наблюдать за состоянием больного через связь от пациента к целителю. Стоит Ксавьеру почувствовать себя плохо, как я тут же об этом узнаю. Более того, таким образом можно и удаленно подлечить пациента, конечно, если точно знаешь, что с ним происходит.
Как правило, все нюансы подобного воздействия заранее оговариваются с человеком, но я не уверена, что получу от лорда разрешение на столь пристальное наблюдение. А понять, откуда берутся приступы, крайне важно. Что еще подготовили преступники, безжалостно обрубающие все концы?
Кстати, заодно и долг перед лордом Тайны отработаю. Постоянный контроль – очень затратное для мага заклинание и поэтому дорогостоящее для пациента. И пусть Ксавьер ничего не узнает, я свою совесть очищу.
Спал лорд крепко, но беспокойно, ворочался, хмурился. Я провела пальцем по лбу, разглаживая наметившиеся морщины, заодно отметив, что температура у мужчины явно выше нормы. Точно пора брать ситуацию в свои руки.
Мой указательный палец замер чуть выше переносицы, легко надавливая. Заклинание сновидения окутало лорда, чтобы наверняка. Заодно сны теперь будут исключительно спокойные и приятные. Ну что ж, приступим.
Магия потекла сквозь меня, тонким потоком устремляясь к пациенту. Невидимая глазу нить проникала под кожу, разбегаясь крохотными частицами по венам, нервам, мышцам, костям, добираясь до каждого уголка человеческого тела. Ее совсем немного, и она за пару часов сольется с собственной магией лорда, так что здесь трудностей возникнуть не должно. А вот связующую нить между Ксавьером и мной важно как следует замаскировать. Из всего, что имелось в моем весьма специфическом арсенале, лучше всего подходило заклинание лассо, предназначенное для отлова магических животных. Оно почти незаметно, и если объединить структуру…
Майк, если увидит, опять скажет, что я наворотила какую-то несуразную громоздкую конструкцию, но изяществом мои плетения никогда не отличались. Зато действенно.
Теперь я могу спать спокойно, а при необходимости еще и дистанционно проверять состояние пациента. Тут, правда, лучше не злоупотреблять, лорд Тайны не дурак, может что-то почувствовать, оправдывайся потом за несанкционированную слежку.
Вот только, несмотря на отличную возможность выспаться, уснуть у меня не получалось. Жаль, что на саму себя заклинание сновидений применять нельзя, очень хотелось отрешиться от всего и провалиться в сон. Вместо этого я вновь и вновь мыслями возвращалась к Паулю. Как, оказывается, я успела к нему привязаться, и как мне будет не хватать его визитов. И страшно оттого, что сильного и опытного мага так легко убить. В голову сразу пришло, что Дарел наверняка потребует принести клятву о неразглашении при работе с секретным проектом. А значит, и я могу попасть на короткий поводок.
Не хотелось думать, что однокурсник причастен к столь темным делам, но совпадений слишком много. И чем дольше я размышляла, тем отчетливее понимала, что к Дарелу лучше не соваться. Сто лет не виделись, никогда до этого не общались, и тут на тебе, приходит с интересным предложением. Я же не только о себе думать должна, кто позаботится о моем зоопарке, случись что со мной?
Эта внезапная мысль согнала меня с постели. Раньше я как-то не задумывалась о таких вещах, но химера местора оказалась у меня, потому что больше ее деть некуда. А у меня тут не скромных размеров химера, а длиннющая гидра, откормленный цербер, василиск, возможно, реликтовый. И так, по мелочи: пустынный поползень, ушан, рухх (пока птенец) и огненная игуана, которую, кстати, все никак не заберут. И есть вероятность, что и она останется у меня на попечении.
Нет, вопрос однозначно нуждался в решении, а с такой нервной жизнью – в самом скорейшем. Безусловно, есть вариант спихнуть все на Майка, но привыкший к вольной жизни без ежедневных выгулов и кормежек, чисток и прочего друг подобный «подарочек» не оценит. Королевский зоопарк не примет гидру и цербера как слишком опасных, им бы рухха сбагрить, и то хорошо. Ксавьер? Церю однозначно ему, нужно дать песику шанс достучаться до лорда Тайны. Но вообще, пора бы вспомнить, что у меня семья имеется, вполне способная прокормить живность, случись что с хозяйкой. А значит, следует составить распоряжение и заверить его в отделении Миасского банка. Банк закрыт до утра, а вот бумаги в моем кабинете предостаточно, так что дело в долгий ящик откладывать не пришлось. Представляю лица родни, когда они узнают, какое количество самых разных животных я собираюсь им подкинуть в случае своей внезапной кончины. Но ничего, зато я буду спокойно ввязываться в любые авантюры.
Умирать я между тем не планировала и имела четкие намерения прожить долго и счастливо, а поэтому с чувством выполненного долга пошла досыпать. Но для верности залезла в холодильный ящик и накапала успокоительных капель, обеспечив себе крепкий сон без сновидений.
До утра все было тихо.
Проснувшись, я осторожно встала, умылась, оделась (и даже не в рабочий комбинезон), а внизу чуть не упала от удивления.
Полностью собранный лорд Тайны доедал яичницу с беконом на завтрак и с интересом разглядывал…
– Предупреждаю сразу, – строго сказал Ксавьер, не отрываясь от моих ночных записей, – цербера не возьму.
– Как вам не стыдно! – я потянулась к бумагам, угораздило же оставить их на кухне, пока капли пила. Но лорд оказался быстрее и проворнее.
– Все лежало на столе, я только взглянул, а потом просто не смог оторваться. Настолько увлекательный опус! Я едва не прослезился от вашей щедрости.
– Я не про это. Как не стыдно не исполнить последнюю волю умершего!
Лорд поперхнулся. Кашлял долго.
– Так, а теперь еще раз. А то мне послышалась, будто это завещание. Но полагаю, я просто неправильно понял. – Лорд устроился поудобнее и приготовился слушать.
– Нет, все правильно, – я наложила себе заботливо оставленной яичницы. Есть все-таки что-то в этом мужчине, однозначно. Например, умение готовить.
Ксавьер отодвинул недоеденную яичницу, поднялся, обошел стол и навис надо мной.
– А почему только животных? – странным тоном поинтересовался лорд. – Обычно что-нибудь полезное завещают, а не всякую живность.
– Моя живность очень хорошая. И у меня кроме них ничего нет.
От осознания сказанного стало совсем грустно. Можно, конечно, вспомнить мою коллекцию книг по целительству и приличный запас артефактов, но это все же не то, чем можно похвастаться и с гордостью кому-то завещать. Тридцать лет, а кроме проблем на свою голову ничего не нажила. Печально.
– Тогда хочу предупредить, – Ксавьер как-то совсем неприлично наклонился ко мне, – что случись с вами непоправимое, Церю сдам на опыты вашему однокурснику. Или таксидермисту, если однокурсник откажется, знаю того, кто всех берет. А скорняки и подавно в очередь встанут, стоит объявить, что имеется отличный экземпляр с замечательной шкурой.
– Да вы! Да как вы! – У меня слов не было, чтобы выразить все негодование по данному поводу!
– Поэтому, Линда, не торопитесь вслед за ушедшими богами. Подумайте о Цере.
– Я и подумала! Обо всех, между прочим!
– Кстати, не знаю, кто там ваши родители, но вряд ли они обрадуются реликтовому василиску. Вы ведь из-за него из дома ушли.
– Они же не знают, что Дао реликтовый, – попробовала возразить я.
– Узнают, – пообещал Ксавьер.
– Майк сказал, что Дао, может, и не реликтовый.
– Может, и не реликтовый, а может, и реликтовый. Я бы на месте ваших родных с ним не связывался.
– Ах вот вы как! Я, значит, о нем забочусь, а он мне угрожает?!
Тарелку я отодвинула подальше. Вдруг заденем еще, придется самой заново готовить.
– Угрожаю, еще как угрожаю. И если не выбросите всякую дурь из головы, то обещаю разыскать ваших родителей и передать им эти бумажки. Не думаю, что они сильно обрадуются. Мне хотя бы один цербер достался, а им: василиск, химера, гидра, вот уж точно подарочек, ушан, поползень, огненная игуана, – зачитал Ксавьер. – Даже странно, что рухха королевскому зоопарку отписали, тут, мне кажется, одним меньше, одним больше.
– Нет, рухх очень сложен в уходе.
– Удивительно, что вас это заботит. У меня почему-то никто не спросил, умею ли я ухаживать за церберами.
– Научитесь. – Я попробовала выхватить бумаги, но лорд поднял их в руке, а прыгать было как-то несолидно.
– Итак, Линда, мне искать ваших родителей?
– Нет, я не собираюсь умирать. Только записи отдайте.
– Не отдам. Это моя гарантия, что вы не наделаете глупостей.
Лорд свернул всю мою ночную работу в трубочку и убрал во внутренний карман пиджака.
– А под честное слово?
– Нет, и под нечестное тоже. Церемония прощания с местором в полдень, не опаздывайте. С Дарелом Вольсом мы как-нибудь сами разберемся, а после вот этого, – лорд постучал по своей груди, точнее, по внутреннему карману со свитком, – я вдвойне постараюсь. Не хочу, знаете ли, получить столь сомнительное наследство.
Мысль о церемонии в храме разом перечеркнула все хорошее настроение. Даже яичница и хрустящий бекон показались менее аппетитными.
– Центральный храм, да? – на всякий случай уточнила я. Лорд кивнул. – Ксавьер, я тут подумала, а черканите, пожалуйста, свою подпись на бумагах, а?
– Зачем? – удивился мужчина.
– Раз уж в Миасский банк я сегодня забежать не успею, а заново переписывать не хочется, то, думаю, подпись лорда Тайны вполне сойдет за заверение, – любезно пояснила я.
– Нет, – категорично отказал Ксавьер. – О ваших животных позаботитесь или вы, или таксидермист. Я предупредил.
Вот же несносный тип! Заново, что ли, свое волеизъявление писать?
Я посмотрела на часы: времени в обрез, надо попытаться хоть что-то успеть до погребальной церемонии. Бумаги потом перепишу, если кое-кто не сменит гнев на милость и не войдет в мое положение. Видите ли, цербера он не хочет! Завещаю весь зоопарк – будет знать!
Но самое главное, что лорд не заметил никакого вмешательства, а значит, заклинание наложилось успешно. Я с трудом удержалась, чтобы не потянуться к нему и не проверить, как все работает и как самочувствие пациента. Уходя, Ксавьер выглядел пусть и недовольным, но вполне здоровым. А если что-то произойдет, надеюсь, немного модифицированная связь незамедлительно даст мне об этом знать.
Майку я отправила сообщение, что надо быстро выдвигаться к мехам, иначе ему придется идти одному. Я в мастерских давно стала своим человеком, знала лучших мастеров и получала хорошие скидки.
У нас мехи появились относительно недавно, а вообще они существовали давно, заработав себе известность еще до драконьей чумы. Юг славился своими мастерами, а про цеха, сравнимые по размеру с небольшими городами, рассказывали настоящие легенды. Сейчас и не разберешь, сколько в них правды, а сколько вымысла – все сгинуло в драконьем огне. Часть тех, кому удалось спастись, оказались заражены и сгорели уже в лихорадке, не успев передать свои знания. Малая толика уцелевших бежала на север, где в холодном климате чума распространялась медленнее, там и осела. У нас же мастеров не так много, один квартал с трудом заселили. Но корона верит в них и создает благоприятные условия. Собственно, больше никаким гильдиям корона не потворствует и льгот не предоставляет, но я рада, что хотя бы мехам дают развиваться. Уверена, будущее за ними.
В мехи шли люди со слабым даром или вообще без оного. Такие, кто мало чего добился бы в академии, если бы вообще туда поступил. А вот механизмы давали простор для полета фантазии. Конечно, тут также нужны свои способности и особый склад ума, но порой образцы меховской мысли выходили исключительно дельные. Или просто интересные безделушки, которые приятно подержать в руках, поскольку на покупку вещей не первой необходимости денег у меня вечно не хватало. Вот и сейчас следовало как-то удержаться от необдуманных покупок.
Майк поджидал меня у входа в квартал, оформленного сваренной из металлических конструкций и шестеренок аркой. На ее вершине красовались причудливые часы, в которых роль циферблатов исполняли две шестерни: побольше – для минут, поменьше – для часов. Стрелки на них оставались неподвижны и всегда смотрели вверх, крутились только шестеренки, причем не только циферблатные. В движении находился и остальной механизм часов, раскиданный по всей арке. Но, несмотря на сложность и огромное количество деталей, главные меховские часы считались самыми точными во всем Мильдаре. А сам квартал – одно из главных чудес мехов – был целиком накрыт стеклянным куполом со сложно устроенными вентиляционными отверстиями и шахтами. Поэтому выражение «собраться под одной крышей» здесь не являлось метафорой.
При виде друга я вспомнила, за что его ненавидела вся мужская и женская общага: Майкален всегда, после любой, даже самой жесткой пьянки, после месячной зимней сессии и летней практики, проходившей в отнюдь не благоприятных условиях, умудрялся великолепно выглядеть. Пока все ходили с опухшими или обветренными рожами, пугаясь собственного отражения в зеркале, Майк, сияя улыбкой, одним своим цветущим видом издевался над несчастными. Вот и сейчас он стоял, будто только что сошел с рекламного проспекта модного салона мужской одежды. Светлый льняной костюм идеально выглажен, прическа волосок к волоску, а от блеска коричневых лакированных туфель хотелось зажмуриться. Как и от всего вида этого пижона.
И я такая, спасибо не в рабочем комбинезоне, а в повседневной одежде: брюках, приталенной рубашке и жилетке, а еще в летних разношенных и дико удобных ботинках и с объемной сумкой через плечо. Помню, когда я впервые пришла к мехам, те приняли меня за свою. Девчонок, правда, среди них было мало, но встречались. В первый же поход я и купила в мастерской оптики свои очки. Тогда меня поразило их удобство: заклинание видения магии простое, но на приеме ты используешь его, затем тут же приступаешь к целительским манипуляциям, накладываешь заклинание остановки крови, сращиваешь ткани и все параллельно, не теряя концентрации. Очки позволили работать и не отвлекаться, сосредоточившись на лечении. А над моей покупкой стетоскопа смеялась вся общага и даже некоторые преподы, чтобы потом, лет через пять, работать с меховскими инструментами в клиниках, закупивших целую партию слуховых трубок.
Так что я шла в ногу с мастерами, ценила и уважала их работу. Они же за это придерживали для меня все последние разработки, а некоторые экспериментальные образцы давали просто так, чтобы я использовала их на практике и дала свою оценку.
Меховский квартал представлял собой сложный лабиринт, в котором неподготовленный человек мгновенно терялся. Множество самых разных мастерских, изготавливающих как предметы быта, так и станки для печати или кузнечного дела. У последних нам делать нечего, так что я подхватила восторженного Майка под руку и потащила в нужном направлении. Иначе не дойдем до нужных мастерских и к закату. Периодически друг умудрялся вырываться, несмотря на мою железную хватку, и подбегать к очередной витрине, от которой его приходилось оттаскивать силой.
– А вот сюда мы заглянем, – решила я, когда Майк замер возле входа к часовщикам.
Особый мир самых точных часов встретил нас тиканьем на все голоса. Тихонько работали маленькие наручные часы, разложенные под стеклянной витриной. Бойко отсчитывал время целый отряд настенных часов. Генеральской поступью шли часы напольные, важно покачивая маятниками. Глаза разбегались, не задерживаясь на чем-то одном. Голова тут же пошла кругом, но строгий голос, уже человеческий, вернул нас в реальность.
– Чем могу помочь? – Сквозь круглые очки с толстыми линзами на нас смотрел пожилой мастер. Сухощавый, с длинными узловатыми пальцами и недельной щетиной. И конечно, в фартуке со множеством кармашков, из которых выглядывали разномастные инструменты.
– Здравствуйте. – Я медленно склонила голову в знак приветствия. Мастера были на редкость старомодны и чтили давно заведенные традиции. Взгляд мужчины тут же потеплел, и он склонил лысеющую голову в ответ. – Мне бы будильник. Такой, чтобы тикал негромко и звенел не противно.
– Если будильник будет мелодичный, то свою главную функцию – поднять с кровати спящего – он не выполнит, – нахмурился в ответ на мои запросы часовщик.
– Боюсь, если он будет совсем не мелодичным, то и проживет недолго, – вспомнила я бесславную кончину своих часов.
– Тогда у нас есть что вам предложить. – Мастер достал коробку, больше напоминающую музыкальную шкатулку. – Звонит в строго установленное время, работает от одного артефакта-накопителя средней емкости. Коробка из красного дерева, резьба, лак, сусальное золото на циферблате.
Часы выглядели шикарно, о том, сколько стоили, я даже спрашивать не стала.
– Нет, мне бы что-нибудь попроще, – я с сожалением оторвала взгляд от механизма.
– Тогда давайте выбирать с обычным звонком, чтобы он не сильно раздражал ваш слух, – предложил мастер и выставил на витрину с десяток будильников.
Под конец звон прочно обосновался в моей голове, но я все равно никак не могла определиться, хочу я высокий, пронзительный звук, который и мертвого поднимет, или низкий, напоминающий толстого жука в полете.
– Эти бери! – не выдержал Майк, сунув мне в руки первые попавшиеся часы. – Дорогуша, ты же сама спешила, сколько можно это слушать? Еще один звонок – и мой бедный мозг вытечет через уши!
– Думаешь, эти? – Я начала крутить в руках круглый будильник на серебристых ножках с большими ушами-звонками. В упор не помню, как он звонит.
– Уверен, – прошипел друг с таким зверским выражением лица, что я сдалась.
– Ладно, берем, – я протянула мастеру будильник. – Если мне не понравится – будешь виноват, – предупредила Майка.
– Я у тебя всегда во всем виноват, рыба моя, даже тогда, когда вообще не при делах, все равно оказываюсь крайним.
– Не придумывай. – Я расплатилась, отдав шестьдесят марок – не дешевые часики, однако. Но клеймо старого мастера, приложившего руку еще к созданию арки при входе, давало надежную гарантию качества.
Дальше мы прямиком направились в оптический цех, времени у меня оставалось совсем в обрез, и тикающие из сумки часы неустанно об этом напоминали. Тикали они подозрительно громко…
В оптическом цехе было все: от биноклей и подзорных труб (конечно, наделенных дополнительными свойствами) до очков, моноклей и пенсне. Здесь же работали отличные стеклодувы, создающие для мастеров заготовки и основы. Их поделки (если так можно назвать тончайшие стеклянные статуэтки) украшали стеллажи и витрины.
– Доброго дня, мастер Хьюго, – наклонила голову я при виде старого знакомого.
Мастер Хьюго, обладатель окладистой курчавой бороды, которую он украшал бусинами и колокольчиками, с улыбкой шел к нам. Главной отличительной чертой мастера, ставшего местной легендой, были стеклянные глаза, созданные им же взамен утраченных во время неудачного эксперимента. История потери глаз и создания новых давно вошла в разряд баек и рассказывалась мастером каждый раз с новыми подробностями и деталями. Одно я знала точно: видел Хьюго значительно лучше, чем мы, лично в этом убеждалась не раз. Говорят, за прототип он взял глаза драконов, усовершенствовал структуру стеклянного глаза и ничуть не переживал о своем внешнем виде, несколько пугающем для неподготовленных людей. Поэтому и выходил только к знакомым, дабы не распугивать клиентов.
– Приветствую, Линда, – мастер склонил голову. Он, знавший меня еще студенткой, никогда не обращался ко мне «местресс», подчеркивая давнюю дружбу.
– Приветствую, мастер, – улыбнулась знакомому я. – Мой лучший друг Майкален, – представила своего спутника, благоговейно протянувшего известному меху руку.
– Давненько ты к нам не заглядывала, – мастер указал на тихий уголок, не предназначенный для обычных посетителей. – Я начал думать, что ты снова отправилась подальше из столицы.
– Нет, просто повода подходящего не находилось, да и возможностей…
Этот цех, не самый приметный, затерявшийся в глубинах лабиринта мехов, что не каждый отыщет, входил в число самых дорогих.
– А разве нельзя прийти без повода? – покачал головой Хьюго. – Мы всегда тебе рады, ты же знаешь.
– Знаю, простите, мастер, постараюсь заглядывать чаще, – повинилась я. – Но сейчас у меня есть к вам дело.
Я достала из сумки каталог и открыла на заложенной странице. Новые очки, позволяющие видеть все внутренности пациента, кровотечения, кости, казалось, созданы специально для меня и сами просили их купить.
– Хо-хо, я был уверен, что тебе понравится, – потер руки мех.
Очки хранились в специальном футляре из тончайшего металлического кружева на подложке из синего бархата.
– Можно? – У меня аж пальцы покалывало, так хотелось взять их в руки и попробовать в деле.
Мастер кивнул, с улыбкой наблюдая за мной.
Стоило надеть очки, как я ахнула. Окружающее пространство затемнилось и размылось, оставив четкими только фигуры людей.
– Дотронься до дужки пальцем и слегка надави, – подсказал Хьюго.
Очки предназначались не только для магов, но и для всех желающих, так что никакого дополнительного воздействия не требовалось.
А наблюдать ходящие и разговаривающие скелеты оказалось даже забавно. Как и их внутренние органы.
– Дай мне попробовать, – протянул загребущие ручонки друг.
– Нет! Я сама еще не наигралась!
– Вредина!
– Сам такой!
На самом деле Майки просто не знал, что ему сегодня эти очки тестировать в реальных, я бы даже сказала, боевых условиях.
– Беру.
Я сняла очки и осторожно, не дыша, вернула их обратно в футляр.
– Линда, не хочу тебя расстраивать, но они стоят пять сотен марок, – извиняющимся тоном сообщил мастер. – По старой дружбе могу скинуть марок пятьдесят, но больше никак.
Майк присвистнул. Я же вздохнула и полезла в сумку.
– Держите. – Я достала увесистый холщовый мешочек на пятьсот марок крупными монетами.
Перехватив взгляд друга, я только беспечно улыбнулась, будто сорить подобными суммами для меня в порядке вещей.
Хьюго отсчитал пятьдесят марок и вернул мне. Мастера всегда держали слово. И дорожили дружбой.
– Заходи как-нибудь, – на прощание пригласил мех, недовольный той поспешностью, с которой мы уходили из его мастерской. – Не за покупками, а просто так.
Достав часы из сумки, я убедилась, что мне пора бежать. Осталось только немного озадачить лучшего друга.
– Майки, – мило улыбнулась я, а друг тут же ощутимо напрягся. – Ты ведь хотел попробовать очки в деле?
– Предположим, – осторожно согласился Майк.
– Тогда слушай, я сейчас дам тебе адрес одного булочника. У него болит спина. Твоя задача понять причину и поставить диагноз.
– Эм… дорогуша, я как бы не по этой части. Мы же вроде вместе на зооцелителей учились, помнишь? – удивился друг.
– Помню, как и то, что на третьем году проходили общий курс разных человеческих болезней.
– Ты серьезно? – все еще не спешил соглашаться друг.
– Абсолютно. Майк, это очень важно, правда. Я тебе потом все объясню.
– За ужином у меня дома? – тут же сориентировался этот корыстный гад.
– Да-да, за ужином, – вынужденно согласилась я. Да и чего уж там, все равно бы пошла к нему, никуда бы не делать. – Сделаешь?
– Давай свои очки, – вздохнул Майкален. – Ничего не обещаю, но попробую.
– За очки головой отвечаешь, – предупредила я.
– Не маленький, – надулся Майк. – Кстати, рыба моя, а когда ты успела так разбогатеть?
– Ничего ты не понимаешь, – усмехнулась я в ответ. – Когда ты – молодая очаровательная девушка с кучей богатых поклонников, то о деньгах задумываться не приходится. – И небрежным жестом поправила прическу.
– Молодым очаровательным девушкам – понятно. Но у тебя-то такие деньги откуда?
– Слышь! – двинулась я на совсем потерявшего страх и совесть нахала.
– Понял-понял, очки давай, очаровательная. – Очки перекочевали к Майку. – И дорогуш, ужин сегодня в семь. Не опаздывай и оденься поприличнее.
На препирательства времени не осталось, а то я бы рассказала лучшему другу о приличном виде. Но до церемонии меньше часа, и туда точно стоило переодеться.
Траурный наряд у меня дома имелся. Так уж сложилось, что надевала я его второй раз, первый – когда умер один из наших преподавателей. Виной тому, конечно, не живучесть моих знакомых, а их малочисленность. Облачаясь во все черное и накидывая сверху темный плащ, я в какой-то мере даже порадовалась сему обстоятельству. Мы были не особо близки с Паулем, но его смерть задела за живое. Каково же хоронить кого-то по-настоящему дорогого? Будто в ответ на мои мысли, в комнату вполз Дао.
– Привет, малыш, – я подставила руку, об которую змей потерся, сам проскользнув под ладонью мощным чешуйчатым телом. – Мамочка не даст тебя в обиду, обещаю.
Реликтовый или нет, василиск был для меня больше чем домашним любимцем. Я его практически высидела, вылупила, вырастила, ночами с ним не спала. И все это не для того, чтобы в один прекрасный момент оставить на произвол судьбы. Мы многое прошли вместе, и с его реликтовостью разберемся. Если понадобится – перееду в глушь, где никто знать не знает и слышать не слышал, чем отличаются реликтовые василиски от не реликтовых. Змей – он и в Андарских горах змей.
– Вернусь поздно, веди себя хорошо, – погрозила пальцем я.
Дао с укоризной посмотрел на меня желтыми глазами с вертикальным зрачком. Уж кто-кто, а он неприятностей никогда не доставлял.
До церемонии оставалось двадцать минут, ровно столько, чтобы дойти быстрым шагом до центрального храма. Местору оказана большая честь, церемонии там проводятся только для избранных. Уверена, Пауль бы со свойственным его профессии черным юмором такой жест от храмовников оценил.
